Под сенью разрушенного мира 2: крах надежды

      Прекрасная дева рассмеялась голосом, напоминающим эхо, и опустилась мне на колени, обдавая жасминовым ароматом. Эта хитрая улыбка, точно задумала очередную шалость! Приобняв сквозь легкое платье теплую мягкую деву, нежно целую, игриво ловя ее губы поочередно и вместе, щекоча их языком и легонько посасывая, шутливо отбиваясь от языка, ловя его и прижимая разгоряченное тело к себе все крепче.              Ее руки обвивают мою шею и пьянят своей теплотой, прижимая к себе мою голову, как самое дорогое в мире. Наивная. Она еще не пробовала сокровища, к которому так прижимается своей жаркой промежностью прямо сейчас.              Раздвинув тонкую ткань платья, скольжу руками по бархатистой спине. Такая мягкая. Такая приятная. Так и хочется попробовать всю ее на вкус!              Отрываюсь от ее губ и покрываю жаркими поцелуями пухлую щеку, обжигаю дыханием ухо, прошептав:              — Ни, мне кажется, у тебя жар.              — Ох, и что же теперь? — особенная шутливо-наивная интонация нежного голоса подсказывает мне, что она принимает игру.              — Я думаю, тебе лучше прилечь, пока я не измерю температуру самым надежным способом.              — Можно узнать подробности?              Ни, хитро улыбаясь, откидывается назад, разбрасывая золотистый шелк волос по траве сада и небрежно теряя платье с одного из плеч. Колыхание ее аппетитных грудей, показавшихся ровно настолько, чтобы не обнажиться полностью, отзывается мучительным напряжением в моем естестве, и без того томительно тесно прижавшемся сквозь плотную ткань штанов к ее жаркой влажной промежности.              Ни лукаво щурится и обвивает меня ногами, дразняще потираясь.              — Начищаешь инструмент перед контрольным замером? — вкрадчиво спрашиваю, чуть подрагивающей от нетерпения рукой еще больше спуская платье и поглаживая мягкие плечи.              — Конечно, это работа ассистента!              Потягивается, маняще выгибаясь. Я провожаю взглядом вернувшиеся на свое место платье и приподнявшуюся под ним грудь с просвечивающими сквозь тонкую ткань темными ареолами. Хочешь так? Да пожалуйста!              Наклоняюсь над ней и целую бесстыже выступающие соски прямо сквозь ткань, посасывая и легонько покусывая, а руками поглаживаю пышные бедра все выше и выше, едва задевая набухшие нижние губы, возвращаясь к ним снова и снова.              — М-м!              Ни недовольно выгибается, настаивая на внимании к своей промежности. Ох, это томительно жаждущее лицо! Нависаю над ней и накрываю поцелуем приоткрытый рот, посасывая язык и губы, пока ее нетерпеливые руки развязывают мои штаны и заключают в свой ласковый плен мой напряженный член.              Размазываю по промежности ее сок, чуть задевая краешек клитора. Она тихо стонет и впивается в меня поцелуем еще горячее, сжимая в руке мой член. Дорогая, что же так, не торопись! Еще немного поиграем! Медленно обвожу пальцем сокровенный гребешок плоти.              — М-м! — Ни выпускает мои губы, обнимает меня ногами и призывно трется, перемазывая своим соком мое напряженное естество.              Впрочем, она никогда не отличалась терпением. Ничего, я ей покажу, что сейчас она еще не особенно хочет. Хитро улыбаясь, целую снова и глажу легкими прикосновениями между ног снаружи, томительно редко задевая наиболее чувствительные места.              Как же раскраснелась и смотрит жалобно, почти плача! В такие моменты у нее вдруг заканчивается словарный запас, будто у чистокровной полуразумной лесной девы. Тянет меня за член к себе, но я отстраняюсь, выскальзывая из миниатюрной ладони. Еще не время!              — Мы сегодня тренируем терпение. Нужно… хорошо подготовиться, чтобы получить достоверные замеры температуры, верно?              По лицу вижу, что она не согласна со мной. Ах, так и тянет поцеловать эти раскрасневшиеся губы снова! Наклоняюсь к Ни и чувствую тяжелое покалывание в груди, а следом слышу бесцеремонный противный голос, напоминающий мяуканье кота:              — Старейшина!              Ох уж эти коты! Все время отвлекают от очаровательных кошечек! Образ лесной девы из сна неумолимо тает, оборачиваясь глухой темнотой спальни и приступом тяжелого кашля. Нащупываю лекарство, хмуро выпиваю немного, активирую связь и отвечаю, позевывая:              — Не спится, Глава? Я знаю неплохой способ отогнать дурные сны, секретный метод друидов… Кхе-кхе…              — Хватит приобщать меня к своим шуточкам! Все накрыло к Истовой матери!              — Что именно? Тебе нужна дружеская поддержка? — голова раскалывается, как бы я ни тер лоб в попытках собрать воедино свои мысли. Придется ждать действия лекарств.              — Прорыв!              — Уже? Тебе точно не приснилось?              — А как ты думаешь?!              — Значит, гнилые сделали свой ход…              Устало прикрываю глаза, окончательно приходя в себя. Знали же, что так кончится! Но как же рано! По расчетам получается, что эти конченые безумцы за ночь с полдеревни на ритуалы положили, но к чему такая спешка? Не могли недельку подождать? Или хотя бы до утра…