Дорога к Свету

Весь виднокрай на западе был расцвечен золотом лучей заходящего солнца, а вот на востоке собиралась тень. Там небо было уже черным, и темнота понемногу наползала на равнину Рохана, словно тщилась проглотить весь мир. Ни одно светлое пятнышко не разбавляло эту ночь. У зарослей невысокого кустарника потрескивал крохотный костерок. Шарга полулежал у огня, щурясь на язычки пламени, и задумчиво перебирал пальцами влажную траву. Хотя прямо перед ним сейчас происходило довольно занимательное событие, юного орка занимало совсем другое. Он тосковал. В душе его по мере приближения к границам Гондора зарождалось какое-то непонятное томление, ему снились странные сны, от которых он просыпался в холодном поту и долго не мог уснуть. По ночам перед глазами вставала волна, закрывающая небеса и обрушивающаяся на берега. Но она не разбивалась о скалы, а ломала камни. Сны тревожили юношу. Но еще больше его беспокоила нарастающая паника и удушье, которые становились все сильнее с каждым днем. Пока что Шарге удавалось ловко скрывать свое состояние от друзей, но он понимал, что надолго его сил не хватит. Мордор. Что-то было там, что-то затаилось во тьме, поджидая трех наивных глупцов, осмелившихся сунуться во мрак. И Шарга всей кожей чувствовал сродство с этим мраком. Чтобы отвлечься от пугающих его мыслей, он принялся смотреть на то, как Двалин гоняет Дрого вокруг костерка. Вот уж кого не мучили ни предчувствия, ни сомнения! Молодой хоббит шел за друзьями, полностью полагаясь на их опыт и силу, и старался быть полезен по мере своих сил. В данный момент Двалин учил его бою на мечах. Несмотря на то, что его основным оружием были тяжеленные топоры, воин отлично владел и двуручным мечом, и полутораручным. Этап боевой стойки и простых маневров защиты они уже прошли, и теперь тренировались на наиболее легких выпадах. Правда, у Двалина, кажется, была своя версия относительно того, что именно можно считать "легкими выпадами". - Ай! - Дрого споткнулся и шлепнулся на зад, обиженно засопев. - Двалин, я так не могу! Ты слишком быстро двигаешься! Сбавь темп немножко! - В настоящем бою ты был бы уже мертв, и не один раз! - непреклонно откликнулся воин. - Так что поднимайся, и продолжим! - Дай-ка я попробую! - попросил Шарга, гибко поднявшись. Он подумал, что не помешает отвлечься немного от того, что с ним происходило. - Тебе с топорами против его кинжала несподручно, поранишь еще... Воин пожал плечами и уступил место юноше. Он ничуть не умалял его воинское мастерство и охотно признавал, что Шарга великолепно дерется на мечах. К тому же он был, так сказать, наглядным примером того, с кем может столкнуться маленький хоббит в реальном бою. Шарга обнажил парные мечи и принялся негромко пояснять: - Ты тяжело дышишь, ты устал. Но может так статься, что мы оба погибнем, а ты, усталый и загнанный в угол, окажешься лицом к лицу с орком. Многие из них выше меня и гораздо шире в плечах. Но это не значит, что они неуклюжи. Не обольщайся, побегать тебе придется. - Да я это и так понял! - кивнул Дрого, тихо переводя дух. - А может, сделаем перерыв? - Нет. Никаких перерывов. - Шарга рефлекторно покрутил запястьями, так что мечи в его руках описали полукруг, зловеще свистнув в воздухе. - Приготовься. Он сделал маленький шажок вперед - и обрушился на ученика градом тяжелых, нарочито мощных и не слишком изысканных ударов. Он нарочно выбрал тактику, которую предпочитали его соплеменники. Обычно при таком стиле боя удобен был ятаган, но Шарга посчитал, что и с мечами управится не хуже. Ему ведь просто нужно было показать хоббиту, как сражаются его сородичи... На секунду перед его глазами вдруг потемнело, а в ушах раздался шум моря. Прибой накатывал волна за волной, грозя захлестнуть его с головой, и мерзкое чувство удушья вновь подступило. Шарга вскрикнул, ощущая на коже соленые брызги. Море... Откуда? Он никогда не видел его... А еще через мгновение он ощутил на плечах сильные, жесткие руки Двалина. Воин матерился так, что даже орку стало немного стыдно. И хоббита не стесняется, надо же... Впрочем, как только перед глазами прояснилось, Шарга понял, что у гнома были вполне реальные причины выражаться не совсем культурно. Оказалось, что юноша с самого начала атаки действовал не как на тренировке, а всерьез. Он бросился на маленького спутника с намерением убить. И захлестывающий его прибой был не чем иным, как яростью - лютой, жгучей, настолько же сильной, как у его отца. Весь мир сузился в точку бешенства, и только желание убивать осталось перед ним. - Совсем рассудка лишился, мать твою?! - орал Двалин. - Ты что творишь? Дрого выронил кинжал и отползал в сторону, упираясь руками в землю. На лице его был такой испуг, что вся ярость мгновенно оставила Шаргу. Он тихо застонал и разжал сведенные судорогой пальцы, бросив, наконец, мечи. - Что... что произошло? - выдохнул он. - Я будто сознание потерял... - Ты чуть не убил своего друга, - сурово подтвердил его опасения Двалин. - Я остановил тебя, когда твои мечи были в каком-то дюйме от его горла. - Боги, я... Дрого, ты не ранен, малыш? - Шарга умоляюще посмотрел на хоббита, и тот, все еще испуганно тараща расширившиеся глазищи, помотал головой. Юноша закрыл лицо руками. Так трудно... Сдержаться оказалось почти невозможно! Что, если в следующий раз эта волна захлестнет его целиком и он превратится в такого же жаждущего крови монстра, каким был его отец? Что будет тогда? - Мне лучше держаться от вас подальше, - выдохнул он. - Я могу быть опасен даже для тебя, Двалин. Он хотел уже отойти подальше от костра, как вдруг его удержали. Хоббит протянул руку и молча ухватил рукав орка, нервно улыбнувшись. - Если ты уйдешь, тьма в твоей душе победит, - просто сказал он. - Прошу тебя, останься. Если что, я просто постараюсь увернуться до того, как ты снесешь мне голову. Видя сомнение Шарги, Дрого просто присел рядом и обвил руками его шею, прижавшись к плечу. - Я верю тебе, - заявил он. - Ты очень сильный, просто что-то влияет на тебя... оттуда, из той страны, куда мы идем. Ты справишься, друг мой, я знаю. Не пускай это в себя, вот и все. Двалин неодобрительно покачал головой, но все же присел рядом, обхватив Шаргу за плечи и накрыв своей широкой ладонью маленькую ручку хоббита. - Ложись спать, - посоветовал он. - Завтра выдвинемся в путь с рассветом. И отныне тренировать парня буду только я, уж извини. Той ночью ни один из троих так и не смог уснуть. Шарга видел перед собой испуганное личико хоббита и сознавал, как близко подошло к нему его прошлое. Вот-вот схватит за горло и заставит вернуться к состоянию дикого зверя! У него было ощущение, что где-то внутри него, за гранью сознания, до предела натянулась готовая лопнуть пленка рассудка. И стоит той тьме, что рвется к нему, ударить посильнее - вернется орк, озлобленный и готовый только убивать. Как знать, не станет ли его первой жертвой малютка Дрого? - Не хочу! - бормотал Шарга, вцепившись пальцами в жесткую траву и кусая губы. - Не хочу снова быть таким, как мои братья! Что же это? Господин мой Саруман, помоги мне, спаси мою душу... Сквозь полудрему он почувствовал, как к его животу прижимается маленький теплый хоббит. Возможно, Дрого просто стало холодно, но, скорее всего, он просто таким образом показывал, что не боится своего спутника. И от этого безграничного доверия Шарге стало чуть легче. Он охотно прижал к себе Дрого и погрузился в беспокойную полудрему. В этот раз ему, к счастью, ничего не снилось. Неделя пути прошла у них относительно мирно. Шарга больше не бросался на своих спутников, да и вообще по большей части молчал. Двалину не нравилось это его безмолвие, он старался вытянуть любовника на разговор, как мог часто. Но Шарга только скупо улыбался, отвечал что-то вроде "да" или "нет" - и снова умолкал на полдня. Даже малютке Дрого не удавалось его разговорить. Впрочем, именно благодаря хоббиту Шарга и держался, в основном. Спокойные теплые ладошки каждую ночь обнимали его, ограждая от кошмаров и даря блаженную ночь без снов. Двалин каждое утро только ворчал себе под нос, найдя друзей вновь спящими в обнимку. Он понимал, что никакой откровенностью или непристойностями тут и не пахло. Хоббиту так было теплее - приближалась зима, и ночи стали очень холодными. А Шарга успокаивался, вспоминая о сдержанности. Границы Гондора они обходили чуть ли не на цыпочках, прячась по кустам и не показываясь на глаза людям. Уж очень не хотелось объяснять Большому Народу, что они тут делают и куда идут! Дрого вздыхал, глядя на дальние башни, видневшиеся на горизонте. Ему очень хотелось посмотреть на большой город: правда ли, что людей там несколько тысяч? Паренек с трудом представлял себе такую толпу, надо признать. В Бри жило несколько сотен жителей, и то он считался очень большим поселением. А тут - тысячи! Да как же это? Но идти туда было нельзя. Люди могли принять их за шпионов или вовсе врагов - кто ж там будет разбираться? Двалин, как истинный гном, не слишком-то верил в правосудие людского племени, и потому знал, что, увидев орка, люди первым делом возьмутся за луки и мечи, а уж потом можно будет объяснять им, что этот конкретный орк никому не хочет зла. Но если Шарга будет мертв, то к чему объяснять? Юноша молчал - упорно и угрюмо. На реплики спутников, обращенные к нему, он отвечал односложно или вовсе игнорировал, и все больше смотрел в сторону приближающихся черных гор. Им предстояло почти месяц идти по границам пустынных земель, чтобы обогнуть с юга лабиринт острых скал и огромное болото, наполненное гнилой жижей. У Шарги были не лучшие воспоминания о болотах еще со времен встречи с болотной ведьмой, так что напоминать ему о том, что когда-то было, вряд ли стоило. Очередной закат догорал в небесах. Горные пики на юго-востоке приблизились, зловещими тенями нависая над тремя путниками. Где-то в стороне чувствовалась мерзкая вонь болот, чей гнилостный дух доходил даже сюда. Дрого морщил нос и прикрывал лицо рукавом, даже несмотря на то, что они уже несколько дней шли мимо топей. Хоббиты - чистоплотный народец, и жижа им совсем не по вкусу. В эту ночь Двалин и Шарга впервые решились доверить Дрого стоять на карауле. Хоббит окреп и заметно возмужал, в нем не так много осталось от того смешного парнишки, который побежал за ними из своего уютного трактирчика. Он стал меньше болтать просто так и больше смотреть по сторонам, подмечая возможную опасность. Даже если в этом он просто подражал Двалину, это уже было очень хорошо для хоббита. Шарга отошел от их крохотного лагеря в сторону и тренировался с мечами, до умопомрачения проделывая самые сложные приемы и атакуя ближние деревья. Ощущение следящего взгляда и рвущегося к его сознанию темного разума в такие моменты чуть притуплялось. - Хватит воевать с подлеском, его тут и так кот наплакал! - буркнул Двалин, подходя к нему со спины. Шарга вздрогнул - не от неожиданности, а в попытке смирить рванувшиеся убивать руки. Нет. Это его тело, и управлять им будет только он! - Зачем ты пришел? - устало спросил юноша. - Разве тебе не надо присматривать за Дрого? Мало ли что он там высмотрит? Вдруг на него нападут? - Тот, кто нападет на парня, пожалеет об этом! - самодовольно усмехнулся гном. - Ты видел, что он уже умеет. Дрого и правда многому уже научился. С мечами у него так и не заладилось, и тогда Двалин шутки ради дал ему подержать один из своих топоров. К его изумлению, хоббит инстинктивно взялся за рукоять тяжелого для него оружия совершенно верным жестом. Это навело гнома на мысль, и он одолжил маленькому спутнику один из тех коротких топориков, что носил с собой. Уже на второй тренировке стало ясно, что Дрого будет отнюдь не мечником. Для хоббита это было немного необычно - но им и вовсе не свойственно было таскать при себе оружие. Так что воин с еще большим удовольствием принялся обучать малыша основам поединка с одноручным оружием. В этом он тоже был мастером. Шарга вымученно улыбнулся. - Да уж, мальчонка молодец. А вот я подкачал на сей раз. - Ой, да заткнись уже! - беззлобно ухмыльнулся гном. - Хватит уныния, Шарга! Мы приближаемся к цели, и я совершенно уверен, что это не будет так сложно, как кажется на первый взгляд. Судя по карте, через пару недель мы достигнем подножия гор - а значит, останется только подняться на них и найти вход в подземелья. Шарга прислонился спиной к стволу дерева и посмотрел сквозь листву на темное небо. В какой-то момент облака, закрывшие небеса, разошлись, и в глаза орку ударил свет одинокой звездочки. Добрый знак - так или иначе. Он почувствовал прикосновение жестких мозолистых пальцев воина на своей щеке - и прикрыл глаза. Да, наверное, так и надо. Они не делали этого уже месяц, и все тело юноши заныло в предвкушении. - Вот что, - неожиданно чуть отстранился гном. - Я знаю, что тебе нужно. Это точно тебя успокоит. Шарга широко открытыми глазами смотрел, как воин раздевается. В ночном холоде кожа его, темная от загара, казалась и вовсе почти черной. - Иди сюда! - позвал он, стоя в паре шагов от юноши, совершенно обнаженный, чуть расставляя ноги. - Думаю, пора тебе попробовать то, что чувствую я. Несправедливо, что такое удовольствие каждый раз испытываю только я. Шарга вскинул светлые брови. - Ты позволишь мне быть сверху? - неверяще спросил он. - Только один раз, не обольщайся! - засмеялся воин, для наглядности вскидывая палец. - Потом все вернется на круги своя. Тебя надо вытащить из той пропасти, в которую тебя тянет эта дохлая сволочь, твой папаша. Так что иди сюда и покажи мне, какие мужчины рождаются у орков. У Шарги вмиг пересохли губы. Он ощутил прилив возбуждения - столь сильного, что перехватывало дыхание. Желая скрыть это, он только улыбнулся и кивнул. А потом сделал эти два шага, преодолев разделяющее их расстояние. С момента первого объятия они опустились на опавшие листья, целуя друг друга в губы, нещадно терзая кожу ласками и изнемогая от страсти. Член Двалина больно упирался в бедро Шарги, и он хрипло вздохнул, оторвавшись от воина. - Быстро ты, - наполовину простонал, наполовину засмеялся он. - Ну так! - с законной гордостью заявил гном. - Да не бойся ты, дурень, я не стеклянный! Если помнешь, я возражать не буду! Шарга коротко, гортанно рыкнул, перестав сдерживаться, выпуская на свободу копившуюся ярость и обращая ее в страсть. К его радости, он помнил, что перед ним не враг, а любимый, но теперь сдерживаться не было нужды. Двалин тихо зашипел, когда юноша проник пальцами между его ног, безо всякой жалости растягивая и терзая. Острые когти царапнули кожу, но пара капелек крови, черных в сгустившемся мраке, лишь распалили Шаргу. Он лихорадочно срывал с себя одежду, впиваясь губами в темные соски воина, терзая их, оставляя по телу любовника укусы и засосы. Штаны снялись с некоторым трудом, но и это было орку в радость. Жив. Он жив, и никакое черное море не сможет одолеть его, пока рядом тот, кого он так любит. Смазки у них не было, поэтому гном честно старался расслабиться, как мог. Боль, правда, приносила возбуждение и ему. Было непривычно чувствовать себя в подчиненном положении, но вовсе не так невозможно, как ему казалось когда-то. А может, дело было в том, что все же это был Шарга - его Шарга, а не посторонний орк. Он ждал, что юноша сразу попытается войти, но тот словно нарочно растягивал удовольствие, лаская многочисленными жадными поцелуями жесткую кожу гнома, царапая когтями его бедра и дразня длинным языком головку тяжелого члена, затвердевшего и болящего. - Твою мать, Шарга, просто сделай уже это! - выдохнул Двалин, стискивая зубы и вцепляясь в плечи юноши. - Я ведь могу передумать и сам тебя трахнуть! - Не можешь. - Орк приподнял голову, мутными от страсти глазами посмотрев на любовника. - Ты хочешь меня, я вижу. Тебе хочется, чтобы я был сверху сегодня, чтобы мой член рвал тебя на части. - Совести у тебя нет! - проворчал воин - и невольно охнул, когда юноша все же вошел, подавшись вперед и протяжно вскрикнув. Было непривычно. Шарга еще не был сверху ни разу - и теперь чувствовал себя просто божественно. Невероятно сильное давление, узкое кольцо мышц, обхватившее его так тесно, что он с трудом проталкивался дальше, теплота и жара - боги, там Двалин был таким горячим! Было так хорошо, что Шарга перестал контролировать себя. Заставив воина встать на четвереньки, он навалился сверху, со стонами входя вновь и вновь, размашисто вбиваясь в горячее тело и что-то выкрикивая на грубоватом орочьем языке - то ли ругательства, то ли признания в любви. Впрочем, зная Шаргу, это могло быть и то, и другое. Двалин, стиснув зубы, вцепился пальцами в землю, мужественно перенося каждый удар. Ему непросто было решиться на этот шаг, да и то сейчас он почти жалел, что согласился. Боль была довольно сильная, причем частота вторжений ничуть ее не умаляла. Он чуть подался назад, мысленно обещая себе, что больше никогда... И вот тут-то, когда живот Шарги прижался к его взмокшей спине, гнома и накрыло. Болезненные ощущения стали казаться на редкость приятными, и он глухо закричал, прикусив испачканную в земле ладонь. Мальчик... Его мальчик... Безумный от страсти, жаждущий, любящий, проклятье, любящий его! Вцепившийся когтями в его бедра, кусающий его плечи до крови, хрипло стонущий, сильный и прекрасный! Палец он прокусил до крови, но это было уже не важно. Скользкая от слюны и крови ладонь легла на толстый член, лихорадочно елозя по нему. - Вот же... мать твою... ох... - Двалин чувствовал, что жесткие, безжалостные толчки становятся все чаще, а хищные укусы зализывает горячий шершавый язык. Шарга кончил первым, с воплем войдя по самые яйца, прижавшись всем телом к любовнику - и в следующий миг уже вышел, скатившись с него, оставив на грани оргазма. - Парень... - предостерегающе прорычал Двалин, вцепившись в свой член. Кончить хотелось так, что в глазах все мутилось, но еще больше хотелось, чтобы его мальчик помог ему. Шарга, не в силах отдышаться, подполз ближе, принимая разрывающиеся от спермы яйца в рот, облизывая и посасывая их. А воин, сделав еще несколько движений кулаком по стволу, с довольным стоном излился на его лицо, в запале простонав: - Шарга! Люблю тебя, мальчишка... ...Они еще не меньше часа лежали на палых листьях, разбросанных и рваных, благо ни одному из них не грозила простуда. - Ну как? - почти робко спросил юноша, повернув голову. - Отлично, - проворчал воин. - Только в следующий раз я тебя тоже погрызу, чтобы не расслаблялся. - Прости, - вздохнул Шарга и осторожно погладил ранку от собственных зубов на плече гнома. - Я просто не удержался. Так хорошо было... Воин посмотрел на него искоса, усмехнулся и потрепал по спутавшимся белым волосам. А потом - неслыханное дело! - даже поцеловал в губы, ласково и почти благодарно. Улыбаясь, они вернулись к месту стоянки. И вот тут-то улыбки с их лиц как мокрой тряпкой стерло. Костерок погас. На маленькой полянке никого не было - ни лошадей, ни маленького хоббита.