We are made from broken parts.

1943 год - А больше нам для счастья ничего не надо! - заорал по уши радостный Юджин. Они с Джеком наперегонки гнали на метлах над Черным Озером. Оба заранее сняли футболки и цыпочки внизу прямо текли от вида двух поджарых мужских тел. Слышались поддерживающие то одного, то другого парня крики. Ветер бил им в лицо, где-то внизу плескался в лучах заходящего солнца кальмар, оба задыхались от переизбытка кислорода и восторга. Это был самый восхитительный вечер пятницы на памяти обоих. Лето еще играло в полную силу и явно не торопилось отдавать бразды правления осени. Окрашенный малиновым светом Хогвартс купал каменистый берег в золотых отблесках окон, и даже Запретный лес не казался таким мрачным, как обычно. Загоревшие девчонки в летящих платьях и парни в закатанных штанах стояли по щиколотку в воде, кто-то сидел на пирсе и болтал ногами. Все курили, смеялись, жевали принесенные чипсы и щурились, глядя на два силуэта в воздухе. Завтрашний выходной обещал быть самым роскошным выходным в мире. Все было хорошо. В какой-то момент расхрабрившийся Юджин взял и оторвал руки от древка метлы, несмотря на то, что та продолжала бешено нестись над водяной гладью. Закинув руки за голову так, словно он валялся на пляже и отдыхал, а не рисковал своей жизнью, Юджин самодовольно и дерзко глянул на своего друга. Для Джека это был вызов. Он покрепче схватился за рукоятку и подпрыгнул, вставая коленями скрещенных ног на метловище и, держа равновесие под напором ветра, выпрямился, показывая Юджину средний палец. Тот хохотнул и решил совсем осмелеть, полностью поднимаясь на метлу и выравнивая спину, балансировал руками, со стороны выглядя как канатоходец. - Ты что, в край рехнулся? - возопил Джек, глядя на то, как будущий труп его друга играет со смертью. - Нет, Джекки, я свободен! - Юджин поднял руки кверху и заорал не своим голосом. - Слышите, сучки, я свободен... Еще долю секунды он, лыбясь как дурак, держался, а потом, видимо, метле надоело, что к ней так неуважительно относятся. Она взбрыкнула как необъезженная лошадь, Юджин поскользнулся и под дружное оханье сокурсников свалился прямо в Черное Озеро. А метла тем временем спокойно упиздовала в закат. Джек на секунду испугался, когда голова Фитцерберта исчезла под водой, и уже приготовил в голове памятную речь о его доблестной гибели, но тут Юджин неожиданно выскочил из воды как русалка и поплыл к берегу. - С тебя бутылка огневиски, - ухмыляясь до ушей сказал Джек, когда приземлился рядом с промокшим насквозь другом. - С чего это? - подрагивающий Фитцерберт натянул белую футболку и принялся палочкой сушить брюки, создавая искусственный горячий ветерок. - Ты проиграл, - он эффектно закинул метлу себе за спину, держа ее на плечах поперек тела, и улыбнулся стайке девочек, стоящих неподалеку. Они сделали вид, что им все равно, но он-то ясно увидел, что у всех них дружно заалели щеки. Фрост вообще любил девчонок. И не только из-за того, что находится у них там между ногами или под корсетом платьев, а в принципе любил. И не представлял как можно жить без их истерик и шелестящих на ветру волос. - Обломись, потом отсоси и еще раз обломись. Мы с тобой играли на скорость, а не на то, кто дольше удержится в воздухе, - закрыв глаза от солнца рукой (Джек в это время прошептал "твоя правда, урод"), Юджин мрачно посмотрел в ту сторону, куда улетела его новенькая "Комета-180". - Родители мне бошку оторвут и бросят ее катиться. - Не оторвут, если пойдешь искать метлу в лес. - Я так и знал, что ты смерти моей желаешь, - несильно толкнув Джека в плечо, Юджин неторопливо прошел вперед в сторону густо разросшегося тенистого дуба и его взгляд упал на сидящих под ним девушек. - Эй, глянь, кто там. С огромными талмудами на острых коленках сидели старшая Малфой и Райдер. У обеих были вплетены всякие цветочки в косы (длиннющая золотая коса Ребекки при этом валялась в куче полевых ромашек на земле), на них были длинные платья в пол, которые, видимо, уже нещадно измарались, и простые балетки. Ребекка постоянно поправляла выбивающуюся прядь за ухо и что-то бормотала себе под нос, сосредоточенно вглядываясь в страницы. На секунду она оторвала взгляд от книги, стрельнула глазами в приближающихся к ним парней и немедленно похорошела, залившись краской. - Привет, Беккс, что читаешь? - Юджин схватил книгу Райдер и перевернул ее вверх дном. - Ого, да тут же ничего не понятно. Все не по-нашему написано. - Фитцерберт, отдай, будь добр, - ровным голосом произнесла Ребекка, хотя у нее внутри все клокотало от переживания. Сам Юджин Фитцерберт подошел к ней. Сам! И заговорил с ней. И даже имя ее знает. Впервые Райдер заметила его в Большом зале, когда училась на третьем курсе. Он сидел за столом Когтеврана, весь такой жутко привлекательно небрежный и, уже тогда собирая вокруг себя толпу зевак, громко и захватывающе рассказывал истории, при этом активно жестикулируя и звучно смеясь. Густой и жидкий, словно мед, солнечный свет отражался бликами в его волосах, он постоянно потряхивал головой, откидывая назад отросшую челку, и скалил белоснежные зубы. В какой-то момент засмотревшаяся на него Ребекка не сразу увидела, как Фитцерберт перехватил ее взгляд. Пару секунд они посверлили друг друга глазами, а потом Юджин как-то задорно ухмыльнулся и подмигнул ей. И все. Ребекка пропала. Она стала наблюдать за ним в коридорах, на парах, во время обеда и, сколько себя помнила, на нее - тихую представительницу тихого факультета он никогда не обращал внимания. Она была просто серой мышью в массовке людей, которые, несмотря на далеко нечистокровное происхождение парня, все равно хотели с ним общаться. Там, где был он и Джек, всегда странным образом оказывалась большая толпа: все орали и веселились, было шумно и радостно. И эта толпа перемещалась, в соответствии с тем, куда на этот раз двинулись Фрост и Фитцерберт. Вот и сегодня по школе ураганом пронесся слушок о том, что эти двое на спор соревновались в быстроте полета и очень много учеников, вне зависимости от факультетов, высыпали на поляну прямо к берегу озера. И Ребекка не стала исключением, а потому потащила корпящую над домашним заданием в библиотеке Эльзу к раскидистому дубу. Она была страстно влюблена в казавшемся чертовски взрослым относительно своего возраста Юджина и не могла упустить шанс полюбоваться на него еще немного, продолжая тихо любить издалека. А вот сейчас он стоит рядом, весь притягательный и осязаемый, лапает ее книгу, а футболка обтягивает его влажные крепкие руки. И другие девчонки завидуют ей, ведь он говорит с ней. Да она и сама не могла поверить в свое счастье. В это время Джек развязно подошел с другой стороны, бухнулся на траву рядом с Эльзой и, положив руку на согнутую в колене ногу, придвинулся к ней поближе. Эльза же, наоборот, отодвинулась от него чуть дальше с таким видом, будто это был не обычный шестнадцатилетний парень, а зараженная чумой крыса. - Мааалфой... Малфой, Малфой, Малфой... - Я тебя поздравляю с тем, что ты наконец выучил мою фамилию, Фрост, - Эльза зло выдернула краешек своего светло-зеленого платья из-под задницы Джека и захлопнула книгу. - Тебе что-то надо? - Ты, - просто ответил он. - Не интересуюсь, - Эльза снова открыла книгу, отвернув лицо от Джека и показав ему свой точеный профиль. - Слушай, Малфой, ну сколько можно? - он выхватил том из ее рук и бросил позади себя. Эльза возмущенно ухнула и попробовала потянуться за книгой, но Джек перехватил ее руку. - Ты меня уже шесть лет динамишь. Меня это заебало. Чем я заслужил такое отношение? - А я чем заслужила? - В смысле? - Почему ты просто не можешь отстать от меня? - Эльза вскочила с земли и, топая ногами, понеслась в сторону замка. - Потому что ты красивая и я хочу с тобой погулять, - Джек пристроился рядом и, глядя на ее рассерженное лицо, продолжил нести ахинею, лишь бы подольше поговорить с ней. - А потом пососаться, а потом потрахаться и завести детей, и сдохнуть в старости в один день. - Ты ужасный грубиян, - оскорбилась Эльза. Джек пропустил ее слова мимо ушей. Он сцепил руки на предплечье Эльзы и повернул к себе лицом, шарахнув ее спиной о стену замка (возможно, немного сильнее, чем требовалось). Склонился чуть ниже, дыша в приоткрытый, недовольно выгнутый рот, и глядел прямо в два бездонных колодца. Глаза у нее были страшно голубые. Настолько, что казались не настоящими, а будто отобранными у какой-то куклы. - Потому что я хочу, чтобы моя жизнь была похожа на сказку. Начало у этой истории было невеселым, но конец я волен написать сам. И я выбираю тебя в этой концовке. Все это напоминало какой-то дурацкий сопливый фильм с Вивьен Ли в главной роли. Только королевой драмы на этот раз была Эльза. Джек подумал, что сейчас самый что ни на есть подходящий момент поцеловать ее: вокруг ни души, Эльза такая смущенная и хорошенькая стоит перед ним, ее губы чуть приоткрыты, а ресницы подрагивают, пока взгляд мечется от шеи Джека до его лба. Он чуть наклонился и даже закрыл глаза, уже ощущая ее вкус, как вдруг почувствовал, как ему в горло воткнулась палочка. Вообще, он не думал, что она может сделать с ним что-то более значительное, чем Экспеллиармус, но ее слишком серьезно настроенный вид говорил об обратном. - Отвали от меня, - тяжело дышащая Эльза коршуном смотрела на него исподлобья, ее рука дрожала. Шумно выдохнув, Джек раздул ноздри и откинул голову назад, тем не менее отлепившись от девушки. Малфой прошмыгнула между его подмышкой и стеной и опрометью бросилась ко входу в замок. Фрост немного постоял, засунув руки в карманы, пораскачивался с пятки на носок, а потом несильно ударил кулаком по стене. - Опять неудачно? - спросил невесть откуда взявшийся Юджин и протянул Джеку пачку сигарет. - Сложная задача, - Джек прикурил от палочки и выдохнул дым вниз. - Но мне нравится. А что у тебя с той златовласой девчонкой? Вы уже ебались? - Нет, ты что? - Фитцерберт глянул на то место под деревом, где минуту назад сидела Ребекка. - То есть, я был бы не против, конечно... но она не из тех, кто подставляется кому попало. И вообще не мой тип. Слишком блондинистая. Хмыкнув, Джек крепко затянулся. А он любил блондинок. Особенно пепельных. Особенно таких, как Эльза. *** Особенно таких, как Эльза. Таких Мерида терпеть не могла: заносчивых, отстраненных, да еще и ее чертова фамилия. Малфой... Знавала она Малфоев. Они были одними из тех, кто закрыл двери для ее матери в сложные времена. И делали вид, будто вообще не знали ее. Уроды. Хотя, надо признать, младшая девчонка оказалась на удивление миленькой. Как будто ее в младенчестве случайно подкинули в эту семейку снобов, повернутых на чистой крови, и она выросла странно непохожей на них. Анна нравилась Мериде. В какой-то степени. И Мерида нравилась Анне. С тех самых пор, как она села за стол Гриффиндора (ее стоило уважать хотя бы только за неподчинение правилам), Данброх будто взяла невидимое покровительство над ней. Помогала, советовала, давала свои старые работы. А Анна старалась во многом подражать Мериде: начиная от внешности, заканчивая стилем речи. Покрасилась в рыжий цвет (это далось с трудом и потом, ведь проклятые выбеленные многими поколениями волосы Малфоев не желали поддаваться краске), стала подгонять под себя мужскую одежду и начала ругаться матом. Эльзе же вся эта ситуация не внушала доверия, как и сама Мерида. Когда Анна поступала в Хогвартс, старшая Малфой поклялась сама перед собой следить за ней и оберегать ее. Но как можно охранять того, кто сутками находится либо в другой гостиной, либо на занятиях? Они если и пересекались, то только мельком в коридорах. И чем старше Анна становилась, тем в больший ужас приходила Эльза. Она и подумать не могла, что в Гриффиндоре учатся такие дикари. И что они сделают из ее младшей сестренки... вот это. Эльза могла стерпеть надругательство над волосами, однако она чуть в обморок не упала, когда услышала, как четырнадцатилетняя девочка во всеуслышание орет такими крепкими словечками, о существовании которых сама Эльза и не подозревала. И она так боялась родителей... С тех пор как они вдвоем вернулись домой на зимние каникулы после первого курса Анны, Брутус вел себя чрезвычайно безразлично по отношению к младшей дочери. Сутками сидел в кабинете, пил бренди, и от него всегда несло сигарами. У Мариссы, как бы та ни старалась скрыть свое разочарование, сквозь поддерживающие взгляды все равно проглядывались нотки грусти. И Анна во всей этой веренице равнодушия и дичайшего холода выглядела очень затравленной. А потом снова возвращалась в Хогвартс, где ей были рады больше, чем в родном доме. Да уж, если бы родители увидели ее сейчас, они бы точно ее выгнали. Зато за Эльзу теперь взялись полной хваткой, так как она отныне была единственной дочерью, способной выйти замуж за примерного чистокровного парня. Надеяться, что после такого краха кто-нибудь из древних семей возьмет Анну под свое крыло, казалось бесполезным. *** Уилтшир, Малфой Мэнор - Надеяться, что после такого краха кто-нибудь из древних семей возьмет Анну под свое крыло, казалось бесполезным. В жутко дорогом деревянно-изумрудном кабинете тепло и сухо потрескивал камин. На лакированных боках стола, подставок и кресел плясали веселые блики огня. Тяжелые темно-зеленые портьеры были чуть-чуть приоткрыты - серебристый луч от полной луны полз по до скрипа отполированному полу. В застекленных шкафах поблескивали редкие статуэтки и пузатые бока элитных алкогольных напитков; хрустальные фужеры почти что звенели от своей чистоты. А в центре этого рафинированного мира, где каждый сантиметр пространства пах деньгами и властью, в высоком кожаном кресле сидел задумчивый мужчина, чьи виски едва тронула седина, и держал в руке бокал с коньяком. Он был неофициальным властителем этого мира. У него было все, и даже больше. Красивая жена, выглядящая на добрые десять лет младше своего возраста, две юные дочери и сын - наследник рода Малфоев. Огромное поместье с вагоном прислуг и множество других имений по всему миру. Недавно ему пришлось расширить свой банковский сейф, потому что деньги и слитки золота туда уже не помещались. И все же, несмотря на роскошность своей жизни, у Брутуса были проблемы. Например, его младшая дочь. И он искренне не понимал, каким образом вообще вышло так, что его кровь и плоть оказалась на этом поганом факультете вместе с грязнокровками и предателями крови. Он был очень разочарован ею, ведь теперь ни одно приличное общество не станет ее терпеть, ее никогда не позовут на светские рауты и женихи не будут толпиться в холле, ожидая благословения на брак... А потому он пригласил в свой кабинет человека, которому мог доверять и к которому мог обратиться. Брутус открыл ящик, вытащил оттуда сигару, закурил и в комнате сразу приятно запахло мятой и корицей. - Казалось до тех пор, пока я не вспомнил о тебе, мой дорогой друг. На скрипящем блестящем кожаном диване сидел парень. Его рыжие волосы были словно пляшущий огонь в камине, рядом с ним на столике стоял нетронутый бокал с янтарной жидкостью, любезно предоставленный хозяином поместья. Он сидел, держа спину очень прямо и тактично кивая на каждую фразу Брутуса. - Ты знаешь, что твой отец передо мной в долгу, но я не прошу ничего сверхъестественного, хотя и мог бы, - мистер Малфой сквозь пелену дыма вглядывался в парня. - Предлагаю тебе сделку. Притом, для тебя сделка окажется гораздо выгодней, чем ты думаешь. Полагаю, ты знаком с Эльзой? Парень кивнул, не отрывая взгляд от могучего подбородка мистера Малфоя. - Она умница. Ее воспитанием я доволен, как никто другой. В этом году под Рождество она выйдет замуж за Джонатана Роули и будет примерной женой. Я знаю это. Но вот моя младшая дочь... - Анна? - Да, она самая. Ты знаешь ее? - Немного, - парень решил не упоминать, что однажды она, во время очередной ссоры змей со львами, запустила в него летучемышиным сглазом. - Лично не знаком, но часто видел на занятиях. - Значит, ты знаешь, куда ее отправили. Вернее, куда она захотела отправиться сама. Она меня позорит, - прямо сказал Брутус. - Мои знакомые говорят, что она уже уподобляется грязнокровкам. И ведет себя не как леди... В общем, я боюсь, что пройдет еще немного времени, она станет старше и умнее и захочет показать свою гордую независимость в полной силе. Я должен обрубить гнилое дерево на корню. В этом мне поможешь ты. Ты должен втереться к ней в доверие и, возможно, заставить ее влюбиться в тебя. Я знаю, Анна романтик, так что она побежит за тобой, куда скажешь. А ты приведешь ее обратно в дом под видом высоконравственности и большой любви. Полено в камине треснуло, выпустив сноп искр. Благородное серьезное лицо главы дома Малфоев на секунду осветилось чуть ярче. - А что я с этого получу? Брутус сощурился. Он не любил, когда его перебивали. И уж тем более не любил, когда это делали какие-то щеглы. Да еще ставящие свои требования. Но нормы приличия требовали сдержанности, а потому он, скрипя зубами, продолжил: - Во-первых, ты расплатишься с долгом отца. На этом можно было бы остановиться, но я щедр, поэтому за свою работу ты получишь мою дочь, а также значительное приданое: поместье в Америке, Франции или Германии. Выберешь, что захочешь. Помимо этого золото. Много золота. Семья и род для меня очень важны, так что я не поскуплюсь на награду, а с тебя одна задача - привязать Анну к дому Малфоев и Гринграссов, и сделать это так, чтобы она никогда больше не захотела отсюда уйти. Ты согласен, Ханс? Ханс хитро приподнял уголок губ вверх, но так, чтобы это было незаметно. Он встал, взял бокал со столика и подошел к камину, заложив одну руку за спину. Его ярко-рыжие волосы слились с пламенем. На мгновение Брутусу показалось, будто он сам состоит из огня. - Конечно согласен.