Путешествие длиною в жизнь

Тяжело жилось младшим детям в древние времена, когда их жизни полностью контролировала семья, а еще тяжелее становилось, если семья была связана нерушимым небесным обетом. Давным-давно один из сыновей ¹Юй-ди захотел повидать мир, познать приключения и испытать сильные чувства. Но отец желал лишь одного — чтобы сын смирно сидел во дворце и, наконец, женился, исполняя его волю. В конце концов небесный принц решил бежать. Он изменил облик и тайно покинул нефритовый двор. В течение многих месяцев он бродил по дорогам империи Тан, исходил её вдоль и поперек, пережил множество приключений и повстречал на своем пути самых разных людей. Однажды в одной глухой деревушке на востоке страны принц встретил крестьянку. Семья девушки не могла похвастаться большим достатком, но небесный юноша оценил их скромность, доброту и веселый нрав. Он принял решение жениться только на крестьянке и ни на ком другом. Чтобы обеспечить свою новую семью достойным положением, принц поступил на службу в армию императора Ли. Обладая небесным оружием и доспехами, обучаясь в свое время у лучших стратегов, он быстро продвинулся по военной службе, заслужив благодарность императора в виде титулов и земель. Одаренный воин, принц вел своих солдат в битвах и преследовал врагов на поле боя. Слава крепла, и разговоры об этом дошли до его отца. Нефритовый император немедленно приказал явить непокорного сына во дворец. Но принц явился вместе со своей супругой и их детьми. Юй-ди увидел, что божественное семя и кровь глубоко укоренились в потомстве его сына. Среди смертных принц встретил свою единственную любовь, и как сама судьба не стала противиться союзу, Нефритовый император не мог разрушить эти узы. Юй-ди даровал сыну свое благословение, но наказал, что как только небесный клинок окажется в ножнах, не останется ни одного мужского колена способного вынести тяжесть нефритовых доспехов и божественная кровь ослабнет, он заберёт то, что должно принадлежать небесам.

***

Пришла весна, зашептались между собой древние растения, шелестя своими сухими мертвыми ветками. Листопад кружился над рощей. Величие этого первозданного освещенного солнцем мира нарушали лишь двое путников. Шум и треск веток, раздававшиеся в вышине и напоминавшие приближение бури, заставили тебя взглянуть вверх. Волнение тотчас же прекратилось, но в груди все равно возникло беспокойство. Сейчас сомненья особенно сильны и естественны. Мысли твои не раз возвращались к персиковой роще и к родному дому, окруженному безмятежным пейзажем аккуратно расположенных домов и плантаций различных культур, растущих на плодородных землях. Ты была младшей из четверых детей. «Нечаянная радость», — так любила называть тебя мама, поскольку ты родилась в то время, когда она уже не надеялась снова забеременеть. Она была твоей главной эмоциональной привязанностью к дому. Балагуря друг с другом, старшие братья попросту не замечали свою маленькую сестру, а когда они стали взрослыми, вместе с отцом отправились на юг страны подавлять восстание. Спустя год живым домой вернулся только третий сын, но он скончался от болезни и полученных в сражениях ран. Не успели вы с матерью оплатить его заупокойную службу, как с известием от правителя прибыли посланники для освидетельствования трупа в нефритовых доспехах. В присутствии чиновников вы опознали в нём главу вашего дома. После освидетельствования тело отца было отправлено в буддийский монастырь, где останки предали огню. Судьба двух старших братьев так и осталась неизвестной. Отец и братья ушли, а вскоре исчезли и воспоминания, связанные с ними. Теперь для вашего дома наступило время забвения. Он стал напоминать деревья зимой — дремлющие растения без плодов и листьев. Ещё оставалось жалованье и крестьянские хозяйства, причитающееся твоей семье, однако не было мужчины, чтобы закрепить право владения ими. В конце концов вам пришлось обратиться за опекой к семье матери. Отныне земли отца могли отойти тебе лишь в качестве приданого при замужестве, но и тогда они бы принадлежали уже фамильному дому будущего супруга. В родном доме матери был отдельный двор, где вас поселили под присмотром многочисленных слуг, в чьи обязанности входила забота о следовании вами неуклонному жесткому распорядку: просыпаться, есть и ложиться спать всегда в одно и то же время. Вы ежедневно совершали молитву перед изваяниями двух богов, преклоняли перед ними колени, низко опуская головы. Они вселяли суеверный страх в твое юное сердце. Лик одного принадлежал твоему народу, другой — пришел из далека. Будда достался вам от культа, гораздо более древнего, чем тот, что исповедовали теперь в храме. И хотя строг был распорядок, ты воспитывалась среди роскоши и ритуалов. Народ при дворе жил глубоко верующий, и храмы кормили всех, как хороший скот. Но так получилось, что именно ты внесла разлад в их жизнь. Взрослея, ты становилась все привлекательнее, и отличалась от остальных детей мягкими манерами, необыкновенными глазами, за что и полюбилась многим юношам. Лишь немногие старики, кто знал легенду о происхождении твоего рода, избегали смотреть на тебя. Как пастух наносит на свое стадо клеймо, отличающее его от других, так и ты уже с самого рождения, подобно отцу и братьям, была отмечена небесным символом — судьба заклеймила вас быть предназначенными ко двору Нефритового императора. Тот, кого люди величали Юй-ди, приходился отцом основателю твоего рода. Но божественная кровь сильно укоренилась на смертной земле, и теперь только по желанию самого Нефритового императора потомки его сына могли вернуться на небеса. Твоя мать боялась, что как когда-то её выдали замуж за твоего отца из-за легенды о его происхождении, так и тобой воспользуются в честолюбивой цели породниться с Нефритовым императором. Но она ни с кем не могла поделиться своими печалями. Женщине не у кого было спросить совета, неоткуда ждать помощи и некуда было идти, чтобы воспитывать тебя самостоятельно, поэтому вам и оставалось только пережидать зимние холода и летнюю жару при дворе её семьи. И однажды… Настал тот день, когда тебе исполнилось шестнадцать лет, отовсюду были созваны гонцы, чтобы объявить выкуп за юную невесту и её наследство. Однако на прием в честь этого события неожиданно явился посланник Нефритового императора. Когда ты впервые увидела этого чужака, ты даже и думать не могла, что встреча с ним изменит твою жизнь. И хотя земля не вздрогнула под ногами, и ты не почувствовала дуновения леденящего ветра, а просто легкий укол в сердце, с той минуты, когда ты увидела его — было уже слишком поздно, чтобы подчиняться приказам приемной семьи или воле самого Нефритового императора… Гости и хозяева пира нахмурились при появлении печально известного Сунь Укуна. Удостоверившись в подлинности печати Нефритового императора в руках трикстера, они пригласили его к общей трапезе. Ты поднесла ему лучшее вино из запасов семьи, и хотя к человеку-обезьяне впервые отнеслись с почтением, он отказался присоединиться к пиру. Сунь Укун достал ларец из красного песчаника и вынул оттуда женские украшения из бирюзы, золотые браслеты, кольца, большие жемчужины и множество других сокровищ, сделанных мастерами небесного дворца. Трикстер разложил все эти дары перед главой дома. — Очень красиво, — изрек мужчина, прищурив глаза. Как и все, он ещё не осознавал какие намерения скрываются за подарками от небесного владыки. — Возьмите все, — трикстер оскалил острые зубы. — Нефритовый император просит лишь девушку, а вы можете оставить себе всё золото и земли её отца. Глава дома знал, что ничего в мире не делается просто так. Особенно, если свою волю выражает сам Нефритовый император. Однако сделка казалась мужчине слишком несправедливой, недостаточной в сравнении с тем, что он мог получить, отдав руку своей воспитанницы одному из лордов. Гость лишь рассмеялся и ответил, когда глава дома воспротивился предложению: — Вам бояться стоит лишь гнева небесного владыки, а не разочарования смертных князей. После этих слов каждый огляделся вокруг себя: среди благородных стервятников нужно быть осторожным в своих словах всякий раз, когда речь идет о чем-то важном. Сунь Укун улыбнулся с презрением, будто он не боялся Нефритового императора. И действительно, он один чувствовал себя способным противостоять небесному владыке. Ни золото, ни шелка, ни драгоценные камни, ни слава доблестного воина на самом деле не имели для Сунь Укуна никакого значения: он видел лишь возможности, благодаря которым он сначала достигнет бессмертия, а затем затмит сияние самого Нефритового императора. Царь Обезьян не задавался вопросами о том, будет ли кто-то готов мириться с его существованием, учитывая то, что многими он был презираем. И после обретения бессмертия Сунь Укун особенно стал путаться под ногами у небесного правителя, хотя Юй-ди с готовностью не раз прощал трикстера, однако заставил того жить того за пределами дворца и не допускал сидеть за одним столом со своими подданными. Но главный вопрос заключался в том, может ли такое отношение на долго остановить Царя Обезьян? Напоминание о презрении временами ввергало трикстера в новые размышления о том, что его собственная гордость на самом деле до того хрупка, что любое его желание может разбить её вдребезги. Обычно Сунь Укун потворствовал себе, и именно в этом была проблема. Он отважился распространять подобное отношение и на тебя, прежде всего востребованную самим Нефритовым императором. Трикстеру было чересчур трудно отказаться от желания быть любимым. Эта мысль продолжала крутиться в его голове, будя по ночам и заставляя просиживать долгие часы у походного огня до самого утра. Разумеется, это же относилось и к тебе. Стоило только ступить за порог дома, ставшего почти родным, как ветер будто выдернул из твоих рук связь с прошлым. Судьба заставила спуститься по ступенькам с ухоженного крыльца на утоптанную дорогу, и до самого конца пути тебя не покидала жуткая мысль: все забыли про тебя, как только ты покинула безопасное тепло объятий матери, и никто уже даже не вспомнит твоего отца и братьев. Ветер, посланный Нефритовым императором, выдует вас из памяти смертных. В этом неравноценном обмене не было твоего голоса — решение приняли за тебя. Поэтому, как и Сунь Укун потворствовал своим честолюбивым стремлениям, так и ты хотела воспротивиться чужим. Но даже если в последствии обоюдный эгоизм перерос в искреннее стремление найти утешение друг в друге, оказалось, что вы оба были виновны и в своих собственных поступках и в выборе своих собственных оправданий… Возвращаясь к настоящему моменту, вы передвигались тайно, стараясь как можно меньше попадаться на глаза. Всего спустя один день следом за тобой ринулись слуги Янь-ло, последний, как заверил твой вынужденный спутник и защитник, не может допустить твоего возвращения в царство Юй-ди. Поэтому вы должны были передвигаться и днем, и ночью. Бессмертные, демоны ²правителя ада и Царь Обезьян, не знали усталости, ты же едва держалась на ногах, будучи изнеженной всеми благами жизни при благородных домах. Долгая прогулка была тебе совсем не по силам. Судороги то сводили все тело, то отпускали, и накатывала такая слабость, что казалось, будто ты уже никогда не сможешь хорошенько отдохнуть. Идти торговыми путями было бы слишком неосторожно, поэтому трикстер настаивал, чтобы вы шли по самым безлюдным дорогам. И видимо по самым труднопроходимым. Лишь в раскинувшимся перед вами садом бамбуковых деревьев Сунь Укун позволил тебе наконец-то передохнуть. Высокие стволы бамбука окружали вас как стена, за которой не видно ничего кроме безмятежного синего неба. Шаг за шагом ты медленно следовала за трикстером. И тут где-то за твоей спиной раздался треск. По тропинке заметались тени. Ты обернулась, чтобы посмотреть. Даже если ты и почувствовала присутствие чужого живого существа, то не могла отчетливо различить чей-либо облик среди густых зарослей бамбука. Одни лишь листья. Но ты точно была уверена, что мелькнуло там нечто блестящее: глаза, когти, клыки, быть может, даже острие клинка? А потом резко в лицо ударил ветер, точно непогода, вернувшаяся с новой силой. Ты попыталась крикнуть, но возглас, сорвавшийся с уст, был не громче вздоха. Огромное существо — темный силуэт ³яоцзиня — выпрямилось во весь рост, и за его спиной развернулся змеиный хвост, волоски на голове которого клубились завитками, словно дым. Ты сделала шажок назад, потом еще один в надежде спрятаться за спиной Сунь Укуна. Существо метнуло взгляд на тебя, и в следующее мгновение монстр изогнулся словно натянутая тетива лука, и страшные когти вцепились бы в твою плоть, если бы трикстер вовремя не заслонил тебя своим телом. Раздался странный звук, словно кто-то разорвал огромный лист бумаги. На землю капнуло несколько багровых капель, а затем брызнул фонтан крови. Резкий порыв оторвал когтистые лапы от земли и отшвырнул монстра с телом быка в сторону. От удара несколько деревьев разлетелись в щепки, движения монстра утратили стремительность и упругость, зверь раскинулся бесформенной кучей. Но не прозвучало ни одного вздоха облегчения и удовлетворения. Ты посмотрела на лужу крови под ногами трикстера, и ужас застыл в твоих глазах… Наступил второй вечер как Сунь Укун не приходил в сознание. Косые вечерние лучи солнца просвечивали через отверстия в пещере под горой. Очередной беспокойный день угасал, и с его уходом на землю ложилась вечерняя прохлада, но в воздухе пещеры отнюдь не разливался терпкий аромат деревьев, здесь примешивался запах крови. Сраженный и истекающий кровью, после того как ты с большим трудом дотащила его до укрытия, Сунь Укун совсем затих, закрыв глаза в бесконечной черноте пещеры. До того, как трикстер пришел в себя ты держалась с ним рядом, постоянно косясь на провал в пещере над вами или в тревоге оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, не крадется ли кто-нибудь у входа. Наверное, не каждому по силам бояться двух напастей разом. Ты беспокоилась за жизнь трикстера, хотя раньше он упоминал, что нет такой силы способной причинить ему смертельную рану. — Но я не неуязвимый — тихо добавлял он. Сунь Укун надеялся, что ты не расслышала последнюю фразу, но это заставило тебя задуматься. А что если ему и хотелось, чтобы другие это знали? «— Никогда не полагайся на человека-обезьяну — говорили старцы. — Царь Обезьян обманул самого Яньло, не раз оскорбил небесного владыку и пренебрег его милостью!» Он мог обрушить на тебя лавину, сбросить со скалы или оставить в том лесу на растерзание чудовищному фэю. Но он этого не сделал. В благодарность за спасенную жизнь ты готова была сделать для него все что угодно. Трикстер был тверд, больше не холоден и не скользок от пота, как несколько дней назад. Ты сняла с него все одежды и омыла тело пещерной водой. Всего раз увидев, как подобным образом мать служила отцу, ты была сильно смущена зрелищем, но сейчас интимность момента была вторичной, хотя ты безусловно оценила отличия получеловека от тел обычного смертного мужчины. Теперь чистый, запах покрывавшей его тело шерсти был весенним — родниковым и юным. Ты невольно окунулась в эти ароматы, впитывал их; слегка — совсем чуть-чуть — прикусив губой завиток возле уха. Сунь Укун вздрогнул во сне почувствовав на шее твои зубы, и замер, когда маленькие ладони легли ему на грудь. Мгновенно остатки сна и боль от раны слетели с него. Трикстер приподнялся на локте и замер. Ты лежала рядом с ним, — девушка, сотканная из шелка, летних трав и гладкой слоновой кости. Девушка, которая принадлежала небесному правителю, легко и почти невинно его груди, но от этого прикосновения Сунь Укун вздрогнул, словно его пронзила молния, и он загорелся изнутри. То мягкое пламя, природы которого он не знал, сейчас вырвалось и жгло саму душу. Подобно демонам, которых он встречал в аду, трикстер охотнее прыгнул бы в огонь, чем бежал от него. Царь Обезьян был готов украсть возлюбленную у самого Нефритового императора, но корчился, наслаждаясь ее уколами. Еще никто так не прикасался к нему так, даже если за этим не скрывалось никаких намерений. Жар, исходивший от твоего тела, буквально сразил его — как и осознание того, что лишь собственная воля отделяет его от юной девичьей плоти. Ревность, зависть или любовь словно вуаль, хотели затуманить его взор. «Тогда иди и возьми то, чего жаждешь, и познай все до конца», — так сказал себе Сунь Укун. Но он вспомнил о последствиях, и ощущение прикосновения плоти к плоти вызвало в нем только угрозу, и стрелы то ли холода, то ли жара пронзили все его существо. ⁴Волшебные персики, магический пунш и пилюли бессмертия сделали трикстера сильным, что сотни солдат небесного воинства с генералами во главе не смогут его одолеть, но за ним пристально наблюдает самое могущественное существо во Вселенной. Если он поддастся своим желаниям, ему придется принять наказание, которое Будда назначит ему за все учиненные безобразия. Он боялся. Не самого Нефритового императора, а того, кто будет вершить правосудие, если трикстер в очередной раз преступит законы. Сунь Укун мог сунуть руку в священный огонь, но не мог справиться с последствиями ожога. Если Царь Обезьян останется с тобой в Пещере падающей воды, то достаточно будет лишь одного поцелуя, и Император тут же пошлет войска с приказом взять обезьяну. Словно зверь, спасающийся от огня, Сунь Укун попытался затеряться в бесконечности своих порочных мыслей. Но трикстер не мог отвести взгляда от девичьего тела. Его мучило желание — и вот мечта готова была осуществиться. Он протянул руку, чтобы коснуться твоей груди, но неожиданно твоя рука легла на его, и ты сама придавила мужскую ладонь к своей груди. И, забыв все предостережения, Царь Обезьян припал губами к твоим губам. Обвив руками его шею, ты увлекла трикстера на ложе из трав. Сможет ли Царь Обезьян теперь честно посмотреть Нефритовому императору в глаза? Стыд, который пытались насадить в нем, даст свои всходы и расцветет буйным цветом не этой ночью и не следующим утром. Но он нарушил свои клятвы, согрешил с желанием, и теперь увидит знак своего позора в безмолвном пейзаже и в затхлом воздухе ⁵под одинокой горой, где ему предстояло провести долгие-долгие годы в темноте, без еды, сна и даже возможности пошевелиться…