И смех, и слезы

      Письмо пришло за день до начала рождественских каникул. Джеймс тут же разорвал конверт и, быстро просмотрев его, заметно приуныл. — Предки хотят, чтобы я приехал домой на Рождество, — объявил он, плюхаясь на ковер перед камином и вытягивая ноги к огню. — Эх, а я так надеялся, что мы и в этом году будем отмечать вместе! — Правда? — оживился Питер, примостившийся в кресле с каким-то толстенным томом. — Это хорошо! Не в том смысле, что мы не будем вместе, а в том, что мама меня тоже просит приехать, и я не знал, что делать, потому что она очень просила, но мне не хотелось уезжать, и в общем… В общем, вы поняли, — закончил он, неловко улыбаясь, как всегда, когда от избытка эмоций начинал сбиваться и не мог выразить свои мысли чётко. — Да уж, это просто какой-то год скучающих родителей! — фыркнул Джеймс, засунув письмо в карман. — Сейчас еще окажется, что Лунатика тоже требуют домой.       Римус, забравшийся с ногами на диван и, похоже, задремавший, при звуке своего прозвища открыл глаза и вопросительно посмотрел на Джеймса. — Прости, отключился… Ты что-то сказал? — Говорю, что в этом году всем родителям захотелось непременно видеть нас дома на праздники. Мне вот пришло письмо, и Питера мама позвала. А твои как, звали тебя домой? — Они ещё не написали, но… — Римус поморщился и неопределённо передёрнул плечами, — я, наверно, останусь на каникулы в Хогвартсе. — Почему? — удивился до этого молчавший Сириус. — Луна растёт. Полнолуние выпадет на двадцать седьмое. Не хочу дарить им такой рожденственский подарок, — парень вздохнул. — Но это ерунда, не берите в голову, ладно? — попросил он, заметив, что Сириус собрался возражать. Тот прикусил язык. — Кстати, Бродяга, — поспешил Джеймс прервать неловкую паузу, — ты же поедешь к нам? Мама будет в восторге. — Конечно, — улыбнулся Сириус, хлопнув друга по плечу, — о чем разговор, Сохатый!       Джеймс тоже расплылся в улыбке и принялся насвистывать себе под нос что-то неразборчивое, но определённо весёлое и рождественское, не обращая внимания на Лили, ворчавшую, что он в гостиной, вообще-то, не один, и что некоторые пытаются здесь заниматься, если он до сих пор не в курсе. Питер опять уткнулся в свою книгу, и из-за тиснёного переплёта доносились лишь шелест переворачиваемых страниц и похрустывание печенья. Сириус обвёл разморенным взглядом друзей и еле заметно нахмурился, увидев, как Римус гипнотизирует огонь, подтянув колени к самому подбордку и стараясь казаться расслабленным. Но убедить в этом он мог бы только слепого — лицо бледнее обычного, под глазами снова залегли тени, пальцы и плечи чуть различимо подрагивают, точно ему холодно в жарко натопленной гостиной.       Спустя пару минут Сириус почувствовал, что глаза неумолимо слипаются. Он изо всех сил боролся с дремотой, но противник был коварен, и вскоре Сириус уже посапывал, запрокинув голову назад. Проснувшись, он увидел, что за окнами уже совсем стемнело, Питера в кресле нет, а Джеймс и Римус оккупировали одну из оконных ниш и азартно сражаются в шахматы. Джеймс сидел, скрестив ноги и обеими руками ерошил свои несчастные волосы, глядя на доску в надежде отыскать способ выбраться из патовой ситуации, в которую угодил. Наконец он осторожно передвинул слона, и довольный Римус, тут же сбив его конем, заявил: — Шах и мат. Снова. — Да что ж ты будешь делать! — Джеймс с досадой махнул рукой. — У тебя заколдованные шахматы, Лунатик, Мерлином клянусь, что заколдованные! — Хочешь проверить? — приподнял бровь Римус. — Можем сыграть ещё, в этот раз ты за белых. — Ну уж дудки, не нужна мне такая победа! Я привезу из дома дедушкины шахматы, и вот тогда посмотрим, какой ты мастер! — погрозил ему пальцем Джеймс. — Как хочешь, — Римус принялся убирать фигуры в коробку. — Тогда в карты? На желание? — В карты? — Джеймс изумлённо вытаращился на него. — С каких пор ты предлагаешь играть в карты, да ещё на желание? Ты же не любишь азартные игры! — Ну не знаю… Говорят, люди с возрастом меняются… — Да ты на прошлой неделе отказывался играть с нами в покер, — подал голос с дивана Сириус. — Значит, я быстро взрослею и меняю приоритеты, — пожал плечами Римус, достав из кармана брюк колоду карт. — Так ты будешь играть, Джеймс? — Конечно! — в глазах у Джеймса горел азарт. — Вот сейчас я тебя уделаю, Лунатик, берегись! — Мне уже страшно так, что просто мурашки по коже. Сириус, будешь с нами? — А с каких пор я отказываюсь от такого заманчивого предложения? — Сириус перемахнул через подлокотник и примостился возле друзей. — Ну-ка, давайте сюда колоду, я раздам. Кстати, а где Хвост? — Пошёл в библиотеку ворковать с Трейси Таунс, той пуффендуйской пышкой, — улыбнулся Джеймс. — Он наконец решил с ней заговорить. Сдавай, Бродяга.       Они проторчали за картами остаток вечера. Питер появился примерно в девять, покрасневший и радостный, и сбивчиво рассказал, как уговорил застенчивую пуффендуйку сходить с ним в Хогсмид после каникул. Джеймс и Сириус встретили эти слова одобрительно-подбадривающим шквалом «полезных» советов касаемо того, как прочно и быстро закадрить девушку. Римус только посмеивался, внимательно глядя в свои карты, а через две минуты вышел из игры первым, оставив порядком удивлённых друзей «в дураках». Он вообще этим вечером вёл себя немного необычно: то и дело каламбурил, подкалывал Сириуса через каждые пятнадцать минут и выигрывал партию за партией — одним словом, совсем не как Лунатик, к которому так привыкли остальные трое Мародеров. И на протяжении всего вечера на губах у него играла несвойственная ему чуть лукавая улыбочка. Когда часовая стрелка приближалась к часу и Джеймс предложил отправляться спать, Римус сказал, что останется ещё ненадого. Это Сириусу не понравилось, поэтому он шепнул Джеймсу, как только они оказались на лестнице: — Странный он сегодня. Не нравится это мне, Сохатый… — Думаешь, мне нравится? — отозвался разом посерьёзневший Джеймс. — Ты подумай, каково ему сейчас. Эх, если бы не предки, я бы из Хогвартса ни ногой! — Я бы тоже, — Сириус вздохнул, а потом внезапно улыбнулся неожиданной идее. — Слушай, Сохатый, а если так и сделать? Думаю, твоя мама не особенно расстроится…

***

… — Обещаю, я привезу шахматы, и тогда мы отыграемся! И мамины фирменные кексы с изюмом! — Ты, главное, сам вернуться не забудь, — рассмеялся Римус. — Ну ладно, ребят, счастливого Рождества! — Счастливого Рождества!       Ребята набросились на него с трёх сторон, и он полностью исчез под ними. Они могли бы стоять так вечность под падающим снегом, но в этот момент раздался гудок паровоза, и Джеймс потянул Питера и Сириуса за собой в вагон. Помахав на прощание, они захлопнули дверцу как раз перед тем, как поезд, выпустив пары, медленно двинулся. Римус тоже махнул рукой, улыбнулся и побрёл обратно в деревню, глядя себе под ноги. Однако не успел он пройти и десяти ярдов, как позади раздалось громовое: — Лунааатик, подожди меняяя! — Сириус появился вслед за криком, врезался на всей скорости прямо в спину Римуса, и повалив его в ближайший сугроб, сам с хохотом рухнул следом. — Чёрт возьми, Сириус, ты вообще нормальный?!       Римус кое-как спихнул с себя друга и принялся вытряхивать снег, угодивший за шиворот. Сириус, по-прежнему улыбаясь как идиот поднялся и помог ему отряхнуться. Собственная куртка, полная снега, его, похоже, совсем не волновала. — Ты что тут делаешь? Разве ты не собирался ехать с Джеймсом? — И бросить тебя киснуть в одиночестве в Рождество? В Рождество, Лунатик! Это же семейный праздник, как я мог уехать! — Но тебе было совсем необязательно это делать, — слабо запротестовал Римус. — Тебя же там ждали… — Ой, да что они меня, мало видели? — ухмыльнулся Сириус, сдвинув на затылок шапку. — Переживут! И даже не думай возражать. Лучше пойдём в «Зонко», мне надо кое-чего прикупить. Рождественский подарок нашему ненаглядному смотрителю. А потом обязательно в «Королевство» за шоколадом, потому что что это за Рождество без шоколада? — Вообще-то, атрибутом Рождества всегда были мандарины… — улыбнулся повеселевший Римус. — Ну всё! — Сириус закатил глаза. — Началось! Лунатик, ты своим занудством из кого угодно вышибешь праздничный дух. Заканчивай с этим, а не то… — Да понял я, понял, — Римус уже смеялся в голос, такими уморительными минами сопровождал свои речи Сириус. — Пойдём.       По Хогсмиду мальчишки гуляли почти до темноты. Могли бы и дольше, если бы Римус не спохватился и не потащил Сириуса в замок ужинать. Красные от мороза, смеющиеся, с полными карманами, они ввалились в школу. Ужин прошёл отлично — Римус, против обыкновения, не сидел мрачный перед пустой тарелкой, отказываясь есть, а уплетал за троих, так что за ушами трещало. Сириус только довольно усмехался и продолжал рассказывать анекдоты, услышанные от отца Джеймса прошлым летом.       После ужина они с трудом добрались до спальни, еле волоча ноги, но спать совершенно не хотелось. Поэтому, устроившись на кровати Сириуса, стоявшей прямо напротив окна, они тихонько хрустели тыквенным печеньем, вспоминая старые проделки. Луна была закрыта облаками, в комнате стояла таинственная, мистическая атмосфера, и Римус, вооружившись палочкой вместо фонарика, принялся рассказывать магловские страшилки, услышанные от мамы. Сириус слушал с таким интересом, что даже в какие-то моменты забывал закрыть рот и замирал с торчащим между зубами печеньем. Выглядел он при этом так глупо, что удержаться от смеха было просто нереально. «Ночь рождественских страшилок», как потом окрестил её Сириус, растянулась до утра — было почти шесть, когда мальчишки заснули бок о бок на так и не расстеленной кровати Сириуса.

***

      Рождественское утро выдалось ясным и солнечным. Римус открыл глаза, потягиваясь, и тут же встретился нос к носу с улыбающимся Сириусом. — С Рождеством, Лунатик! — пропел он, вынимая откуда-то из-за спины перевязанную красной ленточкой книгу. — Спасибо, Сириус, а что… — Римус так и подскочил на кровати. Наскоро сорвал ленту и вгляделся в название. — Не может быть! «Странная история» Стивенсона! Сириус, как ты узнал? — Мастера не раскрывают своих секретов, — загадочно повёл глазами Сириус. — Но я рад, что попал в точку. — Слушай, я не знаю, что сказать… Это потрясающе! Спасибо огромное! — Римус отложил книгу и крепко обнял друга. Затем, внезапно что-то вспомнив, отпустил его и, спустившись на пол, начал шарить в тумбочке. — Погоди, я сейчас… Вот, держи. С Рождеством тебя.       Он распрямился и протянул аккуратно сложенный в несколько раз кусок ткани. Сириус слегка удивлённо взял подарок и развернул. Кусок ткани оказался… — Бандана?! Офигеть! — парень тут же повязал голову красно-чёрной материей и эффектно тряхнул головой. — Ну, что скажешь? — Сейчас ослепну от этого великолепия, — Римус улыбался до ушей. — Ты только дома не надевай — не поймут. — Может и нет, зато дражайшая матушка точно в обморок хлопнется от этакой красотищи, — уверенно заявил Сириус, вытаскивая из-под кровати ботинки. — Пошли завтракать. — Ты прямо так пойдёшь? — Разумеется, а ты как думал? — Именно так и думал!

***

      Лунный свет заливал замок и его окрестности. Римус и Сириус сидели на крыше Астрономической башни (не спрашивайте меня, как они туда пробрались) и смотрели на звезды, отыскивая любимые созвездия. — Смотри, если соединить Сириус, Бетельгейзе и Проционом, вон он, левее, то получится зимний звёздный треугольник, помнишь, профессор нам рассказывала? — Помню, конечно, — Сириус критическим взглядом окинул толстый свитер друга и потеребил кончик своего полосатого шарфа. — Слушай, а тебе не холодно? — Нет, сегодня очень тёплая ночь. Даже странно, — пожал плечами Римус, с упоением разглядывая Альдебаран. — А мне кажется, что не очень. Ну-ка, давай сюда свою шею! — Сириус вытянул один из концов шарфа и обмотал вокруг шеи друга. — Вот, так лучше. — Мы же так встать не сможем. — Мы пока и не собираемся вставать.       Они переглянулись и с улыбками продолжили изучать переливающиеся в бархатной синеве точки. Римус придвинулся поближе, и Сириус обхватил его за плечо, согревая и согреваясь сам. — Сириус… — Ммм? — Спасибо тебе. Это было чудесное Рождество. Наверное, даже самое лучшее. — Ой, да будет тебе сентиментальничать, Лунатик! Ты же знаешь, как я этого не люблю. — Всё равно спасибо.       Сириусу не оставалось ничего другого, как театрально закатить глаза и продолжить наблюдать за небом.