Между вдохом и выдохом

       Нагрев воды, я снова приготовила смесь для кормления. В этом возрасте, насколько мне помнится, детей кормят каждые три-четыре часа. Три как раз прошли.        Малыш с удовольствием съел на этот раз всего пятьдесят миллилитров. Видимо, несильно проголодался. В следующий раз дам бутылочку перед сном, часов в восемь-девять.        Улыбнулась Северусу. Забралась с ногами на диван и, укрывшись покрывалом, рассказывала ему по памяти сказку о Хозяйке медной горы. Не знаю почему, но именно она вспомнилась мне первой. Как только рассказ подошел к концу, поменяла пеленку и марлю на сухие.        В помещении было, наконец, достаточно тепло. Так, сидя на старом диване перед камином и наблюдая за пляшущим пламенем огня, я размышляла о нашей дальнейшей жизни.        Что я умею, кроме переводов? Толком ничего. Есть какие-то знания, но все они поверхностные. Найденных денег хватит до лета, а дальше? Значит, надо заработать. Как? Кто наймет маленькую девочку? Куда девать на это время Северуса? Надо заниматься тем, что умею, и желательно, на дому. И решать проблему надо как можно скорее, пока есть деньги. А сидя дома, я однозначно ничего не найду.        Завтра. Да, завтра. Пока малыш будет первый раз спать, я пройдусь по городу. В любом случае нужно купить продуктов. Хорошо, что смеси хватит на неделю, а то и две.        Невидящим взглядом скольжу по помещению. Как так получилось, что дом зарос в грязи за неполный месяц (или сколько не было дома Эйлин?). Может, ей нельзя было колдовать, пока она была беременна? Почему тогда мусор не выбрасывался? Почему не было оборудовано место для новорожденного малыша?        Вопросы множатся, и нет уже возможности узнать ответ.        Положив комочек счастья на подушку, я слезла с дивана и сбегала в кабинет за письмами, которые обнаружила при первоначальном осмотре. Взяв небольшую стопочку, я вернулась в теплую гостиную. Включила торшер, снова забравшись с ногами на диван, и начала читать корреспонденцию. Все письма были адресованы Эйлин Принц и датированы 1953 годом. Последнее — июнь 1953 года, на следующий день после официального заключения брака. На самом верху стопки — официальное письмо из банка Гринготтс.        Благодаря строчкам, что были написаны мелким убористым почерком, перед моим взором более или менее вырисовывалась картина шестилетней давности.        Восемнадцатилетняя выпускница Хогвартса, несмотря на консервативное воспитание в лучших традициях чистокровных семей и приближающуюся помолвку с не менее чистокровным родом Айварис, сбегает на экскурсию по маггловскому миру в Лондон. И все бы ничего, если бы Эйлин не хотелось брака по любви. Кандидат нашелся очень быстро — симпатичный, харизматичный и трудолюбивый студент Тоби. Чем покорил он черноволосую аристократку — не ясно, но как свершившийся факт — спустя несколько свиданий они провели ночь, полную любви, и на родовом гобелене появился новый росток — я. Все связи с родом Айварис разорваны, родителям пришлось выплачивать виру за несостоявшийся брак. Принцы, и без того небогатый род, практически разорились. И вот на эмоциях глава, он же отец Эйлин — Октавиус, изгоняет непутевую дочь из рода. А в 1958 году миссис Снейп получает официальное письмо из банка.        «С прискорбием сообщаем о смерти ваших родителей, Октавиуса и Аурелии Принц. В связи с ритуалом отсечения вас от рода вынуждены донести до вашего сведения, что доступа к имуществу и денежным средствам рода Принц вы и ваш ребенок не имеете. Род Принц угас».        − Ничего, Северус, — я нежно улыбнулась серьезной мордашке малыша, − выстоим. Наследства и прочие приятные сюрпризы — это для детских книжек, в жизни всего нужно добиваться своим трудом.        Сглатываю ком в горле. Не то чтобы я на что-то рассчитывала, но было бы приятно узнать, что о деньгах можно не беспокоиться. Увы, я не в сказке и ждать помощи не от кого.        Время было не позднее, поэтому, положив Северуса набок так, чтобы он мог меня видеть, я решила немного прибраться.        В очередной раз нагрев воду до теплого состояния и перелив ее в тазик, я сначала тряпочкой протерла все пустые стеллажи и только после этого занялась разбросанными по полу книгами: протирала корешок одной, расставляла по местам. Чтобы заполнить тишину, напевала разные детские и не только песни.        В пакет из супермаркета собрала все стеклянные бутылки. Вдруг здесь есть пункт приема? Пусть копеечка, но когда ничего нет, то и она может выручить. Так что потенциальные деньги я сгрузила в самом углу комнаты, там, откуда волочила кресло.        Сбегав на кухню, скушала две столовые ложки риса — все, что осталось от обеда, и запила теплой водой.        Проходя мимо ребенка, переложила подушку вместе с малышом на другую сторону дивана, после чего перевернула младенца. Все-таки наблюдать за передвигающимся объектом гораздо интереснее, чем смотреть на серый потолок.        Книг оказалось много. Это в очередной раз привело мысль к тому, что жили Снейпы достаточно богато, раз могли себе позволить тратить на это деньги. Кроме того, были найдены достаточно большие суммы, как этого, так и волшебного мира. Если несильно подводит память, то в первой книге Гарри Поттер на покупки взял из сейфа сто галлеонов и у него даже осталось. Так что золотой запас неприкосновенен.        Если зелья были в свободном доступе, значит ли это, что Эйлин варила их в доме и продавала? Откуда тогда деньги? Уж не на ткацкой фабрике выдавали такую зарплату — это точно.        Если у меня есть эта пресловутая магия — а она есть, так как два заклинания получились — то мне предстоит учиться? Нет, нет, нет. Как же я брошу Северуса? Ладно, время пока есть, пять лет в запасе, а там что-нибудь придумаю, главное выжить.        Стоит изучить книги Эйлин. Там мне попадался учебник по Бытовой магии. Пусть не сразу, но очистить дом стоит. А еще есть руны, там вообще магия не нужна в моем понимании.        Уборка книг затянулась до глубокой ночи; лишь торшер и горящий камин разгоняли темноту по углам дома, играя тенями по рассохшимся обоям.        Когда маленький закапризничал, я снова нагрела воды, чтобы искупать и накормить малыша, а уложив Северуса спать, я быстро обтерлась влажным полотенцем. Переодевшись в мягкую кофту и колготки, бросила одно полено в камин, застирала марлю и пеленку, помыла тазик и, глотнув теплой воды, улеглась рядом, накрыв ноги одеялом.        Последняя мысль перед сном была о необходимости заделать щели, из которых дует ветер.        Несмотря на усталость прошедшего дня, пришлось еще раз просыпаться ночью, чтобы накормить ребенка.        Надо решать вопрос с горячей водой, да и вообще водой. Чувствует мое сердце, что отключат… А мне ребенка растить, да и самой как-то жить надо. Пусть я жила в общаге с общим душем на пять этажей, а кухней и туалетом на этаж, но в остальном у меня в комнате всегда было сухо, чисто и тепло.        Главное не перенапрячься. Если со мной что случится, то Север не выживет один.        От усталости, голода и отчаяния лежала и, уставившись в потолок, молча плакала.        − Я же справлюсь, да? — шепотом проговорила я в пустоту.        Утро началось задолго до рассвета.        Умывшись ледяной водой и переодевшись, я снова подкинула бревнышко в догорающие угли камина. Но в дровнице было не очень много поленьев. Если использовать три днем и одно — ночью, то хватит дней на пять … Ведь не может быть, чтобы в доме больше не было дров? В конце концов, должен же быть сарай… пусть он будет…        Пока малыш спал, я осмотрела дом более внимательно и нашла лестницу в подвал, свет в котором загорелся, стоило мне ступить на первую ступеньку. На удивление здесь было очень тепло и сухо, но больше всего поразило другое — не было пыли, вот вообще никакой. Данный феномен требовал подробного изучения.        Подвал был переделан под зельеварню. На стеллажах вдоль стен были расставлены банки из темного стекла, каждая была подписана тем же мелким почерком, что и зелья в комоде. В центре — огромный стол из темного дерева, на котором лежали разделочная доска, набор ножей, весы, большая пипетка, коробочка с десятком пустых флакончиков и нечто, похожее на горелку. Под столом стояли три котла. Никакой тетради или записей я не нашла. Зато обнаружила вероятную причину климат-контроля — руны, вырезанные под дверью, в углах комнаты и по деревянным балкам, что служили опорой дому.        Почему Эйлин не исписала ими весь дом? Может, пока она была жива, в этом не было необходимости, и она могла свободно колдовать? Или они только недавно сюда переехали и она не успела? Да, точно… В прошлом году купили дом, а потом она забеременела и не могла колдовать, но могла варить зелья… Если только так. Блин. Опять одни вопросы.        Осмотрев внимательно все поверхности, я кивнула сама себе и поспешила на выход — малыш подал голос.        Накормив и переодев мальчика, сварила и себе рис — небольшую порцию надо растянуть на весь день. Так что ложка каши и стакан кипятка — вот и весь завтрак.        Ворох дел рос в геометрической прогрессии, а хотелось сесть и пореветь.        Осмотрела гостиную, что после вечерней уборки стала выглядеть намного приличней. Нет, она все такая же небольшая, но с горящим камином и полными книг шкафами она стала капельку уютнее. Да и мебель теперь стояла на своих местах.        За что взяться в первую очередь, не имела ни малейшего понятия. Казалось, что любой вопрос первоочередный.        И еда, и деньги, и дрова. Для их решения придется выбираться на улицу, это получится сделать не раньше, чем Северус уснет днем. Волшебные книги начну читать по вечерам. Сомневаюсь, что сразу разберу хоть что-то, но и сидеть сложа руки в данной обстановке — преступление. Перерисовать рунные цепочки, что я обнаружила, можно тоже вечером.        Отложив до обеда все дела, нянчусь с братом. Надеюсь, ему так же хорошо в моей компании, как и мне в его. Рассказываю ему сказки, что когда-то зачитывала мне моя мама, а в перерывах целую его в лобик. Отрешаюсь от проблем, пытаясь не раскиснуть и не плакать.        − Все проходит, трудности тоже пройдут. Так, малыш? — и робкая улыбка появляется на моем лице.        Смотря на меня, серьезный мальчуган улыбается в ответ, широко открывая беззубый рот. Удивительно спокойный ребенок.        Дождавшись, пока малыш уснет, тихо иду в комнату и переодеваюсь для выхода из дома. Прихватив со стола ключи и пять фунтов, с тяжелым сердцем закрываю дверь на ключ.        Улица встретила меня некрепким морозом и легким снегом. Небо было серым, и солнца совершенно невозможно разглядеть. Зато можно было осмотреть окружающие дома, да и дом, в котором мы живем.        Спустившись с крыльца и выйдя на дорогу, оценивающим взглядом окинула сооружение. Внешний вид полностью отображал внутреннюю суть. Дом был деревянный, темный, небольшой, с расположившимся вторым этажом под двускатной крышей. А еще он стоял как-то более удаленно от остальных, как истинно ведьминский дом, на отшибе. За домом виднелось еще одно строение, которое я изучу потом.        Пробираясь по нечищеным дорожкам, очертания которых с трудом угадывались из-за выпавшего снега, минут через сорок я добралась до ближайшего магазина.        В это время еще не было понятия «распродажа». Медленно и вдумчиво выбираю себе еду. Конечно, я могу экономить на питании, но совсем умирать от голода не хотелось бы. В продуктовую корзинку кладу по одной пачке риса, пшена, четыре морковки, буханку серого хлеба. От соли решила пока отказаться. На кассе выбираю две газеты.        − Один фунт, два шиллинга, — проговаривает продавец, немолодая женщина с пучком седых волос и очками в роговой оправе.        − Не подскажете, а в городе можно сдать стеклянные бутылки? — тихо прозвучал мой голос.        − Приноси, два пенса за штуку, — улыбнулась женщина.        Забрав сдачу с пяти фунтов, тороплюсь домой, переживая об оставленном в одиночестве Северусе. Дорога хоть и неблизкая, но заблудиться трудно. Кажется, что трубы ткацкой фабрики видно из любой точки городка, а идти надо как раз в ее сторону.        Готичный город, стоящий на пороге бедности. Настоящая трагедия начнется, когда закроют фабрику.        Вернувшись домой, вслушиваюсь в тишину — неужели малыш еще спит? Не разуваясь, лишь стряхнув налипший снег, прохожу в гостиную. От сердца отлегло. Нет, Северус не спит. Малыш смотрит в потолок и пускает пузыри из слюней, довольно улыбаясь.        Оставив сумку с покупками на столе, снова выхожу на улицу, решая проверить сарай. Замок не поддается ни с первой, ни с десятой попытки. Расстроенная и ослабленная возвращаюсь обратно.        Снова подбросив в камин бревнышко, грею воду, чтобы помыть и покормить малыша. Не сказать, что с каждым разом мне удается все легче и легче, нет. Хоть сознание и взрослого человека, но тело-то детское, и сил в нем, естественно, кот наплакал. А учитывая недоедание, то вообще непонятно, откуда что берется.        Искупав и накормив Севера, оставляю его голеньким принимать воздушные ванны, благо хоть в комнате тепло. Сама же сходила за учебниками по заклинаниям, рунам и бытовым чарам.        Пробираясь сквозь толщу воды и витиеватые дебри изложения текста, закладываю странички с полезными заклинаниями. Для уборки пыли на определенном участке — Тергео, а вот для большого помещения — Скорджефай, для устранения грязи с предмета — Экскуро, для удаления жидкости — Эванеско, для починки — Репаро, для холодной воды — Агуаменти, для горячей — Релассио. Это самый минимум.        Чувствуя себя немного взволнованной, я взяла из комода волшебную палочку и, глубоко вздохнув, направила ее на пол в гостиной.        − Скорджефай, — на выдохе проговариваю, делая нужный пасс рукой.        Результата я не увидела — меня накрыла тьма.        Приходила я в себя под плач ребенка. Не сразу поняла, откуда в больнице взялся ребенок, если детское отделение в соседнем здании. А когда по телу прошелся ледяной воздух, полностью пришла в сознание и накатило понимание, что история с попаданием мне не приснилась.        Пошатываясь, поднялась сначала на четвереньки, доползла до дивана и, опираясь на него, встала в полный рост.        В комнате ощутимо похолодало. Видимо, Северус замерз, проголодался — да все что угодно — кто знает, сколько я была в отключке? Накрыв малыша свитером, осмотрела помещение очумевшим взглядом.        А посмотреть было на что: вся пыль, грязь и паутина в гостиной и кухне исчезли. Теперь не только пол был чист, но и вообще все, что находилось в комнате, в том числе очистились мебель, шторы, стекла — все было словно новое. Как по волшебству.        Морально обессиленная, села на диван рядом с хнычущим младенцем и в голос разревелась, скидывая с себя напряжение.        Проплакав пару минут, пошла разводить огонь в очаге. Как оказалось, заклинанием я уничтожила и золу в камине, и тлеющую древесину. Ну что же, у каждой ошибки своя цена.        За окном давно сгустились сумерки или уже даже наступила ночь, то есть без сознания я была минимум три часа. Хорошо что ребенок пока не научился переворачиваться. Надо обеспокоиться кроваткой, в которой он будет спать.        Приготовив молочную смесь для малютки, я вначале переодела и укутала его в свитер, а потом уже покормила, напевая мелодию из «Спокойной ночи, малыши». Покачав задремавшего ребенка на руках, уложила его на диван. К сожалению, по моей вине подушка оказалась мокрой.        Колдовать второй раз за день я не решилась, поэтому сходила в детскую и забрала подушку оттуда.        Не разобравшись с запланированными ранее на день делами, уснула, как только в комнате стало тепло.