Между вдохом и выдохом

       Время медленно, но непреодолимо побежало вперед.        Каждый день — борьба за выживание, свое и маленького братика. Все было в моих руках, ногах и голове. Так что работать приходилось на износ с утра и до позднего вечера.        Уборка, готовка, стирка, кормление, игры, купание малыша — все смешалось в единый круговорот.        Через пару дней после первого похода в магазин и магической генеральной уборки мне удалось вскрыть сарай. Помимо дров и минимального набора садового инвентаря, помещение служило складом ненужных вещей. В несколько заходов удалось перенести в дом бревна для топки камина, старые напольные часы и детали кроватки для малыша. Перебирая ящики с инструментами, обнаружила еще одну заначку — стеклянную литровую банку с шиллингами. А в дальнем углу — нечто похожее на ручную швейную машинку и коляску, которые я оставила в покое — надобности пока не было. Это в очередной раз говорило о том, что семья была обеспеченной.        Вечерами изучала купленные газеты. Первое, что бросилось в глаза, — дата. Пресса была датирована 25 января 1960 года. «The Daily Telegraph» дал примерное представление об экономической и политической ситуациях в стране. А вот «The Guardian», наряду с политическим обзором, женской страничкой и спортивной колонкой, на последней странице печатал перечень вакансий. «Требуется переводчик с французского языка на английский, работающий по системе Т. Сэвори. Оплата по факту. Адрес для связи: 96, Истон Роуд, Лондон, Великобритания, доктору А. Зиммеру».        Помнится, тогда у меня затряслись руки и я снова пустила слезу, держа в руках шанс. Шанс на выживание, спасение…        Была ли в Коукворте почта, я не имела понятия.        Ответ удалось написать с третьей попытки, первые два раза банально дрожали пальцы. Содержание было достаточно простым, но информативным. Кроме того, я пыталась выдержать его в пределах делового этикета, соблюдая нормы и правила, о которых я когда-то рассказывала своим ученикам.        «Доброго времени суток, доктор Зиммер!        Меня зовут Адалинда Снейп.        Пишу Вам, как человеку, разместившему объявление в «The Guardian» о поиске переводчика с французского на английский язык.        Так получилось, что я в совершенстве владею им; знакома с системой Т. Сэвори (литературный перевод, максимально приближенный к тексту) и готова приняться за работу.        К сожалению, печатной машинки не имею, но готова писать перевод от руки. Или, как вариант, арендовать машинку и заправленные ленты у Вас, отдавая арендные платежи с каждого будущего гонорара и со временем выкупив ее в свое полное распоряжение.        С наилучшими пожеланиями и надеждой на Ваш ответ, А.Снейп        9, Тупик Прядильщика, Коукворд, Западный Йоркшир, Англия        08 февраля 1960 года»        Надежда была, но слабая — глупо рассчитывать на положительный ответ при подобном письме. Проблемы переводчика явно не будут интересовать заказчика — проходили, знаем.        Почта нашлась в десяти минутах ходьбы от продуктового магазина, куда я зашла за тем же набором, что и в прошлый раз. Единственное различие было в том, что к покупкам добавились самый дешевый чай, рулон туалетной бумаги и кочан капусты. Заодно занесла два пакета по девять бутылок, заработав три шиллинга — хватит на буханку хлеба.        Цены хоть и несильно кусались, и я спокойно могла позволить купить почти все, в том числе и мясо, но торопиться тратить деньги в условии невозможности их пополнения было бы верхом глупости. А глупой я себя никогда не считала, даже в шутку. Таким образом, еженедельный максимум — два фунта, можно и меньше, если приспичит, но пока этого будет хватать на сытную, но не разнообразную пищу.        Было ясно, что основной доход в дом приносила Эйлин, варя зелья и переводя галлеоны в фунты — раз существует прямой обмен на золото для магглорожденных, то, вероятно, есть и обратный. А зельеварение — очень прибыльный бизнес, особенно если руки из правильного места растут. Варила она, скорее всего, и в прошлом месте жительства — сомневаюсь, что такие суммы молодая семья с ребенком смогла накопить за год.        Представим, что флакон любого зелья стоит полгаллеона. Порция в среднем составляет тридцать миллилитров, а самый маленький котел, что я нашла под столом, был примерно на пол-литра. Таким образом, выходит шестнадцать с небольшим порций, а это, в зависимости от курса обмена, не меньше шестидесяти пяти фунтов. За раз. За пару часов работы над зельем. Или все-таки Эйлин перебивалась от заказа к заказу… ведь звания Мастера у нее не было.        Как все сложно, а гадать можно до бесконечности. Почему она не вела личного дневника? Было бы проще прочитать и не думать больше об этом.        С Северусом у нас, наконец, установился распорядок дня. Подъем в 6:00, переодевание, кормление, потом я читала ему книги — в них не было недостатка — купание, переодевание, кормление, с 10.30 до 12.30 — утренний сон, тренировка мышц и воздушные ванны, чтение магических книг, кормление, с 16.00 до 17.00 — дневной сон, снова тренировка мышц, массаж, переодевание, кормление и в 21.30 отбой. Ночью приходилось вставать всего один раз для того, чтобы развести смесь и дать ее малышу. За две недели ребенок немного набрал в весе и ни разу по-настоящему не ревел — чудо, а не мальчик.        Палочку после обморока или, как я узнала позже из книг, магического истощения в руки я взяла всего раз, чтобы проверить, осталась во мне магия или я перегорела. Мне повезло: артефакт отозвался теплом и выдал небольшой шарик света, когда я произнесла: «Люмос». Так что, убрав ее в комод до лучших времен или непредвиденных ситуаций, я принялась за изучение рун, а именно за разбор рунных цепочек, обнаруженных в подвале.        Перебираться жить на второй этаж пока не было необходимости. В гостиной было тепло, светло, чисто и даже уютно. Рядом с диваном теперь стояла детская кроватка, в которую я укладывала Северуса спать. Жаль, не было пеленального столика, но с этой задачей пока справлялось обновленное и чистое кресло. Да и вообще как-то незаметно стало комфортнее находиться на первом этаже. Оставалось окончательно избавиться от сквозняков; а чистоту все же легче поддерживать, нежели наводить ее с нуля.        Это снова возвращало меня к желанию быстрее разобраться с рунами. Вырезать на полу знаки, значение которых для меня не ясно, я не собиралась. Учитывая, что все свободное время я теперь посвящала рунологии, то к концу последней из трех книг я расшифровала девять символов из десяти. К своему удивлению, последнюю руну, что присутствовала во всех трех цепочках, обнаружила в книгах по бытовой магии и обозначала она непрерывный цикл, «закрепление действия на постоянной основе».        Изучив всю имеющуюся в доме литературу по теме, я, вооружившись ножом, уже в последних числах февраля начала тяжелое дело — вырезание рунной цепочки под дверью на кухне, что вела на задний двор, ведь из нее сквозило больше всего. Пять символов — вроде бы ничего сложного, но нет же, казалось, что сил с нанесением очередной руны все меньше и меньше. Последний символ дался особенно тяжело — пальцы с трудом удерживали нож. Но как только линия была завершена, все давление на организм прекратилось, а холодный воздух, что раньше спокойно проникал в щель под дверью, больше не ощущался.        Победная улыбка озарила мое лицо. На сегодня хватит и этого, лучше понемногу и медленно, чем свалиться с ног, пытаясь все сделать за один раз.        Нанесенная рунная цепочка была рассчитана как раз на препятствие проникновению мелкой живности и ветра в помещение. Надеюсь, что от крыс она тоже будет защищать, в шестидесятые годы их было очень много в Англии.        Второе скопление рун, что было найдено в углах помещения, если верить моему переводу, уничтожает пыль и поддерживает чары комфортной температуры в пределах комнаты. Найденные символы на балках — укрепление конструкции и подсветка, а вот цепочка рун в третьем ящике комода — чары стазиса, переведенные в руны.        Работы, как ни крути, предстояло много.        И в моей голове созрел простой и одновременно сложный план. Если исходить из данных книг, то большинство известных заклинаний можно перевести в руны, как яркий пример, те же чары стазиса… а если перевести ряд других заклинаний в руны и использовать зачарованные предметы?        Кажется, этот раздел называется артефакторика и о нем говорилось в вводной главе первой части книг по рунам.        Сердце предательски сжалось в груди, а в уголках глаз собрались слезы. Надо будет все изучить и попробовать.        Начало марта ознаменовалось рядом приятных и не очень событий.        Во-первых, Северус впервые произнес: «Агу». Для кого-то, может, и пустяк, но почему-то я считала это своей личной победой. Мы дожили до этого дня, когда малыш не только уверенно стал держать головку, но и произнес первый осознанный звук. Не знаю, кто больше радовался этому, я или Север, но довольными мы были оба.        Во-вторых, неприятной новостью стало отключение воды и света. Отчаянное положение пока спасал камин, но дров в сарае хватит только на эту зиму. Как мы будем жить в следующем году — вопрос пока открытый. Надеюсь, что, когда закончу с росписью пола рунами, ситуация станет немного более понятна.        Можно было бы использовать магию — «Агуаменти», и вопрос решен, но интуиция подсказывала, что нельзя. Нельзя часто пользоваться палочкой, если хочу остаться волшебницей. Только в случае жизни и смерти… Пришлось срочно изобретать велосипед, иначе воплощение в жизнь моей фантазии не назовешь.        Так передо мной лежали две большие металлические пуговицы, что я срезала с пальто Эйлин. На одной пуговице, к которой была прикреплена длинная синяя нитка, иголкой выскребла руну воды с циклом пять секунд; на второй, с красной ниткой, то же самое, только руна обозначала горячую воду. Активация должна быть при соприкосновении с водой. В теории.        Нет, никакого таланта к артефакторике у меня не было, было единственное желание выжить. От этого и крутилась.        Эксперимент было решено проводить в ванной.        Поставив туда кастрюльку с растопленным в камине снегом, придерживая за нитку, опустила недоартефакт в воду.        То ли материал не совсем подходящий, то ли дело было в другом, но за пять секунд набралось литра три воды. Не сказать, что плохо, для тазика или кастрюльки — самое то, а вот полноценно искупаться мне пока не светит, хотя можно же несколько десятков раз активировать пуговицу, опуская ее в воду, или сделать новые артефакты, рассчитанные на объем ванной. Больше склоняюсь ко второму варианту.        С приготовлением пищи было проще — еду готовила на горелке, что перенесла из зельеварни на кухню. Да простит мне подобное поведение дух Эйлин, но жить и кушать хотелось. А огонь под горелкой магически появлялся, стоило только поставить на нее кастрюлю.        Спустя два дня после решения водного вопроса и нанесения очередной рунной цепочки под входной дверью в дверную щель бросили конверт, адресованный «Адалинде Снейп».        Уговаривая себя не переживать, трясущимися руками распечатываю письмо.        «Здравствуйте, Адалинда!        Рад, что Вы откликнулись на объявление, размещенное в газете. Чтобы не быть голословным, прошу пройти стандартную процедуру для соискателя при приеме на должность переводчика.        В конверте Вы найдете копию газетной статьи на французском языке, Ваша задача — ее перевод.        Касаемо Вашей проблемы, не переживайте, у нас есть штатные стенографисты, а Ваш почерк показался мне достаточно разборчивым.        Если в итоге Вы будете выбраны на вакантное место, в ответном письме я отправлю Вам бумаги для заполнения и укажу время и день, когда к Вам прибудет курьер с работой.        С уважением и в ожидании Вашего ответа,       доктор Антуан Зиммер, архивариус Британской библиотеки с 1948 года        96, Истон Роуд, Лондон, Великобритания        27 февраля 1960 год»        Что же, новости были хорошие.        Решив не откладывать в долгий ящик перевод статьи, я, проснувшись с рассветом, уединилась в кабинете и приступила к работе. К счастью, ничего нового для себя не обнаружила: все слова были знакомы, так что сложности не возникло и много времени не заняло, всего-то двадцать минут.        Спустя четыре часа — стоило маленькому братику задремать — побежала на почту отправлять перевод, захватив очередные пакеты с бутылками для сдачи в магазин. Раньше говорили: «копейка рубль бережет», теперь же актуально говорить, что каждый двенадцатый пенс — это шиллинг.        Меня охватило не случавшееся еще в этой жизни чувство предвкушения. Я вернулась домой и на радостях вырезала в углу цепочку из четырех рун чистоты, и только на последнем символе накатила усталость и легкое головокружение.        К счастью, сегодня на улице установилась ясная и солнечная погода, хоть легкий морозец, не позволяющий таять снегу, еще присутствовал. Сквозь чистые стекла окон в гостиную и кухню проникал солнечный свет, и в нем уже не танцевали пылинки, как это было в холодный январский день. День, когда я очнулась в этом теле.        А дальше как смотреть: с одной стороны, солнечный свет отображал все недостатки: рассохшиеся серые обои, небольшие щели на полу, все несовершенство мебели и убранства комнаты, которая стала прибежищем в эту холодную зиму для двух сирот; с другой же стороны, можно наблюдать за уютной обстановкой и чистотой в доме, за теплом домашнего очага.        Пока погода радовала солнечными днями, я занималась проблемой отопления и освещения.        Четыре дня ушли на то, чтобы завершить чары климат-контроля в гостиной. И, кажется, жизнь заиграла яркими красками. На несколько мгновений стало так хорошо, что от счастья и облегчения выступили слезы. Пол был теплый, будто с подогревом. А учитывая, что тепла камина едва хватало на одну комнату, то радовалась я по-настоящему. И сразу же начала мечтать, как нанесу на все поверхности эти цепочки рун. Особенно в ванной, куда я пока не ходила купаться, предпочитая обтираться влажным полотенцем у растопленного камина.        Теперь же гостиная стала невероятно уютной в моих глазах. В идеале стоило еще обои на стенах поменять.        Фыркнув, улеглась на пол.        − Хорошо-то как, Север. Ты не представляешь. — Я мечтательно прикрыла глаза, благодаря Магию, что теплилась во мне, и Эйлин, что сохранила учебники и скопила деньги. — Вот подрастешь еще немного и сможешь оценить, когда босыми ножками будешь бегать по теплому и чистому полу. — Повернув голову в сторону кроватки, тепло улыбнулась. — Твоя сестричка сделает все для твоего счастливого детства. Потом будет легче, как подрастешь немного. Мы будем счастливы, непременно. — И, поймав серьезный взгляд еще несмышленого ребенка, произнесла: — Запомни, братик: семья важнее всего на свете.        Накатившая усталость и чувство испытанного облегчения захватили меня целиком, сил хватило, только чтобы перебраться на диван, после чего, закрыв глаза, я провалилась в неглубокий сон. И снилось мне что-то хорошее, теплое и мягкое.        Утро нового дня принесло новые хлопоты.        Все-таки без света было совсем плохо. Темнело уже в седьмом часу вечера, а огня камина было недостаточно — он лишь разгонял тени по углам.        Снова читая книги по рунам вслух, я искала способ решения проблемы. В той цепочке, что была использована в подвале, активация света происходила при появлении человека, а учитывая, что мы пока ночуем в гостиной, то данный способ не подходил.        — Так, вот этот вариант вполне жизнеспособен…        Немного покрутив мысль так и эдак, решилась на эксперимент.        Сняв с торшера абажур, выкрутила лампочку и, проткнув иглой палец, нанесла на цоколе тонкую цепочку рун без указания времени. На самом торшере, в патроне, прочертила еще пару символов, чтобы свет загорался только при вворачивании лампочки. На последнем знаке кровь впиталась в металл и руны будто выжглись — засветились и померкли. Теперь их можно было обнаружить, только если знать, куда смотреть.        Итак, вкручиваю лампочку…        Хорошо, что на светильнике достаточно темный абажур, иначе яркий свет ударил бы по глазам. Вечером надо будет решать вопрос со шторами, иначе рискую привлечь ненужное внимание к дому, и не важно, что стоит он в отдалении.        Пока удача благоволит нам.        Дом, насколько я помню, никто сносить не будет, в какой-то части книг он еще существовал. Так что, раз есть возможность, то надо постараться сделать нашу жизнь в нем максимально комфортной.        Еще пару месяцев, и малышу надо вводить прикорм… вареную морковку или печеные яблоки. А потом питание вообще должно быть разнообразным. И одежду надо купить, хотя бы несколько костюмчиков. А в следующую зиму комбинезон, сапожки…        Сев в кресло, уткнулась лицом в ладошки и беззвучно заплакала.        Как бы я ни храбрилась, вопрос выживания стоял очень остро.        Пока не пришел ответ на перевод, надо заняться работой.        Организм, несмотря на высокоуглеводное питание два раза в день, постоянно требовал еды. Выручали сухарики, которые я заготавливала из хлеба. Конечно, не располагая большим разнообразием в продуктах, приготовить, кроме легкого супчика и каши, ничего было нельзя. А после отключения электричества с хранением продуктов тоже возникли относительные проблемы — кастрюлю с едой приходилось выносить на ночь, на улицу. Но стоит установиться теплой погоде, как вопрос снова встанет ребром.        Утром обычно я выпивала чай, на обед ела пшено с кусочком свежей морковки, на ужин — рисовый суп с капустой и луком. Нет, я не жаловалась, кушала я хорошо. С учетом экономического кризиса в стране, повсеместным голодом и начавшейся безработицей, даже очень.        Каждую неделю, что я ходила в магазин, я сдавала очередную порцию бутылок и делала покупки. К сожалению, у меня не всегда получалось уложиться в два фунта, ведь, когда закончилась сухая смесь, сумма увеличилась до двух фунтов и двенадцати шиллингов. Не сказать, что покупала я всегда одно и то же, нет; иногда добавлялся тот или иной товар: например, брусок хозяйственного мыла, соль или обычные белые нитки.        Три дня спустя, пока Северус спал, нанесла рунную цепочку стазиса на холодильник, чтобы не было проблемы с хранением немногочисленных продуктов.        Интуитивно, но я чувствовала необходимость добавления в каждую руну хотя бы капельки своей крови. Ощущения были на физическом уровне, как идея-фикс. Кто знает, может, это магия так дает о себе знать, но крови все же добавила, повторив иголкой все вырезанные знаки. Понаблюдав за светопредставлением, я медленно вылезла из холодильника и поднялась с колен.        Поставив внутрь горячий чай, через два часа я достала такой же горячий напиток.        Улыбаясь, как ненормальная, я еле сдерживала истерический смех и желание расплакаться.        Будто почувствовав мое взволнованное состояние, в своей кроватке завозился малыш.        − Север, Север, представляешь, а жизнь, жизнь-то налаживается! — Крутилась я чуть позже по комнате, прижимая к себе комочек счастья.