Между вдохом и выдохом

       Две недели прошли в приятных хлопотах: в кухне и кабинете стояла абсолютная чистота и было так же тепло, как и в гостиной. В принципе, вся моя работа сводилась к наведению порядка, приготовлению еды и заботе о подрастающем малыше.        За прошедшие дни я лишь раз покидала дом, чтобы купить продукты. Чары, наложенные аврорами, еще действовали, так что пришлось самой снимать «запирающее» с двери.        Шел конец марта, когда в щель для писем бросили конверт.        «Добрый день, мисс Снейп!        По результатам проведенного конкурса Ваша работа была выбрана как лучшая среди отозвавшихся.        Второго апреля к Вам приедет курьер и передаст книги, требующие перевода, все страницы пересчитаны. Насчет оплаты. За каждую страницу текста — шесть пенсов. В коробке будет десять книг на общую сумму 65 фунтов 12 шиллингов и 6 пенсов. Как только справитесь с объемом, высылайте письмо — курьер привезет новую партию и конверт с деньгами и заберет выполненную работу. Каждая подборка книг будет примерно на такую же сумму.        Сроков как таковых у вас нет. Уложитесь в месяц — замечательно, быстрее получите деньги и возможность заработать еще. Но оплата лишь по факту и за все сразу.        Подписанный договор о найме найдете в конверте. Вторую копию передадите курьеру.        С надеждой на плодотворное сотрудничество, А. Зиммер        96, Истон Роуд, Лондон, Великобритания        23 марта 1960 год»        Перевела взгляд на собственноручно нарисованный календарь — 29 марта. Осталось пять относительно свободных дней.        Прекрасно осознавая, что работы предстоит очень много, пролистывала в свободное время книги по чарам и рунам… кажется, мне попадались на глаза чары копирования.        Нужное заклинание нашлось в учебнике за пятый год. Заклинание Экземплум можно было применять только на обычных вещах. При копировании артефакта воспроизводит только копию оболочки без сохранения свойств вещи. Непригодно для копирования продуктов питания. Жаль, что магия не может решить проблему с едой…        Так, история мне не очень интересна, хм… вариации заклинания в зависимости от количества необходимых копий…        Выложив на стол новую тетрадь, сверяюсь еще раз с учебником. Спиралевидное движение палочки, и на выдохе произношу заклинание копирования:        − Виджинти Кодисес. — Желтый лучик срывается с палочки и попадает как раз в тетрадь.        Голова резко закружилась, и тоненькая струйка крови полилась из носа на чистый пол.        Привалившись к стене, прикрыла глаза, чтобы хоть немного успокоить зашатавшуюся комнату.        − Черт, — прошептала, почти не ощущая губ. — И на сколько книг хватит этих двадцати копий? — риторически высказываюсь, глядя в потолок и затыкая пальцами нос.        Надо поподробнее изучить руны… может, чем помогут?        К концу дня нахожу нужную рунную цепочку, и снова в учебнике по бытовым чарам. Принцип, идентичный заклинанию Экземплум. Ну да ладно, если все получится, то и этому радоваться надо, хоть на тетрадях сэкономить можно. Хм… а ведь одежда тоже к продуктам питания не относится… Так, где там эта цепочка и какие там условия?        Под копировальный шкаф приспосабливаю тумбочку, которую перетащила из родительской спальни вниз, в кабинет. Правда, не ожидала, что, даже полностью освобожденная от разной мелочи, она останется неимоверно тяжелой. Так что спускала я ее очень долго, больше толкая и переставляя с угла на угол — поднять такую тяжесть я не смогла, она была в разы тяжелее полной кастрюли с водой!        С внутренней стороны дверцы наношу пять рун, отвечающих за копирование вещей; на каждой из поверхностей еще по одной, ограничивающих копирование в периметре. Зачем — не знаю, но в книге написано, что так надо.        Пожав плечами, корябаю найденным в сарае шилом символы, в конце добавляя в каждый капельку крови. Стоило вывести последний знак, как все они разом засветились и, загоревшись, затухли. Теперь казалось, что рунные цепочки выжжены аппаратом…        Момент истины.        Положив в тумбочку тетрадь, закрываю дверцу. Из щели увидела, как вспыхнул свет и потух. Медленно открываю… На дне тумбочки лежат две тетради.        Трясущимися руками подняла обе, сравнивая на свету их визуальную схожесть.        Рухнув на стул, не удержав эмоции внутри, расплакалась.        Спустя десять минут я крутилась по комнате, а наблюдавший за мной из кроватки малыш заливался смехом.        Так я экспериментировала: копировала через шкафчик не только тетради, но и дрова для камина, которые одинаково потом горели в очаге…        Это же сколько проблем решилось! Хотя бы бытовые вещи теперь смогу копировать.        В этот день я впервые за три месяца полноценно помылась, набрав себе полную ванну горячей воды. Блаженство было столь велико, что я, прикрыв глаза, снова плакала от счастья. Как, оказывается, мало человеку надо.        А стоя перед зеркалом, не жалея, отрезала длинную черную косу, оставив волосы длиной до плеч. Все-таки призраки прошлого изредка, но терзают меня перед сном, и я очень боюсь, что ситуация может повториться, поэтому и избавилась от одного из источников страха.        Осмотрев свое лицо, прихожу к выводу, что очень похожа на мать. Может, глаза только отличаются, у меня они были светло-серыми.        Переодевшись в ночнушку, спустилась к брату, что уже мирно спал. Приготовив себе сытный ужин, сразу же поела, не откладывая на потом, а остатки убрала в холодильник, под чары стазиса, чтобы завтра достать такую же горячую еду.        Магия. Без нее мы бы выживали, а с ней живем. Поэтому не забрасываю, снова и снова читаю учебники по рунам, благодаря которым я смогла немного наладить быт.        Проснувшись утром второго апреля, я первым делом распечатала входную дверь Алохоморой, которая получилась уже не с четвертой попытки, а со второй. Хоть я и следовала строго инструкции, колдовство в очередной раз принесло мимолетное головокружение. Видимо, вчера сильно выложилась на этих копировальных чарах.        В полдень в дверь постучались.        На крыльце стоял высокий молодой парень лет двадцати с незапоминающимся лицом, в кепке и кожаной куртке, в руках он держал небольшую коробку.        − Добрый день, сэр. Вы привезли книги?        − Да, мисс, куда поставить коробку? — немного гнусаво произнес курьер.        Открыв дверь, отошла в сторону и кивнула на стоящую рядом тумбочку.        − Отец придет, перенесет, куда надо маме. Мне еще надо подписанные документы вам отдать. — Взяла со стола гостиной бумаги и отдала курьеру. — Вот, сэр. Всего доброго.        Помахав торопившемуся парню ручкой, я закрыла дверь и, взяв палочку, запечатала ее Коллопортусом. Во избежание.        А сама прикрыла глаза ладошкой и лукаво улыбнулась. Беспечные… Людям даже и в голову не придет, что переводом будет заниматься шестилетняя девочка.        На самом верху коробки лежали тонкие белые перчатки, в которых стоило прикасаться к страницам книг. Аккуратно, по две штуки, перенесла французские хроники XIX века в кабинет. Пролистав одну из книг, кивнула сама себе, хорошо. Сегодня как раз с нее и начну.        Не знаю, кто за мной гнался, но я практически перестала спать ночами, ложась под утро, перенеся основной сон на дневные и вечерние часы — в общей сумме получалось пять-шесть часов сна в сутки. Возможно, что желание получить первые собственные деньги сыграло свою роль…        Хоть в комоде и лежали отложенные деньги на почти все покупки для первого курса брата, но дальше же ему тоже нужно учиться, пусть не так много, но деньги будут требоваться постоянно, а потом, когда он выпустится? Хогвартс — школа, значит, должны быть Академии, Университеты или обучение у мастера. Это тоже стоит денег, сколько? Тысяча галеонов, пять? А что такое шестьдесят пять фунтов? Это всего тринадцать галлеонов. И естественно, что откладывать всю сумму я не смогу при всем желании, кушать надо и, желательно, чуть более разнообразную еду.        Да и прожить всю жизнь в Коукворте я не хочу. И пока в стране экономический кризис, что продлится вплоть до 1990 года, надо собрать побольше денег, чтобы переехать в пригород Лондона, поближе к столице. А еще попутешествовать, съездить когда-нибудь на море…        Думать о том, что мне самой нужно образование, не хотелось, так же, как и видеть себя в магическом мире. Не уверена, что он принесет мне счастье. Пусть лучше я останусь, как же там говорилось… маггла с палочкой, вот.        От пришедшей мысли на лице появилась печальная улыбка.        Правильно ли, что я поступаюсь собственными интересами ради брата?        И сама же себе отвечаю: а как иначе? В конце концов, можно будет пойти в вечернюю школу, как только отправлю Северуса в Хогвартс.        Середина мая ознаменовалась сразу несколькими событиями:        Я получила конверт с собственноручно заработанными деньгами, отправив вместе с книгами сорок восемь мелко исписанных тетрадей в 96 листов. Взамен получила очередную коробку для перевода.        Но главнее было то, что малыш-Северус сам перевернулся на животик и первым стихийным выбросом создал иллюзорных бабочек себе над кроваткой, что продержались две недели. Что бы я делала, если бы стихийный выброс носил масштабный характер, вроде огня или потопа — не знаю, их же Финитой не уберешь, и спросить не у кого.        Достав, наконец, из сарая коляску, мы с братом ежедневно гуляли пару часов на свежем воздухе. Насколько был чист этот воздух из-за близлежащей фабрики, судить не могу, но установившиеся теплые дни мы встретили на ура. Я либо возила Севера в коляске по городу, либо позволяла ему поползать, расстелив покрывало на заднем дворе. Хотя забавным было то, что ползал он пока только назад. Раз начал движение, то не важно, вперед или назад, дети в этом возрасте быстро осваивают новые и непривычные для себя навыки.        Благодаря солнечной погоде, которая была так непривычна для Англии и абсолютно чужда серому и хмурому Коукворту, я немного подзагорела и уже не напоминала бледную поганку.        Северусу же я сшила боди с короткими рукавами и шортики — как раз для прогулок в такую погоду. Дома, где теперь всегда было тепло, малыш чаще всего был почти голенький, лишь в зачарованных трусиках.        А спустя неделю у Севера полезли первые зубы, и спать он стал беспокойно, частенько начиная плакать ночью. Приходилось брать его на ручки и укачивать, сидя на кресле или диване, а днем массировать десны пальцем.        В такие дни работа делалась в разы медленней, но для меня Северус был важнее, а пара часов погоды не сделает. И малыш чувствовал это, успокаивался или даже засыпал, стоило его прижать к груди.        Он вообще был важнее всего.        Незначительной проблемой стало отсутствие дома каких-либо детских игрушек. А ведь малыш подходил к этому возрасту, когда все интересно, и что делать? Сшила куклу, набив ее тряпкой. Сделала мешочки и наполнила их рисом и пшеном. Фантазии на большее не хватило. Поэтому пришлось сбегать в магазин, посмотреть на товары. В итоге из двух детских вещей выбрала одну — деревянное нечто, похожее на погремушку-прорезыватель.        Порой мне казалось, что я сплю и стоит проснуться, как снова окажусь в больничной палате. Что Северус — это моя несбывшаяся мечта о ребенке и семье, что именно так умирающий мозг решил ее воплотить напоследок. Но нет, день за днем смотрю на него, и сердце радуется. Румяный, здоровый, крепкий и довольный жизнью.        Водоворот будней захватил меня в свои объятья. Я лишь успевала отмечать пролетающие недели, находясь в состоянии прострации. Проводя все время с Северусом и за переводами, я потеряла счет времени. Лишь в выходные я позволяла себе нормально выспаться и позагорать на солнышке, если выдавались благоприятные дни, занимаясь работой в общей сложности не больше четырех часов.        От постоянной писанины у меня даже начала образовываться трудовая мозоль, спасибо смягчающей мази, иначе продолжать работу было бы затруднительно.        Как-то само собой получилось, что магические книги я могла изучать, только читая их вслух брату перед утренним сном, пока он игрался. К сожалению, обзаведясь минимальными удобствами, я утратила азарт исследователя. Возможно, если однажды меня посетит какая-нибудь гениальная мысль о предмете, способном облегчить повседневную жизнь, то тогда — да, а пока я зачитывала ребенку книжки по зельеварению и гербологии.        Для меня магия стала способом выживания, а не объектом исследования. Без сомнения, относиться к дару так нельзя, но я озабочусь этим потом, а пока мысленно возношу еженощно благодарность вселенной за второй шанс, магию и Северуса.        Июль принес яблочный урожай. Оба дерева дали достаточно много яблок. Конечно, говорить об их полезности не приходилось, но на вкус они были неотличимы от покупных.        В холодильник весь собранный урожай не поместишь, поэтому пришлось переоборудовать шкаф в родительской спальне. Нет ну, а что? Одежде потом стазис тоже не повредит.        С наступлением осени теплые летние дни сменились серой дождливой погодой. Все реже мы выходили на улицу для прогулки, снова обитая только дома.        С наступлением холодов пришлось решать проблему верхней одежды, как для меня, так и для брата. С ребенком было все понятно: у него в принципе нет ничего из одежды, кроме той, что шила ему я. Со мной ситуация была другая — я подросла. И, в принципе, ничего страшного, что рукава стали немного коротковаты, можно было походить и так, но чувствовала я себя некомфортно.        Покрутив мысль так и эдак, я размножила свое пальто. Одно убрала в шкаф, от второго отрезала рукава и подол, приставляя их к третьему. Из остатков, конечно же, не профессионально, но сшила нечто похожее на пальто для Северуса. Своими детскими ручонками, ну да…        С работой все продвигалось небыстро, но верно. Проблема все так же стояла во времени, а не в сложности перевода. В большинстве своем это были исторические хроники, но попадались и социальные исследования, и научные работы в области математики. Так что хорошо, что в прошлом я не бросала изучение французского языка, занимаясь переводами и репетиторством; правда, в последние пять лет последнее свелось к подготовке к экзаменам.        Иногда я откладывала работу на целый день, посвящая внеплановый выходной приготовлению еды на несколько дней, игре с Севером или проведению легкой влажной уборки.        К моему счастью, ребенок рос абсолютно самодостаточным, ему не требовалось мое участие в играх. Он справлялся и сам, но ему было важно держать меня в поле зрения. Так что порой, когда Северус заигрывался в набор из трех деревянных машинок, что я купила за два фунта, хотя они были просто выточены из дерева без движущихся колесиков и прочего, я занималась переводом.        Такой набор игрушек можно было сделать дома, но руки у меня не из того места, чтобы делать деревянные поделки. Даже шитье не сказать, что мне давалось легко, но это в разы проще вырезания по дереву — немного другой уровень. А прибегать к помощи магии я не хотела, было достаточно того, что я применяла ее каждый раз, когда мы выходили из дома на прогулку или во двор.        К девятому месяцу я полностью исключила молочную смесь, переведя Северуса на фруктовое пюре и овощные супчики. Само собой, что все овощи, а именно: морковь, лук и капусту, приходилось измельчать, но оно того стоило: малыш учился сам держать ложку, кушать.        А потом мы принимали ванну, потому что оставить его одного я не могла, а ему очень нравилось бить кулачками по воде. От разлетающихся во все стороны брызг укрыться не было возможности. Так и получалось, что купался вроде он один, а мокрыми в итоге были мы оба.        В очередной раз, отправляя письмо о выполненной работе, купила за девятнадцать шиллингов четыре небольших клубочка черной, белой, желтой и темно-зеленой тонкой пряжи, еще восемь стоил крючок самой маленькой толщины. Так что, размножив покупку, я теперь забиралась на диван и вспоминала, как вяжутся те или иные узоры. Действуя скорее по наитию, нежели по-настоящему вспомнив, связала для гостиной белую скатерть на круглый стол, зеленые наволочки на обе диванные подушки, а наработав руку, взялась за обвязку кресла в две нити, черную и зеленую, и только спустя месяц начала обвязывать Северуса и себя теплыми вещами.        Копилка медленно пополнялась, ведь я не успевала тратить заработанное, экономя на продуктах и все так же пытаясь уложиться в три фунта в неделю. Хотя немного разнообразила рацион тыквой и свеклой, закупив впрок, чтобы хватило на зиму.        Дни сменяли друг друга. Я лишь механически отмечала для себя прогресс брата. Первое слово «Дай», первый самостоятельный шаг, что он сделал в одиннадцать месяцев, очередной магический выброс почти в годик, перекрасивший потолок в красный горошек.        Так неожиданно в заботах и работе пролетел год. Год, как я оказалась в этом сумасшедшем мире, в ветхом доме с самоубийцей и младенцем. Год каторжной работы для шестилетней девочки, в тело которой вселилась моя душа. И как много событий произошло со мной за этот год… приятных и не очень.