Между вдохом и выдохом

       Взбежав по ступенькам на крыльцо, я открыла ключом дверь и, распахнув ее, громко крикнула внутрь дома:        — Северус, я дома! − Скинув с себя балетки и повесив куртку на вешалку в прихожей, с нетерпением иду в гостиную.        Ребенка в помещении не оказалось. Внешне ничего не изменилось — все было так, как и до моего ухода: в комнате горел свет, диван был ровно застелен пледом. На кухонном столе стояла ранее полная свежими ягодами мисочка. Энциклопедия, которую я достала брату перед уходом, была открыта на странице с медведями и лежала рядом с креслом.        Дверь, ведущая на задний двор, оставалась все так же заперта.        − Северус! — позвала я брата, поднимаясь по лестнице.        В детской его не оказалось, как и в ванной комнате. Дверь в свою спальню я открывала уже дрожащими руками. Его не было.        Встав посередине комнаты, с трудом сглотнула подступивший к горлу ком, уставившись в темноту за окном невидящим взглядом.        Он же не мог никуда уйти из дома, ведь я закрывала дверь на ключ. Но… есть же детская стихийная аппарация и… он мог оказаться где угодно. Зачем я оставила его одного?        Делаю резкий глубокий вдох и медленно выдыхаю, стараясь не обращать внимания на гулко стучащее сердце и навалившуюся тяжесть. Главное, не паниковать.        Так, если рассуждать логически, то где мог пожелать оказаться ребенок? Он мог захотеть поиграть в песочек на детской площадке или увидеться с Эдди. О том, что он решил оказаться рядом со мной, стараюсь не думать.        Под проносящийся в голове рой мыслей на деревянных ногах медленно спускаюсь вниз. Механически обуваюсь и хватаю куртку. Как его искать, не знаю, но надо что-то делать.        И тут мой взгляд цепляется за тонкую полоску света под дверью, ведущей в подвал. Неужели?        Мн-да, не зря говорят, что у страха глаза велики. За пару минут я успела испугаться и накрутить себя почти до истерики. В это время ребенок спокойно дремал, обнимая крокодила в кресле-мешке, что я поставила в самый дальний и темный угол зельеварни.        Странно, что он заснул так рано, — на часах не было еще и половины седьмого.        Опускаюсь на корточки и всматриваюсь в его умиротворенное личико. Кончиками пальцев провожу по его руке и шепотом зову ребенка:        − Се-ве-рус. Открой глазки, родной.        Тепло улыбаюсь, видя, как братик кулачком трет еще закрытые веки. Наблюдаю за его счастливым взглядом, когда он, наконец, открыв глаза, видит меня. Наслаждаюсь мгновением, когда ручки Северуса обхватывают мою шею.        − Ада!        − Я задержалась, извини. — Прижимаю к себе ребенка. — Хочешь что-нибудь?        − Нет. Я ягодки съел. — Отстраняясь и заглядывая мне в глаза, проговаривает Северус.        − Молодец, ужинать тогда будем чуть попозже. Пойдем наверх? — пытаюсь не смеяться, наблюдая, как он пытается выбраться из мягкого кресла. — Не забудь своего друга.        Пока готовлю кушать, невольно думаю о том, что больше так оставлять его одного не стоит. Пусть на основании его поступков и поведения я могу спрогнозировать его действия, но этого минутного страха мне хватит надолго.        Хорошо, что все хорошо закончилось.        Прогулки пришлось перенести на утро — вечером все чаще начинался дождь. В выходные к нам присоединялись Эмбер и Эдди и мы просто гуляли по улицам города, перебрасываясь общими фразами. В будни же мы с Северусом были вдвоем. Может, это и неправильно, но мне и не хотелось заводить больше знакомств. Чем больше людей будут о нас знать, тем сложнее будет оставаться в относительной безопасности, не страшась разоблачения и, как следствие, приюта.        В следующем письме Майкл описывал школьные будни. Кто нравится из преподавателей, а кто нет. Какие у них уроки и что лучше всего получается. Не забыл он рассказать и о своих друзьях, но их фамилии мне ничего не дали.        И я снова отправила ему короткое сообщение:        «Привет, Майкл!        Рада читать о твоих успехах в освоении магии. Думаю, нет ничего удивительного в том, что тебе все легко дается, а информация быстро запоминается. У себя я заметила то же самое, и из этого можно сделать вывод, что наша игра в воображаемые шахматы дала такой чудесный результат.        У твоей семьи все хорошо, как раз на днях видела Эмбер и Эдди, так что я рискну передать им при встрече от тебя привет, если ты не пишешь им письма. Хотя даже если и пишешь, то им в любом случае будет приятно.        Как атмосфера на факультете? Общаешься ли ты с другими ребятами? Все ли у тебя хорошо и, самое главное, собираешься ли ты приехать на новогодние каникулы домой?        Твоя подруга, Адалинда»        Читая Северусу книги, я сама запоминала информацию. И раз за разом ловила себя на мысли о будущем. Каким оно будет?        Если я правильно помню, то самую силу местный Темный лорд начал набирать, когда Северус учился в школе. Или все-таки раньше? А пик пришелся на 1981 год, когда он самоубился о ребенка Поттеров.        Изменится ли ситуация, если Северус не вступит в ряды террористов? И как сделать так, чтобы этого наверняка не произошло? Наверное, не стоит исключать вариант обучения в ремесленной школе. Если он будет увлечен зельеварением, то пусть сосредоточит на нем все внимание, а уж остальное можно узнать по книгам и в итоге сдать ПАУК в Министерстве. Хотя я не знаю, как там учат. Может, у них просто углубленное изучение отдельных дисциплин параллельно со всем остальным перечнем теоретических предметов.        А мое будущее, какое оно? Кем я могу стать?        Бросать обычное образование не стоит, это точно. Если хочу, чтобы мозг работал хорошо, надо постоянно загружать его информацией. А в волшебном мире? Да, у меня неплохо получаются руны, но перспектив потом в этой сфере не особо много. Может, тоже попробовать зельеварение? Хотя сейчас я воспринимаю учебник по зельям как кулинарную книгу. Надо думать…        А может, с моим совершеннолетием попытаться уехать из Англии — подальше от всех неприятностей? Только решить бы денежную проблему. Ладно, это не так сложно. Вот магия придет в порядок, и с одиннадцати лет буду колдовать уже на постоянной основе, тем более на палочке мамы нет никакого контроля.        В середине декабря дождливая погода, наконец, уступила свое место зиме и землю покрыл первый снег. На следующий день он, правда, превратился в противную водянистую кашицу.        Именно в такой день пришлось идти с Северусом на почту, чтобы отправить тесты в школу. Хорошо, что ботиночки, купленные весной на этот сезон, еще подошли по размеру. В следующем году ему придется покупать новые.        Тихими уютными вечерами под треск поленьев в камине я учила Северуса читать, четко проговаривая слово после названных ребенком букв. Пособием для обучения стала история о мальчике-зельеваре, который из книги в книгу был очень тороплив и обязательно совершал какую-нибудь ошибку, отчего в итоге зелье у него не получалось: взрывалось, испарялось, превращалось в желе.        А тридцатого декабря в дверь постучались — на пороге стоял довольный Майкл.        − Привет, Адалинда! — радостно произнес он, заходя в прихожую.        Легкий ветер занес в помещение немного снежинок, которые растаяли, не оставляя после себя и следа, стоило им опуститься на пол.        Я же осматривала Майкла — хоть он и стряхнул с себя большую часть снега, все равно весь был облеплен им. За неполные четыре месяца, прошедшие с нашей последней встречи, у него немного отросли волосы, что сейчас топорщились во все стороны.        − Рада видеть тебя, Майкл. — Помахав ему рукой, закрыла за ним дверь. — Проходи, мы с Северусом как раз собирались пить чай.        − А я точно не помешаю? Твой отец не будет против? — Топчась на месте, немного стушевался парень.        − Он в Лидсе сейчас, так что все нормально, — ни секунды не задумываясь, соврала я, после чего ободряюще похлопала его по плечу.        Юноша согласно кивнул и начал снимать куртку и ботинки.        − Северус! Привет, великан! Ты так подрос, или я уже забыл, какой ты высокий? — Весело смеясь, он потрепал сидящего за обеденным столом ребенка и опустился на соседний с ним стул.        − Привет, Майкл, − насупился ребенок и пригладил взъерошенные волосы.        Мне же оставалось только разделить оладьи на три тарелки и выставить мисочку с протертой ароматной малиной. Так беседа отложилась до тех пор, пока не был выпит чай и съедено все угощение.        Северус, поблагодарив, сразу же убрал свою чашку в раковину и убежал к книге с пегасами.        − У вас пол теплый, так и должно быть? — наконец спросил Майкл, дожевав последний кусочек оладушка.        − Это мама делала, — сваливаю все на Эйлин, у нее уже точно не спросишь. — Как тебе в школе? — перевожу тему.        Его губы расплылись в широкой улыбке, а глаза счастливо заблестели.        − Там здорово, мне очень понравилось летать на метле, это так непривычно и захватывающе. Представляешь, большинство не знают, что такое футбол и баскетбол; а некоторые традиции волшебников вызывают недоумение. — Он почесал кончик носа. — Хотя мне очень помогла твоя книга, которую я прочитал перед отъездом. Боюсь, иначе я выглядел бы, как Остин.        − Это твой друг?        − Да, мы как-то сразу сдружились. Дэн Берк и Остин Ланнистер. Отличные парни; повезло, что нас распределили на один факультет. Мы даже спальню на троих делим, — он тепло улыбнулся. — А вообще все ребята на факультете хорошие, хоть немного и легкомысленные. Представляешь, большинство волшебников интересуется только квиддичем, это местный вид спорта. Странный, на мой взгляд, спорт, где все зависит от удачливости одного игрока.        − А как учителя к тебе относятся? — заинтересовалась я.        Он равнодушно пожимает плечами и заглядывает в пустую чашку.        Намек понят, и я наполняю ее из стоящего на столе чайника с чуть теплым чаем.        − Почти все нейтрально; некоторые, правда, кривят губы. Меня уже просветили о политике чистокровности, и какое место я занимаю в их обществе, — его губы скривились в подобие улыбки. — Никакое. Грязнокровка, вот как меня окрестили Слизеринцы в первую же неделю. Ладно. Не пакостничают, и хорошо.        Оставалось только надеяться на то, что сильных проблем это в будущем не принесет. Но тяжелый вздох удержать не удалось.        − Будь аккуратным, Майкл. Думай, как сильно огорчатся твои родители, если с тобой что-то случится.        − Спасибо, Адалинда, вот рассказал тебе, и легче стало. — Он отпил из чашки и ненадолго замолчал. − С родителями это не обсудишь. Староста сказала, что говорить о волшебном мире можно только с тем, кто знает о нем. Мне повезло, что ты знала и даже дала замечательную книгу. А как твои дела? Ты об этом никогда не писала даже.        − Хорошо. — Поворачиваюсь к Северусу и наблюдаю, как он старается, водя пальчиком по заголовкам в книжке и проговаривая буквы. — Растем и он, и я. Скоро день рождения, может, придете с Эдди девятого? Мальчишки хоть поиграют вместе.        Он задумывается на секунды, снова почесывая нос. Странно, раньше такой привычки я за ним не наблюдала.        − Думаю, мы сможем, поезд десятого.        − Чудесно. Тогда приходите с утра, часов в одиннадцать.        На следующий день, стоило снегопаду стихнуть, вытаскиваю ребенка строить в огороде снеговика, хорошо, что варежки были. И пусть было пасмурно, но это не мешало нам хорошо провести время на свежем воздухе. А после, устроившись на диване в обнимку, читать вместе детскую книгу у горящего камина.        Мой новый день рождения проходит тихо. Можно даже сказать, буднично: мы лишь отметили его праздничным ужином и душистым чаем с шоколадом.        Накануне дня рождения Северуса идем вместе с ним за продуктами. Покупки же я попросила разделить в два пакета, и тот, который был легче, вручаю брату.        − Помогай, Северус, ты же уже взрослый. — И он серьезно кивает головой, принимая у меня пакет с двумя батонами, упаковкой чая и сахаром.        Себе же оставляю все самое хрупкое и тяжелое — яйца, бутылки с молоком и мешочки с рисом и мукой.        Печь блинчики ребенок помогает мне морально, сидя рядом и наблюдая за процессом, заваливая меня кучей вопросов, которые традиционно начинаются со слова: «почему». И если на большую часть из них я еще могла ответить, то как объяснить ребенку, почему при добавлении в белое молоко белого сахара оно спустя время становится коричневым? Отговориться словом «карамелизация» не удалось, получив закономерный вопрос: «Что это такое?». Очень хотелось ответить шуткой: «Это магия, Северус», но сгущенка в кастрюле появилась точно не благодаря магическому вмешательству. Так что приходилось иногда вздыхать и отвечать так, как понимаю сама. Может, и не до конца правильно, потому что, стоило мне сказать, что я не знаю, как Северус нахмурился и подозрительно посмотрел на меня своими темными глазками.        Сладкого лакомства получилось немного — так, разочек побаловаться. А вот блинчики тонко смазываю протертой клубникой с сахаром, получив в итоге высокий блинный торт, который сверху украшаю свежей ягодой.        − Этот торт тебе на день рождения, Северус. Ты завтра проснешься и будешь совсем большой, целых три года. − Нежно обнимаю ребенка, целуя его в макушку. − Завтра к нам в гости придут Эдди и Майкл, поиграешь с ними, хорошо?        − Люблю тебя, Ада. Спасибо.        − Не за что. Я тоже люблю тебя. — Грустная улыбка скользнула по моим губам. − Всегда.        День рождения брата проходит спокойно. Оба гостя уделяли Северусу все свое внимание, но спустя час я уже видела, как ребенка это стало напрягать — его движения стали резче, все чаще он стал хмуриться и смотреть в мою сторону. Так что, выпив чай с тортом, мы пошли гулять на улицу. А вот домой мы возвращались уже вдвоем.