Между вдохом и выдохом

       Очень много времени пришлось потратить на огород. Похоже, урожай в этом году если и будет, то позже. Ну да ладно, лишь бы был. Фрукты и ягоды в любом случае вырастут.        Когда Северус стал заваливать меня вопросами по зельеварению, я не придумала ничего лучше, чем заказать несколько книг, предназначенных для детей. «От ложки до поварешки», «Чем котел отличается от кастрюли», «О пестиках и тычинках», «Чем флоббер-червь отличается от рогатой жабы и не только». А вот для себя я тоже приобрела несколько книг: «Зельеварение для новичков» и «Самая полная таблица совместимости ингредиентов». Так что теперь было чем развлечь себя в свободное время.        По возвращении Майкла из школы наши совместные прогулки, в том числе и до библиотеки, возобновились. Я решила пойти немного на опережение и, не дожидаясь списка литературы из школы, взяла несколько книг и словарей.        Хоть мое сознание было взрослым, это не отменяло того, что информация со временем за ненужностью забывается. И если в семь лет я смогла сдать тест на остаточных знаниях, то теперь такой фокус не пройдет, а чтобы остаться на домашнем обучении, требовалось сдавать тесты на высший балл. Хотя признаться, мой провал больно бы ударил по самолюбию. Вот и приходилось постоянно обновлять знания.        Говорить про учебу Майклу я не стала. Даже сильно не приглядываясь, можно заметить, что парень изменился, и дело совсем не во внешности. Он стал гораздо меньше улыбаться и практически перестал фонтанировать той живой и солнечной энергией, и меня это очень сильно напрягло. Что же могло такого произойти за полгода? На свое последнее письмо ответа тогда я так и не дождалась, а потом и мне самой не до Майкла стало — все мысли занимал Северус. Лезть в душу к юноше не стала, захочет поделиться — расскажет, пусть не сегодня, я подожду.        Понятия не имею о том, что происходит в школе, но подставлять нас я не горела желанием, поэтому, рассказывая о буднях, приходилось умалчивать об их магических составляющих. Во избежание.        Мои знания будущей истории магического мира ограничиваются семью книгами, но они не сильно помогут защитить нас в случае опасности.        Я не знала, ни когда начались устрашающие рейды Пожирателей смерти, ни на какие объекты они нападали, ни кто становился жертвами. В книгах писалось, что после окончания школы молодой Риддл некоторое время проработал в какой-то лавочке продавцом, заполучил чашу и медальон Слизерина, а потом что? Уехал из страны? Если чисто логически предположить, то он мог уехать искать диадему. А когда вернулся? Насколько быстро он сумел объединить аристократов? И как он смог это сделать?        Вопросы, вопросы… А ведь я даже не знаю, насколько эта реальность похожа на книжную. Ведь я же есть, а родителей нет. Может, здесь все черное — это белое или вообще имеет другой оттенок. Как все сложно.        Только какого бы цвета ни было небо, оно останется небом, так и те, кто убивает, — убийцами. Я не обольщалась на свой счет. Пусть тогда и был выброс магии, но я неистово хотела именно того, что получилось в итоге. Пусть это и была самооборона, только вот результата это не отменяет. Каждый раз приходится напоминать себе, что на кону тогда были две наши с Северусом жизни, поэтому совесть в этом случае тактично не напоминает о себе, позволяя спрятать эти воспоминания за ворохом других.        Встречаясь по утрам на площадке с Эвансами, я занимала позицию наблюдателя. Меня волновало, в первую очередь, поведение Северуса, но контакты с этой семьей, в конце концов, я восприняла как неизбежное зло — в школе брат окажется с Лили либо в одном, либо в параллельных классах.        Поэтому когда Петуния, смотря на детей, неожиданно стала задавать вопросы по поводу воспитания Северуса, то мне показалось, что я ослышалась.        − Почему ты у меня спрашиваешь? — не удержалась я от вопроса.        Девочка почему-то печально улыбнулась.        − Это видно. Он не просто тебя любит, он тебя боготворит. Я ни разу не слышала, чтобы твой брат капризничал, убегал или кричал на тебя. — Она обхватила локти руками, по-прежнему смотря в сторону детей. — Даже завидую. Наверное, он родителей любит меньше, чем тебя.        Это не совсем нормально, прекрасно это понимаю. Стоит лишь надеяться, что в будущем, когда мы станем старше, эта взаимная необходимость друг в друге постепенно станет не такой сильной. Если с его стороны это естественно и понятно, ведь я — константа в его жизни, то мне сложнее. Наверное, тут совокупность сразу всего: прошлого и настоящего, привычки и страха, ответственности и заботы. Все чувства превращаются во что-то совершенно непонятное. Вполне возможно, что что-то изменится, когда его и мой круг общения расширится, но до этого еще дожить надо…        Было бы проще, если бы мы оказались в приюте. Может, я бы даже и согласилась на этот шаг, будь мы простыми детьми, а не магически одаренными. А так проблем слишком много. С другой стороны, худо или бедно, но я могу контролировать нашу жизнь, сделав ее за три года практически комфортной.        Пришлось немного подумать над ответом, чтобы выдать часть правды…        − Мама умерла после вторых родов, отцу было не до нас, поэтому воспитанием Северуса занималась я. Хотя меня саму еще надо было воспитывать, — я печально фыркнула, вспоминая все трудности, с которыми пришлось столкнуться во время «воспитания» ребенка. — Вы совсем не ладите?        − Мне порой кажется, что я готова прибить ее. К своему удивлению, нашла отдушину в уборке. — Мне стало ее жалко, настолько несчастной она сейчас казалась, а ведь ей чуть меньше Майкла, лет одиннадцать, примерно. — А родители и рады скинуть все на меня. Только недавно это поняла, и так обидно за себя стало. Мало этого, так еще они ее и любят больше. Как же… Лили такая яркая и сияет, словно солнышко, всегда улыбается, даже когда делает гадости… — она понизила свой голос до шепота. — Иногда я боюсь ее.        Что-то мне подсказывает, что последняя фраза — следствие магического выброса, свидетелем которого могла стать Петуния.        − Она у вас девочка энергичная, может, ее занять чем полезным? Так и истерик меньше будет. — Чуть пожала плечами. — Я честно не знаю. То, что помогало нам, может совершенно не подходить для вас.        Очередным испытанием для меня был вопрос Северуса перед сном.        − Ада, а почему у нас нет мамы и папы?        Присев на краешек его кровати, я взяла его ручку и накрыла ее своими ладонями.        Я давно ждала этот вопрос, но честно признаться, так и не решила, какой ответ дать. Вот как это все объяснить, не соврав и не нанося ребенку психологическую травму, считая себя виновным в их смерти.        − Мама умерла, Северус, когда ты был совсем маленький, — поэтому ты ее не помнишь; папа же очень сильно ее любил. Видимо, он знал, что я смогу о тебе позаботиться, поэтому он решил уйти вслед за мамой. Это был его выбор, — грустного взгляда и печального вздоха удержать не смогла. — Но лучше об этом никому не говорить, Северус, хорошо? Ты ведь знаешь, что такое секрет? — он серьезно кивнул.        − А ты, Ада? Ты ведь не оставишь меня одного? — чуть не плача, пролепетал мальчик.        Традиционно погладив его по головке и поцеловав в лобик, я поправила одеяльце, которым укрывался ребенок.        − Нет, я буду рядом. И все у нас будет хорошо. Мы будем учиться и узнавать много нового, а потом будем путешествовать, знакомиться с новыми и интересными людьми. В это надо верить, Северус, — теплая улыбка коснулась моих губ. — Ты мой младший братик, и сейчас моя очередь заботиться о тебе, мы ведь семья.        − Я люблю тебя, сестра, очень-очень, — тихонечко проговорил успокоившийся мальчик, прикрывая кулачком зевок.        − Спи, родной. Я тебя тоже, очень-очень.        Встав, я выкрутила лампочку из бра и, положив ее на полочку, вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.        Погасив везде свет, я, усевшись с чашкой мятного чая на диван, думала о трудностях, с которыми еще могу столкнуться… Все же до официального магического совершеннолетия еще очень много времени.        В этом мире я три с половиной года, но какими же они были насыщенными.        Перевела задумчивый взгляд на потрепанное кресло. Да, не мешало бы снова поменять обивку.        В середине августа Майкл снова предложил прокатиться с ними до Лондона, оставив Северуса у них дома. Подумав, я согласилась, только вот в магический мир идти я не хотела — незачем. Мне надо было пополнить лишь продуктовые запасы, да и по хозяйственным магазинам пройтись хотелось. Конечно, можно было бы воспользоваться Ночным рыцарем и доехать за минуты, а не тратить на дорогу часы драгоценного времени, но этот день я могла провести наедине с собой, спокойно пройдясь по магазинам и не отвлекаясь на ребенка.        Выехали мы так же рано, чтобы засветло вернуться.        Несколько попыток расшевелить Майкла ни к чему не привели — он все так же был замкнут и печален. Нехорошее предчувствие зародилось в груди, но вытащить правду не помогли ни хитрость, ни забота. Оставалось только надеяться, что до отъезда он расскажет причину своего состояния.        Основываясь на его зимнем рассказе, можно только предположить ту обстановку, в которой он оказался. Волшебный мир совсем не сказка. Тут либо он стал жертвой травли, либо кто-то из его друзей и, скорее всего, преподаватели решили не вмешиваться в ситуацию.        Мистер Уоррен высадил меня возле большого магазина, чем-то напоминающего торговый центр. Прижав к себе волшебную сумочку, полную фальшивых шиллингов, я смело шагнула внутрь — покупок предстояло много, а времени — всего три часа.        Тщательно отслеживая окружающее пространство на предмет заинтересованности в моей персоне, я, зайдя в закуток, накинула на шею амулет отвода глаз.        Основной целью была верхняя одежда для меня и Северуса, потом по порядку значимости шли обувь, обычные вещи и все остальное. Хорошо, что все это можно было взять в разных магазинчиках, так никого не заинтересует наличие денег. А что? Два-три фунта не так бросаются в глаза, если закупаться в одном месте на двадцать фунтов. Не прошла мимо и текстильных магазинчиков — полотенца, одеяло, два комплекта постельного белья, скатерть, покрывало, в хозяйственном магазинчике затоварилась шампунями, мылом и мочалками. Не забыла и о чайной паре и красивом фарфоровом чайнике. Последними в списке были мясо и рыба, правда, не удержалась от пакета молотого кофе — его одуряющий аромат сбил меня с намеченного маршрута.        По центру я ходила с амулетом, снимая его только перед кассой. Можно и своровать, конечно — хотя, по сути, мои покупки спокойно можно тоже отнести к этой категории — но совсем наглеть я не хотела. Благодаря чарам, меня, как и то, что все покупки отправляются в мою зачарованную сумку, не замечали.        На улице, не замечаемая прохожими, я ждала Уорренов, чуть в стороне от тротуара, а то затоптали бы. Не прошло и десяти минут, как знакомая коричневая машина подъехала к парковке возле торгового центра. Снимая по пути амулет, я поспешила к ждущим меня мужчинам.        Пока мы ехали обратно, я прикидывала, чем могу отблагодарить Майкла. Зелья будут очень подозрительны. Может, сделать защитный браслет? В принципе, ничего сложного, нужна будет только капелька моей магии, а времени много не займет. Что же, решено тогда.        На подготовку подарка оставалось две недели. Поэтому со следующего дня начала внимательно изучать «Защиту личного пространства или как избежать проклятия». Читать все эти магические книги трудно только потому, что уж очень много воды в них. История создания, способы применения, области воздействия и множество иллюстраций.        Делать оберег я решила ночью, как раз было полнолуние.        Как сделать сильный оберег, не применяя магию крови? На самом деле, как и в магии — все зависит от желания. И сейчас я очень хотела защитить хорошего парня, представляя, как должен работать будущий браслет.        Изначально я хотела сделать браслет из бусин с рунами на защиту, одноразовый, вида «Протего», но потом фантазия убежала вперед меня, поэтому будущий подарок претерпел изменения. Теперь в черном широком браслете были маленькие бусинки — ряд почти незаметных рунных символов, которые при активации саморазрушаются. Разовый щит. Никакой крови, лишь одно желание.        Не забыть потом спросить у парня, пригодился он ему или нет; но, скорее всего, вопрос будет о том, как в итоге выглядит щит: стеной или сферой?        Не забываю записать все свои заметки в тетрадь — вдруг когда придется повторить? Интересно, сколько будет стоить подобное изделие в денежном эквиваленте?        Будем считать, что это подарок. Да и привыкла я к Уорренам, ведь они первые протянули мне руку помощи, выручили с едой, семенами и разрешали оставлять у них Северуса. Да и о секрете нашем пока на каждом углу не кричат.        Майкл тоже хороший. Наверное, именно таким должен был быть счастливый и любимый ребенок в обеспеченной семье. Так что я даже в чем-то ему по-светлому завидовала.        И все-таки он признался о том, что так изменило его.        За два дня до отъезда нам удалось снова выбраться на детскую площадку.        Наверное, это может стать хорошей традицией — рассказывать секреты под тенью дуба.        − Если я буду чаще тебе писать, ты отвечать будешь? — В этот раз на качелях раскачивалась я сама, пока парень изображал подпорку для дерева. — Это, конечно, твое дело, закрываться ли в своих переживаниях, но я волнуюсь за тебя. Мы уже давно знаем друг друга, Майкл, и, наверное, у твоих изменений есть причины. — Я снова взмыла вверх, позволяя ветру играться с моими короткими волосами. — Друзья, Майкл, так что жди писем по понедельникам.        Было заметно, что он готов сдаться.        − А вообще тебе необязательно будет отвечать прямо. Хочешь, давай будем их шифровать? — я усмехнулась, отлетая назад. — Если все хорошо, можешь заканчивать письмо словами — дай подумать — «Скучаю по маминым сэндвичам». − Парень улыбнулся, смотря на меня, наконец-то! — А если все плохо, то м-м-м… «овсянка с утра была холодной». Тогда я буду читать письмо между строк.        − Помнишь, я рассказывал тебе про Остина?        Невольно я вся подобралась и смешинки сами собой пропали из моего взгляда. Неужели решился?        − Да, он вроде твой друг, − начиная притормаживать качели, говорю ему.        Серьезные разговоры надо в принципе вести, находясь на одном уровне глаз.        − В конце года произошел несчастный случай. Официально Остин упал с лестницы, но если верить слухам… − он чуть замялся, снова уходя в себя.        − Он жив? — Наконец, поднялась я с качелей и подошла к серьезному парню.        − А? Да, наверное, но нас к нему не пускали в больничное крыло, а потом вообще сказали, что его отправили домой и что в следующем году он не сможет учиться. — Он устало ссутулил плечи и опустил голову. — Я чувствую себя виноватым, мы с Дэном не пошли в этот день в библиотеку, а Остин был там. Я плохой друг, Адалинда.        − А слухи?        − Два основных, и первый может быть следствием второго. — Юноша пожал плечами. — Вроде там что-то связано с магическим ядром, отчего он больше не сможет колдовать. Второй — что его прокляли слизеринцы. Чем-то из семейных проклятий.        Желая поддержать юношу, который, вероятно, скинул розовые очки, выйдя из-под опеки взрослых, и столкнулся с жестокой реальностью, я погладила его по предплечью.        − Ты не виноват, не ты же в итоге выпустил проклятье.        А на следующий день я отдала ему браслет, не предупредив о его магической составляющей, которую я никак не могла объяснить. Потом, похоже, придется показать книги и сказать, что для рун магия не нужна. Но это будет потом, сейчас я понимаю, что юноше банально опасно в школе.        − Майкл, прошу, пообещай, что никогда, никому и ни при каких условиях не расскажешь, кто, где и когда дал тебе этот оберег.        − Зачем?        − Ты поймешь, когда он поможет, только его всегда надо носить на руке.        Парень шумно выдохнул и, закатив глаза к серому небу, наконец, произнес фразу Обета Молчания, отчего на его левом запястье появилась на несколько секунд серебряная ниточка.        − Спасибо, это очень важно для меня. Если потребуется еще браслет — напиши письмо с пометкой, что скучаешь по вишневым пирожкам.        Парень снова заулыбался и, открыто смотря мне в глаза, чуть наклонил в сторону голову.        − У тебя все с едой связано.        − Голодное детство сказывается. Береги себя, Майкл, — тепло улыбнувшись, я убежала домой.        Вот и лето пролетело…