Между вдохом и выдохом

       Мистер Принс перевел на меня непонимающий взгляд.        − Давайте присядем? — Я с надеждой смотрю на мужчину и жестом указываю на стул.        − А я? — Дергает меня за руку Северус.        − Ты тоже можешь присоединиться, но не обижайся, если что-то не поймешь, хорошо? Запомни, что не понял, потом у меня спросишь — я объясню.        Быстро бросив взгляд на севшего с прямой спиной на стул дедушку, я мысленно пожелала себе удачи. Что-то мне подсказывает, что этот разговор будет очень непростым для обеих сторон, потому что у меня тоже за вчерашний день появились вопросы.        Переговоры начались, и от их итогов, по идее, многое зависело.        − Я не обманула вас, когда сказала, что отец не справился. Его хватило на две недели. Мама ушла неожиданно одиннадцатого января, через два дня после рождения Северуса, и сомневаюсь, что с этого дня отец хоть мгновение адекватно оценивал реальность. — Облизав пересохшие от волнения губы, я разлила по чашкам чай: поднимать глаза на мужчину я не стала, хоть в моих словах не было и грамма лжи. — У меня не было ничьих данных, к кому можно было бы обратиться за помощью. Да даже если и были… Мне было шесть лет, а Северусу — пара недель, у нас в доме не было совы, а другого способа связи, что был бы мне под силу, я не знала. — Большим пальцем я обвела ручку чайной чашки. — Очень было страшно, что нас заберут органы опеки и разлучат меня с Северусом. Мне пришлось обратиться в фирму, работающую с магами: теперь с чисто юридической стороны папа работает и оплачивает все налоги. По бумагам он — законопослушный гражданин. По слухам — трудоголик и заботливый отец.        Северус с нескрываемым любопытством наблюдал за Августусом, а тот сидел в прострации. Но постепенно, по мере моего достаточно спокойного рассказа, мужчина начал задавать уточняющие вопросы, пытаясь как можно больше узнать о нашей жизни. Кажется, что его интересовала не только «темная» сторона, но и счастливые эпизоды: он задавал вопросы не только мне, но и Северусу, позволяя мелкому не чувствовать себя лишним. И если вначале я была достаточно осторожна в высказываниях, пытаясь ответить как можно короче, то потом, видя в мужчине живой интерес, что подкупал, я расслабилась. Нет, я все так же следила за речью, но не было той напряжённости, что присутствовала в начале разговора.        Понемногу мы тоже начали задавать вопросы, пытаясь узнать у этого серьезного и холодного мужчины о своих родителях, о Принцах, о его семье. И он отвечал, делясь с нами рассказами: о знакомстве и любви Эйлин и Тобиаса, о проказах маленькой Эйлин и ее стихийных выбросах, о молодом и серьезном дедушке Октавиусе, о его свадьбе с бабушкой Аурелией, о своих родителях.        Казалось, что Августус специально раскрывал только положительные или нейтральные стороны родных, чтобы не разочаровать двух сирот в своих предках. Принс оказался чудесным рассказчиком, сумевшим так детально описать людей, что, прикрыв глаза, можно было представить их рядом.        Не знаю, сколько в его словах было правды, но теперь не только у Северуса, но и у меня есть представление о том, какими были наши родные и не очень люди при жизни.        Мы долго сидели за разговором, незаметно выпили по второй чашке чая, стараясь навести пока очень хрупкие мосты доверия. И пусть это были лишь ниточки, но, возможно, со временем их станет так много, что они станут крепкими канатами.        Вопрос: «Почему нас не нашли раньше?» озвучил Северус, и Августус поведал историю Принсов: грустную историю. Скупыми фразами дедушка описал самый тяжелый период своей жизни.        И я в очередной раз подумала, что это — мир покалеченных судеб и жизней.        После очередного посещения Снейпов в период рождественских праздников отец с дочерью вернулись домой как обычно. Жена же мистера Принса была дома по причине и без того трудно протекающей беременности. Несколькими днями позже женщине резко стало хуже. Из Мунго вызвали колдомедика, специализирующегося как раз на ведении беременности и родах, который выдал огромный список для поддержания не только женщины, но и малыша. Однако даже индивидуальные зелья не помогали, либо помогали, но несильно. Августус практически переехал жить в зельеварню, уволившись из лаборатории при министерстве, пытаясь усовершенствовать составы. Ребенка спасти не удалось.        − Это оказалось большим ударом для нас с Гвен, особенно, как оказалось, для нее, − его голос звучал отстраненно, будто он рассказывал историю не своей жизни, а знакомого: все же выпитое им успокоительное глушило все эмоции. — Что бы я ни делал, мне не удавалось привести ее в чувство, вывести из затянувшейся депрессии. Здесь оказалась бессильна ментальная коррекция. Может, надо было решиться на Обливиэйт, но был риск стереть личность… В октябре пятьдесят девятого половины моей души не стало — Гвен просто не проснулась. Пусть я хороший зельевар, но я снова оказался беспомощен. — Он перевел дыхание и прикрыл глаза. — Аманда, которой тогда только исполнилось пятнадцать, возненавидела меня, считая, что именно я виноват в смерти матери. На летние каникулы из Хогвартса она не вернулась домой. Спасибо, тесть прислал весточку, что она у него. Несмотря на прошедшие годы, она так и не простила мне смерть Гвен. — Мужчина посмотрел на меня тяжелым взглядом. — Переживая свою боль, я забыл про Эйлин… про вас всех, прости. У меня не было даже ее волоса для зелья поиска, Патронус после пережитого не получался, а с прошлого места, к моменту, как я вернулся к жизни, вы уже переехали, не сообщив нового адреса, а совы возвращались. У меня не было и мысли, что они могли умереть, а написать письмо на твое имя я не додумался. Все, что я знал, это то, что в этом году ты, Ада, должна пойти в Хогвартс, поэтому я уже в прошлом году вошел в состав Попечительского совета, надеясь, что смогу увидеть тебя в школе. − Он вытащил из ножен концентратор и, глядя мне в глаза, произнес: − Клянусь магией, что все сказанное сейчас мной было правдой. Люмос. — На кончике темно-вишневой палочки загорелся яркий огонек. — Нокс.        Неловкость, образовавшуюся после принесения клятвы, развеял Северус. Он спустился со стула и, подойдя к мистеру Принсу, обнял его.        Хотя это, конечно, громко сказано, скорее, сделал попытку объять необъятное, все-таки пропорции у мужчин были слишком разные.        − Можно я буду называть тебя дедушкой? — со всей серьезностью спросил он.        Смахнув невольно выступившие слезы, я с теплом смотрела на них.        Будь я ребенком, мне бы тоже хотелось отбросить груз прошлого и беззаботно обнять пусть не добрую крестную-фею, но этого холодного и одинокого мужчину, по воле судьбы ставшего нашей надеждой.        Кажется, я пропустила ответ мистера Принса, так как снова заговорил Северус. Вцепившись в его огромную ладонь, он практически на буксире потащил его с места.        − Вставай, дедушка, пойдем, я покажу тебе самое важное место в доме. Подвал. − Увидев мой разрешающий молчаливый кивок, мужчина поддался и пошел за Северусом. − Одному мне туда пока нельзя, но если ты будешь со мной, значит, нас будет уже двое, поэтому будет можно, − спокойно и уверенно говорил ребенок, не отпуская руки мужчины. − Пойдем, а потом… потом я провожу тебя в свою комнату и покажу дракона, он рычит и плюется огнем, но огонь совсем не жжется…        Молчаливой тенью следую за ними, особо не вслушиваясь в монолог ребенка, просто пока еще боюсь оставлять их наедине друг с другом. И пусть магия засвидетельствовала правдивый рассказ мистера Принса, мне пока не ясны его дальнейшие мотивы и желания на наш счет. Хотя, может, он и сам пока их не знает.        Для меня много значит тот факт, что Северус принял в наш маленький мир Августуса. Какой бы я ни была способной, но я все же девушка и совершенно иначе смотрю на жизнь. Время идет, и брату нужен будет рядом мужчина, наставник, пример для подражания и выработки мужской модели поведения.        − Не возражаешь, если я все посмотрю? — слышу голос дедушки, уже спустившегося с последней ступеньки лестницы.        − Нет, конечно, ничего запрещенного в доме нет, − пытаюсь шуткой снять с себя напряжение.        От меня не укрывается прошедший по полкам и инструментам изучающий взгляд моего будущего профессора. Поэтому я была абсолютно не удивлена, услышав вопрос мужчины:        − Как давно ты занимаешься зельеварением, Ада?        Фыркнула. Будто я помню конкретную дату.        − Давно. Больше двух лет точно: все началось с витаминного, а потом просто нарабатывала руку. У нас в шкафу столько зелий, что можно открывать аптеку.        − А я помогал, − не хвастается, просто констатирует факт, − а когда я еще немного вырасту, Ада сказала, что даст мне самому сварить зелье, — серьезно произнес ребенок.        Мы оба понимаем, что этот момент наступит не раньше, чем в день его рождения. И то, это будет что-то супер легкое, которое при всем желании нельзя испортить, например, зелье, на час окрашивающее волосы в радужный цвет, в составе которого только четыре ингредиента. Хм, почему бы и нет?        − Не рано? — Приподняв бровь, Августус вопросительно смотрит на меня.        − Кто знает. − Жму плечами, − но у Северуса талант, что есть, того не отнять. Он на самом деле помогал мне последний год с подготовкой ингредиентов, пусть и элементарных, но надо же с чего-то начинать, правильно? А технику безопасности Северус знает наизусть.        Всегда следовала принципу, что хвалить надо при всех, а ругать наедине. И чувствую, что не ошиблась и в этот раз, смотря, как слегка порозовели щечки ребенка.        − Конечно, если ты каждый раз проговариваешь мне ее вслух, − пробурчал все еще смущенный ребенок, − а я ее сразу запомнил. Слово в слово.        Кажется, мистер Принс сунул нос в каждую баночку, даже пролистал записи по сваренным зельям и инструкции по приему, которые я веду последние годы.        − Ты используешь те зелья, что варишь сама? — Сейчас взгляд Принса был такой же холодный, как и голос.        − Да, как только соответствующее описанию зелье готово и разлито по фиалам, я отправляю сыча с одним из флаконов и монеткой в аптеку на проверку. На каждое зелье у меня есть заключение. — Ничуть не смутившись, спокойно отвечаю ему.        − Я могу посмотреть?        − Конечно, пойдемте, сэр.        В комнате вкручиваю обе лампочки в бра, отчего в помещении сразу становится светло, и распахиваю дверцы платяного шкафа, где, вытеснив все продуктовые запасы, в коробках разместились почти шестьсот флаконов. Мда, что-то их на самом деле за годы набралось очень много, а вылить рука не поднимается — безумное расточительство.        − Стазис? — Мужчина заинтересовано рассматривает рунную цепочку по стенкам шкафа. — Работа Эйлин?        − Моя. Много ума не потребовалось. В комоде с зельями была такая же, поэтому я просто скопировала ее. — Не вижу смысла врать, как и поводов гордиться.        Августус снова одаривает меня нечитаемым взглядом и переходит к инспекции шкафа с фиалами.        − Тут нет ничего сложнее четвертого курса. − Констатирует он, просматривая этикетки на коробках.        − Да, дальше идут зелья, где есть плохо совместимые компоненты, где время варки больше четырех часов, и зелья с высокой степенью взрывоопасности. — Пожимаю плечами и притягиваю к себе топчущегося Северуса, − без присмотра и просто ради практики я не стала браться за эти составы.        − Как далеко простираются твои знания? — чуть прищурив глаза, спрашивает он.        − Ада очень умная, − гордо отвечает ребенок, − хотя иногда не сразу отвечает на вопросы, но потом почитает книжки и почти всегда находит ответ.        − Северус, это невежливо, вопрос задали мне. − Щелкаю ребенка по носу, отчего он захихикал, а переведя взгляд на профессора, улыбаюсь. — У меня было много времени, поэтому я знаю весь школьный теоретический курс Хогвартса, освоила азы артефакторики, занимаюсь окклюменцией и практикую ежедневную медитацию.        − Я тебя услышал. — Кажется, что мужчина просто устал удивляться, но меня порадовало то, что он, наконец, улыбнулся, тепло так и мягко.        Стоило мужчине поставить последний фиал в коробку и закрыть дверки шкафа, как его увлек Северус показывать дракона и свою комнату. За ними двумя тенями проследовали Айрис и Сая, которым понравился Августус. Наверное, от него приятно пахнет с точки зрения кошек, или им ведомо больше, чем мне.        Никаких сверхсекретных сведений я дедушке не предоставила. Отрицать, что знаю больше положенного одиннадцатилетке, бессмысленно, да и по мне понятно, что веду я себя не как ребенок. Я просто рано «повзрослела». Жизнь — она такая, не щадит ни взрослых, ни детей.        Большую часть информации об имеющихся знаниях я утаила осознанно, если все будет хорошо, то со временем расскажу.        О том, что я могу ошибиться в человеке, думать не хотелось. Вот совсем, ни капельки — категорически. Надежда — она такая, ей только волю дай. Не зря же говорят, что она умирает последней.        Обед мы пропустили за разговорами и воспоминаниями, да и о еде как-то тогда не думалось, тем более, что пока чай попили, сладким перекусили… Сейчас стоял вопрос об ужине: у нас с Северусом организм растущий и кушать надо хорошо.        − Вы останетесь на ужин, сэр? — спрашиваю у мужчины, как только мы спускаемся вниз.        − Нет. Мне, наверное, пора. Ада. − Я обернулась и вопросительно посмотрела на мистера Принса, стоящего в прихожей, − как ты смотришь на то, чтобы вам с Северусом переехать ко мне?        Мне потребовалось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы собрать враз разбежавшиеся мысли. Хоть я и думала об этом, но прозвучавшее предложение все равно показалось неожиданным.        − Давайте прежде привыкнем друг к другу, − увидев его вопросительный взгляд, я продолжила: − Может, для начала вы так же раз-два в неделю будете приходить к нам в гости?        − Хорошо, в следующую субботу в час. И я закажу у мастера порт-ключ, чтобы вы тоже могли прийти ко мне в гости в любой момент, − согласно кивает он.        − Спасибо, сэр, − благодарно склоняю голову. − За то, что принимаете нас и не торопите, я ценю это. Мне бы не хотелось резко срываться с места. Северусу нужно учиться в начальной школе и общаться со сверстниками.        − Я потерял почти всех. У меня нет права на очередную ошибку. И да, Ада, мне будет приятно, если дома ты тоже будешь называть меня «дедушкой».        Не удержалась, кивнув, хихикнула.        Перед тем, как уйти, мистер Принс обратил внимание на рунные цепочки на полу под дверью и самом дверном проеме, но промолчал, лишь мимолетно улыбнувшись мне. Даже если он не смог сразу определить их значение, это не значит, что это помешало ему сделать какие-то свои выводы.        Да и про защиту я ему рассказала, но пальчиком не тыкала. Работает, и все.        Северус, как примерный ребенок, помахал деду на прощание ручкой и, как только тот аппарировал, жалобно посмотрел на меня.        − Есть будем? У меня живот сам себя сейчас съест, а то при дедушке неудобно как-то.        Взъерошив волосы брата, я закрыла дверь.        Кто знает, какое будущее нас ждет, но, несомненно, одно понятно: с завтрашнего понедельника начинается немного иная жизнь. И дело не только в начале учебного года, нет, сейчас я могу сказать, что теперь у нас есть тот, кто не только хочет помочь нам, но и может это сделать.