Между вдохом и выдохом

      Подарок от крестного был неожиданным и каким-то правильным — переносная колдокамера, пленки и талмуд в качестве инструкции по применению и проявлению колдографий и пустой альбом, куда я в будущем смогу вклеивать снимки.       За прошедшие годы у меня не появилось ни одной даже обычной фотографии, поэтому иррациональное желание запечатлеть себя — и не только себя, но и Северуса, дедушку и, собственно, самого мистера Олливандера — неожиданно появилось вместе с камерой.       Прибывший из Вены мистер Принс лучился довольством. Можно было даже не задавать никаких вопросов — по его чуть прищуренному взгляду и легкой полуулыбке было видно, что защита прошла успешно. Какую плату за консультации и шефство взял дедушка — неизвестно, но я больше склоняюсь к услуге от рода Блэк, нежели материальному или какому иному вознаграждению. А насколько был свободен дедушка во время симпозиума, можно судить по появившимся на полках фолиантам — видимо, времени было достаточно, чтобы пробежаться по книжным лавкам и подобрать литературу.       Дождалась я и своих подарков на прошедший Йоль и день рождения: книгу по косметическим зельям и флакончик волшебных духов — настолько чарующий сладко-цветочный аромат, что и правда звучат волшебно.       Отпраздновали день рождения Северуса мы дважды: девятого января дома в кругу семьи и двенадцатого — в Тупике Прядильщика со школьными товарищами брата, в чью компанию маленькой змейкой втиснулась несравненная мисс Лили Эванс.       Распрощавшись с последним гостем, дедушка возвращает вещам привычный вид, отменяя трансфигурационные чары.       — Себастьян, займись уборкой. Ада, ты в последние минут пятнадцать уж очень задумчива, вымотали тебя сорванцы?       — Нет, — фыркаю я, вспоминая прошедший балаган в стиле ковбоев Дикого Запада. — У меня есть каталог мебели, что я захватила из магазинчика, посещая магический квартал. Вот, думаю сменить диван и кресло. Трансфигурация — это, конечно, замечательно, но мне и в повседневной жизни хочется чуть больше уюта.       — Насколько я помню, мебельный предоставляет услуги дизайнера, а ты проводишь здесь много времени, может, тогда стоит поменять все? — невозмутимо проговорил мужчина, обводя взглядом гостиную, но имея в виду все убранство дома.       — Не думаю, что это уместно, если мы не хотим привлечь лишнего внимания к семье, породив ненужные сплетни, — на что дедушка вопросительно приподнимает бровь, требуя тем самым пояснения. — В Англии сейчас экономический кризис. Если поменяем «все», как ты выразился, то это будет как минимум странно и возникнет вопрос: а откуда, собственно, такие деньги? Ведь избежать полностью гостей невозможно. А я никогда не выделялась: продуктовый минимум, одежда чистая, опрятная, но недорогая, а город маленький, — тихо закончила я, невольно вспоминая один из самых страшных эпизодов этой жизни, когда я невольно показала, что имею больше, чем позволительно маленькой девочке.       — Понял, значит, диван, кресло и, пожалуй, ковер. Деньги есть?       — Да, даже в Гринготтс не надо идти. Только я понятия не имею, как подобный заказ делать, ведь это же покупка без посещения магазина, получается…        — Открываешь каталог и выбираешь палочкой желаемое. В конце у тебя образуется список с товарами и итоговой суммой. Отрываешь листок, вкладываешь в мешочек нужное количество галлеонов и непосредственно сам заказ и отправляешь сову, — как само собой разумеющееся проговорил дедушка. — Обычно заказ присылают уже на следующий день. И Финита и Левиоса в помощь. Думаю, имеет смысл оборудовать кабинет или переоборудовать подвал под мастерскую, — предложил он дельную мысль, с которой я вынуждена была согласиться. — Что-то еще?       — Научи меня сигнальным чарам, а то вдруг кто решит в гости наведаться. В конце концов, лучше озаботиться этим поздно, чем пустить все на самотек.       Улыбнувшись кончиками губ, мистер Принс показал мне движение палочки, не забыв про вербальную ключ-формулу.       — Это самая элементарная, дорогая, без дополнительных ухищрений. Когда любой человек, не важно, маг или нет, дотронется до двери, ты услышишь перезвон колокольчиков, — наставлял он, наблюдая за мной, пока я накладывала заклинание на входную дверь.       Так к началу учебного семестра дом номер девять претерпел незначительные, но изменения: теперь бывший кабинет стал мастерской, где расположились не только книжные шкафы, но и стеллажи для будущих заготовок и расходных материалов. На окно и дверь пришлось накладывать руны отвлечения внимания, но теперь я была спокойна — даже если кто вломится в дом, то в мастерскую не залезет.       Обновленная гостиная приятно радовала глаз, и я не отказывала себе в том, чтобы, проходя каждый раз мимо дивана или кресла, провести подушечками пальцев по новой мебели.       Учеба давалась легко; приступив к занятиям после каникул, я снова совала свой нос в отделы библиотеки, предназначенные для старших курсов. Не я одна такая, в этом со мной, пожалуй, может посоперничать только Одри с нашего потока, которая чем-то походила на книжную Гермиону. И если я более продвинуто изучала руны, зельеварение и гербологию, то МакМилан, кажется, читала вообще все подряд. Хорошо это или плохо, судить не берусь.       Доставив после занятий Северуса домой, я возвращаюсь в школу, чтобы как обычно часа на два-три засесть в библиотеке — подготовить домашнее задание и почитать дополнительную литературу. Если материала, что был усвоен мною ранее, хватает, то пишу по памяти, если нет, то книги в помощь.       Сегодня была пятница и заданное эссе по колдомедицине, касающееся расшифровки параметров, выдаваемых диагностическими чарами, я написала за «рекордные» пятьдесят минут, прибегнув к помощи двух справочников. Стоило поставить точку, тут же применила заклинание подсушивания, иначе чернила на пергаменте могли перепачкать всю работу, сведя все старания на нет.       Фолиант, присмотренный не так давно в разделе рун, отсутствовал, поэтому, тяжко вздохнув, я залезла на лесенку и принялась исследовать верхнюю полку, медленно скользя пальчиком по корешкам книг.       — Gnädige Frau! Можно поинтересоваться, что вы ищете в разделе для шестого курса?       Скрестив руки и облокотившись одним плечом на стеллаж, спокойно спросил старшекурсник, в речи которого чувствовался небольшой акцент, свойственный иностранцам. Этого парня я часто встречала в коридорах или, как сейчас, в библиотеке. Все же в нашей школе мало учащихся, так что со временем запоминаешь всех в лицо, но это был первый раз, когда кто-то из студентов не из нашего потока со мной заговорил.       — Что-то, что может посоперничать в познавательности и полезности с «Рунологией» Оулавссона, — я слегка пожала плечами.       — Тогда это работы Йоунссона или Рёгнвальдссона, спускайтесь. — Хмыкнув, парень подошел к лестнице и, не вставая на нее, вытащил с верхней полки две книги, одну из которых протянул мне. — Любитель?       — Пока что да. — Забрав книгу, я благодарно улыбнулась. — Спасибо.       — Не за что, фройляйн, рад был помочь. — Чуть поклонившись, парень отправился к стойке, чтобы сделать копию и заполнить формуляр на свою книгу.       Проводив задумчивым взглядом юношу, я посмотрела на книгу — в руках я держала рекомендованного Рёгнвальдссона.       Не успев дочитать и четверть книги, слышу сигнал — до закрытия библиотеки осталось десять минут. Сделав копию и отложив оригинал на специальную полку, я наскоро заполнила свой формуляр, решив на выходных дочитать книгу дома. Невольно зацепилась взглядом за последнюю карточку, принадлежащую помогшему мне старшекурснику: «Рикхард Мейер, 6 курс».       Дедушка, наслушавшись восторженных рассказов Северуса о выходных, которые он проводил с семьей крестного в немагической части Англии, решил тоже попробовать выбираться вместе с нами в люди. Так, с наступлением весны, мы не только втроем гуляли по городу, но и посещали музеи, картинные галереи, театры, скачки. То, чем не может похвастаться магический мир, но готов предоставить нам обычный.       Когда мы проходили по ранее еще неизведанной улице, до нас донеслись звуки музыки: в одном из домов расположилась танцевальная студия. Как завороженная, я остановилась у панорамных окон, жадно рассматривая танцующих и впитывая в себя незнакомо-знакомую мелодию.       — Это будет неплохой опыт, — хмыкнул дедушка, подойдя ко мне. — Хочешь танцевать?       Горло сдавило от волнения.       — Да, — тихо ответила я, смотря в окно студии танцев. — Смотри, как они скользят. Их движения плавные, но четкие. Можно? — спросила я с затаенной надеждой, чуть обернувшись к мужчине, стараясь поймать его взгляд. — На успеваемости это не скажется, обещаю.       — Подождите с Северусом здесь, я схожу и узнаю.       Когда дедушка зашел внутрь, Северус подошел ко мне и облокотился спиной мне на грудь.       — Что такое? — все также, не отрывая взгляда от окна, спросила я.       — Зачем тебе это надо?       — Еще с осени брежу танцами. То ли в жизни движения не хватает, то ли разнообразия, а может, и того и другого, — я замолчала и продолжила, когда группа людей прошла мимо нас. — Раньше танцы были обязательным элементом в воспитании юных магов, помнишь, дедушка говорил, что, когда он учился в Хогвартсе, у них был факультатив? — Ребенок на мгновение задумался и с серьезной моськой кивнул. — А замечал, как двигается дедушка? Грациозно, текуче… как пантера — ни одного лишнего движения, и это завораживает. Честно? Мне хочется в этом походить на него.       Переведя взгляд на танцующих молодых людей, я грустно вздохнула — они были великолепны даже на мой дилетантский взгляд. Но это и не новички, а уже, видимо, давно состоявшиеся пары, возможно, даже профессионалы.       — А мне больше нравится музыка, у меня от нее мурашки по спине и сердце в груди так быстро стучит, что, кажется, сейчас выпрыгнет. — Северус прикрыл глаза, вслушиваясь, положив правую руку к своей груди. — Что это?       — Что-то знакомое, вертится на кончике языка, но… извини, никак не могу вспомнить.       Все время до прихода дедушки мы стоим, обнявшись, и Северус отстраняется, только когда слышит подошедшего к нам мистера Принса.       — Занятия начнутся с первого апреля. Твоя группа будет заниматься в понедельник, среду и пятницу, с трех до пяти вечера, я оплатил абонемент до конца года, — довольно проговорил мистер Принс. — Вот, членская карточка. — Дедушка протянул мне абонемент размером с чековую книжку, бережно забрав которую, я неверяще посмотрела на мужчину. — Пойдем, поищем место, куда тебя будет переносить Себастьян. — Улыбнулся он.       — Спасибо. — Порывисто обняв мистера Принса, я почувствовала необычайный подъем.       — Я рад, что такая мелочь может сделать тебя счастливой, Ада. Порой я забываю, что ты, по сути, тоже еще ребенок. — Тихо рассмеявшись, он погладил меня по голове.       — Дедушка, а ты знаешь, что это за музыка? Ничего подобного никогда раньше не слышал.       — Прокофьев и его «Танец рыцарей». — Мужчина дружелюбно похлопал Северуса по плечу. — Дослушаем и пойдем вперед, хорошо?       Предложение было принято единогласно.       С тех пор, как мы стали выходить в город, я завела ежедневник, потому как обычная учеба перемешалась с досугом и культурной программой. Билеты, которые мы покупали, зачастую датировались следующим месяцем; время начала мероприятия нам было не принципиально, главное, чтобы оно выпадало на субботу — наш семейный день.       Неприспособленное к физическим тренировкам тело первое время казалось чужим: наутро после занятий болело в таких местах, о наличии мышц в которых я лишь отдаленно догадывалась; спасибо волшебным мазям и зельям — тело подстроилось под нагрузку быстро. Наш тренер, миссис Толлер, требовала полной самоотдачи, желая идеального исполнения, поэтому, в первую очередь, она старалась сделать наши движения более пластичными, а нас гибкими, уделяя много времени растяжке. И только к концу мая, спустя два месяца, когда у всех стал получаться разминочный комплекс упражнений, мы начали учиться танцевать. Но как… Порой мне во сне снился ее зычный голос, указывающий на наши ошибки. Непрерывные ошибки.       И где-то в этом калейдоскопе я находила время на отработку заклинаний, и если с программой «техникума» у меня не было никаких проблем, так как разжевывали нам на занятиях все до самых мелочей, то программу Хогвартса, которая несколько шире, мне приходилось разбирать самостоятельно.       Время итоговых экзаменов подкрадывается незаметно. Вроде бы только вчера был апрель, и вот уже июнь. Чудеса времени, не иначе. И только сдав последний школьный экзамен, я вдохнула полной грудью разлившиеся в воздухе ароматы лета.       Шел третий день заслуженных каникул, когда дедушка вспомнил о другой, не менее важной проверке, хотя с его загруженностью было удивительно, что инициатором разговора стал он.       — Когда будем проверять щиты? Год прошел.       — Можно и сейчас, это ведь ненадолго, — чуть пожав плечами, ответила я.       — Хорошо, приготовься, будет гораздо сложнее, чем в прошлый раз. Легилименс, — и я потерялась во времени и пространстве, бросая все резервы на сокрытие моих тайн.       Кап. Кап.       На белоснежной скатерти растекаются капельки крови, оставляя противные багровые кляксы.       — Извини, я перестарался, — будто сквозь толщу воды до меня доносится голос дедушки, — Эпискей, Экскуро, — чувствую, как легкая щекотка заклинаний останавливает кровотечение.       Голова нещадно гудит, а перед глазами россыпь черных мушек. Откинувшись на спинку стула, жмурюсь и, вскинув голову кверху, глубоко и медленно дышу. Сердце бьется гулко и быстро. С трудом разжимаю пальцы, выпуская ткань платья, что неосознанно сжимала во время проверки.       — Ты как? — обеспокоенно спрашивает мистер Принс, похоже, что выгляжу я так же паршиво, как и чувствую себя сейчас. — Себастьян, флакон с этикеткой «Восстанавливающее» из аптечки.       Меньше чем через минуту делаю два глотка горького зелья, пахнущего сырой землей и вербеной — не самое противное сочетание. Чувствую, как постепенно возвращается желание жить.       — Двадцать минут. Великолепный результат для столь юного возраста, дорогая, я горжусь тобой, — в его голосе переливы радости и довольства.       — Хорошо, — одним словом емко обозначаю все: и свое улучшающееся состояние, и результат легилименции.       Год, прошедший с последней проверки, был наполнен работой, в большинстве своем работой над собой — теперь я уверена, что мои мысли надежно спрятаны. Ежедневные тренировки на протяжении более трех с половиной лет в конце концов обязаны были дать положительный результат.       — Сопроводишь сегодня Северуса в Коукворт?       — Конечно, до полудня еще два часа. Снова в лабораторию?       Дедушка позволяет себе шумно выдохнуть — как бы он ни любил зельеварение, но стоять сутками напролет возле котла утомительно.       — Ты же понимаешь, — не договаривает он, но я на самом деле его понимаю с полуслова.       Два месяца назад Мунго лишилось своего мастера-зельевара. О кончине миссис Баллок на сто сорок первом году жизни «Ежедневный пророк» писал целую неделю, чаще всего вспоминая ее заслуги, нежели упоминая тот факт, что умерла она в гордом одиночестве, отдав всю себя работе.       Оказавшись без мастера, руководство Мунго стало дергать трех оставшихся. Почему трех? Так мистер Блэк не стал обнародовать информацию о своем новом статусе. За Холта вступился Аврорат, так и остались дедушка и Слизнорт.       Большую часть по-настоящему сложных зелий теперь варит дедушка, видимо, как самый молодой, зачастую даже заменяя свои практические занятия другими преподавателями. Похоже, Школа пошла в этом вопросе больнице навстречу. Хорошо хоть ингредиентами его снабжает Мунго — вместе с заказом к нам прибывает их сотрудник по снабжению с рецептом и коробкой со всем необходимым. Профессор Слизнорт же согласился иногда забирать заказы, но не в ущерб рабочему времени. Так чудесным образом совпало, что один день в неделю мистер Принс себе освободил — субботу, иначе, боюсь, мы бы с Северусом и вовсе перестали его видеть, кроме как за завтраком.       Естественно, что и мои занятия по зельеварению пока были отложены… до лучших времен.       — Не волнуйся, я же его и заберу, как раз после танцев. Я предупрежу Северуса, чтобы он ждал меня у Уорренов.       — Спасибо. — Дедушка согласно кивает и, потянувшись через стол, на мгновение касается моей руки. — Рассчитываю на тебя, дорогая.       Поднявшись, мужчина покидает столовую, направляясь в сторону лаборатории.       Проводив дедушку взглядом, я тоже встаю, только путь мой лежит в комнату Северуса. Постучав в приоткрытую дверь, вхожу в комнату брата.       Северус сидел на кровати, подобрав под себя ноги, чуть склонившись над карточками с яркими картинками, которые были разложены по всему покрывалу — удивительное упрямство для столь юного возраста, но французский язык ребенок не забросил.       — Тебя поспрашивать, сокровище? — спрашиваю я, видя любимую черную макушку.       — Пока нет. Я сам, — не поднимая головы, проговаривает он.       — Сегодня я тебя сопровождаю и на встречу с ребятами и обратно, подождешь меня у Эда дома? Помнится, миссис Уоррен давно зазывала тебя в гости.       — Хорошо, и, Ада, — он, наконец, оторвался от обучающих карточек и, поймав мой вопросительный взгляд, смущенно спросил: — Ты вечером пособираешь со мной конструктор? А то я не все понял, даже прочитав инструкцию. — Щеки ребенка слегка порозовели.       Увидев огромную коробку, стоящую рядом с кроватью, я согласно кивнула.       — Ты, наконец, решил собрать подарок крестного?       — Да, Кристоф закончил свой на прошлой неделе. Если верить надписи, — он всмотрелся в коробку, читая, — то у нас должен получиться фрегат «Будёз», на котором французский путешественник Луи Антуан де Бугенвиль совершил кругосветное плавание в 1766–1769 годах.       — Это работа явно не на один вечер. Но я не против. Надо будет сделать колдографию, когда закончим, — улыбнулась я ребенку.       — Так я специально отложил, пока не напишу школьные тесты, чтобы ничего не отвлекало от учебы. Это Кристоф не ходит в школу, но я-то хожу, — беззлобно буркнул брат. — Спасибо, сестренка, ты лучшая.       Как только дедушка стал варить зелья каждый день, восторги у Северуса относительно зельеварения поутихли и теперь он вообще не рвется в лабораторию. Оно и понятно: раньше ребенок воспринимал «субботники» как увлекательное развлечение, особенно когда ему самому перепадало сварить что-нибудь легкое, а сейчас он открывает для себя новые горизонты и новые знания, не связанные с тонкой наукой зельеварения.       Коукворт встречает на удивление солнечной и безветренной погодой.       — Я освобожусь в пять, максимум через полчаса я буду у дома Уорренов, — говорю я напоследок брату, перед тем, как он убежит к ребятам. — Сегодня за вами присматривает миссис Макферсон, не забудь с ней поздороваться, когда будешь проходить мимо.       Увидев женщину, улыбаюсь и поднимаю руку в приветственном жесте, не решаясь подойти. Что же, у меня в запасе два с половиной часа, чтобы настроиться на нужный лад.       Глядя в зеркало в танцевальном зале, не могу не заметить, как довольно блестят глаза, как улыбка не сходит с губ — определенно, танцы идут мне на пользу.       До дома Уорренов добираюсь меньше чем за десять минут.       — Адалинда. — На пороге стоит Майкл: осунувшийся, похудевший, с темными нездоровыми кругами под глазами. Некогда живые яркие синие глаза сейчас казались чуть припухшими и… потухшими.       — Майкл. Что случилось? У вас все в порядке? — обеспокоенно спрашиваю я, напрочь забывая свои обиды.       — У тебя есть время?       — Если Северус побудет у вас, то сколько угодно.       — Побудет. Они в гостиной. Изучают муравьиную ферму.       Быстро обувшись, парень закрывает за собой дверь и идет, не оборачиваясь, прочь от дома, абсолютно уверенный в том, что я последую за ним.       — Когда ты приехал? — спрашиваю я, когда мы дошли до детской площадки и парень остановился у дуба.       — Вчера. — Весь его вид говорил о крайней степени отчаяния. — Что мне делать, Адалинда, ты ведь умная. Скажи, что мне делать? — Парень несильно стучался головой о дерево, смотря на шелестящие листья над собой.       — Ты мне так и не ответил, что случилось.       — Кетти беременна. Четырнадцать недель. Зелье не подействовало… даже мордредова клятва не помогла. Накануне отъезда сказала, не хотела от СОВ отвлекать.       Молчим, а напряжение, возникшее между нами, уже можно ощутить кожей. Лишь поднявшийся ветер, словно в насмешку, доносит до нас беззаботную птичью трель.       — Ей хоть есть шестнадцать? — задаю я первый вопрос, вставая рядом, прислоняясь спиной к дереву.       — Да. Она чуть старше меня. Ноябрьская.       — Любишь ее?       — Скорее да, чем нет, — спустя несколько долгих минут признается он. — Мы разговаривали про брак после школы. А теперь все несется к черту: планы, мечты, учеба.       — Значит, ты уже решил, что будешь с ней. Это хорошо. Надеюсь, ты не высказал свои претензии невесте?       Он неожиданно горько, надломанно рассмеялся.       — Я не настолько идиот, — хотя с этим утверждением я сейчас бы поспорила. — Что делать-то?       — Что-что. Поешь, выспись и садись писать письмо ее отцу с просьбой о скорейшей встрече, она ведь не сирота? — когда первый шок прошел, думать становится проще.       — Нет, у них большая семья… этим летом она хотела пригласить меня, чтобы мы могли познакомиться.       — Вот и познакомитесь, раз уж такой повод. — Рвано вдыхаю горячий сухой воздух. — Знакомитесь, и делаешь официальное предложение, только кольцо надо купить будет. Родители у нее волшебники? — Со стороны Майкла раздается звук, похожий на «угу». — Тогда, скорее всего, тебя ждет магический брак. Если они не хотят бастарда, то поторопятся и быстро все сами организуют. Не грузись. — Чувствую, как огромная ладонь парня накрывает мою руку, сжимая костяшки пальцев. — Все будет хорошо, Майкл. Ты себя накрутил. Все очевидно и на поверхности, а твои будущие родственники помогут, — и чуть тише добавляю: — Если адекватные. Да и не нищий ты уж совсем, что-то же в сейфе имеется. Так что не дрейфь, сомневаюсь, что тебя заавадят на пороге дома.       — А моим что сказать? Я сослался на экзамены, но…       — Правду. Найди в себе мужество взять на себя ответственность.       Прошло минут пять, когда он, наконец, выпускает мою руку.       — Спасибо, — выдавливает он нечто, похожее на улыбку. — За все, правда.       — Возвращай поскорее привычного всем Майкла, а то сейчас ты похож на инфернала — только людей пугать, а не с родителями девушки знакомиться, — шутливо я ударила кулачком ему в плечо, как делала когда-то в прошлом.       Дорога обратно кажется гораздо короче, хотя шли мы молча, каждый в своих мыслях.       — Заберешь сумки? Я в начале года кое-что собрал. Это потом не до Выручайки стало.       — Заберу, а то, чувствую, тебе в скором времени будет совсем не до новых встреч. Северусу скажи, что я за ним пришла — не буду заходить в дом.       Теплая ладошка Северуса возвращает меня в реальность, вынуждая запихнуть весь этот разговор с Майклом, неожиданные эмоции и мысли в самый дальний уголок памяти, втайне надеясь поскорее забыть последние полтора часа.