Между вдохом и выдохом

      Получив от Уоррена — который, похоже, в скором времени сменит фамилию, — сумки, решила не затягивать с разбором, поэтому ранним субботним утром, еще до завтрака, я перенеслась в Тупик Прядильщика.       Не знаю, что изменилось, но не удивлюсь, если Майкл освоил «Акцио» на «Превосходно», иначе объяснить огромную коллекцию мелких побрякушек не могу. Среди всех трофеев попались и интересные экземпляры: искусно украшенная камнями брошь и диадема. Увидев последнюю, я невольно шарахнулась от обеденного стола, на который высыпала содержимое сумки, отчего больно ударилась копчиком и упала, запнувшись о стул. Выхватив палочку, тут же бросила в диадему диагностическое заклинание, которое ничего не показало — передо мной лежало красивое, но при этом самое обычное украшение. Я прислушалась к себе: никакого противоестественного желания надеть ее на себя не было.       Дыхание все равно перехватило, а сердце несколько раз как-то особо громко бухнуло в груди.       Взяв из лаборатории перчатки из драконьей кожи, я аккуратно подняла предмет, нарушивший мое спокойствие, но, внимательно осмотрев каждый дюйм, не нашла никакой символики.       При последней нашей встрече, не считая заторможенности, Майкл вел себя как обычно: походка, речь, мимика, жесты… Если бы он был одержим, то…       Продолжить мысль я не позволила сама себе, просто не желая думать о том, чем могла оказаться диадема в моих руках. Ведь Майкл диагностировал все перед тем, как положить в сумку, и он не взял бы темный артефакт. Надеюсь. А если и нет, то что я могу изменить или сделать? Ничего. Остается надеяться на то, что настоящая диадема Кандиды Когтевран еще не в Хогвартсе, или на то, что мистер Реддл наложил на нее заклинание, не позволяющее притянуть ее простым Акцио.       Переписав добытое на пергамент, убрала все обратно в сумку, оставив на столе лишь диадему. Покрутила сверкающее в теплых утренних лучах украшение: рубин по центру и вокруг него россыпь мелких прозрачных камней, отчего по стенам забегали многочисленные радужные солнечные зайчики. Тяжко вздохнув, убрала диадему обратно в сумку — она должна дорого стоить.       Вернув перчатки в лабораторию и забрав сумки, активировала порт-ключ, переносясь в Принс-холл.       После завтрака, когда настроение у всех присутствующих за столом приблизилось к отметке «замечательное», я аккуратно начала выспрашивать у дедушки про Попечительский совет Хогвартса, в котором он состоит. Разговор не должен был выглядеть подозрительно, ведь хотя бы раз в неделю, но мужчина рассказывал нам с братом что-нибудь о реальном мироустройстве магического мира. Слушали мы с Северусом с интересом. А за вопрос: «Как часто меняются преподаватели в школе?», я готова была расцеловать брата в обе щеки.       — За последние семь лет ни одного нового преподавателя. А что, зарплата по местным меркам вполне неплохая. Обычный министерский служащий среднего звена получает около пятидесяти галлеонов в месяц, профессор же, в зависимости от количества проведенных занятий, от сорока до ста галлеонов, не считая надбавки за мастерство, ночные дежурства, научную работу и исследовательскую деятельность.       Полученная информация была стратегически, буквально даже жизненно важной. Поняла я это только после окончания разговора, когда почувствовала, как расслабляются плечи, а на губах появляется легкая улыбка.       На следующий день перед посещением крестного я зашла в Гринготтс, не только для оценки с последующей продажей, но и для оплаты обучения. Так на моем счету оказались в общей сложности почти семьдесят тысяч галлеонов, что было запредельно много. По идее, если не шиковать, то хватит лет на десять-пятнадцать спокойной жизни, даже если заминусовать расходы на будущее обучение на мастера. На всякий случай перевела десять тысяч в сейф Северуса — пусть будут. Оплатив еще один учебный год, обменяв сотню галлеонов на фунты и взяв выписку о внесении средств на счет Майкла, я свернула к лавочке мистера Олливандера.       Подходя к магазину, привычным движением палочки очистила стекла, хоть за неделю они и не успели испачкаться. Бороться за право помогать крестному мне не пришлось, просто несколько раз чихнула, проходя через клиентский зал, и посетовала разок на пыль, выпросив разрешение на легкую уборку, которая, кроме потраченного времени и магии, мне ничего не стоит. Крестный — натура увлеченная, в бытовых чарах не подкованная, и, недолго сопротивляясь, он согласился на мою посильную помощь. Все-таки этот магазинчик для многих детей навсегда останется в памяти как место, где они впервые нашли именно свою волшебную палочку и почувствовали себя особенными.       Так в лавочке стало чище: стекла сверкали, полы блестели, поверхности были очищены от пыли, в воздухе приятно звучали ароматы полироля и древесины. Можно было бы пол рунами расписать, как дома, и обновить вывеску, но не все и не сразу.       Чудесные выходные немного отвлекли меня от воспоминаний о разговоре с Майклом, хотя мысли мои нет-нет да возвращались к нашей последней встрече с парнем, точнее, к ситуации с беременностью его девушки.       Его оброненная фраза с несработавшим зельем цепляла. Узнавать подробности интимной жизни парня я не собираюсь, но вопрос в другом: правильно сваренное противозачаточное не дает сбоев. В аптеке однозначно продают качественный товар, значит, либо порция была сварена студентами, либо самой девушкой. Что, в принципе, возможно — оно не запредельно сложное, всего двенадцать компонентов, но правильно сваренное зелье имеет нежно-розовый оттенок и на вкус должно быть, как крепкий зеленый чай. Могла ли девушка что-то перепутать и не понять, что пила не то, что надо… или это была целенаправленная акция? Зачем? Почему не подождать еще год, пока им двоим не исполнится семнадцать? Может, не так крепки были отношения, учитывая неуверенность Майкла при ответе на вопрос о любви? Страх потерять возлюбленного и желание привязать его к себе? А так — возьмут Уоррена в оборот, и где один, там и второй, в конце концов, не ему же рожать.       О… Обо всем этом можно рассуждать бесконечно, и ни к чему в итоге не прийти. Зато мысли переформировались во что-то совершенно новое.       Я как-то раньше не задумывалась, но если вспомнить, что мама умерла после вторых родов; супруга мистера Принса же не смогла выносить второго ребенка… Совпадение? Проклятие? Хотя я заметила, что у большинства семей магического мира было больше одного ребенка — чаще всего два, в редких случаях три и более. С чем это связано? С трудностью вынашивания ребенка-мага? Почему у родителей-волшебников может родиться ребенок-сквиб? Делится ли мать магией с ребенком во время беременности? Как в таких случаях появляются магглорожденные?       Когда вопросы перевалили за добрые полсотни, поняла, что своими философскими рассуждениями ответов не найду, а это значит, что нужна соответствующая литература, коей у нас в библиотеке не было.       Написав записку с интересующей меня темой и вложив в мешочек десять золотых монет, я отправила Хоуп во «Флориш и Блоттс».       — Можно поинтересоваться, что за литература? — спросил мистер Принс после завтрака, когда Себастьян передал мне посылку с заказанным накануне товаром, упомянув, что на книгах только чары уменьшения, а на самой коробке чары облегчения веса.       — О беременности и родах, — усмехнулась я. — Я пока сама не знаю, зачем, но во что-то это выльется точно, а пока что для саморазвития.       Если я думала, что вопросов станет меньше, то я сильно ошибалась. Нет, несомненно, несколько ответов нашлось, но вот на самый животрепещущий — нет. В одной из книг, а их у меня было восемь, вскользь упоминалось о неком «благословении магии» и «новой крови». И если со вторым термином было еще хоть что-то понятно, то первый вызывает недоумение. Как заслужить это «благословение», есть какие-то критерии или условия? И речь идет не о ребенке сквибов, где шанс рождения магически одаренного 50 на 50, а именно о ребенке двух простецов, именуемыми магглами. И если да, то вопрос: какие?       Исследований на эту тему не оказалось, либо такую информацию не держали в общем доступе.       Майкл-то как раз относился к «Новой крови», это было легко выяснить, стоило посмотреть на его родителей, используя магическое зрение. Интересно было бы посмотреть на родителей Эванс, да и на саму Петунию, как-то я раньше об этом не задумывалась…       — Чем больше я узнаю, тем больше понимаю, как много я не знаю, — спустя неделю, досконально изучив все книги, задумчиво процитировала я Эйнштейна, чье высказывание было ближе к ситуации, нежели слова Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю».       Ни в одном фолианте не написано о благоприятном для беременности возрасте. А раз так, то я не понимаю стремления большинства волшебниц устраивать свою семейную жизнь сразу же после школьной скамьи. Далеко ходить не надо: мама — яркий тому пример, да и дедушкина дочка несильно от нее отстала.       Не то чтобы я горела желанием обзаводиться супругом в ближайшем будущем, но рано или поздно, вероятно, придется. И чует мое сердце, что ждать разговора на столь серьезную и щепетильную тему мне осталось недолго — не за горами мое четырнадцатилетие, время, когда меня пора официально представить обществу.       Здесь-то и зарыт камень преткновения, потому как смотринами я подобный выход назвать не могу. Из этого тянется логическая цепочка к тому, что семьи будут присматривать невест своим сыновьям, рассматривая не только родовитость и способность преподнести себя, но и с точки зрения… репродуктивной функции.       Надеюсь все же, что к моему мнению дедушка прислушается. Не то чтобы я боялась договорного брака, но мне бы не хотелось заключать его после школьной скамьи. Да и не будут выдавать меня замуж за первого встречного — тут нужны предварительный договор о намерении заключить помолвку, когда как раз пара и узнает друг-друга, и сама помолвка, и только спустя какое-то время бракосочетание. Если что, договор о намерении можно будет разорвать в любой момент не в ущерб себе или семье.       В прочитанных мною книгах авторы неоднократно указывали на необходимость отказаться от использования магии волшебнице, носящей ребенка, не позднее окончания первого триместра беременности и вплоть до родов. Это было связано с огромной вероятностью разрыва магических каналов как у самой беременной, так и у будущего ребенка. Результатом могла быть полная потеря способности колдовать.       И тут у меня возник вполне логичный вопрос: а можно ли как-то помочь и поддержать женщину в период беременности с помощью артефакта? Есть ли такие и как об этом можно узнать?       — Понятия не имею, — честно признался мистер Олливандер, которому после традиционного чая в «файв-о-клок» задала вопрос, — можешь сделать запрос в патентный отдел Министерства. Месяца через два, но тебе ответят. Например: «Да, есть», — рассмеялся мужчина.       — Долго, — я немного подрастеряла свой энтузиазм, — но я все равно попробую. Уже смутно, но я представляю, как можно воплотить подобную вещь в жизнь.       — Ты определилась с направлением? — глаза мужчины сверкнули любопытством, а сам он даже немного подался вперед.       — Скорее всего, да, но это не значит, что я не буду совершенствоваться в других направлениях. — Щеки начали предательски гореть. — Мне нравится работать с нитями и, переплетая их, создавать невесомые кружева, в последний раз я вязала, используя магию, а не крючок. Это запредельный уровень концентрации и расход магии, но и уровень изделия был совсем иной. Насколько мне известно, то мастер МакГрегор работает с металлами, драгоценными камнями и древесиной, вы — с волшебными палочками, мастер Поттер работает только с индивидуальными заказами, но не думаю, что он будет часами сидеть и вязать, — хмыкнув и улыбнувшись, проговорила я. — Эта ниша пока свободна. Но если какая сумасбродная идея посетит меня, то отказываться от ее реализации не буду.       — Это правильно. Найти свое место очень важно, — он расплылся в чудаковатой улыбке и, откинувшись на спинку кресла, мечтательно прикрыл глаза.       Запрос в Патентный отдел я все-таки отправила, как только дедушка утвердил содержание послания.       Буквально на следующий день домовой передал мне вечером письмо, которое было, скорее, запиской, чем полноценным сообщением: «Адалинда, я буду дома еще три дня, после чего меня заберут. Мы можем еще раз встретиться и поговорить? Майкл».       На следующий день, благо все занятия закончились, сопроводив Северуса к школьной площадке и поздоровавшись с миссис Уоррен, которая сегодня добровольно присматривала за ребятами, я отправилась к ним домой, чтобы вытащить на прогулку Майкла.       — Я не вернусь в школу — сдам потом ПАУК в Министерстве. — Сунув руки в карманы, парень шел по тротуару, пиная камушек. — Меня будут обучать на дому, чтобы я был достойным представителем рода, не посрамил честь и не опозорил супругу. А потом… — Он с силой ударил ногой камень, от чего тот вылетел на дорогу, — через два года мне разрешат отучиться на Герболога, а пока я буду обязан быть рядом с Кетти и ребенком. Тьма. Все так быстро! — воскликнул он, запрокинув голову к пасмурному небу.       Мы шли рядом, прогуливаясь по улицам Коукворта.       — Как твои отреагировали?       — Это было… феерично. — Парень потер шею.       — Знакомства с будущими родственниками, я так понимаю, твоим не предлагают?       Опустив голову, Майкл не ответил на вопрос, хотя ответ и не требовался. Большинство старых семей не желают контактировать с маглами, считая их чем-то вроде зверюшек — вроде они есть, но даже водить знакомство с ними ниже их достоинства.       — Закрытая церемония будет уже на этой неделе, двенадцатого, — прервав тишину, шумно вздыхает парень, — я бы хотел пригласить тебя, но, боюсь, мне не позволят.       — Главное, чтобы у тебя все было в порядке, — пожимаю плечами, запоздало понимая, что Майкл на меня и не смотрит. — Буду рада, если хоть иногда будешь вспоминать старую подругу.       — Дело даже не в скоропалительном браке. Я не уверен, что мне позволят видеть родителей, — его лицо выражало крайнюю степень озабоченности.       — Я буду заходить к ним время от времени и в случае чего напишу.       — Это даже больше, чем я мог попросить. Спасибо.       — Брось, у тебя такой вид и голос, будто мы прощаемся.       — Нет, конечно. Жизнь — она же длинная, обязательно где-нибудь да пересечемся.       Проговорив еще с час ни о чем и отдав бумажку из банка о внесении денег на счет парня, я отправилась в Паучий Тупик — хотелось побыть наедине сама с собой.       Забрав Северуса, мы в тишине идем обратно домой, чтобы оттуда перенестись в Принс-холл. На полпути ребенок, наконец, прерывает свое задумчивое молчание, решив поделиться со мной своими мыслями:       — Ада, я сегодня видел, как Лили колдовала.       — Кто-то еще видел? — закусив губу, спрашиваю у него.       — Нет, мне показалось, что она хотела, чтобы я это увидел. — Северус насупил брови и посмотрел мне в глаза, — но я отвернулся и сделал вид, что ничего не понимаю.       Взъерошив черные волосы брата, я довольно улыбнулась.       — Петуния, сестра Лили, уже мне говорила, что у Лили были стихийные выбросы, но, честно говоря, я не хотела вмешиваться.       — Почему?       — На тот момент, Северус, у нас не было знакомых в магическом мире и я боялась, что волшебница-ровесница может невольно оказать на тебя большое влияние, — пожав плечами, с толикой вины в голосе проговорила я. — Тем более с прошлого года, когда вы стали учиться в одном классе. Но раз уж она сама раскрылась, отрицать очевидное не буду.       Северус задумался и спустя какое-то время, когда в пределах видимости появился наш дом, наконец, сказал:       — Да, думаю, ты права. Так что мне делать?       — Пойми сам: я не буду тебе запрещать общаться с ней, потому как она неплохая. У тебя много друзей, так что сам решай, как себя с ними вести — пока что у меня не было к тебе замечаний.       В конце лета, когда до начала учебного года оставалось чуть больше недели, во время обеда дедушке прилетел орел-патронус. Прослушав сообщение, мужчина нахмурился.       — Все в порядке? — удивленный столь резкой сменой настроения, спросил брат, когда патронус растаял.       — Профессор факультатива ритуалистики в Хогвартсе отказался продлевать договор о найме, и к началу учебного года нам с коллегами предстоит найти замену, так как директор сообщил председателю, что у него нет кандидатов на этот пост.       — Не очень вежливо с его стороны так подставить школу, в которой он работал.       — Это мягко выражаясь, — он расслабился и даже немного улыбнулся. — Через два часа глава Попечительского совета ждет письмо с фамилиями знакомых мне волшебников, имеющих ранг хотя бы подмастерья. Поэтому я вас покину, мне надо хорошенько подумать.       И даже когда я увидела улетающую сову, то не могла отделаться от ощущения, что это не поможет — замену просто не найдут.       Могло ли это быть первым звоночком будущих событий? Ведь, просматривая газеты, ясно пока только одно, что явных движений на политической арене пока нет, как и нет лидера будущего противостояния. Все будто замерло в ожидании чего-то… или, лучше сказать, кого-то. Что же: поживем — увидим, а доживем — узнаем.