Между вдохом и выдохом

       Подписав очередной пергамент, устало растираю лицо ладонями. Бросив быстрый взгляд на стоящие в углу кабинета старинные часы, осознаю, что в очередной раз засиделся с документами далеко за полночь, нарушая собственное же слово. В этот раз оправдываю себя тем, что две последние недели августа самые тяжелые: закупки ингредиентов для практических занятий, согласование расписаний, учебных планов, распределение нагрузки и ворох не менее важных административных дел, которые нужно решить именно мне как директору школы. Щепетильность, граничащая с перфекционизмом, которую я, похоже, унаследовал от деда, не дают мне и шанса бездумно подписать хоть одну бумажку — мне нужно все досконально изучить, проанализировать и уже потом вынести резолюцию.        Без малого прошло уже тринадцать лет, когда я совершил самый смелый поступок в своей жизни — переехал с супругой и двумя детьми из родного Нюрнберга в Туманный Альбион. Все же решиться на это было непросто: воспитанный согласно общепризнанным правилам и нормам, я, хоть и являлся младшим сыном, должен был проживать в общем доме. Хоть наше поместье и было достаточно большим — да что там, огромным — жить в нем после возвращения с обучения было непривычно: казалось, что жизнь внутри кипит круглосуточно.        После тишины буддистских храмов Китая, где я последние два года искал вдохновение для создания нового ритуала, как то требовалось по регламенту присвоения Мастера Ритуалистики, суета в стенах родного дома раздражала. Пожалуй, отсутствие личного пространства было одним из самых удручающих факторов: непостижимым образом у трех из двенадцати племянников, которые на тот момент проживали в доме, имелась невероятная способность разрушать наложенные на двери заклинания, а чем-то сложнее элементарного запирающего и заглушающего в поместье пользоваться не разрешалось.       Естественно, мои родные, а именно старшее поколение, узнав о письме-приглашении и выслушав мое желание переехать, возложило на меня миссию по наведению мостов с английским магическим сообществом в целях дальнейшего переселения части наших не только родных, но и знакомых на острова. Все же положение многих родов после поражения Грин-де-Вальда было если не плачевным, то шатким. Предложенная должность в местной школе для одаренных хотя бы крупицей магии идеально подходила для выполнения миссии, не привлекая внимания органов магического правопорядка не только к своей персоне, но и к перебирающимся из-за границы будущим студентам.       Похоже, мой отъезд послужил неким катализатором, так как не прошло и года, как в Бразилию переехал мой старший брат Урхард со своим выводком детишек, а их на тот момент уже было пятеро. Получив степень магозоолога и химеролога, он решил жить поближе к природе, но, думаю, что «великая миссия от клана» не обошла и его. А через три года во Францию переехал Йохан, наш средненький. Ему было проще всего — супруга у него хоть и полувейла, но родню имеет в министерстве, так что много сил на наведение мостов у него не ушло.       Поначалу разбираться в хитросплетениях бюрократического местного аппарата власти в одиночку было трудно. К сожалению, знакомый, с которым мы вместе проходили пятилетнее обучение у мастера чар, сложив с себя полномочия, исчез, воспользовавшись порт-ключом меньше, чем через три дня, поверхностно объяснив мои будущие обязанности и сунув мне в руки на прощание устав школы. По его довольной морде уже тогда надо было понять, что меня ждут веселые будни.       Первые шаги по оптимизации и модернизации работы школы были заметны не сразу, да и вообще, о том, что они по-настоящему стали заметны, я понял из пришедшего на мое имя письма из лаборатории министерства магии, где меня поблагодарил за улучшение качества знаний последнего выпуска не рядовой сотрудник, а руководитель отделения в статусе мастера зельеварения. Было приятно. Настолько, что я отправил ответное письмо. Так странная переписка привела вначале к редким встречам за чашечкой чая, на которых мы постепенно узнавали друг друга и делились впечатлениями от новых знаний, а затем послужила основой для крепкой дружбы.       Очередной конверт, что я вскрыл, содержал приглашение на празднование дня рождения моего друга, коллеги, сотрудника — Августуса Принса. Губы непроизвольно расплылись в уставшей улыбке. Неужели сердце друга окончательно оттаяло? Хм. Не прошло и двух лет, но я рад, ведь я знал его и «до» трагедии, и именно мне «посчастливилось» вытаскивать его из той ямы, в которую он себя загнал «после» нее. Именно тогда я узнал о своеобразном проклятии, снять которое никому не по силам: «Принцы любят лишь раз в жизни, но всем сердцем».       Дверь в кабинет открывается бесшумно, и в помещение, словно утреннее солнце, вплывает Шарлин, освещая собой окружающее пространство. Супруга прекрасна в любое время суток, поражаюсь ей в который раз, и не важно, какая на ней одежда — это сияние внутреннее. Тут, конечно, не обошлось без влияния крови прабабушки, но ничего против никто не имеет.       Взгляд скользит по ее лицу в поисках недовольства, но нет: интерес, забота и легкая обеспокоенность.       — Ты скоро? — мягко улыбается она мне, заходя мне за спину и принимаясь массировать плечи.       И кто говорил, что в договорном браке невозможна любовь? Кажется, кто-то из кузин…       — На сегодня хватит, лучше продолжу с утра, — жмурясь от удовольствия, прикрываю глаза. — Представляешь, что у меня есть? — Снова начинаю улыбаться, рассматривая лежащее передо мной приглашение. — Приглашение на празднование дня рождения Августуса.       — Неожиданно, — спокойно проговаривает супруга, но в голосе можно услышать довольные нотки. Все же мы приняли Принсов в свою семью практически сразу: Августуса, Гвендолин и их дочурку Аманду, так что для нас это на самом деле хорошая новость. — Милый, — она сказала всего лишь слово, но я уже напрягся, предчувствуя нечто, — я тут посчитала… — Хочется в голос застонать, помня о трех прошлых «расчетах», которые сейчас спят в комнатах, не то чтобы я против, но… — У нашей малышки и твоего крестника идеальная совместимость.       — Хм, — глубокомысленно изрекаю я, а губы расползаются в довольно-предвкушающей улыбке.       Что же, информация более чем интересная и полезная, да и сам факт будущего союза не вызывает отторжения — за прошедшее время Северус стал неотъемлемой частью нашей семьи. Да и не заметить явный интерес малышки-Теи к яркому и обаятельному Принсу очень трудно. Да, сейчас они дети, но, с другой стороны, им будет проще привыкнуть к мысли о союзе, браке, имея в запасе достаточно времени.       — Да, да, я по всем параметрам просчитала, только закончила. — Супруга довольна, ей тоже нравится Северус, и она уже наверняка примерила на него костюм будущего зятя, так что дело осталось по факту за малым.       — Что, даже кровь и магию?       — Естественно, — мгновенно отзывается супруга. — После клятвы о не причинении вреда. Знаешь, это приятно, что подрастающее поколение уже настолько сознательное.       — Хм, — на большее меня уже не хватает. Чувствую, как усталость берет свое, и я балансирую на грани сна и яви.       — Ладно, пошли спать. — Похлопывает она меня по плечам. — Все завтра покажу, а на праздничном ужине можешь прощупать почву. Сомневаюсь, что Августус уже задался этим вопросом, помнится, он даже дочь не успел сговорить, а оно вон как вышло.       Перед тем, как начать переговоры с другом, я не только изучаю предоставленные супругой расчеты и показания, но и разговариваю с Теей, решая наверняка убедиться в ее симпатии. Неволить единственную дочку я не собираюсь.       Так что меня совсем не удивил тот факт, что о моих намерениях заключить предварительный договор о помолвке узнали близнецы. Немного побурчали для приличия, так как для них-то невест я еще не подыскал, да отстали.       Когда выдался момент, я поднял разговор о браке, чем, по-видимому, сильно удивил старшего Принса — как супруга и предполагала, он об этом еще даже не задумывался, по крайней мере, не о Северусе.       Окончательно согласовать договор получается только к концу октября. И я со спокойной душой переношусь вместе с семьей к Урхарду, который прислал письмо-приглашение на двадцатую годовщину брака и порт-ключ вместе с химерообразной птицей, устраивая себе и родным внеплановые трехдневные выходные. Жаль, конечно, что старшие в Дурмстранге, но в следующем году, думаю, смогу отправить их одних отдохнуть на летние каникулы, тем более будет уже не до них, так как выходные принесли свои плоды…       После солнечных дней в Масейо, Англия была… «негостеприимна». Хотя за прошедшие годы я уже давно должен был привыкнуть к здешнему климату: к туманам, постоянно моросящим дождям, к редкому солнцу и повсеместной серости.       Августус ходит вокруг да около моего кабинета месяц, но, наконец, решается попросить меня о профессиональной услуге — провести ряд индивидуальных ритуалов для дочери. Когда он задает вопрос об оплате, меня сильно задевают его слова, но в английском магическом сообществе нет альтруизма. Услуга за услугу. Что ж…       — Тогда я попрошу тебя сварить комплекс зелий для беременных. В этом я могу довериться только тебе, — искренне говорю я.       — Поздравляю, Александр. — Он похлопывает меня по плечу, печально улыбаясь.       Когда Принс выходит из кабинета, я призываю дело Адалинды Снейп из стеллажа. Да, я знаком с девушкой лично, но, по факту, ничего о ней не знаю. В папке лежат медицинские справки, табели успеваемости, характеристики, которые ежегодно пишет классный руководитель, а также перечень книг, вносимых в карточку библиотеки. Хм…       Гостей у себя дома я принимаю часто, к счастью, в частном порядке, а не устраивая званые вечера. Не люблю шум, хотя иногда приходится выбираться на некоторые мероприятия. Несмотря на то, что обучение в школе платное, денег постоянно не хватает, чтобы погасить все нужды учебного заведения. Вот и приходится искать меценатов, коих в Англии совсем немного.       Принсы в полном составе прибывают сразу же после завтрака, в самый раз, чтобы освободиться к пятичасовому чаю, к которому я привык за годы проживания в стране.       Красоту и таинство ритуалов дано понять не каждому, но я замечаю восхищенный взгляд девушки, стоило нам спуститься в оборудованный мной ритуальный зал. И помня, какую литературу читала Адалинда, не удивлюсь, если большую часть рунных цепочек, что покрывает все помещение, она расшифрует.       — Три ритуала: на определение родовых проклятий, на выявление родовых даров и, по просьбе Августуса, ритуал призыва и привязка личного домового эльфа, — водрузив очки для отслеживания магических потоков на нос, произнес я.       — Говорите, что делать, — кивнула Адалинда, не отходя от дверей.       Все проходит в штатном режиме, да и что может пойти не так?       О результатах проверки рассказываю ждущему меня в гостиной Принсу; девочку подозвала Шарлин, увлекая ее в сторону библиотеки.       — Родовых проклятий нет, вообще ничего нет, будто девочка алмаз или, как здесь принято говорить, новая кровь. Сильная и здоровая магия. Ярко выраженная склонность к рунам и чуть менее — к магии крови.       Радости мои слова у визави почему-то не вызвали, казалось, наоборот, друг лишь помрачнел.       — Что-то не так? — почему-то напряжение Принса неведомым образом передалось и мне.       — Нет, благодарю за проверку, — кивнул он мне, все еще пребывая в собственных мыслях.       — И все же, о чем ты задумался? Ты не выглядишь радостным, хотя новости чудесные.       — Наверное, стоит обратиться к юристам и выяснить наверняка родословную Снейпов, у Принцев не было подобного наследия, насколько мне известно, но я переговорю с отцом. Что же, видимо, успехи в зельеварении и окклюменции — это результат упорного труда, — наконец улыбается он самыми кончиками губ.       Не сказать, что у девочки редкие дары, по крайней мере, с моей точки зрения, но кто этих англичан знает наверняка?       — Зато теперь будет легче подыскать для нее жениха, зная ее склонности, если хочешь закрепить эти дары в будущих потомках.       — Если бы. Я хотел ввести супруга Ады в род, а из-за этого количество потенциальных женихов сводится к минимуму. Впору присмотреться к собственным выпускникам прошлых лет либо этого года. Учитывая обстоятельства их с Северусом детства… она ментально старше ровесников.       — Если хочешь, я могу попросить Шарлин сделать карточку на твою дочь, только потребуется ее кровь. Данные и слепок магии я смогу дать ей сам. — Пожав плечами, я сделал вид, что мне совершенно не важен ответ друга.       Нет, сыновьям невест я буду подыскивать после обучения, но ведь у нас в Англии есть не только родственники супруги, но множество переехавших из Германии родовитых и не очень семей, которые не откажутся закрепиться в Туманном Альбионе, откупившись сыном. Что поделать, если дети испокон веков были разменной монетой для заключения выгодных союзов, причем не только у магов, но и у простецов.       — Думаю, мне стоит принять твое предложение, — произнес Августус, беря со столика чашечку чая, что услужливо материализовали домовые.       Постепенно разговор переключился на привычную политику и обсуждение будущих кандидатов в министры магии. С нового календарного года в средствах массовой информации началась политическая агитация за каждого из пяти претендентов на этот пост. Казалось, оппоненты задались целью не столько обелить себя, сколько очернить потенциального конкурента.       В марте в одном из разговоров Августус посетовал на то, что плохо разбирается в рунах и не может по достоинству оценить работу дочери. Не то чтобы меня это сильно волновало, но отрицать присущее мне любопытство было глупо. Пусть я не получил звание мастера рун, но без знания их на очень высоком уровне невозможно было и помыслить о мастерстве в ритуалистике.       О, поначалу меня удивил выданный мне пропуск, а уже потом увиденный мной дом — он потрясал, но не столько скромностью обстановки, сколько защитой, наложенной на здание. Довольный хмык вызвали знакомые мне цепочки, что я использовал при защите ритуального зала — ничего нового, лишь забытое старое: символы, не позволяющие магии, творящейся внутри, выйти за пределы помещения.       — Странно все это, — после долгого изучения стен и зачарованных вещей, высказал я собственное мнение.       — Значит, не только мне кажется это подозрительным, — сложив руки на груди, тихо сказал Августус.       — Знаешь, друг, я бы сказал, что это, — покрутив пальцем, я продолжил: — Паранойя, но… ты сам говорил, что детство у девочки нерадостное было. Так что радуйся, что выход скрытым страхам нашелся в столь полезном направлении. Могло быть и хуже.       — Если бы только это…       — Хм?       — У меня теперь еще одна головная боль: для чего она сварила оборотное, которое по моим расчетам как раз должно быть готово? — Невесело покачал головой мой друг. — Причем она знает, что я знаю, но молчит, а я не решаюсь спросить. Так-то она тихая, но вдруг…       Невольно вспомнилась история Аманды, которая как раз в этом возрасте, испытав сильный стресс, прекратила общаться с отцом. Неприятный опыт, что имел друг, предостерегал его от каких-либо решительных действий.       — А ты что хотел, чтобы она была идеальным ребенком? — засмеялся я, вспоминая все проказы любимых детей. — Подожди, то ли еще будет, у тебя там и Северус на подхвате. Просто с возрастом вектор внимания меняется; кто знает, может, она у тебя влюбилась и бегает следить за парнем? М? — пусть это было и низко, но подшутить над ним я не мог, настолько серьезным было выражение его лица. — Думаю, что ничего предосудительного в ее действии нет, в конце концов, ты сам отмечал ее здравомыслие.       — Кто знает…       — Кстати, зайди к нам в выходные. Шарлин сделала расчеты. У нас есть два неплохих кандидата, которых можно иметь в виду. Правда, она их проверяла без кровной совместимости: астрологические расчеты и магические слепки, но и это дало, по ее словам, неожиданно высокие показатели.       — А это? — Мужчина обвел взглядом дом.       — Работа выше всяких похвал. — Рассматривая сквозь очки рунные цепочки, кивнул я. — Самостоятельно быстро я уж точно бы сюда не попал, а еще все ловушки активируются при взломе контура: на полу повсюду парализующие и связывающие руны, на стенах то тут, то там — блокирующие магию, а еще я видел нечто похожее на антиаппарационный барьер, он по периметру, на подоконниках отводящее внимание, сигнальное и оглушающее. Гасящие пущенные в дом заклинания, — хохотнув, я пояснил: — Вплоть до Адского пламени. Удивительно все наворочено, при этом связки не конфликтуют друг с другом. Часть, кстати, завязана на кровь и срабатывает мгновенно вне зависимости от желания замкнувшего контур мага, но большинство на магию и активируются только после подачи импульса. Самое интересное, — не удержавшись, хмыкнул, — что в дом беспрепятственно могут попасть только имеющий пропуск или кровный родственник.       — Такое ощущение, что она готовится к войне, — недоумевающе покачал головой Принс, слушая мои пояснения.       — Хм, но я свое мнение сказал. Если все это перевести на бумагу, то ей можно спокойно защититься на подмастерье, причем здесь будут играть роль не столько новые цепочки, сколько их органичное сочетание.       Уже дома я несколько раз вспоминал фразу друга о войне и невольно думал о том, каков шанс на такое развитие событий на территории магической Англии? Может ли маленькая девочка что-то знать и готовиться к этому «чему-то» заранее?       Когда-то давно прадед отправил всех мужчин нашего рода подальше от дома, сказав раньше сорок шестого не возвращаться. Тогда мы, братья, тихо смеясь, говорили перед отправлением на учебу, что глава сошел с ума — триста лет, как-никак. То чувство стыда, что окутало меня, когда новости о войне и пришедших в дом посланниках Грин-де-Вальда сообщила мама, я помню до сих пор. И мне не хочется вновь его ощутить из-за того, что не прислушался к шепоту интуиции.       Буду надеяться, что это на самом деле паранойя юной мисс Принс, но от собственных страхов, пробудившихся легко брошенной Августусом фразой, отмахиваться не буду. Мне есть, что терять.       Так что придется снова выходить в люди: послушать свежие сплетни и ощутить настроение окружающих магов, чтобы держать руку на пульсе. Идеальным днем для этого будет прием в честь избрания министра в конце июня.