Сборник осенних зарисовок

      Солнце показалось из-за леса, окрашивая бледно-жёлтым макушки деревьев и протягивая короткие лучи в сторону деревни Андреевка. Поля и луга из зелёных стали чёрными и неприветливыми, мрачными. Урожай собран, листья с деревьев почти все слетели, заготовлены на зиму соленья и варенья. Жители деревни могли ненадолго отдохнуть от летних забот. И хотя заря только занималась, во многих домах жизнь так и кипела.       — Марфа! Сколько просить можно! Марш во двор! На тебе курятник! И яйца, яйца неси! — кричала невысокая женщина средних лет. — Ванька, Кирилл, отцу помогайте! Батюшки, ничего ведь не успеем… Васька, Настя-то будет али нет?       — Не знаю, мама, — ответила Василиса, входя в кухню и наскоро заплетая косу. Она даже не спрашивала, что нужно делать. Быстро огляделась и подошла к кадке с тестом. Закатав рукава, погрузила в него тонкие и хрупкие на первый взгляд девичьи руки и принялась месить упругое тесто.       — Одна ты у меня, помощница, — похвалила мать, возвращаясь к приготовлению угощения. — Что будет, когда в другой дом уйдёшь? — вздохнула она.       — Матушка, Марфа справится, да и мальчишки всё старше становятся, — речь девушки быстро стала сбивчивой, она делала паузу почти на каждом слове, разминая пальцами крутое тесто. Обычно она справлялась с этим быстрее и легче, но сегодня теста было раза в четыре больше, чем всегда. Сегодня у неё девичник, придут подружки и будут провожать её. А после — свадьба и хлибины: родня жениха, точнее уже мужа, будет гостить в её когда-то родном доме.       Мать и дочь какое-то время работали молча. Мальчишки наконец-то убежали в двор к отцу, помогать с колкой дров да со скотиной. Марфа принесла яйца из курятника. Отёрла вспотевший лоб тыльной стороной ладони.       — Теперь в баню иди. Растопить надо. Отец дров уже нанёс. С водой пусть братья помогут, — приказала мать, возвращаясь к будущим щам.       Василиса, занимаясь пирогами, призадумалась. Ей вспомнилось сватовство. По традиции жених не должен присутствовать, но всё чаще в деревне какие-то обычаи опускались, а на их месте появлялись новые. Так и тут воевода пришёл вместе с сыном. Василиса сидела в горнице, прислушиваясь к тому, что происходит в избе. Пальцы проворно двигались, сшивая обрезы ткани в рубашку. Марфа была так возбуждена, что не могла сидеть на месте. Она то и дело подскакивала и подбегала к двери, а потом шёпотом сообщала сестрице новости. Василиса лишь отмахивалась, мол, разве это важно, на каком выкупе они там сойдутся; главное, что Матвей слово сдержал и зовёт её в жёны.       Присев на минуту на лавку, уже после того как в печь были отправлены пироги с картошкой, капустой да вареньем, девушка перебирала пальцами косу и вспомнила смотрины. Это было глупо, по её мнению. Как будто не было всё заранее известно. Как будто Матвей не захаживал к ним в дом, не говорил с ней и её родными. Как будто не возил он её в город на ярмарку и не готов был скупить половину товаров для неё. Но традиция смотрин деревенским казалась одной из самых интересных, так что Василиса и Матвей, взявшись за руку, прохаживались по избе на глазах у присутствовавших родственников. Девушка отчаянно краснела и прятала глаза, а Матвей выпячивал и без того широкую грудь да смотрел на людей с гордостью, дескать, смотрите, какая невеста мне досталась.       Потом пошли дни подготовки к свадьбе. Тянуть не собирались. Приданное давно было готово. Разве что платье требовалось пошить новое. Но и оно теперь уж было готово и ждало завтрашнего дня. А сегодня придёт Настя и другие подруженьки, которые будут оплакивать её уход в мир новый и неизведанный. Эта традиция тоже не казалась Василисе сколько-нибудь нужной. Не умирала же она, в самом деле. У матери оставалось ещё четверо детей. И жить они будут в одной деревне, Матвей ведь местный, не увезёт никуда. Да даже если и в город на службу, разве ж это далеко? Пять вёрст всего.       Матвей заходил к ней каждый день. Надеялась Василиса и сегодня повидаться, хотя и знала, что в его доме царит ещё больший хаос — ведь свадебный пир им накрывать.       Под вечер пришли подружки. Девушки посидели за столом, угостились чаем и вареньем, свежими пирожками. Со стола не убирали, когда Настя затянула старинную песню о дочери, которая покидает родное гнездо. Вскоре к ней присоединились другие голоса, а Василиса сидела, опустив голову, изображая тоску по дому родительскому.       Если бы только знали подружки, как мечтала она уже о дне завтрашнем, о том, как венчают их с Матвеем, как она войдёт в его дом женою, как весело и шумно будет на их свадьбе, так что вся деревня кутить будет до утра, а потом продолжит и разойдётся окончательно спустя несколько дней. С волнением думала она и о том моменте, когда и правда станет женою Матвея. При мысли о его поцелуях, которыми он будет покрывать её лицо, нос, глаза, губы, она вся дрожала, как осиновый лист, от нетерпения.       Настя вела одну песню за другой, а Василиса с трудом сдерживала мечтательную улыбку. Завтра. Осталось только ночь пережить, и они с Матвеем станут мужем и женой в самой середине осени.