Янтарные чётки

На следующее утро в лесу загремело знакомым противным звуком. Нуцал, ещё не чуя опасности, лениво поднялся и встряхнулся. Он не боялся ни загонщиков, ни охотников, пусть даже те завели добрые ружья: ему не раз доводилось удирать от облав. Любая из тайных троп выведет его в ущелье, а потому можно не торопиться. Макру куда-то исчезла и только место, где она лежала, хранило её запах. Нукеров поблизости тоже не наблюдалось, Нуцал не стал звать их, чтобы не выдавать ловцам своё местонахождение. Он побежал вдоль по склону, неторопливо переставляя лапы. Надсадный, усиленный эхом рёв преследовал его позади, слева, справа. И вот тут Нуцала впервые кольнуло беспокойство. Он понял, что люди навязывают ему единственное направление, но туда идти нельзя. Там ждёт человек с ружьём: эта уловка стара, как Сирагинские горы. Нуцал повернулся и побежал назад, надеясь проскочить сквозь цепь загонщиков, но вновь остановился. Годами отточенное чутьё вновь сообщило о подвохе: там, впереди, тоже охотник. Сердито дёрнув уголками губ, волк бросился вверх по склону по вьющейся меж деревьев тропе. Но и там его ждали. Дальше метаться не имело смысла. Нуцал платил за давешнюю беспечность: разнежившись, он позволил людям разведать все тропы, дал им окружить себя. Смерть приближалась. Нуцал почувствовал, насколько уязвим для неё, и холод объял его душу. Волк остановился, прижав уши, покрутил головой. Да, всюду стерегут охотники — Сурхай хорошо подготовился. Но всё-таки даже сейчас ещё ничего не потеряно, если положиться на выносливость мускулов и быстроту лап. Нуцал стрелой пустился сквозь лес, уже не думая, кто может таиться за деревьями и валежником. Сбоку хлопнул первый выстрел, пуля впилась в древесный ствол, но волк счастливо проскочил опасное место. Он забежал в малинник, полез сквозь упругие, трещавшие под напором прутья. Нуцал вспомнил, как уходил когда-то этим путём от Кашкара и его сынка. Как знать, возможно, им же он сегодня покинет долину. Надо лишь прорваться к болоту. Но где шакалы и Макру? И где Хар-Кар, когда он так нужен? — У них нет собак, — подумал Нуцал об охотниках, — они не возьмут мой след. Если только я пересеку поляну, я спасён… Резкий, как удар хлыста, выстрел, и раздавшийся вслед за ним визг оборвали его мысль. Нуцал невольно припал к земле, узнав голос Аха. Сердце сжалось от горя. Он забыл о шакалах, предоставив их судьбе. Или они бросили его? Можно считать и так, и так. Шакалы, накануне оставив господина на попечении Макру, славно пообедали мышами и ничего не знали о размолвке с Хар-Каром. Резонно рассудив, что Нуцала лучше не беспокоить, пока он сам не призовёт их, освобождённые от обязанностей нукеры залегли отдыхать. Посторонний шум поднял их. Поначалу Ах и Ох хотели вернуться к Нуцалу. Они даже сделали несколько неуверенных шагов, призывно повизгивая, но люди шли именно с той стороны, где был повелитель. Бедные шакалы заколебались. Много лет неотделимые от Нуцала, они оставались одни, предоставленные сами себе, и им не хотелось умирать. В то же время долг повелевал им вернуться и встретить беду вместе с господином. Но где господин? Почему не зовёт их? Ах задрожал, встопорщив рыжий мех на загривке. — Что нам делать? Куда бежать? Где Нуцал? Что, если его уже схватили и вот-вот доберутся до нас? — забрасывал он товарища вопросами, не замечая, что тот его не слушает. Ох беспокойно потёр лапой острую морду. — Нужно спасаться самим, брат! — решительно изрёк он. — Мы покинем Нуцала? — колебался Ах. — Нуцал террпит разгром! Р-разгрром! Ха-ха-ха! — ехидно каркнул с ветки наблюдавший за ними Хар-Кар. Вздрогнув, шакалы полетели, не чуя под собою ног, окончательно позабыв о повелителе. Здесь уместно было бы привести изречение — «Я тебя люблю, но моя душа мне дороже». Всё-таки Ах и Ох обладали достаточной смекалкой, чтобы сообразить, в каком направлении улепётывать. Шакалы пронеслись опрометью через лес, выскочили на поляну, разделявшую владения Нуцала и Болотное королевство. Здесь коварная пуля и ужалила злосчастного Аха. Шакал взвизгнул и завертелся, с остервенением зализывая дымящуюся рану. Ох, вытаращив глаза от ужаса, понёсся ещё скорее, даже не удосужившись узнать, что стало с братом. Вторая пуля чиркнула по камышам. Так нукеры, сами того не зная, спасли своего повелителя. Нуцал услышал второй выстрел. Это был сигнал. Если человек там только один, ему надо перезарядить ружьё. Нуцал выскочил из малинника и побежал так быстро, как не бегал прежде никогда. Он слышал, как торжествующе кричал кто-то: — Товарищ Сурхай, Нуцал! Нуцал! — Ага! Не уйдёшь! Запоздало громыхнуло. Но приграничные камыши — вот они, за ними топь, досконально известная одному Омару. Нуцал взрезал мордой изжелта-бурую живую стену и, пригибаясь, побежал вдоль кромки болота. Под лапами утробно зачвякало, полетели брызги грязи. Невольно пришлось замедлить ход. Камыш шептал что-то своё и мечтательно качал метёлками. Сурхай, вскинув двустволку, прицелился в мелькавший среди высоких стеблей серый бок. Гром расколол тишину. Нуцал, не оборачиваясь, метнулся вглубь, в сердито клокотавшую трясину. — Бах! Бах! Бах! — гремело над болотом. Истошно орали потревоженные лягушки. Нуцал, достаточно отдалившись, снова взял вправо, огибая комариные владения. — Бах! Бах! — Заговорённый что ли? — удивился охотник, глянув на Сурхая. — Гляди, товарищ председатель, уйдёт ведь, а? Сурхай погрозил кулаком раскачивающиеся метёлкам. — Не уйдёт! От меня не уйдёт! Живым или мёртвым, но я тебя возьму, Нуцал! По брюхо измазавшись в грязи, волк снова выбрался на горный склон. Болотное королевство осталось позади. Впереди — обманчиво тихое ущелье. Нуцал остановился, свесив подрагивающий язык. Хотелось пить. О, с каким удовольствием он окунулся бы с головою в Варачан! Нуцал немного прошёл вперёд, напряжённо вслушиваясь, не клацнет ли затвор, не кашлянёт ли охотник, давая знать о своём присутствии. Ветер, как назло, дул в сторону ущелья. Там, не вняв предостережению, сложили головы казаки Долгоносова. Может, сейчас путь свободен, но наверняка этого знать нельзя. От отчаяния, от давящей неизвестности, от одиночества хотелось завыть. — Проклятье! — прохрипел измученный Нуцал. — Где ты, Макру? Почему ты оставила меня? — Я здесь, повелитель! Из-за камня, лукаво улыбаясь, выкатилась лисица. Взвинченные нервы повелителя не выдержали. Забыв об осторожности, он вскрикнул. Плутовка усмехнулась, довольная его испугом. — Я знала, что ты придёшь сюда, мой милый Джанавар, — промурлыкала она, как ни в чём не бывало, — но вперёд бежать не следует. Там тебя ждут. Нуцал сглотнул. Им овладела отрешённость, будто облава больше не касалась его, оставшись где-то на закрайках памяти. Он вспомнил, как женщина вот так же шептала ночью, разметав по подушке пряди волос: — Джанавар, мой милый Джанавар… Вот имя, достойное тебя! Огонёк от фитиля, вставленного в длинное горлышко светильника, отражался в широко распахнутых глазах ханши Саадат. Пальцы разглаживали ночное платье на груди. Гебек смотрел на неё и не мог вдоволь налюбоваться. Нуцал тряхнул головой, возвращаясь в явь. Он не побеждён и в мускулах его достаточно сил. Надо попробовать обойти засаду. — За мной, повелитель! — поманила Макру. — Я покажу тебе тропу, которую не стерегут охотники. Лисица, перескакивая с камня на камень, уверенно бежала впереди. Нуцал следовал за ней безо всякой подозрительности. Лес надёжно укрыл их. И вдруг Макру замешкалась и принялась зализывать лапу, видно, наступив на шип. Нуцал машинально перескочил через неё и только тогда увидел ловушку, но было уже поздно. Настороженная петля, только того и ждавшая, охватила волчью шею. Нуцал попятился, пытаясь высвободиться, но только крепче затянул силок. Задыхаясь, он приподнялся на задние лапы, с яростью принялся мочалить зубами проволочный поводок. Дышать стало нечем, в глазах потемнело, проволока глубже врезалась в шею и душила, душила Нуцала. Пришлось опуститься, чтоб ослабить петлю. Испуганный Нуцал судорожно хватал ртом воздух. — Стальная удавка не так приятна, как шёлковая, правда, Нуцал? — спросила подоспевшая Макру и потёрлась головой о его плечо. — Зачем ты заманила меня сюда? — с трудом прохрипел он, не думая просить о помощи. — Затем, что я давным-давно поклялась отомстить тебе. — Тебе… не хватило того… кем я стал? — простонал полузадушенный Нуцал. Лисица покачала головой. — Боль моей несчастной родины и слёзы красавицы Саадат стоят дороже, Нуцал. О, как долго я мечтала узреть тебя таким — жалким, побеждённым, всеми покинутым! Сколько раз я пыталась низвергнуть тебя! Как меня радовало твоё горе! Макру обошла пленника, чтобы видеть его глаза. К вящему удивлению, она прочла в волчьем взгляде изумление и боль, но не ненависть. Нуцал стоял, не шевелясь, и лишь мелко дрожал, слушая исповедь подруги. — По моему наущению ты прогневал аждаху. Я стравливала тебя с Хабибуллой. Всё шло, как надо, но я совершила ошибку. Это я тогда столкнула в пропасть Булача и вынуждена была разделить твою участь и сопровождать в скитаниях. Но я смирилась, потому что достигла цели, я добилась твоего позора, изгнания. Не молчи, Нуцал, моли о пощаде! Макру отступила, полагая, что взбешённый волк рванётся сейчас, и петля задушит его. Однако Нуцал не шелохнулся, только издал сокрушённый вздох. — Но теперь ты довольна, Саадат? Или… Мне надо умереть, чтоб сполна утолить твою жажду возмездия? — тихо проговорил он. Вопрос остался без ответа. Лисица метнулась в сторону и опрометью пустилась наутёк. Она не хотела, чтоб её тоже поймали. Нуцал замер, опустив голову, издавая сдавленные звуки, похожие на всхлипы. В таком унизительном положении его нашли люди. Нуцал безропотно подпустил их вплотную и его решено было взять живьём. К всеобщему удивлению, грозный волк не сопротивлялся, когда ему стянули пасть и связали попарно лапы, он будто не замечал, что с ним делают. Бурно обсуждая невероятную удачу, аульчане тащили пленника по той земле, которой он владел так долго. А вероломная Макру, забившись в дальний уголок леса, рыдала так горько и безутешно, как не плакала никогда в жизни.