***
На стул возле барной стойки Драконорожденная буквально рухнула. После ухода незваного гостя ее трясло. — Боги! — забеспокоилась трактирщица. — Довакин, на тебе просто лица нет! — Хульда, — пробормотала Ашиан. — Дай мне, пожалуйста, кружечку чего покрепче. Мне кажется, иначе я просто до дома не доберусь. Хозяйка заведения шустро плеснула в кружку нордского меда. И хоть Драконорожденная не слишком жаловала это пойло, но теперь молча опрокинула в себя напиток, чувствуя, как он обжигающей струей катится по гортани в желудок. — Кто это был? — тревожно спросила нордка. — Что он тебе такое сказал? Ашиан перевела дух. О, если бы только трактирщица знала правду. Двемер! Это был ублюдочный двемер! Который уже натворил такого, что остается только хвататься за голову от того, насколько все они были слепы. Хотя нет, не все: Виртур сомневался в способности альтмеров самостоятельно создавать подобные механизмы. И был прав. Наверняка все новые автоматоны были произведены при непосредственном участии глубинного эльфа. Но даже если и так, все равно — зачем двемеру услуги одержимого жаждой разрушения Доминиона? Что-то опять не сходилось. — Он очень опасен, Хульда, — вслух произнесла Предвестник. — Если в следующий раз снова его увидишь — сразу зови меня. Трактирщица испуганно хлопнула глазами. — Он …он талморец? — прошептала она. — Не совсем. Он еще хуже. — Да кто вообще может быть хуже? Даэдра?! Ашиан невольно вспомнила вечно пьяного Сангвина и только покачала головой. — Не уверена даже, что все даэдра такие, — пробормотала она. На соседний стул, прерывая следующий вопрос хозяйки таверны, тяжело опустился Вилкас. — Хреново выглядишь, — оценил он состояние Предвестника. — Хреновый день, — ответила Драконорожденная. — Твоя правда, — согласился воин, подвигая к себе уже откупоренную Хульдой бутылку меда. Ашиан помолчала. — Вилкас, произошло кое-что еще. Соратник, наливающий медовуху в кружку, вопросительно глянул на Драконорожденную: — Неужели еще хуже? Вслух он не произнес - «чем убийство Императора», но это и так было понятно. — Даже не знаю. Может и хуже. Пойдем, я расскажу все тебе у себя дома. Вилкас с сожалением посмотрел на наполненную кружку, из которой он не сделал и глотка. — Это точно не может подождать до завтра? Ашиан вздохнула, потерев лицо ладонями. — Нет. Чем раньше ты узнаешь, тем лучше. — Ладно, — сдался воин, слезая со стула. — Пойдем. Стояла уже глубокая ночь, в доме Драконорожденной было тихо и темно. Она впустила Вилкаса и осторожно затворила за собой дверь. — Держи свой мед, — произнесла она, вытаскивая из ящика под столом две бутыли насыщенного темно-янтарного цвета - запасы Валдимара на "черный день". — Это чтобы подсластить пилюлю? — Вилкас уселся на длинную скамью и взял предложенный напиток. Ашиан невесело усмехнулась: — Может быть. Пей, а я пока зажгу светильники и разбужу Виртура. — А его зачем? — не понял воин. — Его это касается едва ли не в первую очередь, — скривившись, ответила Драконорожденная. Ей очень не хотелось впутывать архиепископа в сети, раскинутые глубинным эльфом, но на карту была поставлена жизнь Одавинга. Оставлять дракона в лапах Альдмерского Доминиона, который к тому же сотрудничал с возникшим непонятно откуда двемером, она не собиралась. Норд устроился поудобнее, облокотившись спиной на стол, и, пока Предвестник подливала масло в светильники и зажигала их поочередно, медленно потягивал крепкое пойло, наблюдая за ней. На мгновение ему даже представилось, что он просто зашел в гости, чтобы поболтать о том, о сем за кружечкой крепкой браги. Но такой вариант посиделок с Драконорожденной был еще менее вероятен, чем внезапно ставшая воспитанной Брейт. Ашиан поднялась наверх, на несколько минут исчезнув из вида, а потом спустилась уже в компании снежного эльфа и, наконец, уселась рядом. Она чувствовала себя чрезмерно уставшей, но уже более-менее спокойной. Не меняясь в лице, она поведала Соратнику и архиепископу о причине, сделавшей Доминион таким сильным. — Не может быть! — воскликнул воин, едва с губ Предвестника слетело слово «двемер». — Где он был все это время? Где он скрывался? Виртур, сидевший в кресле, лишь едва заметно сжал тонкие губы. Драконорожденная покачала головой: — Я не знаю. У меня столько вопросов, что один опережает другой. Где он был? Почему заодно с Доминионом? И зачем ему один из последних снежных эльфов? Неужели двемеры настолько ненавидели фалмеров, что оставшиеся два не дают им покоя? — Тогда бы он попросил тебя и второго привести, — возразил Вилкас. — Что ему мешает подождать, пока Доминион не начнет вторжение в Скайрим? Ведь тогда они захватят не только нас, но и снежных эльфов. — Значит, он не уверен, что талморцы выиграют эту войну. Ашиан с тревогой смотрела на Виртура, очевидно, опасаясь его реакции. Архиепископ продолжал молчать, но его пальцы, судорожно сжавшие подлокотники кресла, выдавали непривычное волнение верховного жреца. — Вилкас, мне нужно, чтобы все вы были готовы настолько, насколько это возможно, — продолжила Предвестник. — Пошли кого-нибудь в ущелье Утренней Зари, к Страже Рассвета. У них есть талантливый специалист — Сорин Журар. Когда-то она занималась модификацией двемерских арбалетов. Ее навыки очень пригодятся. Еще надо как-то вытащить Айкантара из Предела. Нам будет нужна вся информация о двемерах и их технологиях, которая только имеется. Может, мы и не сможем обойти их в достижениях, но, по крайней мере, в наших силах уменьшить общий ущерб, который могут нанести автоматоны. Плюс к этому, проверьте в Йоррваскре каждый закуток: вдруг где-то есть запоминающие информацию механизмы. По возможности надо, конечно, и весь город осмотреть, но если время останется. Пока просто старайтесь не общаться по важным вопросам на улице. Воин сосредоточенно кивал. — Виртур, — Ашиан повернулась к застывшему фалмеру. — Я очень не хочу подвергать тебя опасности, но мне нужно, чтобы ты отправился вместе со мной. Даю слово, что тебе не будет нанесен вред. — Я все понимаю, — спокойно ответил архиепископ. — Ведь речь идет о драконе. — Это не просто какой-то дракон, — тихо ответила Драконорожденная. — Это Одавинг. Но если ты думаешь, что я пожертвую тобой ради него — это не так. Она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к его руке и только теперь поняла, что фалмер похож на натянутую струну, одно движение — и она со звоном порвется. Вилкас внимательно наблюдал за ними двоими и в глазах его мелькало что-то странное. Предвестник медленно отстранилась: — Зачем ты им нужен? — глухо спросила она фалмера, чувствуя, как отпустившее было напряжение снова закручивается тугой спиралью в ее груди. — Он же тебе сказал — зачем, — отрывисто произнес Виртур. — Я ему не верю, — ответила Ашиан. — И чувствую, что ты сейчас тоже что-то скрываешь от меня. Снежный эльф чуть прикрыл глаза, потом, вздохнув, произнес: — Я обязательно расскажу тебе все. Но без посторонних. Он не взглянул на Соратника, но и так было понятно, кого он имеет в виду. — Хорошо, — коротко ответила Драконорожденная, больше не настаивая. — Вилкас, возвращайся в Йоррваскр, постарайся поспать. А завтра с рассветом пошли наших людей в Рифт и в Предел. Я же должна подготовиться к встрече в Рорикстеде. - Ладно, - произнес воин, вставая с явной неохотой. - Но мед я с собой заберу. - Забирай - равнодушно пожала плечами Предвестник. - Не думаю, что Валдимар будет против. — У тебя есть план? — поинтересовался архиепископ. — Виртур, ты что, правда считаешь, что я вручу тебя им на блюдечке?! — сердито сверкнула глазами Довакин. — Этот ублюдок никогда не получит ни одного фалмера! Он смеется над богами, и боги покарают его за непомерную гордыню. Zu'u ZUN DO BORMah! В глазах ее явственно полыхнуло багрянцем, а голос стал ощутимо ниже. Вилкас, уже направившийся к двери, восхищенно заулыбался: — О, ты говоришь по-драконьи! А я удивлялся, как ты находишь с этими ящерами общий язык. Ашиан не разделяла его восторга, зажмурившись и стиснув руки в кулаки, словно пытаясь затолкать обратно рвущийся наружу гнев. Она прекрасно понимала, что последняя фраза принадлежала не ей. — Вилкас, — буркнула она. — Иди уже. Ночь на дворе. — Иду-иду, — проворчал воин. Едва дверь за ним захлопнулась, Виртур подался вперед, стискивая ее запястья и заставляя разжать кулаки: — Это твое негодование или все-таки Алдуина? — Наше, — честно ответила Ашиан, открывая глаза. — Если ты хочешь воспользоваться силой дракона, то лучше хорошенько подумай, как бы потом тебе об этом не пришлось пожалеть. — Алдуин — это сила, с которой нельзя не считаться, — возразила Драконорожденная. — И двемеры — не исключение. — Тем более, лучше такой козырь приберечь на крайний случай. — Зачем ты понадобился двемеру? — повторила Ашиан. — Вряд ли он отдаст тебя Доминиону. Сомневаюсь, что талморцы вообще знают об этой сделке. — Может и знают, — Виртур наконец отпустил ее руки, поняв, что она более-менее успокоилась и опасность того, что дракон вырвется наружу, воспользовавшись потерей контроля с ее стороны, миновала. — Но, думаю, предложение о моей поимке исходило именно от него. Если этого двемера так обеспокоило мое присутствие здесь, то, скорее всего, мы с ним были знакомы. Наверное, он отталкивается от тех сведений обо мне, которые ему были известны до крушения нашей цивилизации. Вряд ли он знает, что я был заражен вампиризмом. — Какое отношение ко всему этому имеет вампиризм? Архиепископ откинулся на спинку кресла, задумчиво уставившись на догорающий огонь в камине. — Прямое, — произнес он. — Должно быть, глубинный эльф опасается тех сил, которые мне когда-то напрямую даровал Аури-Эль. Так же, как и ты напрямую получила свои способности от его нордского аспекта — Акатоша. Глаза Ашиан округлились в удивлении: — Постой, ты хочешь сказать, что обладаешь той же силой, что и я? Что ты тоже Драконорожденный? Виртур насмешливо фыркнул: — Нет, конечно. У наших с тобой способностей совершенно разная природа. К тому же, после того, как Аури-Эль покинул меня, мои возможности намного снизились. Я ведь больше не мог опираться на поддержку бога. Но как раз этого двемер не знает. Довакин недоверчиво прищурилась: — Ну, конечно, — иронично заметила она. — То есть, когда ты, не моргнув глазом, разрушил в одиночку целый храм — это так, мелочи? Архиепископ без улыбки посмотрел на нее: — Именно, — подтвердил он. Ашиан от неожиданности замолчала, пытаясь осмыслить услышанное. — Но … но тогда на что ты был способен, когда находился на пике своего могущества? — На нечто более масштабное, — туманно пояснил фалмер. — Ты должна понимать, что титул верховного жреца Аури-Эля — это не пустой звук. Среди снежных эльфов я был единственным, кто обладал им. Со мной действительно говорил сам бог. Но, к сожалению, еще до войны с атморцами я потерял больше половины своих сил из-за собственной слабости, самонадеянности и банальной похоти. Он замолчал. На мгновение на его лицо легла тень сожаления и подавленности, но быстро сменилась привычным выражением холодной отстраненности. Ашиан невольно подумала, что бремя верховного жреца слишком утомительно и, должно быть, она отказалась бы от такой привилегии, если бы была на месте фалмера. Ведь ему были запрещены даже обычные человеческие радости. — Она была красивая? — неожиданно даже для себя спросила Драконорожденная. — Боги, — вздохнул Виртур, слабо улыбаясь, — о чем вы, женщины, только думаете? Я рассказываю тебе о причине, по которой мог понадобиться двемеру настолько, что он готов в обмен на меня отдать тебе драконью душу, а тебя интересует то, как выглядела давно умершая вампирша. — Вампиры бессмертны, — сухо напомнила Ашиан, ощутив иррациональную ревность. — Возможно, она еще жива. Льдисто-голубые глаза архиепископа обожгли ее колючим холодом: — Нет, — обманчиво спокойно ответил он. — Она мертва. — Откуда ты знаешь? — Я убил ее. Драконорожденная не нашлась, что сказать. Она знала, каким жестоким, мстительным и целеустремленным бывает Виртур, и его признание не удивило ее. — Я начинаю переживать за собственную жизнь, — мрачно пошутила она. — Что, если в Рорикстеде встреча пойдет не по плану, и ты решишь избавиться и от меня? — Я знаю, что ты не желаешь мне вреда, — пояснил фалмер. — Как я уже говорил, мы с тобой на одной стороне. И ты можешь рассчитывать на мою поддержку, какой бы слабой она сейчас ни была. — Значит, ты думаешь, что двемер считает, что ты по-прежнему обладаешь силами, которые могут существенно навредить ордам Доминиона? — Другого объяснения у меня нет. К тому же, как ты сама сказала, Гелебор им совершенно не интересен. Он — обычный рыцарь-паладин, коих в нашем королевстве было полно. — Кстати о Гелеборе, — произнесла Ашиан. — Мне рассказать ему о том, что происходит? — Не думаю, что это так уж необходимо, — ответил архиепископ. — Вряд ли моему брату что-то грозит, а вот давать ему повод для очередной надежды избавиться от меня не нужно. Ашиан тяжело вздохнула: — Почему вы враждуете между собой? Вы — родные братья, последние из своего народа! — А почему ты не в ладах со своим последним оставшимся в живых родственником? — Потому что он при первой возможности сбежал обратно в Алинор — похвалиться своими сомнительными достижениями. Он предал меня и мое доверие. — Между мной и Гелебором, если ты не заметила, тоже нет доверия — он столетиями подсылал ко мне убийц, даже не пытаясь разобраться в ситуации. — Ладно, — сдалась Драконорожденная. — Я ничего ему не скажу. А сейчас, пожалуй, поднимусь наверх и постараюсь немного отдохнуть. Этот день выжал из меня все соки. — Тебе уступить кровать? — Нет, — махнула рукой Довакин. — Я пойду в спальню Лидии. Вряд ли среди ночи там объявится Анкано и будет качать права. В комнате хускарла, которую временно занимал бывший советник архимага, было чисто, а немногочисленные вещи альтмера аккуратно висели в шкафу. Поэтому запечатанный конверт, одиноко лежавший на тумбочке возле кровати, сразу бросался в глаза. Предвестник нерешительно взяла его в руки и, увидев адресата, с досадой подумала, что этот проклятый день точно никогда не закончится. Надпись на конверте гласила: «Ашиан, прочитай это, если что-нибудь случится».Глава 32
22 августа 2021 г. в 18:56
Примечания:
Всем доброго времени суток! В этой главе все-таки находят свое подтверждение подозрения некоторых читателей, которые были высказаны ими ранее. А еще, возможно, в ней будет бОльшее количество ошибок, чем обычно, поскольку я очень торопилась ее выложить - поэтому заранее прошу прощения. И совсем маленькое напоминание: комментарии читателей очень важны))
Спасибо тем, кто продолжает следить за историей! Приятного чтения.
4 день месяца Утренней звезды 4Э206.
Ашиан молча уселась на предложенный стул. Под пристальным взглядом темноволосого эльфа она чувствовала себя так же неуютно, как на пронизывающем ледяном ветру.
— Ты довольно занимательная, — первым нарушил молчание ее странный собеседник.
Драконорожденная застыла, не понимая, как относиться к этой фразе. Вроде бы, она звучала оскорбительно — так можно было бы сказать о котенке или щенке, но, в то же время, мер произнес ее настолько обыденно, словно привык всех оценивать именно так.
— Сначала я даже принял тебя за своего сородича, — немного отстраненно продолжил эльф.
— Кто ты? — холодно произнесла Ашиан. Нежданный гость говорил с незнакомым акцентом, делая согласные звонкими и отчетливыми, отчего звучание привычных слов казалось более грубым.
— Сейчас имеет значение только причина, по которой я пришел сюда, а не мое имя или принадлежность какому-то роду.
Предвестник вопросительно приподняла брови, предлагая сразу перейти к сути.
— Мы знаем, что души драконов важны для тебя, — ровный голос собеседника не менялся ни на йоту. Точно таким же тоном он мог бы рассуждать о закусках в таверне или о погоде на улице. Против желания Ашиан ощутила холодок, ползущий от позвоночника к затылку. — И готовы вернуть полученную в Нчуанд-Зеле.
— Нчуанд-Зеле? — немного растерянно переспросила Драконорожденная, еще не осмыслив услышанную фразу.
— Маркарт, — пояснил эльф. — Владение Предел.
Сердце Довакина затрепетало. Предвестник и не рассчитывала на такое щедрое предложение. Вернув душу Одавинга, она могла бы воплотить Снежного Охотника с помощью Крика, который использовал Алдуин, когда воскрешал драконов. Но какую цену придется заплатить? И кому?
— Ты сказал «мы», — опомнилась Предвестник. — Кто это — «мы»?
— Речь о душе дракона, — напомнил мер. — Другим темам в разговоре места нет.
Он очень четко очерчивал границы допустимого, словно выстраивал невидимый коридор, по которому беседа могла идти только в одном направлении. Это раздражало Ашиан, но она не могла понять — было ли раздражение ее собственными чувствами или отголоском чувств Алдуина, который ненавидел, когда ему кто-то указывал. Драконорожденная прищурилась, оценивающе глядя на собеседника. Черты лица его были резкие, но не неприятные, скорее, как бы сказал вайтранский конюх — породистые, полные холодного превосходства и отчасти — пренебрежения. Цвет его кожи имел тот же золотистый оттенок, который был характерен для всех альтмеров, но отличался более темным тоном. Предвестник даже подумала, что, может быть, в его роду, как и у нее, когда-то были редгарды. Черные волнистые волосы мера еще больше усиливали это подозрение.
— Ты хочешь вернуть душу моего дракона, — сухо произнесла Ашиан. — На каких условиях?
— Прежде чем я их озвучу, — ответил эльф, — советую тебе хорошенько подумать и все взвесить, а не отказываться сразу. Я знаю, что люди склонны к импульсивным поступкам, но здесь им не место, да и ты не совсем человек.
Значит, цена была слишком высокой. Но какой? Не вмешиваться в войну? Не чинить препятствия Доминиону? Больше не устраивать драконьи налеты на их войска? Или вообще выступить на стороне Талмора?
Драконорожденная сжала губы в тонкую линию, готовясь к неприятным требованиям и уже прикидывая, как их обойти. Но к тому, что услышала, оказалась совершенно не готова.
— Отдай нам архиепископа Виртура.
Ашиан моргнула, думая, что ослышалась:
— Что?!
— Ты отдаешь нам фалмера, мы тебе — душу дракона, — терпеливо повторил эльф.
Ярость плеснула в глазах Драконорожденной, точно обжигающий кипяток. Она молча сверлила взглядом наглого собеседника, посмевшего предложить ей подобную сделку.
— А как тебе такой вариант, — процедила Довакин сквозь стиснутые зубы, — ничто не мешает мне захватить тебя в плен, а затем обменять на Одавинга.
Эльф спокойно и оценивающе глядел на нее, потом все так же невозмутимо извлек из накладного кармана на одежде небольшой сверток, умещавшийся на его ладони:
— Ты знаешь, что это?
Ашиан с опаской уставилась на загадочный предмет:
— Откуда мне знать — эта штука ведь запечатана.
— «Эта штука», — пояснил собеседник, — является взрывчатым веществом. Если я активирую пакет, всю таверну с находящимися внутри людьми разнесет на мелкие фрагменты.
Драконорожденная инстинктивно вжалась в спинку стула, а потом уцепилась за мелькнувшую в словах эльфа несостыковку.
— В таком случае ты тоже погибнешь.
— Нет, если правильно задействовать заклятья-обереги.
— Заклятья-обереги не спасают от физического воздействия, — парировала Ашиан. — Их можно разрушить обычной стрелой. Так что, прибереги свой блеф для какого-нибудь мага-недоучки. Даже заклинание «Эбонитовой брони» не спасет тебя от повреждений.
— Ну, хорошо, — не стал спорить мер. — Вижу, мне тебя не убедить. Но в то, что сюда может нагрянуть целый рой автоматонов и уничтожить город, ты ведь веришь?
На это Драконорожденной возразить было нечего: она видела, что стало с гораздо более укрепленным Маркартом. Повторно превратить в пепелище Вайтран для армии анимункулов не составило бы труда. Ашиан попыталась взять себя в руки, хотя внутри у нее все клокотало от злости.
— Зачем вам архиепископ?
— Тебя это не касается? — равнодушно ответил мер.
Ашиан заставила себя усидеть на месте, хоть очень хотелось впиться в горло собеседника. Когтями, зубами. Разорвать хрупкую плоть и залить всю таверну его кровью. Такой ненависти к альтмерам Драконорожденная не испытывала даже когда видела их зверства в пыточных, освобождая пленников. Она тихо выдохнула, надеясь, что эльф не обратил внимания на эту вспышку гнева. Но, похоже, тот все же заметил перемену в настроении Довакина, хоть и продолжал смотреть на нее с холодной флегматичностью.
— От кого вы узнали о нем?
— Разве не очевидно? Данные передало устройство, которое ты уничтожила в трактире Хелгена.
Значит, ее опасения насчет того, что два последних выживших фалмера заинтересуют Доминион, были не беспочвенны.
— Зачем вам архиепископ? — повторила она. — Почему не его брат?
— Гелебор не имеет такой ценности, — снизошел до объяснения мер, убирая обратно в карман взрывоопасный сверток. — Он — обычный паладин. Тогда как Виртур десятилетиями общался с высшим существом и постиг многие секреты.
— Высшим существом? — переспросила Предвестник. — Ты сейчас говоришь об Ауриэле?
— Да.
— Ты называешь бога существом?!
Ашиан была поражена. Каким высокомерием нужно было обладать, чтобы так говорить о верховном божестве эльфийского пантеона?! Определенно тот, кто сидел перед ней, не испытывал к аэдра ни малейшего почтения. Но это настолько не вязалось с тем, что она знала об альтмерах и их культуре, что Драконорожденная даже не могла привести свои мысли в порядок. Что-то было вопиюще неправильное во всех ее домыслах и выводах.
«У меня такое ощущение, что разгадка всего этого лежит на поверхности. Самая простая».
Эти слова она сама сказала Айкантару по дороге в разрушенный Маркарт. И сейчас у нее было такое же чувство. Оно яростно скреблось внутри и пыталось выбраться наружу.
«GRahMINDOL! LO!» — внезапно произнес Алдуин.
В первый раз на ее памяти гордый первенец Акатоша советовал ей проявить хитрость и обмануть кого-то. Боялся ли он? Ашиан замерла, прикасаясь к клубящейся тьме. Нет. Но его гнев обжигал. Она понимала, чем он был вызван — ведь Алдуин тоже был богом.
«LUFT» — подсказал дракон.
«Лицо?» — переспросила Драконорожденная. — «Что не так с лицом?»
Эльф был не в курсе ее мысленного диалога:
— Боги — это существа, достигшие высшей ступени развития, — произнес он в ответ на вопрос Предвестника. — Если мы поймем, как им это удалось, то, скорее всего, сможем стать такими же.
Ашиан молча разглядывала его, пытаясь сообразить, что именно она упустила. Вытянутое, узкое лицо, резко очерченные скулы, длинный нос с горбинкой, тонкие, немного изогнутые вниз губы — это была, в общем-то, типичная альтмерская внешность, пусть и более хищный ее вариант.
«Борода», — подсказал Алдуин на Тамриэлике. Вероятно, в драконьем языке не было аналога этому слову.
«У него же нет бороды!»
«GEH», — согласился Пожиратель Мира.
Драконорожденная вновь уставилась на мера, пытаясь представить его с бородой — длинной, густой, окладистой. Заплетенной во множество мелких косичек с золотыми кольцами на концах. И внезапно, словно сошедшиеся осколки разбитого витража, все встало на свое место.
Рядом с ней сидел вовсе не альтмер.
Двемер. Это был двемер! Неизвестно как, непонятно почему вернувшийся в Нирн двемер. Один из тех, кто мучил снежных эльфов в своих подземных городах. Один из тех, кто воспользовался их безвыходным положением и превратил своих сородичей в рабов. Представитель самого гениального, жестокого и коварного народа, создавшего Нумидиум.
Ненависть молнией прошила Ашиан с головы до пяток, заставив даже Алдуина инстинктивно сжаться. В глазах замелькали разноцветные круги. Только предупреждающий рык первенца Акатоша остановил Драконорожденную от того, чтобы реализовать свое убийственное намерение. Ее рука, лежащая на подлокотнике кресла, лишь немного дрогнула, но так и не вцепилась в горло собеседника.
«Su'uM!» — пророкотал Алдуин.
Правильно. Дыхание и сосредоточенность.
Повинуясь, Довакин медленно втянула в себя теплый, насыщенный запахом сгоревших поленьев, воздух. Это немного помогло. По крайней мере, перед глазами прояснилось, а жаркий гнев, охвативший ее в минуту озарения, отступил, превращаясь в ледяную решимость. Она не могла предать последних снежных эльфов, но и не могла оставить душу Одавинга в руках двемера.
- А вы не надорветесь, пока будете предпринимать попытки понять божество? — не удержалась от издевки Драконорожденная.
Глубинный эльф не ответил. Он просто ждал ее решения.
Ашиан лихорадочно пыталась сообразить, что делать дальше, как поступить, каким образом обхитрить представителя самой мудрой и расчетливой расы. Мысли ее метались, точно потревоженная стая птиц, и красной нитью их пронизывал вопрос — зачем двемеру помогать Доминиону? Вряд ли он не знал об их намерении уничтожить Нирн. Что за выгоду он извлечет из исчезновения плана смертных? В этом не было никакого смысла. Но задать этот вопрос в лоб она не могла: ни взглядом, ни вздохом нельзя было показать, что она догадалась о том, кем он является.
— Что вы собираетесь сделать с Виртуром?
Собеседник равнодушно пожал плечами:
— Ничего — если он согласится сотрудничать. И если ты думаешь, что чем-то обязана фалмерам по причине своей родословной, то можешь выбросить эти мысли из головы. В конце концов, архиепископ принесет гораздо больше пользы всему цивилизованному обществу, если будет у нас.
Драконорожденная не верила ни единому слову. Перед ее глазами то и дело вставал наглядный пример этого «ничего», который, пригибаясь к земле, шастал босыми ногами по пещерам и, лишенный зрения, полагался лишь на нюх и острый слух.
— Я знаю, что вы хотите деактивировать Башни и уничтожить Нирн, — произнесла она, наконец, придумав, как извернуться. — Как вам можно доверять после этого?
На малоэмоциональном лице двемера промелькнула тень удивления.
— Уничтожить мир? — переспросил он, видимо на мгновение забыв, что играет роль преданного воина Альдмерского Доминиона. — С чего?.. Ах, ну да, конечно.
Эльф кивнул собственным мыслям, словно что-то вспомнив:
— Ты считаешь уничтожение Башен невосполнимой катастрофой, — продолжил он, внимательно глядя на Ашиан. — Но правда состоит в том, что большинство из них были построены эльфийскими народами, а, значит, они могут быть восстановлены. Или на их месте возведены новые. Так что, за этот аспект бытия можешь не волноваться.
— Тогда зачем все это? Зачем эта бойня?
— Мы очень отклонились от первоначальной темы, — напомнил мер.
«Из какой дыры ты вылез?» — мрачно подумала Предвестник, а вслух произнесла:
— Даже если я соглашусь, Виртур — не моя собственность. Как мне передать его вам? Оглушить, связать и доставить?
— Это уже твое дело. Можешь просто заманить его на место встречи. Мы предлагаем осуществить обмен во владении Фолкрит …
— В дремучих лесах, где легко организовать засаду? — перебила его Ашиан. — Нет уж!
— Хорошо, — терпеливо произнес двемер. — Каковы твои условия?
Драконорожденная задумалась. В голове ее медленно стал вырисовываться план.
— Рорикстед, — наконец произнесла она. — Неподалеку от селения есть древний монумент. Жди меня там с душой моего дракона. И приходи один.
— Договорились, — подозрительно легко произнес глубинный эльф. — Но мне сначала нужно забрать устройство, в котором находится душа. Я смогу прибыть в Рорикстед через неделю, не раньше.
Ашиан молчала. Такой долгий срок мог означать, что двемер просто тянет время, но для чего, она не понимала.
— Вам так нужен Виртур, что ты согласен пересечь пол Скайрима? — спросила она.
— Наверное, ты просто не понимаешь, на что способен архиепископ, — снисходительно пояснил эльф, поднимаясь. — Буду ждать тебя у монумента через неделю. Не опаздывай.