***
Появление драконов лорда Лисандира совершенно не удивило. Едва его перебросили из Сиродила в Хай-Рок, он каждый день ожидал столкновения с Драконорожденной. Верхушка Талмора готовила какую-то хитрость, а ему было велено любой ценой прорываться к Башне, дабы отвлечь все внимание имперцев на штурмующие войска. Лисандир догадывался, о чем шла речь, и такое положение дел ему не нравилось. Талморская доктрина особых восторгов у осмотрительного командующего не вызывала. Более того, конечную ее цель он считал довольно несбыточной, но по вполне понятным причинам держал свое мнение при себе. Доходившие из Алинора слухи о внезапной гибели леди Аванальды, предательстве советника Хиделиона и побеге Анкано, которому сопутствовал разгром порта драконом, вызывали у альтмера вполне обоснованную тревогу. Лорд Лисандир в глубине души вообще полагал, что от стаи драконов не спасут ни укрытия, ни заклятия, какими бы мощными они ни были. И что связываться с Драконорожденной — так себе затея. Однако в первую очередь он был военным и подчинялся королевским приказам, хотя вместе с тем постоянно ожидал какого-то подвоха или неприятных сюрпризов. Непроглядный туман, окутавший остров, был как раз из этой серии. Командующий распорядился усилить защиту, несмотря на то, что маги и так прикладывали немало усилий, и старался понять, что происходит на переднем крае, где ряды атакующих усердно пытались проломить третий ряд оборонных стен. Анализ обстановки получался неважный: в плотном сером мареве не было ничего видно на расстоянии вытянутой руки. Единственное, что немного утешало — те же самые трудности, которые испытывали защитники Адамантиновой Башни. Однако драконов, продолжающих громить войска Доминиона, магический туман, казалось, совершенно не беспокоил. Лорд Лисандир слышал леденящий душу рев и свист воздуха, разрываемого взмахами огромных крыльев. А когда сквозь непроницаемую завесу до него донесся скрежущий грохот, он сообразил, что красный ящер, на котором летала Драконорожденная, принялся крушить баллисты. Окружив себя магическим щитом, командующий напряженно ждал известий с поля боя. Они не замедлили появиться в виде израненного мага, уцелевшего при разрушении осадного орудия. — Мы даже не увидели, откуда он ударил, — оправдывался чародей. Лорд Лисандир прекрасно понимал, что в таком тумане лучники бесполезны, однако все же спросил: — Что с отрядами Ангальмо? Они должны были вас поддерживать. Маг бросил на него уставший взгляд, пытаясь вложить остатки магической энергии в исцеляющее заклятие и залечить рану на своем плече: — Там полная неразбериха, милорд. Из-за этого проклятого тумана они не могут даже нормально прицелиться и, кажется, пару раз подстрелили своих. К тому же, наши позиции наводнила нежить, с которой довольно трудно справиться. А на место уничтоженной прибывает вновь призванная. В подтверждение его слов откуда-то издалека понеслись жуткие крики эльфов, а по серой пелене тумана пробежали лилово-фиолетовые всполохи, характерные для заклятий призыва существ Обливиона. Лорд Лисандир едва сдержался, чтобы не выругаться. Драконорожденная так ловко усложнила им жизнь, причем особо не напрягаясь, что оставалось только сожалеть о том, что она не на их стороне, а также строить предположения — какие грянут последствия, если она все же приложит все силы для уничтожения армии Доминиона. Он помнил, о панических рассказах той жалкой кучки солдат, которой удалось сбежать во время первой осады Имперского города. Выжившие описывали страшного черного дракона, который разгромил немалые силы генерала Кирмиона за какой-то час с небольшим. Солдаты наперебой утверждали, что он был похож на черную тучу, извергавшую пламя с небес, и никто не мог ему ничего противопоставить. Кроме того, командующий был абсолютно уверен, что знамение сияющей Башни и силуэт огромного дракона над ней стоило толковать совсем не в пользу Доминиона, поскольку вряд ли Ауриэль показался бы им в ипостаси Акатоша, будь он на стороне альтмеров. Выводы, по мнению Лисандира, напрашивались самые печальные. Тем не менее, черная напасть пока не прилетала. Во всяком случае, лорду Лисандиру еще не довелось увидеть ничего подобного. Но, насколько он мог судить, вполне хватало и тех крылатых ящеров, которые уже прибыли. Особенно его волновал странный дракон, появлявшийся, судя по всему, прямиком из Обливиона и обрушивающий на эльфийские войска не только лавину ледяного пламени, но и целые волны нежити. Все это в совокупности с неестественным туманом превращало войска Лисандира в легкую добычу. Приносить себя и своих меров в жертву ради призрачных и фанатичных целей Талмора, которые с высокой долей вероятности могли не состояться, очень не хотелось. Повернувшись к застывшему позади адъютанту, который очевидно пребывал на грани паники, хоть изо всех сил старался этого не показать, лорд Лисандир произнес: — Позовите ко мне этого болтливого каджита, Дж’зарго. Кажется, он в свое время водил дружбу с Драконорожденной, когда они вместе учились в Коллегии Винтерхолда.***
Враг паниковал. Это Ашиан определяла каким-то звериным, нечеловеческим чутьем. Душный запах страха пронизывал поле боя, словно липкая смола. В густой, плотной мгле, которая заволокла почти весь остров, противники бестолково метались, оставляя свои позиции, и тщетно пытались что-либо разглядеть, чтобы определить местонахождение драконов. Внизу искореженной стальной грудой лежали баллисты. В тумане то и дело расцветали багровыми бутонами потоки драконьего пламени и светились мертвенным синим светом глаза наступающей нежити. Защитники Башни застыли на стене, с ужасом наблюдая за этой картиной и, очевидно, радуясь, что не они сейчас находятся на месте альтмеров. Драконорожденная подлетела к ним, спрыгивая с дракона на каменное полотно укреплений. — Что стоите?! — рявкнула она в лицо растерянной Брелине. — Поддержите заклинаниями! Их надо добить. Данмерка перевела на бывшую однокурсницу нерешительный взгляд: — Так почти ничего не видно же. И потом, тебе не кажется, что это лишнее? Они и так в шаге от того, чтобы сбежать. — Брелина, это же Доминион! Их не так легко напугать! Словно подтверждая ее слова, в серой мгле раздался отчаянный рев, а затем грохот. Ашиан обернулась, сквозь туман различая то, что обычным людям и мерам было невозможно увидеть: Нуминекс, рухнув на поле боя с пробитым крылом, яростно крушил врагов, которые набросились на него, точно рой муравьев. — DaaNIK JooRE! — выругалась Драконорожденная, едва вспомнив о том, что подобными эпитетами ее часто награждал Алдуин. Когда-то давно. В уже несуществующей реальности… — - FONaaR! — снова рявкнула она, взбираясь на спину Одавинга. Красной молнией метнулся Снежный Охотник на помощь своему собрату, нещадно поливая огнем тех, кто спешил добить раненого дракона. Ашиан наклонилась вниз, сметая нападавших ту’умом Безжалостной силы. Альтмеров и каджитов, словно тряпичных кукол, разбросало в разные стороны. Туман начинал постепенно рассеиваться, серыми клоками оседая над Балфиерой. Оживились маги и лучники на стене, но то же самое произошло в рядах нападающих. Ашиан спрыгнула вниз, окружая себя заклинанием Огненного плаща и вынимая из ножен давно ждущий этого меч Аранмина. Клинок — легкий и смертоносный — ладно лег в руку, повинуясь малейшему движению. Лезвие, похожее на покрытую инеем острозаточенную ледышку, отразило пробившиеся сквозь туман лучи солнца и тут же обагрилось кровью, найдя свою цель. — VEN MUL Riik! — громом прокатилось над полем битвы. И Драконорожденная исчезла за пеленой вновь наползшего тумана. — RU!! — обратилась она к Нуминексу. Вопреки обычному серый дракон не стал спорить и грузно потопал в сторону закрытых ворот, волоча за собой раненое крыло. Однако ворота оказались слишком малы для крылатого ящера, а через стену он перелететь не мог. Развернувшись клыкастой мордой к врагу, Нуминекс окатил приближающихся солдат струей густого пламени. Ашиан встала рядом с ним, уничтожая магией и мечом врагов, пытавшихся подобраться ближе. Ее ту’умы гремели, почти не прекращаясь, а сверху поддержку оказывал парящий в небесах Одавинг. Дюрневир, прилетевший посмотреть справляются ли они, призвал из Каирна Душ очередную партию нежити. Потянуло могильным холодом — из темно-фиолетовых всполохов стали появляться костлявые создания, которые не ведали ни страха, ни боли. Фантомы синхронно лязгнули оружием, вынимая его из ножен. В воздухе повис характерный запах гниющей плоти. Нападавшие на мгновение замерли, заколебавшись. И Ашиан, воспользовавшись этой заминкой, ринулась в бой. Наверное, со стороны она представляла собой устрашающее зрелище — фигура, окруженная со всех сторон огнем, с ледяным клинком в руке и шагающими вслед за ней порождениями Обливиона. Драконорожденная понимала, что в таком густом тумане защитники Башни не смогут оказать ей поддержку, так как практически ничего не видят и побоятся в подобной ситуации задеть своих. Поэтому она положилась на собственные силы и драконов. Этого было более, чем достаточно. К тому же, они даже обладали несомненным преимуществом — в отличие от противника, непроглядная мгла не являлась помехой для их действий. Меч Аранмина с легкостью взрезал альтмерскую броню, словно для его лезвия не было никаких преград, огненные заклинания испепеляли врагов, ту’ум разносил их тела в клочья. Нежить ледяной волной перетекала по полю боя, неся ужас и смерть. А драконы выжигали целые ряды нападавших. В какой-то момент Ашиан поняла, что что-то не так: битва продолжалась уже довольно долго, но она совсем не чувствовала усталости, более того, в ее теле бурлила невиданная сила, совсем не свойственная человеку, который долгое время провел в сражении. Драконорожденная остановилась, только теперь заметив, что от павших вражеских солдат к ней тянутся хорошо знакомые, ярко светящиеся потоки энергии. Когда-то Алдуин пожирал души в Совнгарде, когда-то он грозил сделать то же самое со своим естественным врагом — Довакином. Теперь его способность в полной мере перешла к Ашиан. И Драконорожденная даже не понимала, как это у нее получается. Так же, как и первые Крики, которым она научилась годы назад, это казалось естественной и неотъемлемой частью ее самой. Она медленно опустила меч, наконец-то услышав знакомый голос, взывающий к ней с нескрываемыми паническими нотками: — Ашиан! Остановись! Дж’зарго просто хочет поговорить! Слышишь?! Передовые отряды Доминиона в беспорядке бежали к морю, надеясь вернуться на свои корабли, но там их уже ждали Закриивен и Вингвед, испепеляя отступавших недругов. Земля была пропитана кровью, а воздух — паническими криками. Однако перепуганный каджит, прижав уши и втянув голову в плечи, продолжал окликать бывшую сокурсницу, не делая попыток пробраться к шлюпкам. Вид он имел весьма потрепанный: шерсть местами была подпалена, броня — с вмятинами и поцарапанная. Спесь с мага, хорошо заметная еще день назад, бесследно слетела. Драконорожденная подняла руку, призывая драконов пока не атаковать, и мрачно уставилась на каджита, ожидая, что он скажет дальше. — К-командующий Лисандир очень хочет поговорить с тобой, — запинаясь, доложил Дж’зарго. — Именно с тобой, а не вашими генералами. Ашиан продолжала молчать и разглядывать каджита. Тот заметно начал нервничать еще больше. — Пожалуйста! Дж’зарго не стал бы так рисковать, если бы то, что собирается тебе сказать лорд Лисандир, не было бы так важно! — С чего мне беседовать с твоим командующим? — сухо поинтересовалась Драконорожденная. Дж’зарго немного перевел дух, радуясь тому, что с ним хотя бы заговорили. — Он хочет тебе кое-что предложить. Он утверждает, что те силы, которые сейчас штурмуют Башню — лишь отвлекающий маневр. Выслушай его. Ты ничего не теряешь. — Ты в самом деле считаешь, что я сунусь в ваш лагерь и буду вести переговоры с врагами? Серьезно? К тому же, у меня нет таких полномочий. — Генерал Туллий прислушается к тебе в любом случае, — возразил бывший сокурсник. — Думаешь, он не понимает, что без тебя ему не выиграть войну? Что касается нашего лагеря… Лорд Лисандир лично прибудет туда, куда ты скажешь! Утробное рычание позади и мелкая дрожь, охватившая каджита, который с нескрываемым ужасом уставился куда-то поверх ее головы, свидетельствовали о том, что ближе подобрался Нуминекс. Ашиан снова предостерегающе подняла руку, показывая тем самым Нуминексу, что атаковать пока не стоит. «HON TINVaaK DO JooR!» — пробасил Алдуин. Драконорожденная нахмурилась, вспоминая о словах Виртура о предателях. Возможно, это был как раз тот случай, когда измена могла сыграть им на руку. — Хорошо, — наконец произнесла она. — Пусть приходит через час на это самое место. Один. — Один?! — попробовал протестовать Дж’зарго. — Если это действительно так важно — он придет, — перебила его Ашиан. — Со своей стороны могу обещать, что его не тронут. Каджит в нерешительности топтался на месте. — У вас один час, — напомнила Драконорожденная, подзывая к себе Одавинга.***
Чем-то лорд Лисандир напомнил Ашиан легата Фейсендила — такой же вояка-альтмер с реалистичным взглядом на жизнь. Правда, не такой жесткий, более холеный и удивительно флегматичный. А еще — с довольно простоватой для эльфа внешностью. — Благодарю, что согласились встретиться, — спокойно произнес он, окинув внимательным взглядом Драконорожденную и стоявшего рядом с ней Анкано. В отношении чутья на альтмерское вранье Ашиан решила положиться на дядюшку, который на закулисных интригах в свое время собаку съел, а потому в кратчайшее время притащила его на сомнительные переговоры, о которых не сказала ни слова генералу Туллию или Рикке, полагая, что и сама способна со всем разобраться, а имперское командование со своей набившей оскомину бюрократией лишь будет путаться под ногами. — Ближе к делу, лорд Лисандир, — хорошо знакомым Драконорожденной вкрадчивым голосом ответил Анкано. — Это вы желали этой встречи. Надеюсь, нам действительно есть, что обсуждать. Туман продолжал стелиться над Балфиерой, хорошо укрывая их от посторонних глаз, лишь драконы, парящие в небе, были свидетелями этого разговора. — Молва была права, — задумчиво протянул Лисандир. — Вы действительно хорошо устроились возле Драконорожденной. — Вы хотели убедиться в этом факте? Или, все же, озвучите истинную цель переговоров? — сухо спросил маг. — Я прошу дать уйти моим войскам, — твердо произнес Лисандир, отбросив все расшаркивания, так как заметил опасно заледеневший взгляд Довакина. — Мы покинем остров и не станем принимать участия в штурме Адамантиновой Башни. Анкано чуть дернул бровью: — Даже так? Разве это не предательство Доминиона? Лорд Лисандир слегка сощурил ярко-зеленые, точно у кошки, глаза: — Вам ли говорить о предательстве, лорд Анкано. Маг усмехнулся, не отводя взгляда от командующего: — Вы не знаете, что произошло на самом деле. — Не знаю, — не стал спорить Лисандир. — И, учитывая то, что случилось с леди Аванальдой, не хочу знать. Анкано помолчал. Ашиан не вмешивалась в их диалог, притворяясь безучастным наблюдателем. — Предположим, мы дадим вам возможность уйти, — наконец произнес маг. — Но что мы получим взамен? — Правду о том, что действительно стоит оборонять. Анкано бросил нечитаемый взгляд на Драконорожденную, но та продолжала изображать из себя статую. — Так вас бросили штурмовать укрепления для отвода глаз? — предположил маг. — В точку. — И что же является основной целью? — Вы и так это знаете, лорд Анкано. Разрушение основания Башни, ее ядра. Того места, где состоялась Конвенция. Наши маги полагают, что оно сохранилось в том же самом состоянии, в каком пребывало с начала веков, поскольку время не властно над этой структурой. Однако лорд Коремон полагает, что это можно изменить, нанеся основанию значительный ущерб. Частицы хаоса, привнесенные в то место, станут отправной точкой для уничтожения самой Башни. — Никто тысячелетиями не мог проникнуть туда, — заметил бывший шпион. — Мы даже не знаем, насколько глубоко основание Башни. — Не стоит недооценивать главу Талмора. Уверен, что он достигнет своей цели. Но не думаю, что место собрания богов будет так просто разрушить. Наверняка его защищают высшие силы. И большой вопрос, чем подобное вмешательство обернется для нас. — Для того, чтобы проникнуть внутрь Башни, — произнес Анкано, — сначала нужно высадиться на берег, форсировать все укрепления и миновать имперских легионеров. Лорд Лисандир покачал головой. — Нет. Полагаю, небольшой группе магов не составит труда в такой неразберихе высадиться незамеченными. Что касается укреплений, то им не потребуется их форсировать: когда Диренни строили и перестраивали наземную часть сооружения по своему вкусу и усмотрению, то предусмотрели возможные пути отхода в случае осады. — Тайный ход, — понял маг. — Полагаю, что не один. В вашей ставке у главы Талмора свой человек или мер. Как раз он и проведет небольшой отряд агентов так, что их никто не заметит, а если и спохватится, то уже будет поздно. — Эленвен? — Я не знаю. Может и не она. Лисандир замолк, вопросительно глядя на Драконорожденную. Он сказал все, что знал, прибавив к этому свои умозаключения, в которых у него не было сомнений. Но Ашиан молчала. — По сути, — продолжил Анкано. — Вы предаете свое командование и короля. Даже если мы дадим вам уйти сейчас, вам этого не забудут в Алиноре и отправят под трибунал. Не то чтобы меня это сильно беспокоило, просто интересно — на что вы рассчитываете? — Это будут мои собственные сложности, — уклончиво ответил Лисандир. — Однако я бы не решился на подобный шаг, если бы знал, что абсолютно все одобряют нынешний курс Талмора. — Понятно. Не сговариваясь, они взглянули на Драконорожденную, словно ожидая ее вердикта. — Вы ничего не выиграете, если уйдете, — наконец заговорила Ашиан. — Простите? — не понял Лисандир. — Куда вы собрались? — Естественно, обратно в Алинор, — в замешательстве пояснил командующий. Драконорожденная покачала головой. — Идти некуда. Замешательство лорда Лисандира возрастало: — Поясните. Ашиан обернулась к Анкано: — Одавинг отнесет тебя обратно. Предупреди генерала Туллия об измене. И, не дожидаясь приземления дракона, шагнула ближе к Лисандиру. Тот явственно заметил рубиновый отсвет на дне ее зрачков. — Вы этого пока не чувствуете, милорд, но когда я отправлялась из KeiZaaL — из Скайрима, то видела, как BORMah — Акатош уже меняет этот мир. Почему? Мне не дано этого знать. Возможно, из-за того, что еще произойдет в будущем. NID MINDOK TiiD. Невозможно постичь Время. Но то, что раньше для вас было естественным и привычным уже растворилось в первозданном хаосе и ждет завершения событий, чтобы принять окончательную форму. Весь Нирн застыл, сосредоточившись в точке, где сейчас находится остров Балфиера. Анкано бросил на нее вопросительный взгляд, но вопросов при Лисандире задавать не стал, отступив чуть назад, чтобы не попасть под крыло или, хуже того, лапу снижающегося ящера. Речи дорогой племянницы ему не нравились и в ближайшем времени он был намерен потребовать от нее разъяснений. — Не понимаю, — признался командующий. — Я тоже этого не понимаю до конца. Но вы можете покинуть остров вместе со своей армией, если не верите мне. Я не стану вас преследовать. Вы растворитесь, а затем снова обретете форму. Если повезет. Позади, подняв тучи пыли, на землю сел Одавинг, вызвав недовольный клекот Нуминекса. Лорд Лисандир невольно содрогнулся, увидев его вблизи, и еще больше убедился в том, что принял правильное решение не сражаться с этими огромными смертоносными тварями. Анкано с тяжелым вздохом забрался по подставленному крылу на спину ящеру, и тот, насмешливо оскалившись в сторону командующего, взмыл в небеса. — Одно совершенно точно, — продолжила Драконорожденная, не обратив внимания на дракона и своего дядю. — Альдмерский Доминион уже проиграл. Ваш флот не уйдет из залива, а Акатош не простит тех, кто осмелиться посягнуть на основание Башни. Ибо как бы он ни любил эльфов в своей ипостаси Ауриэля, есть предел, который не стоит пересекать никому. И массовое убийство народов для собственного мнимого благополучия как раз выходит за границы разумного. Более того, ваш лорд Коремон не представляет, с кем ему придется столкнуться на пути к недрам Башни. Боюсь, опасная иллюзия превосходства и вседозволенности, которой он себя тешит, в итоге обернется против него. — С чего вы взяли, что флот обречен? — с нарастающей тревогой спросил Лисандир. Разговор все больше ему не нравился. По сути, он выдал все свои козыри, а взамен получил лишь странное предостережение. — Взгляните, — произнесла Ашиан, указывая раскрытой ладонью куда-то позади него. Лорд Лисандир чуть повернул голову, чтобы не терять ее из виду, и сердце его пропустило удар. Туман быстро рассеивался. И в свете полуденного солнца воды залива Илиак были похожи на пестрое одеяло — к острову подходили десятки кораблей с парусами самых разных расцветок. И над всеми ними реяли флаги Хаммерфелла. Имперским легионерам прибыла долгожданная подмога.***
Глава Талмора быстро шел по едва освещенному коридору, про себя радуясь тому, что его небольшой отряд практически не встретил никакого сопротивления при проникновении в Башню. Два легионера, попавшиеся на их пути, были не в счет. Спутники лорда Коремона едва за ним поспевали. Глава Великого Совета Синода Санурил то и дело нервно оглядывался, очевидно, опасаясь погони. Впрочем, он всегда был трусоват. Даже когда его задачей были повседневные доклады об обстановке в Империи. Лорд Коремон едва заметно усмехнулся. Ему было очевидно, что Ауриэль благоволит к ним настолько, что послал свое знамение и устранил все препятствия для осуществления конечной цели. Осталось совсем немного, совсем чуть-чуть — и они вновь отправятся сияющими тропами бессмертных богов! Он почти дрожал в предвкушении. Тишина вокруг словно внимала его шагам — неотвратимым и четким, как и дóлжно быть поступи будущего божества. Они миновали один поворот, другой, спустились по узкой лестнице и вошли под своды старого храма. Здесь лорд Коремон остановился, налетев на прозрачную стену. Не веря своим глазам, он уперся ладонью в магический барьер, а затем перевел взгляд на того, кто находился по ту сторону преграды. Коленопреклоненный эльф, окруженный ярким свечением, не шелохнулся, словно не заметив появления вооруженного отряда. Едва различимый умиротворяющий перезвон был слышен в святилище — такой же, как и в момент видения сияющей Башни. И лорд Коремон, даже сквозь свое восторженно-вдохновленное состояние, почувствовал неладное. Пройти дальше они не могли, поскольку, согласно древним чертежам строения, всеми правдами и неправдами добытыми талморскими агентами, только из храма можно было попасть в коридор, который вывел бы их к заветной лестнице, спускающейся в самые глубины Башни. — Что происходит? — вякнул позади Санурил, едва не впечатавшись ему в спину. Глава Талмора молчал, продолжая разглядывать незнакомого эльфа. Очевидно, это и был тот самый фалмерский жрец, о котором до лорда Коремона доходили слухи. И, похоже, доносы не врали о его магических способностях, так как никто из отряда не мог миновать барьер. Но пока маги и не использовали мощные заклинания, а лишь на пробу пару раз чиркнули молниями по невидимой поверхности. — Приветствую вас, уважаемый собрат, — негромко произнес лорд Коремон, решив не начинать общение сразу с конфронтации. — Не могли бы вы пропустить нас дальше? Снежный эльф пошевелился, теряя сходство с ледяной статуей. Холодное сияние вокруг него потускнело, однако цвет кожи и волос все равно продолжал поражать своей белизной. Фалмер казался настолько потусторонним, что главе Талмора даже стало немного не по себе, хотя по долгу службы он успел за свою жизнь навидаться всякого. Жрец разглядывал их без гнева и без снисхождения, не было в его льдисто-голубых глазах и одобрения. — Аури-Эль недоволен вами, — бросил он равнодушно. Словно гонец, передающий малоприятное послание. Казалось, в храме стало гораздо холоднее. — Должно быть, вы неверно истолковали знамение, — не повышая голоса, заметил лорд Коремон. — Наши жрецы и маги уверены в обратном — что солнечный бог подарил нам, его детям, свое благословение. Фалмер чуть наклонил голову в бок, словно выражая свое сомнение: — Ваши жрецы говорили с Аури-Элем? Вопрос поставил лорда Коремона в тупик. Откровенно говоря, он понятия не имел, способно ли их духовенство достигать таких высот, чтобы напрямую внимать верховному богу, но для него, в конечном итоге, это было и неважно. — Мы с древних времен несем его волю. До него долетел легкий смешок. — Мне более четырех тысяч лет, — произнес снежный эльф. — И я впервые слышу о том, что альтмеры несут волю Аури-Эля. Гораздо более похоже на то, что вы самовольно так решили, даже не представляя значения этих слов. Тишина, повисшая вслед за этими словами, была подобна тончайшему фарфору. Одно неверное движение - и все разлетится вдребезги. Дорожки инея ползли по стыкам камней. И лорду Коремону казалось, что он слышит легкий хруст льда, как это бывает на замерзших озерах зимой. — Вы обвиняете нас в чудовищной лжи. — Вы и есть лжецы, — спокойно ответил жрец, не обращая внимания на угрожающий огонек в глазах альтмера и глухое роптание его сторонников. — Вы лжете себе и своему народу, который даже не представляет глубины той пропасти, в которую вы его ведете. — Вы очень смело бросаетесь обвинениями, находясь за этим барьером. Снежный эльф оглядел их поочередно — вдумчиво и отстраненно, словно они не представляли для него никакого интереса, но своей назойливостью вынуждали его тратить на них свое время. — Думаете, вам станет легче, если поле исчезнет? — Во всяком случае, мы с вами будем говорить на равных — и тогда посмотрим, долго ли вы сможете бросаться столь необдуманными и даже кощунственными словами. Впервые в глазах жреца промелькнуло что-то, похожее на ярость. Мороз в храме становился все сильнее. Дыхание срывалось с губ белым облачком. — Кощунственными? — словно эхо повторил фалмер. — Кощунство — это вломиться в место, где происходило собрание всех богов, и пытаться его разрушить. Кощунство — приписывать себе заслуги перед лицом Аури-Эля. Кощунство — перевирать его слова и считать себя равными ему. Так с Главой Талмора не говорили никогда в жизни. В самом начале своей карьеры он мог столкнуться с холодной вежливостью, а затем — с подобострастием, услужливостью и страхом. Снежный эльф не испытывал никакого почтения к его статусу, что уж говорить об испуге. Однако, по мнению лорда Коремона, в немалой степени подобному поведению способствовала невидимая стена, разделявшая храм пополам. — Повторю — вам очень легко нести подобную ересь, находясь вне досягаемости от наших заклинаний, — с холодной яростью заметил альтмер. — Если бы вы убрали барьер и встретились со мной один на один, спеси и высокомерия в вас явно бы убавилось. — Спеси и высокомерия в моих словах нет, — возразил жрец. — Есть лишь неприкрытая правда, которую мне поведал Аури-Эль. Но, если вы желаете, чтобы я убрал поле … Жрец пожал плечами, словно говоря тем самым, насколько несущественным было наличие барьера. И в то же мгновение невидимая стена исчезла, а из той части святилища, которое она загораживала, повеяло таким пронизывающим холодом, что лорд Коремон инстинктивно окружил себя магическим щитом. Фалмер развел руки в стороны, посылая навстречу отряду ледяной вихрь. Закручиваясь вверх по спирали, буран ревел, точно сорвавшееся с цепи порождение Обливиона. Ветер сбил с ног мага Санурила, однако глава Синода успел ударить снежного эльфа ветвистым зарядом молнии. Жрец не предпринял попытки отразить заклинание, и мгновением позже лорд Коремон понял почему: заряд даже не достиг фалмера, исчезнув в облаке яркого света, который снова окутал служителя. Снежный эльф медленно поднял руку ладонью вверх и на талморцев обрушилась морозная волна, превращая их тела в белый лед. Буран завывал, нарезая вокруг круги, точно голодный кровожадный зверь. Все произошло очень быстро: щит главы Талмора исчез, пробитый заклинанием жреца, тело альтмера сковало тисками невыносимого холода, и он едва успел повернуть голову, чтобы понять, что остальные уже застыли нелепыми и устрашающими статуями, покрытыми плотной белой коркой, а затем наступила темнота. Виртур несколько мгновений стоял неподвижно, мрачно созерцая отряд, превратившийся в ледяные скульптуры. Он прекрасно понимал, чего добивались зашедшие так далеко эльфы, и не лгал, когда говорил, что Аури-Эль ими недоволен. То, что случилось, было лишь выражением воли верховного бога, который и так слишком долго терпел самодурство и надменность тех, на кого возлагал свои надежды. Талмор увяз в собственных разрушительных догмах и обманом завлек на эту гибельную тропу многих альтмеров. Другого конца для главы столь жестокой, лживой организации и не предвиделось. Отвернувшись от закованных в лед эльфов, Виртур вновь встал на колени, погружаясь в молитвенный транс. Буран понемногу стихал, снежными хлопьями опадая на пол.