После Совнгарда

      25 день месяца Руки дождя 4Э207.              Заявку на прохождение портала подавали в небольшой пристройке возле дворца ярла.       Строгий норд дотошно записал их имена, спросил о цели визита, оглядел с ног до головы и сообщил, что как только канцелярия Коллегии даст свое согласие, то он пошлет за ними гонца, но раньше, чем через четыре дня этого можно не ждать. На вежливый вопрос Мирабеллы о причине такой проволочки, он пояснил, что в Коллегию прибыла большая делегация магов из Морровинда. А поскольку подобные события происходили не так часто, то накопилась масса вопросов, требующих решения, и волшебники все равно будут заняты — архимаг, у которого они добиваются аудиенции, в том числе.       Провожатые нордка и босмер были вполне довольны такими обстоятельствами, поскольку получали внеплановый отпуск и возможность поболтаться в столице, а вот Анкано ощутил разочарование. Конечно, он бы с удовольствием провел в Вайтране несколько дней, бродя по улицам и пытаясь найти еще больше несоответствий с тем миром, к которому привык, но сейчас его интересовало совсем другое и нужны были ответы на животрепещущие вопросы.        — Мы могли бы отправиться в Винтерхолд верхом на лошадях, — предложил он.        — Могли бы, конечно, — отозвалась нордка, которую, как теперь выяснилось, звали Релла. — Но тогда придется ехать почти неделю, тратить деньги на постоялых дворах и, в конце концов, получить от ворот поворот. Вам же сказали: в Винтерхолд не пускают кого попало. А у вас даже рекомендательных писем нет.        Впятером они сидели за столиком в «Златолисте» и ужинали.        — Почему такая волокита с Винтерхолдом? — поинтересовалась Мирабелла. — Я понимаю, что архимаг будет занят, но мы могли бы разместиться в таверне, находящейся непосредственно в городе, и ожидать, пока он нас примет, уже там.       Туллий опять молчал, потягивая из высокой кружки эль. Создавалось впечатление, что его не волнует разговор. Впервые со дня начала битвы генерал казался спокойным и расслабленным. Взгляд его скользил по посетителям таверны, по развешанным на потолке украшениям, придающим общему залу уютный вид, по девчонке-барду, тренькающей что-то незамысловатое на своей лютне. Девчонка была типичной снежной эльфийкой с белоснежной косой толщиной в кулак и светло-зелеными глазами.        — Вы шутите, что ли? — удивилась Релла. — Во-первых, там находится Коллегия. В ней начинают учиться с самого юного возраста. За детьми и так нужен глаз да глаз, а если еще и толпы чужаков будут ходить — точно быть беде. Не у всех же хорошие намерения. Лет десять назад, к примеру, ухитрились похитить дочь ярла Морфала и потребовали выкуп. Скандал был жуткий. Даже королю пришлось вмешаться. История закончилась хорошо и Идгрод вернули в целости и сохранности, но сам факт!        — А во-вторых? — спросила волшебница, про себя отметив, что в этой реальности клан Идгрод Черной сохранил свое влияние и даже развивает магический дар детей, поскольку старшая дочь обучалась в Винтерхолде. Видимо, в здешнем Скайриме к чародеям относились гораздо более лояльно.        — Во-вторых, это резиденция архимага, — пояснила нордка. — А он — один из десяти драконьих жрецов.       Анкано едва не поперхнулся куском тушеного мяса. Он помнил историю драконьего культа и рассказы Ашиан, которой не раз довелось сражаться со жрецами, превратившимися в нежить. Приятного в этих служителях было мало, если говорить совсем уж мягко. А единственный живой жрец доставил ей немало проблем в Апокрифе. Еще неизвестно, чем бы все закончилось, не вмешайся Хермеус Мора собственной персоной. И вот теперь с одним из этих фанатиков им предстояло общаться, чтобы выяснить тайну попадания сюда. Мало того, кому-то еще пришло в голову сделать его архимагом! И все делают вид, что так оно и надо. Центурион Меричи, конечно, говорила о том, что драконий культ продолжил свое существование после реформирования, но почему-то тогда, в ворохе новостей, свалившихся на них, эльф предпочел пропустить это мимо ушей.       Есть расхотелось совершенно. Анкано отодвинул тарелку.        — Пойду прогуляюсь по городу, — произнес он.        — Я с тобой, — поднялась Мирабелла, заметив его настрой.       Генерал ничего не сказал, все так же отрешенно наблюдая за собравшимися в зале. Похоже, перспектива мчаться куда-то на ночь глядя его совершенно не прельщала.       Их провожатые переглянулись. Видимо, центурион приказала не спускать со странных незнакомцев взгляд. Босмер едва заметно помотал головой, как бы отказываясь покидать шумную и гостеприимную таверну.        — Я с вами пойду, — вздохнула Релла, нехотя отставляя свой недоеденный ужин.       Ее напарник остался с Туллием.       Снаружи уже стемнело, однако на площади горели разноцветные фонари, окрашивая струи фонтана в мягкие карамельно-розовые и лимонно-желтые тона. Многие магазины и лавки продолжали работать, однако народу в них убавилось.       Мимо пробежала стайка ребятишек, среди которых Анкано узнал вездесущих Брейт и Ларса. Проводив их взглядом, маг стал подниматься по лестнице к храму. Главное Святилище издалека походило на перламутровую жемчужину, впитавшую в себя солнечный свет. Все это было странным и непривычным, но вполне к себе располагающим. Правда, альтмер начинал подозревать, что он находится в чудесном, красочном сне, ниспосланным Залом Конвенции, а вовсе не в новой замечательной действительности, которая казалась идеальной. В этой бочке меда просто обязана была быть немалая ложка дегтя, иначе реальность происходящего стояла под большим вопросом. Хотя, в принципе, таковым негативным элементом вполне можно было считать драконьих жрецов.        — Фалмеры всегда уживались с нордами? — спросил маг у Реллы.       Та пожала плечами:        — Ну да. А чего нам делить?        — А разве у них не было … м-м-м, — он замялся, подбирая слова, — никакого инцидента с Исграмором?        — Ну, было что-то, только кто про это помнит-то? Мы вместе с незапамятных времен живём бок о бок. Полно полукровок от смешанных браков. Кстати, мой брат двоюродный наполовину фалмер. К чему копаться в том, что было тысячелетия назад? Если бы мы еще друг с другом ругались, то уж точно не отбились бы ни от айлейдов, ни от альтмеров, ни от даэдра.        — Айлейдов? — переспросила шагающая за ними Мирабелла.        — Да. Только они давным-давно напали, лет шестьсот, наверное, назад. Может и больше. Еще Тайбер Септим был жив. Скайрим и Империя в то время даже заключили военный союз.        — Разве Скайрим тогда уже не стал частью Империи?        — Нет, это произошло гораздо позже, когда прервалась династия Септимов. Начались междоусобицы. И Совет Старейшин попросил нашего короля вмешаться. Так что, скорее, это Империя стала частью Скайрима. Ну, конечно, у всех своя точка зрения на это.       Нордка подозрительно покосилась на волшебницу.        — Вы все время спрашиваете вещи, которые любой ребенок знает. Странно это.       Мирабелла промолчала, но вопросы задавать перестала. Анкано было понятно одно — история этого мира довольно сильно отличалась от истории мира прежнего. Масштабных нашествий айлейдов на Скайрим он точно не помнил.       Пройдя по крытой галерее, мимо статуй богов, они очутились под монументальными сводами Святилища. Внутри было просторно и светло. Фрески, изображающие в основном драконов и связанные с ними исторические события, чередовались с балерьефами примерно на ту же тематику. В центре стояла величественная статуя Акатоша в привычном имперском образе — человеческая фигура с головами дракона и старца, держащая в руках песочные часы. Однако присутствовало и отличие — над каждой головой бога времени талантливый скульптор изобразил пылающее солнце, походящее на корону. Видимо, на каком-то этапе произошло слияние культа Ауриэля и культа Акатоша.       По обеим сторонам зала в нишах находились алтари остальных богов. На пьедесталах расположились статуи драконов. Разумеется, каменные копии были гораздо меньше оригиналов, однако детализация поражала — казалось, еще немного и скульптуры оживут. Возле драконов в каменных ящичках аккуратно были разложены подношения.       Релла остановилась возле алтаря Стендарра. Молитвенно сложив руки, она поклонилась богу милосердия.       Анкано же заинтересовала огромная фреска во всю стену позади статуи Акатоша. Она изображала десять коленопреклоненных фигур в масках драконьих жрецов. В центре экспозиции находилась женщина, окруженная ярко-рыжими языками огня, за спиной ее тщательно был прорисован знакомый размах черных перепончатых крыльев.        — Значит ли это …? — пробормотал Анкано сам себе, не заканчивая вслух свою мысль.        — Я могу чем-то помочь? — спокойно произнес странно знакомый голос.       Маг обернулся. Позади него стоял Наарифин в белой жреческой рясе. Выходит, в этой реальности он также предпочел служение богам всему остальному.        — Что вы можете сказать об этом изображении? — спросил Анкано, решив не слишком удивляться подобным встречам с людьми и эльфами, которых он знал в уже несуществующем мире.       Мирабелла, услышав вопрос, подошла ближе и тоже уставилась на картину.       Наарифин внимательно оглядел сородича:        — Считается, что фреска принадлежит кисти известного нордского художника Ходмара Щитоносца. Она очень древняя — ей около тысячи лет. Периодически она подвергается реставрации. Последнее такое обновление происходило восемь лет назад.        — Я не об этом. Кто эта женщина?       Наарифин, не скрывая своего изумления, поднял вверх брови, как бы беззвучно интересуясь, не ослышался ли он. Но Анкано продолжал смотреть на него, ожидая ответа, и жрец все-таки произнес:        — Это одно из воплощений владыки Алдуина, конечно же.        — Воплощение? — пробормотала Мирабелла. — Не может быть!       Бывший шпион хорошо понимал, какие не слишком приятные воспоминания вставали перед ее глазами: Ашиан на вершине руин Адамантиновой Башни — жуткая и непоколебимая, приготовившаяся наконец отпустить на свободу разъяренного Пожирателя Мира для сражения с Медным Богом.        — Где ее можно найти? — тон мага не оставлял места сомнениям и компромиссам.       Губы жреца дрогнули в намеке на снисходительную улыбку, словно он разговаривал с заносчивым, но не очень умным ребенком.        — Даже если бы вам удалось туда добраться, очень сомневаюсь, что дитя верховного божества снизойдет до разговора с вами. Нам уже очень сильно повезло находиться под защитой владыки Алдуина. Даже повелитель Нуминекс, который часто бывает в этом городе, не одаривает никого своим общением.        — И тем не менее, — настаивал Анкано. — Куда…?       Он не успел договорить: снаружи послышался какой-то грохот и испуганные возгласы горожан. Переглянувшись, маг и волшебница бросились к выходу.        — Эй! — крикнула им вслед Релла. — Куда это вы? Стойте! Я с вами!       Уже с галереи стала понятна причина переполоха: на площади перед дворцом ярла, едва не снеся Златолист своим громоздким телом, сидел красный дракон. Рядом лежали элементы деревянных арок, не переживших приземления крылатого ящера.        — DREM YOL LOK, Анкано! — приветствовал мага Одавинг. В голосе дракона слышалась неподдельная радость. — ZU LOST HIND GRIND Roo. Я надеялся на встречу с тобой. Почти четыре тысячи лет.       Анкано быстро спустился вниз по лестнице к дракону, уже потом сообразив, что улыбается — глупо и совершенно искренне. А затем пришло еще одно осознание:        — Четыре тысячи лет?! — воскликнул он, приблизившись к довольной морде Снежного Охотника. — Не понимаю. Сначала я думал, что прошел год, потом — что это вообще другой мир.       Одавинг озадаченно пыхнул серым дымом:        — О чем ты, FahDON?       Релла стояла позади с совершенно ошеломленным лицом. Скорее всего, она и не ожидала, что сопровождает такую важную особу, к которой настолько расположен тот, кто считался наиболее приближенным владыке Алдуину.       Вокруг них на почтительном расстоянии образовывалась толпа. Люди и эльфы перешептывались, не решаясь подходить близко, но и не расходясь. Учитывая, что культ драконов, хоть и претерпел значительные изменения, но, все же, процветал, для них подобное общение крылатого ящера и смертного было чем-то из ряда вон выходящим.        — Объясни, что происходит, — произнес Анкано. — Что случилось после того, как Алдуин поверг Нумидиума?       По толпе пробежал легкий ропот, который тут же смолк, едва Одавинг покосился в сторону недовольных. Очевидно, горожане не одобряли манеры мага подобным образом разговаривать с одним из сынов бога, но дракон дал понять, что для этого конкретного смертного делает исключение.        — Что ты планировал делать? Как оказался здесь?        — Мы хотели отправляться в Винтерхолд, — ответил маг. Мирабелла, стоявшая рядом, кивнула, с интересом разглядывая дракона. — Я надеялся получить там ответы на свои вопросы, а их немало.        — AaR FahLiiL, — с пониманием протянул Снежный Охотник. — GEH, он будет рад. Залезай, я отвезу.        — Но я не один, — Анкано в замешательстве оглянулся на Мирабеллу.        — NiiD, — отозвался дракон. — HIN DO KRO KOS HET. Твоя чародейка останется здесь. На нее моя милость не распространяется.        — Я буду ждать тебя в «Златолисте» вместе с генералом Туллием, — произнесла Мирабелла, тронув Анкано за плечо. — Надеюсь, архимаг тебе все объяснит.        — Подожди, — альтмер бросил задумчивый взгляд на Снежного Охотника. — Насколько я понял, Ашиан … или кем она теперь стала, тоже здесь? Может, лучше мне сразу поговорить с ней?        — Одно другому не мешает, — отозвался Одавинг. — DOVahKiiN ThURI уже знает, что ты вернулся, но из Винтерхолда добраться до нее будет быстрее.        — Хорошо, — сдался Анкано.       Он мог поклясться, что на чешуйчатой морде дракона появилась клыкастая довольная улыбка. Повернувшись к Мирабелле, эльф вложил в ее ладонь небольшой куб.        — Сохрани эту вещь до моего возвращения, — произнес он вполголоса.       Волшебница кивнула, ничего не спрашивая.        — Я готов. Летим, — обернулся маг к Одавингу.        — Как в старые добрые времена, FahDON! — рыкнул Снежный Охотник. — Хорошо, что теперь никто не будет пытаться сбросить нас с LOK — неба.       И, уже взмывая вверх на спине крылатого ящера, Анкано заметил совершено потрясенные и ошарашенные лица зевак, собравшихся на площади.              

***

             Одавинг летел медленно. Отчасти для того, чтобы иметь возможность поговорить, отчасти — чтобы маг смог рассмотреть города и поселки внизу. Ночь была ясной, Массер и Секунда заливали окрестности мягким, приглушенным светом, сияющее полотно звезд раскинулось на небосводе. Было необыкновенно хорошо, даже сказочно нестись над землей на спине дракона и слушать неторопливый рассказ Снежного Охотника.       Облик Скайрима претерпел значительные изменения. На месте многих пустынных мест выросли новые города и поселки. Сеть ухоженных дорог тянулась с севера на юг, по ней, точно рой муравьев, ползли повозки, телеги и куда-то торопились путешественники. На обочинах виднелись уже знакомые по Вайтрану небольшие укрепления, соединенные мостками. Неподалеку от них располагались крепости, в архитектуре которых явно прослеживались фалмерские мотивы. Единственное, что осталось незыблемым и отчетливо узнаваемым — древние нордские гробницы. Однако и они выглядели намного свежее, а возле некоторых альтмер даже заметил обширные алтари для приношений и довольно много народа. В горах лунный свет отражался от белоснежных стен дворцов, скользил по разноцветным витражам храмов, играл на позолоченных шпилях башенок и каменном кружеве мостов.       Анкано смотрел, впитывал в себя этот новый, пока еще незнакомый Скайрим, и с неослабевающим интересом внимал чуть хрипловатому, низкому голосу Одавинга.        — BORMah ONIK. Отец мудр, — говорил дракон. — Он предвидел, что ALDUIN ThURI уничтожит LeiN … мир. Или, скорее, что у него не останется другого выхода. Двемеры — KULLE DO FeyN … сыны погибели, их сложно предсказать, их сложно прочитать. Они — элемент неожиданности и нестабильности. MUNAX, HahDRIMUS, BRUNiiK. Жестокие, умные, беспощадные. Ты сам имел возможность в этом убедиться. ODUS FahLiiLLe … Снежных эльфов им оказалось недостаточно. Они захотели превратить в ZaaMMe … в рабов всех. И даже не в рабов — в пищу для своих машин.        — Акатош предвидел это? — спросил Анкано.       — Это было одной из множества вероятностей.       Внизу проплывали обширные поля. Юркие светлячки яркими огоньками сновали в траве. Дорожные фонари желтыми пятнами покачивались на ветру. Одавинг продолжал свой рассказ, верный драконьей привычке перемежать Тамриэлик словами Довазула. Анкано, давно привыкший к этому, не обращал внимания, отбирая главное. Получалось, что бог времени предвидел катастрофу и обратил мир в серое Ничто, чтобы затем придать ему форму, которая получится в результате определенных событий. Об этом говорила Ашиан, это подтверждал и Виртур.        — Почему мир так изменился всего за год?       Одавинг покосился на мага с дружеской насмешкой:        — Почему ты решил, что прошел год?        — Верно, — вспомнил альтмер. — Ты говорил, что ждал четыре тысячи лет. И когда началась битва с Нумидиумом, я видел, как солнце поползло по небосводу в обратном направлении. Словно время внезапно изменило свой ход. Что же послужило отправной точкой, после которой оно снова потекло своим чередом?        — TiiD … Время — многозначное понятие. У него множество свойств, неподвластных JooRE … смертным. То, что ты называешь «свой черед» — лишь один из аспектов. TiiD … Время складывается из событий. События из мгновений. Пока мы с тобой летим, их проходит неисчислимое множество. Для BORMah все они заменяемы и подвержены трансформации. Единственная проблема в вас — JooRE. Вы можете не пережить таких перемен. И BORMah нашел решение.        — Развоплотить мир? — удивился эльф. — И чем же это помогло?        — События потеряли свою завершенность. И можно было исправить ошибки.       Анкано почувствовал что-то сродни ознобу: неприятное, щекочущее чувство пробежало между лопаток к затылку, стараясь разрушить волшебство необыкновенного ночного полета.        — Какие ошибки?        — FeyN DO ODUS FahLiiLLe — гибель снежных эльфов. Уничтожение DOVah AhMIK — служения драконам, драконьего культа, как вы это называете.       Анкано молчал, пытаясь осмыслить грандиозность божественного замысла и жалкие потуги людей и эльфов достичь таких же масштабов. Воистину такая мощь божества ужасала и показывала несоизмеримость сил.        — Акатош ради этого … повернул время вспять? Но как быть с теми, кто уже прожил жизнь? Исчезли целые поколения!       Во взгляде дракона появился мягкий укор:        — Неужели ты думаешь, что BORMah настолько жесток? NiiD, FahDON.        — Тогда что?        — То, что вы JooRE называете Этериус, существует вне пределов TiiD — времени. SILLe … души тех, кто остался вне событий, текущих по новому руслу, пребывают там. В UL — Вечности.       Дракон помолчал.        — С MONah HIN VahRUKT — матерью твоего отца я тоже встречался.       До Анкано не сразу дошел смысл слов, а потом он едва сдержал порыв рассмеяться. Похоже, даже пребывая в Вечности, бабка сумела произвести впечатление на одного из сыновей верховного бога.        — Ты видел леди Аванальду?        — MU TINVaaK. Мы разговаривали. И не раз, — Снежный Охотник снова замолчал, а потом признался. — Я скучал по тебе, FahDON.       Впереди показались белоснежные шапки горного хребта, отделяющего самое северное владение Скайрима и Море Призраков от более теплых областей.        — Значит, я могу не опасаться того, что встречу самого себя? — продолжил расспросы Анкано.        — NiiD. Ни ты, ни твоя KRO … волшебница, ни KONahRIK … военачальник. И DOVahKiiN ThURI тоже. GRIK … Такие несостыковки, парадоксы KREN LeiN … ломают мир. Создают хаос.       В небе изумрудным и бирюзовым переливалось северное сияние, отражаясь на сводчатых крышах очередного дворца или храма. Маг заметил, что по мере продвижения к Винтерхолду количество фалмерских построек увеличилось. Скорее всего, для снежных эльфов, почти невосприимчивых к морозу, эта климатическая полоса была наиболее предпочтительной.        — Так что послужило отправной точкой? — повторил он. — После чего мир снова обрел привычные очертания?        — Правильнее сказать, где время снова стало восприниматься JooRE как величина, направленная только вперед. Это было событие, после которого ODUS FahLiiLLe … снежные эльфы исчезли.        — Битва при Моэсринге! — догадался эльф        — Верно. BORMah знал, что Алдуину будет трудно остановиться. Но DOVahKiiN ThURI сможет его обуздать. Она доказала, что способна на это еще в Совнгарде. Ей просто надо было дать причину для этого.        — И он отправил Алдуина в разгар сражения между нордами и фалмерами, — понял маг. — Лучшего момента и правда вряд ли можно представить. Ашиан знала, что это последний шанс для снежных эльфов, и не могла допустить, чтобы Пожиратель Мира и дальше продолжил ввергать все в хаос. Не знаю, как у нее получилось взять верх над Алдуином, но мне его даже немного жаль.       Одавинг шутку не поддержал, в голосе его появились мрачные нотки:        — Помнишь, что я сказал тебе на Балфиере перед тем, как улететь? DOVahKiiN ThURI AhRK ALDUIN LOS GeiN.        — Драконорожденная и Пожиратель Мира — суть одно, — повторил Анкано на Тамриэлике.        — GEH. Поэтому не жалей его. Ни один из них не сделает того, чего не хочет другой.        — Такое впечатление, что ты жалеешь об этом.        — Не об этом, NiiD. Скорее, о том, что ради этого MULaaG, этой SULeyK, DOVahKiiN ThURI была вынуждена через многое пройти. И лишиться части своей человечности.        — На кону был весь мир, — заметил альтмер. — Как, впрочем, и сейчас. Легкомысленность — непозволительная роскошь.        — GEH, — согласился крылатый ящер. — Как и заносчивость, которой в избытке хватает у Алдуина. Гордость дракона и милосердие человека. В этом смысле они действительно идеально дополняют друг друга. И Акатош предвидел это.       Анкано невольно поймал себя на мысли, что Акатош не просто предвидел события, а хитроумно переплел их, сложив в тот единственно возможный узор, который был угоден ему самому. Восстановление драконьего культа, несомненно, еще более упрочило позиции бога времени как верховного божества в пантеоне, хотя средство для достижения этой цели он выбрал поистине чудовищное. Конечно, если двемеры действительно являлись неизвестным и непредсказуемым фактором во вселенной, то им еще повезло, что Акатош решил вмешаться.        — Мне больше жаль того, что никто не помнит произошедшего, когда едва не был уничтожен Нирн, — произнес маг. — Никто не поблагодарит Туллия за самоотверженность, никто не воздвигнет памятника тем солдатам, которые сложили головы в страшной битве.        — Смотри на это по-другому, Анкано, — откликнулся дракон. — Большинство из тех, кто сложил голову, сейчас живы и вполне себе здравствуют. И потом, остаемся мы, DOV. Мы помним все. Как и некоторые, кого благословил этим знанием Акатош. К одному из них мы сейчас и летим.        — К архимагу Винтерхолда?        — GEH.       Горы уже остались позади. По правую руку раскинулось обширное побережье Моря Призраков, в водах которого даже в теплое время года можно было увидеть льдины и айсберги. Вдалеке, у самого горизонта, небо медленно окрашивалось в нежно-алый — явный признак приближающегося рассвета.        — Смотри, — несколько торжественно произнес Одавинг. — Это Винтерхолд. Отличается от той жалкой картины, которую ты помнишь, да?       Анкано глянул туда, где раньше находилась деревушка, гордо именуемая местными жителями городом. Слово «отличается» было явным преуменьшением со стороны дракона. Винтерхолд словно сошел со страниц детской сказки о волшебном поселении: причудливые остроконечные башенки с овальными оконцами чередовались арками и колоннами, возле двухэтажных домиков уютно горели фонари, похожие на больших светлячков, в центре площади возвышалась статуя ученого с книгой в одной руке и посохом в другой, Дорожное Святилище на окраине, в окружении сторожевых вышек, загадочно мерцало полупрозрачной пеленой порталов; и чуть в стороне, словно замок в облаках, над пропастью парила Коллегия, в которой тоже прибавилась пара зданий. На всем протяжении моста, связывающего обитель магов с остальным Винтерхолдом, кружили огненные и грозовые атронахи. Вверху, на обширной площадке рядом с апартаментами архимага, эльф заметил незнакомого дракона, чья чешуя переливалась, словно морозный узор на окне. А возле одного из вытянутых незастекленных проемов стояла Фаральда в длинной бело-голубой мантии.       Волшебница с интересом проследила за полетом Снежного Охотника и затем отправилась в Зал Стихий.        — Она помнит? — спросил Анкано.        — NiiD, — коротко отозвался дракон, начиная снижаться.       Только теперь рядом с незнакомым ящером маг заметил высокую фигуру в длиннополом вычурном одеянии.        — Нас встречают, — произнес Одавинг, грузно садясь на вымощенную отшлифованными светло-зелеными камнями площадку.       Эльф привычно спрыгнул со спины дракона, оказываясь лицом к лицу с тем, кого ожидал увидеть меньше всего.        — DREM YOL LOK, — приветствовал архимаг Снежного Охотника, который в ответ величественно наклонил голову.       Затем жрец повернулся к альтмеру:        — Здравствуй, Анкано. Могу поспорить, у тебя все еще осталось множество вопросов.