После Совнгарда

      26 день месяца Руки дождя 4Э207.               — Зная Ашиан, я удивлен, что она не уничтожила на месте все войско короля Харальда.       Архимаг ухмыльнулся. Его маска лежала на столе поверх рукописей, манускриптов и томов заклинаний. Лучи яркого весеннего солнца, проникая сквозь широкие окна, скользили по ее золотистым граням, отбрасывая блики на настенные барельефы.        — Она более прагматична, чем тебе кажется.       Анкано кивнул, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику кресла:        — Теперь вижу. В конце концов, без холодного ума не построишь такой сильной Империи.       Его собеседник сидел в кресле напротив, щурясь от солнечного лучика, скользившего по длинному шраму на щеке к глазам.        — Государство, бесспорно, мощное и огромное. Но не стоит думать, что в нем нет проблем.       Анкано с интересом изучал лицо Аранмина, сравнивая с тем, что когда-то увидел в пещере на Монавен, и удивляясь, почему не узнал фалмерского воителя в насмешливом Эрмионе, с которым когда-то провел столько времени.       Разговор со жрецом длился уже почти три часа. И за это время альтмер успел узнать немало интересного из вех той новой истории, которая легла в основу измененного мира.        — Значит, в этой версии реальности тебя также выкинуло из пространственного портала два года назад?        — Верно. Только не два, а три года назад. И в этот раз я сразу же был окружен своими сородичами и нордами, которые проявляли искреннее дружелюбие и сочувствие. Признаться, мне опять показалось, что я сошел с ума.       Аранмин хмыкнул, вспоминая:        — Не представляешь, какой контраст с тем пропитанным ненавистью и кровью Скайримом, который я оставил.        — Как к тебе вернулась память о прошлом мире?        — Ее вернула Ашиан. Или Алдуин. Кто разберет…       Голос архимага стал более серьезным.        — Теперь это настолько сложно? — поинтересовался Анкано.        — Увидишь, — уклончиво ответил Аранмин. — Портал в моих апартаментах ведет прямо в Благую землю, к главному храму Аури-Эля.        — Выходит, Ашиан, все же, предпочла поселиться там?        — Я не удивлен. Благая земля — одно из самых красивых мест Скайрима. И, быть может, всего Тамриэля. На ее территории располагается Эринайя, которую еще называют городом солнечного бога. На это стоит взглянуть.        — И еще там, наверняка, собачий холод — все, как вы любите, — поддел его альтмер.       Аранмин улыбнулся:        — Теплолюбивым гостям и паломникам предлагаются свитки с согревающими заклинаниями за символическую цену. Так что, не переживай, не замерзнешь.       Анкано прищурился, внимательно разглядывая жреца. Он казался более искренним и естественным, чем в бытность свою Эрмионом.        — Зачем ты меня подставил? — тихо спросил маг.       Аранмин вздохнул, не отводя взгляда.        — По-идиотски получилось, прости. Но на тот момент я не доверял никому. Скрывал свою личность, как мог. А тут ты влез туда, куда тебя не звали. И мне показалось лучшим решением избавиться разом и от тебя, и от императора.        — Тит Мид был ни в чем не виноват. Он не преследовал фалмеров. И старался сделать так, чтобы в его Империи уживались все народы. Возможно, он был слабым правителем, но речь сейчас не об этом.        — Знаю. Но тогда я думал лишь о том, как самому снова встать во главе Скайрима. И средства для выполнения цели меня не волновали. Я был настолько слеп, что даже не понял, в какую ловушку мы все угодили.       Анкано откинулся на спинку кресла, по-прежнему изучая лицо Аранмина, но не находя ничего похожего на тень лжи или обмана.        — Хорошо, — произнес маг. — Оставим все это в сгоревшем мире.        — Мне нравится твой подход.        — Значит, — продолжил альтмер, — здесь ты не помышляешь о троне?        — Теперь это ни к чему.        — Действительно. Ты же драконий жрец. Кстати, насколько понимаю, Ашиан раздает это звание чуть ли ни всем подряд, раз она тут же вручила его тебе?       Аранмин сцепил кончики пальцев, усмехнувшись:        — Нет, маски жрецов не раздаются направо и налево. Но у владыки Алдуина не так уж много тех, на кого он может опереться и кому он доверяет.        — А тебе он доверяет?        — Для меня важно процветание Скайрима. И я всецело поддерживаю Ашиан. Мой брат — верховный король. Этого достаточно.       Анкано нахмурился:        — Погоди-ка. Твой брат — верховный король?        — Да. И относительно недавно он стал Императором Тамриэля, хоть я и вижу, что этот титул немного … тяготит его.        — Разве твой брат не из первой эры? Он же тот самый Снежный Принц!        — Все верно. Аури-Эль наградил мой народ продолжительной жизнью.       Маг фыркнул:        — Это мягко сказано.        — Ты же был знаком с Гелебором и Виртуром. Тебя не смутило, что они прожили четыре тысячи лет?        — Виртур был вампиром.        — Но Гелебор-то нет, — возразил Аранмин.       Анкано развел руками.        — Причина, по которой мне был дарован этот статус, — продолжил архимаг, — кроется в проблемах нашего цветущего государства, о которых Одавинг, я уверен, не упомянул.        — И что это за проблемы?        — Не все драконы согласились с изменениями, которые последовали после возвращения Алдуина. Периодически с этими отщепенцами происходят столкновения.        — И как это связано с тем, что ты теперь драконий жрец?        — Предыдущий погиб во время очередного противостояния три года назад. А тут, как раз, вернулся я. Меня Ашиан достаточно хорошо знает, поэтому даровала мне маску.        — Теперь ясно.       Они помолчали. Анкано обдумывал новые реалии, в которых оказался, Аранмин давал ему на это время, ожидая новых вопросов.        — Судя повсему, отщепенцами-драконами проблемы не ограничиваются? — наконец произнес маг.        — Нет, — подтвердил жрец.        — И в чем состоят другие?       Аранмин вздохнул:        — В Гелеборе.        — Который теперь занял почетное место главнокомандующего?        — Верно.        — И что не так?        — Гелебору не было даровано знание о прошлом мире, — ответил архимаг. — Но ни это, ни высокое положение, ни всеобщее уважение и почет не уберегли его от ошибок, которые он когда-то совершил.        — О каких ошибках речь?        — О тех, которые его заставили раз за разом подсылать убийц к собственному брату. Гелебор всю жизнь завидовал Виртуру. Это чувство подтачивало его изнутри, постепенно подталкивая на поступки, которыми уж точно нельзя гордиться.        — Виртур тоже жив?       Аранмин небрежно махнул рукой:        — Что ему сделается? Он же любимчик Ашиан.       Анкано бросил быстрый взгляд на драконьего жреца, уловив в его голосе нотки того же самого пагубного чувства, в котором он обвинял Гелебора.        — Виртур прекрасно все помнит, — продолжил старший брат Снежного Принца. — И, как мне кажется, за прошлые заслуги получил еще больше сил напрямую от Аури-Эля. Во всяком случае, Ашиан уж точно прислушивается к его мнению, а это дорогого стоит.       Анкано промолчал.        — Гелебора до сего момента заменить было некем, поэтому все, в том числе Алвендир, закрывали глаза на его выходки.        — Почему до сего момента? — уточнил альтмер.        — Ты не понял? Вместе с тобой вернулся генерал Туллий.        — Туллий не согласится вновь ввязываться во что-то глобальное, — возразил Анкано. — Не говоря уже о том, что Гелебор вряд ли по доброй воле уступит свой пост.        — Ты мыслишь в правильном направлении. Но все это — звенья одной проблемы. Правда, Ашиан недовольна Гелебором не только из-за Виртура, хоть это тоже не озвучивается публично.       Анкано невольно подумал, что блистательная Империя Тамриэля, на первый взгляд кажущаяся идеальной, на самом деле погрязла в интригах не меньше, чем в свое время Альдмерский Доминион.        — Что с ним еще не так?        — Он постепенно стал продвигать в армии идеи, касающиеся нетерпимости к остальным религиям. Процесс этот происходит медленно, но уже дает свои плоды. Например, ты не увидишь в войске ни одного каджита, аргонианина или редгарда, который бы обладал высоким воинским званием. Во всяком случае, в тех частях, которые находятся в Скайриме или Сиродиле. Уже идут нехорошие разговоры об этом. А такие разговоры — прямой путь к недовольству и бунтам. Нам не нужно повторение истории, когда Хаммерфелл, Чернотопье и Эльсвейр откололись от государства. Тем более, этим наверняка воспользуются притихшие айлейды.        — А Доминион?        — Доминион оказался более благоразумным. Правда, в Алиноре сейчас очень много айлейдов, которые мутят воду, но, думаю, в ближайшее время нападения от них ждать не стоит.        — Удивительно, что айлейды вообще с кем-то уживаются.        — После того, как они потеряли Сиродил, у них не такой большой выбор. Им еще повезло, что альтмеры их приняли.        — За время нашего короткого путешествия я видел не так уж много своих сородичей, — заметил Анкано.        — С тех пор, как отгремела последняя война, к ним относятся, мягко говоря, настороженно, — пояснил Аранмин. — К тому же, они не спешат улучшать отношения с Империей. Ну и, как я уже говорил, многие айлейды сейчас живут на Саммерсетских островах, а подавляющее большинство населения не в состоянии отличить высокого эльфа от дикого.        — Думаю, в ближайшее время мне предстоит еще много всего узнать, — задумчиво изрек маг.       Драконий жрец подарил ему странный взгляд, потом, видимо придя к какому-то решению, произнес:        — Ашиан тебе этого не скажет, но я считаю, что должен тебя предупредить еще кое о чем. В конце концов, ты — ее дядя, хоть сейчас она и мало похожа на ту личность, которую ты знал.        — Я нагляделся на ее чудесные перевоплощения во время битвы, — меланхолично сообщил Анкано. — Порой у меня возникало чувство, что я вообще говорю не с человеком, не с эльфом, а совершенно иным существом.        — Тогда ты поймешь.        — О чем ты хотел меня предупредить?        — Хермеус Мора не оставил попыток перетащить ее на свою сторону. Он действует осторожно и почти незаметно. Теперь это чревато еще более серьезными последствиями, потому что стоит ему оступиться и разозлить Алдуина, конечный результат этой ошибки сложно просчитать, ведь даэдра тоже не обделены силой. В конфликт окажутся вовлечены планы Обливиона. И он это осознает. Наверное, даже больше, чем кто бы то ни было из нас. Боюсь, если дело дойдет до прямого столкновения, мы не отделаемся так легко, как в случае с двемерами, потому что в этот раз Акатош может не успеть вмешаться. Владыка Апокрифа, без сомнения, попробует воздействовать на нее через тебя. Будь осторожен.        — Мирабелла рассказывала мне о Хермеусе Море, — вспомнил альтмер. — О том, что он являлся Ашиан перед тем, как тебя разоблачили. Но я не думал, что он будет настолько настойчив и в этой реальности.        — Еще одной немаловажной деталью является то, что память о произошедших событиях осталась при нем. И он, несомненно, сделал выводы из своих неудач. Он одержим Драконорожденными. Не знаю, распространяется ли это на всех или только Ашиан так повезло, но, в любом случае, приятного мало.       Анкано подумал о том, что обратная сторона сияющего нового мира оказалась еще более мрачной, чем изнанка прежнего. На место старых проблем пришли новые, успешно соперничая с ними по своей сложности и серьезности.        — А двемеры? — решил он прояснить еще один волнующий его вопрос.        — Пока нет никаких признаков их появления, — понял его драконий жрец. — Мы отслеживаем любую активность в их городах, как здесь, в Скайриме, так и в Морровинде, и в Хаммерфелле, даже на Солстхейме. Недалеко от Рифтена создан исследовательский центр, который занимается изучением их механизмов. Кстати, возглавляет его Айкантар, если тебе интересно. И женат он на Сорин. Они, конечно, настоящие энтузиасты, но, как я подозреваю, за их экспериментами тоже пристально следят. Мы должны быть готовы, если и в этот раз двемеры вернутся. Не хватало только повторения истории.        — Что стало с Нумидиумом, который использовал Тайбер Септим?        — Он уничтожен. Как и все чертежи с записями. Этой разрушительной машиной больше никто не воспользуется.        — Правильно, — усмехнулся Анкано. — Достаточно и одного Пожирателя Мира, который может обернуться Огненной Бурей.        — Алдуин не стремится к разрушению, — заметил Аранмин.        — Знаю. Но мне уже не терпится поговорить с ним… или Ашиан, если теперь это одна личность.        — Хорошо, — архимаг поднялся. — Следуй за мной.       

***

      Когда-то Ашиан упоминала о Благой земле, которая потрясла ее своей ледяной потусторонней красотой, отличающейся от сурового великолепия остального Скайрима. Сейчас Анкано понимал о чем тогда говорила Драконорожденная. Портал, через который они с Аранмином прошли, располагался около длинного белокаменного моста, как и мост Коллегии, парившего над бездонной пропастью. Но, глянув вниз, маг убедился, что то была не пропасть. В ущелье раскинулся удивительный город. Камень и лед в постройках и сооружениях здесь причудливо переплетались, дополняя друг друга. Искушенный взгляд альтмера, выросшего среди королевской роскоши Алинора, отмечал обманчивую хрупкость витых, сверкающих ограждений и непробиваемую плотность дорог, переливающуюся прозрачность куполов и безмолвную монолитность стен. Повсеместно здесь росли бледно-розовые и светло-фиолетовые цветы, которые излучали слабый, идущий из сердцевины, свет. Лучи солнца искрились золотистой россыпью, отражаясь от скульптур и статуй, от фонтанов и водопадов, и придавали всему городу воздушную волшебность. И повсюду были фалмеры. Чародеи, художники, ремесленники, торговцы, служители. От обилия белокурых голов и светлых одеяний всех тонов начинало рябить в глазах.       Но, пожалуй, больше всего Анкано потряс храм, к которому они с Аранмином и шли. Он походил на белоснежное облако, которое по каким-то причинам решило принять облик Святилища. Солнечный свет — звеняще чистый — проходил сквозь широкие пролеты мозаичных окон, выстилая дорогу перед ними мерцающими разноцветными пятнами. И от этого казалось, что под ногами не гладко отшлифованный белый мрамор, а драгоценные камни.       И затем маг понял, что свет, идущий изнутри храма, вовсе не солнечный. Он остановился, будто налетел на невидимую стену. Аранмин, понимающе улыбнувшись, посмотрел на него.        — Это Эринайя — город солнечного бога, — негромко произнес он. — Но правильнее будет сказать, что он безраздельно принадлежит Драконорожденной. Здесь находится главное Святилище Акатоша-Аури-Эля. И, конечно же, именно сюда было перенесено Око Магнуса, послужившее когда-то причиной кровопролитной войны.       Анкано внезапно почувствовал какую-то странную сухость в горле, словно опять только вышел из пустынных земель Балфиеры. Он даже забыл напомнить Аранмину, что именно тот и являлся главным виновником начавшейся резни.        — Я думал, Око Магнуса было уничтожено вместе с Нумидиумом.        — Так и было. Но, учитывая то, что течение событий пошло по иному руслу, в этой версии реальности оно продолжает существовать, — драконий жрец внимательно окинул взглядом побледневшее лицо мага. — Не беспокойся, Анкано. Око Магнуса находится здесь уже почти четыре тысячи лет. Мы знаем, как обращаться с ним.       Альтмер не спорил, допуская, что Аранмин не врет. В конце концов, цивилизация снежных эльфов и в древние времена в чем-то превосходила цивилизацию альтмеров, а уж под крылом драконов наверняка смогла достичь еще больших успехов.        — Идем, — буркнул он, начиная подниматься по широким белым ступеням.       В храме было просторно и светло. Золотая статуя Акатоша-Ауриэля с пылающим солнцем над головой соседствовала с огромной статуей Алдуина, воплощенного в черном мраморе. И Анкано заметил, что у изваяния Пожирателя Мира едва ли не больше паломников, нежели возле бога времени.       К ним уже спешил младший жрец, кланяясь Аранмину, который по-прежнему был без маски. Похоже, бывший наследник фалмерского престола не утруждал себя формальностями.       Их провели вглубь Святилища — по широким крытым галереям и извилистым коридорам, мимо пронизанных звенящим великолепием залов и покоев, из которых доносились мелодичные голоса снежных эльфов.       Наконец они очутились возле двустворчатых дверей с эмблемой дракона, держащего солнце в лапах — точно такой же символ был на Дорожных Святилищах.        — Вас ожидают, — проговорил жрец.       И двери бесшумно отворились.       

***

             Ашиан стояла на открытой, обдуваемой ветром площадке. Темноволосая, одетая в приталенную черную тунику с длинными рукавами и простые черные штаны, заправленные в высокие сапоги — ее вид резко контрастировал с Виртуром, облаченным в белые, щедро украшенные золотой вышивкой одежды архиепископа.       Услышав шаги, они обернулись. Верховный жрец и его бог.       Анкано остановился, разглядывая обоих. Он не знал, чего ожидал от этой встречи, но теперь понял, что ему не хватает привычного: «Опять ты?! Что ты натворил на этот раз?!».       Ашиан молчала. Неисчислимые столетия едва заметными искрами вспыхивали под пеплом исчезнувших миров в ее глазах. И становилось понятно, о чем говорил Одавинг, что имел в виду Аранмин: сплавившись в одно существо с Алдуином, она многое приобрела, но взамен пожертвовала какой-то частицей своей человечности. На Анкано смотрело древнее существо, чьи помыслы и устремления были загадкой даже для эльфа, прожившего так долго.       Но вот по губам ее скользнула неуловимая улыбка и отстраненность исчезла из глаз.        — Здравствуй, Анкано, — произнесла она. И маг с облегчением заметил, что в голосе Драконорожденной не слышно эха раскатистого рокота Алдуина. — Я рада, что ты вернулся.       Альтмер кашлянул, прочищая горло. Как ни удивительно, он не знал, что говорить, поэтому сбивчиво пробормотал:        — Я тоже. Рад.       Виртур не сводил пристального взгляда с заметно растерявшегося мага, и это не добавляло спокойствия. Анкано помнил, что творил верховный жрец на поле боя. И осознание того, что он сейчас находится на расстоянии вытянутой руки от тех, кто действительно может уничтожить Нирн, заставляло его чувствовать себя странно. Это был не страх, нет, но какое-то щекочущее ощущение опасности, которое появляется, если подходишь к самому краю бездны.        — Иди сюда, — в голосе Ашиан на мгновение мелькнули знакомые насмешливые нотки. — Честное слово, дорогой дядюшка, я не кусаюсь.       Позади едва слышно фыркнул Аранмин. Виртур окинул бывшего принца холодным взглядом.       Анкано, ничего не говоря, прошел мимо архиепископа, становясь рядом с Драконорожденной.        — Посмотри, — она указала ладонью вперед.       Маг послушно повернул голову. С площадки открывался изумительный вид на Благую землю, белоснежные вершины гор и дальше — где едва заметной зеленью раскинулись холмы Предела. В облаках над долиной парили узнаваемые силуэты драконов.        — Знаешь, почему я не прилетела сама в Вайтран?       Альтмер покачал головой.        — Я хотела, чтобы ты посмотрел на то, каким стал Скайрим. Чтобы ты увидел, чего мне удалось достичь.        — Ты хочешь, чтобы я тебя похвалил? — с удивлением спросил маг. — Я не стану отрицать, это было … впечатляюще.       Ашиан усмехнулась. В глазах ее вспыхнули и почти тут же погасли красноватые искорки, словно угли в едва тлеющем до поры костре.        — Мне не нужна чья-либо похвала или порицание. Я хотела, чтобы ты понял — тот путь, который мы прошли, был не зря. Не нужно жалеть об утраченном. Радуйся приобретенному. Потому что приобрели мы гораздо больше, чем потеряли.        — Фалмеры — так уж точно, — пробормотал Анкано, искоса глянув на безмолвного Виртура.        — По милости Аури-Эля Ашиан удалось спасти мой народ, — отозвался верховный жрец. — И, как мне кажется, Скайрим от этого только выиграл, поскольку теперь многие могут пользоваться достижениями снежных эльфов. А вы, видимо, последовали моему совету, который я вам дал в храме Адамантиновой Башни.        — Да, — кивнул маг. — Благодарю. Если бы мы не оказались в Зале Конвенции, то сейчас, даже если бы и снова родились в этой реальности, вряд ли бы помнили о произошедшем.        — Скорее всего, нет, — согласился Виртур.        — Если вас не затруднит, — Драконорожденная взглянула на архиепископа и обернулась к Аранмину, — оставьте нас. Уверена, у Анкано есть множество вопросов, которые он задаст только наедине.        — У меня нет вопросов, — признался альтмер, когда двери за фалмерами бесшумно закрылись. — Очень многое мне рассказал Аранмин.       В глубине глаз Драконорожденной вновь промелькнула тень пламени, напоминая, что и Алдуин тоже здесь:        — Могу поспорить, что он поведал тебе даже о том, о чем сам не имеет понятия.        — Например, о Хермеусе Море, — обронил маг.       Голос Ашиан по-прежнему звучал спокойно, хоть под кожей едва заметно замерцали и исчезли золотистые переплетения вен:        — Не забивай себе этим голову. Я справлюсь с Даэдрическим Принцем.        — Чего бы это ни стоило? — тихо спросил Анкано.        — Не беспокойся. Ни он, ни я не собираемся доводить все до крайностей.       Альтмер промолчал, думая о том, что коварный владыка Апокрифа имеет немалые шансы перехитрить довольно прямолинейного и вспыльчивого Алдуина. И опомнятся они лишь тогда, когда поймут, что уже летят в пропасть, как это было с двемерами.        — Ты сама хотела поговорить о чем-то, не предназначенным для чужих ушей? — проницательно заметил Анкано.        — Да.        — Ты не доверяешь Виртуру?       Ашиан вздохнула, на мгновение прикрыв глаза. По лицу ее скользнула тень раздражения.        — Виртур предан мне, — ровным голосом произнесла она, глядя вдаль, туда, где кружили ее крылатые братья. — Он умрет за меня. Но еще больше он предан Ауриэлю.        — И если твои интересы вдруг начнут противоречить интересам Ауриэля, он оставит тебя, — подвел итог Анкано.        — Я — проводник воли Акатоша в этом мире, — невозмутимо возразила Драконорожденная. — Именно благодаря ему я смогла спасти снежных эльфов. Я люблю Акатоша и бесконечно ему благодарна.       Альтмер ничего не сказал. Одно не исключало другого, но, конечно же, он не стал это озвучивать вслух.        — Ты знаешь, после всего произошедшего Акатош предложил разделить нас с Алдуином.        — Тогда почему вы все еще вместе?       Ашиан улыбнулась:        — Мы оба отказались, — и, заметив недоверчивый взгляд мага, пояснила. — Поняли преимущество, которое дает подобное … соседство.       Анкано отвернулся. Что-то подсказывало ему о каком-то несоответствии. По его мнению сосуществование дракона и человека в одном теле было очень странным. Хотя раньше не меньшей странностью для него были и полеты на крылатых ящерах, а теперь Одавинг являлся одним из его друзей.        — Я собираюсь снова поставить Туллия во главе имперской армии, — без перехода продолжила Драконорожденная.        — Он не согласится, — не раздумывая, произнес маг.        — Наверняка, — кивнула Ашиан. — Просто напомни ему о том, скольким он мне обязан.       Анкано скрестил руки на груди, показывая этим жестом, что не одобряет подобного подхода.        — Туллий заслужил отдых.       Драконорожденная пожала плечами:        — Империя сейчас не находится в состоянии войны. Так что, отдыхать он может, сколько влезет. Но если айлейды или кто бы то ни было решат, все же, напасть, он справится с вторжением. Ему я доверяю.        — А Гелебору, получается, нет? Он же фалмер.       Ашиан окинула его недоуменным взглядом:        — Анкано, что с того, что он фалмер? За этот год на Виртура покушались уже дважды! А еще только весна. Конечно, он отмахнулся от убийц, как от назойливой мухи. Мы знали об их приближении, едва они пересекли границы Благой земли. Но сам факт! Верховного жреца, который тысячелетиями является одним из столпов государственности, пытаются убить! Все ниточки ведут к Гелебору, но я ничего доказать не могу. Однако в моих силах лишить его власти и звания.        — Разве драконы не могут казнить без доказательства вины?        — Драконий культ прошлого был способен и не на такое, — согласилась Ашиан. — Но мне не нужно создавать прецеденты для ростков произвола. Мы с тобой прекрасно знаем, чем этот произвол драконов и их жрецов обернулся тысячелетия назад. Так что, я ограничусь теми мерами, которые озвучила.        — И теперь, когда вернулся Туллий, тебе будет, кем заменить Гелебора.        — Верно.       Анкано вздохнул:        — Ладно, я передам генералу твои слова.        — Скажи, что я очень на него рассчитываю.        — Манипулятор, — пробормотал альтмер.        — Я все слышу.        — Значит, — пропустил ее слова мимо ушей маг, — на смену Альдмерскому Доминиону пришли айлейды?        — Да, — с недовольством признала Драконорожденная. — Таковы правила этого мира. Когда ты вычищаешь одно зло, на его месте тут же возникает другое.        — Могу поспорить, что айлейды себя злом не считают.        — Они могут считать, как им заблагорассудится. Положение дел от этого не изменится.       Они помолчали. Анкано безучастно рассматривал сияющие вдалеке заснеженные вершины гор.        — Ты никогда не любила холод, — задумчиво изрек он.        — Это правда. Я всегда мерзла. Но теперь нет.       Вновь повисла тишина, нарушаемая доносившимся откуда-то нежным перезвоном колокольчиков.        — Я хотела спросить кое-что еще, — протянула Ашиан. В ее голосе явно проскользнули нотки нерешительности.       Анкано с любопытством обернулся к ней:        — Что?        — Помнишь, у тебя был двемерский словарь … ну, информационный куб?        — Помню.        — Я его видела перед самой битвой. Куда он делся?        — Ты, наверное, шутишь? От самой Адамантиновой Башни ничего не осталось. Никакой куб, даже двемерский, не мог уцелеть в том хаосе, который устроил Алдуин … при твоем содействии.        — Наверное, ты прав.        — Почему ты вообще вспомнила о нем?       Ашиан сцепила руки за спиной, прошлась по площадке, не глядя на Анкано, затем все же ответила:        — Я уничтожила все, связанное с предыдущим Нумидиумом. Тем, которым воспользовался Тайбер Септим. В кубе, который был у тебя, содержались чертежи. Мне не хотелось бы, чтобы эта информация попала в неподходящие руки.       Она боится, понял Анкано. Боится Нумидиума, который может прийти и бросить вызов ее абсолютной власти.        — Думаю, можешь забыть о том кубе, — произнес он медленно. — На Балфиере нет ничего. Все сожжено. И за столько столетий рассыпалось в прах. Кстати, почему там отголоски битвы прослеживаются так явно? У меня создалось впечатление, что весь Нирн вернулся к тому состоянию, в котором находился на момент битвы при Моэсринге, но с Балфиерой такого не произошло.        — Балфиера — это аномалия, — пояснила заметно успокоившаяся Ашиан. — Ты никогда ведь не был на вершине Монавен? Там пространство и время тоже слегка искажены, потому что древние норды использовали Свиток, чтобы изгнать Алдуина. На Балфиере все было еще хуже. Там нарушены почти все законы этого мира. Искажено полотно пространства. Линейность времени сплетена в запутанный клубок. Поэтому проще не трогать это место. Даже богам.        — Понятно. Оно словно осталось вне тех изменений, которые затронули эту реальность. Осколок прошлого мира, как напоминание о совершенных ошибках.        — Очень поэтично.        — И правдиво.        — Я буду стараться изо всех сил не допустить опять подобной катастрофы, — пообещала Драконорожденная.        — Алдуин — Пожиратель Мира, — напомнил маг. — Его предназначение уничтожать старые миры, чтобы дать возможность зародиться новым.        — Зачем уничтожать мир, если можно просто улучшать старый? — возразила Ашиан. — Править гораздо приятнее, чем разрушать.        — Ты говоришь, как дракон.        — Я и есть дракон.       Анкано невольно вздрогнул, все больше убеждаясь в своих подозрениях. Заметное охлаждение к фалмерам, игнорирование интересов Туллия, отдельные фразы, которые были больше характерны для детей Акатоша, чем для Драконорожденной. Личность Ашиан действительно претерпела значительные трансформации. Ему было бы интересно послушать мнение Виртура на этот счет, но он сомневался, что архиепископ будет с ним откровенен. А остальные люди или эльфы, которые могли считаться друзьями Довакина в прошлой жизни, если и возродились, то наверняка ничего не помнили.        — Что стало с Сераной?        — Я проследила, чтобы клан Волкихар прекратил даэдропоклонничество, — отозвалась Драконорожденная. — Серана не стала вампиром, также, как и ее родители. Последний представитель клана, насколько мне известно, умер в середине второй эры.        — Как бы иронично не звучало, ты спасла ее от вечного пребывания в Холодной Гавани.        — Да. Мне никогда не нравилось ее упрямство относительно исцеления.        — Однако ты проигнорировала желания и выбор других людей.        — Я сделала как правильно.       Альтмер не стал спорить.        — Кстати, если тебе интересно, Дюрневиру также удалось на этот раз избежать ловушки Идеальных Повелителей. Теперь он может парить в небесах Тамриэля, не опасаясь того, что в любую минуту его затянет обратно в Каирн Душ. Вон он вдалеке.       Анкано пригляделся, действительно узнавая в сидящем на пике горы драконе Дюрневира.        — Эта реальность оказалась гораздо более благосклонна ко многим, — задумчиво проговорил маг. — Может быть, ты знаешь, что произошло с лордом Лисандиром, который командовал армией Доминиона?        — Он и сейчас командует армией. Только не альтмерской, а имперской. Думаешь, откуда я знаю обо всех выкрутасах Гелебора?        — Лисандир предал Алинор?        — Нет. Я сама разыскала его, когда он был еще зеленым юнцом, и пригласила в Тамриэль. Он хороший полководец, он думает о своих солдатах. Такими военачальниками не разбрасываются.        — Понятно. Это разумный подход. И что теперь?       Ашиан непонимающе нахмурилась:        — О чем ты?        — Судьбу Туллия в новой реальности ты уже определила, как и судьбы многих других. А что со мной? Что с Мирабеллой?        — Ты уже не раз доказал свою преданность, едва при этом не погибнув. Подобное самопожертвование должно быть вознаграждено. К тому же … я уверена, Аранмин уже растрепал тебе, что я мало кому могу доверять.        — Ты хочешь … — голос Анкано внезапно сел.       Не отвечая, Ашиан протянула руку. И, спустя мгновение, на ладони у нее материализовалась маска из светлого металла. Свет солнца отразился от гладкой поверхности.        — Это неправильно, — произнес маг, неотрывно глядя на символ огромной власти. — Я даже Довазула не знаю. Я не умею использовать ту’ум.        — Не волнуйся, Аранмин тоже не умеет. Но ты, как и он, сильный маг. К тому же, ты прекрасно ладишь с Одавингом. Немногие жрецы могут похвалиться тем, что им позволено летать на драконе. И еще, несмотря на наши разногласия в прошлом, ты на моей стороне.       Анкано усмехнулся:        — Уверена?        — В противном случае, тебя бы тут не было. Ты бы нашел способ исчезнуть, едва понял, насколько изменился мир, не так?        — Разве от драконов можно спрятаться?        — Разве Аранмин тебе не сказал, что есть предатели, которым не по душе моя власть? Ты мог бы примкнуть к ним. Или к любому Даэдрическому Принцу. Но ты выбрал отправиться сюда.       Маг продолжал смотреть на маску. Он буквально ощущал ту мощь, которую она в себе содержала.        — Мысль о том, что я могу хотеть обычной жизни, как и сотни других простых граждан Империи, тебе не приходит в голову?        — Ты? Обычной жизни? — на губах Ашиан появилась ухмылка. — Поселиться на ферме, завести корову, поросят и кур? Жениться на Мирабелле и каждый год пытаться подороже продать урожай на рынке?        — Необязательно!       Драконорожденная едва ли не закатила глаза:        — Тогда жить в городе, открыть лавку и торговать свитками с заклинаниями и зачарованной дребеденью. Тщательно вести бухгалтерию и стараться платить меньше налогов?        — Я вижу, отказаться не получится? — сдался Анкано.       Улыбка Ашиан стала еще шире. В глазах ярко полыхнуло багряным пламенем.        — Что ж, — окончательно смирился альтмер, стискивая пальцами тонкий край маски и ощущая, как древняя могучая магия проникает в его жилы. — Я уже когда-то был на службе у Талмора. Не думаю, что повиноваться тебе — это хуже.        — Я не обременю тебя служением в храме или чем-то похожим, — обнадежила его Драконорожденная. — Ты будешь обладать самостоятельностью. Тебе в кратчайшие сроки возведут дворец, соответствующий твоему статусу. Можешь выбирать любой регион Скайрима или Сиродила. Правда, учитывая твою любовь к теплу, вряд ли ты предпочтешь северные владения. От тебя я потребую всего две вещи — присматривать за деятельностью остальных жрецов и присутствовать на официальных церемониях, чтобы о твоем существовании не забывал народ.       Анкано тихо рассмеялся:        — В конечном итоге, ты хочешь, чтобы я шпионил за ними.       Ашиан пожала плечами:        — Ты сам сказал — у тебя богатый опыт подобного рода деятельности.        — Значит, ты не доверяешь и жрецам?        — Доверяю. Иначе я не даровала бы им символы их статуса, — она указала на маску. — Но всегда полезно присматривать за теми, кто облечен подобной властью. Ты — мой родственник. Нравится тебе или нет, в нас течет одна кровь. Может быть, поэтому вы с Одавингом так легко находите общий язык.       Впервые она говорила о чем-то подобном. Возможно, для того, чтобы Анкано почувствовал собственную исключительность. Но, вполне вероятно, что и нет.        — Как я снова смогу связаться с тобой?        — Как только ты наденешь маску, поймешь. И помни — ты можешь приходить ко мне, когда пожелаешь. А теперь возвращайся в Вайтран и сообщи Туллию о моей просьбе. Одавинг уже ждет тебя во дворе Святилища.       Анкано кивнул, направляясь к дверям. Ему о многом следовало подумать и многое переосмыслить. У выхода его настиг сильный порыв ветра, и он оглянулся. Ашиан на площадке уже не было. А в небесах над Святилищем, заслонив солнце широкими крыльями, парил огромный черный дракон.