Ловушка времени

      Мерлин, после того, как получил письмо, жил в постоянном нетерпении. Ему очень хотелось познакомиться с первым магом, который обнаружился в этом времени. Тем более, у ведьмы было такое странное имя: Хельга из фьёрда Хаффлпафф. Вполне возможно она или её брат являются предками основательницы Хогвартса. Хотя, не стоит исключать варианта, что именно эта Хельга и является той самой легендарной личностью. И как бы Мерлину не хотелось поверить в это, он отдавал себе отчёт в том, что такие совпадения практически невозможны. В его окружении и так было слишком много людей, о которых сложат легенды.       Письмо Артура пояснило наличие птицы Рух в этих широтах. И вселило беспокойство, Артур был наверняка прав: следующим летом стоит ждать гостей. И не только магов, но и всякую магическую живность. В зиму вряд ли кто-то сможет преодолеть пролив в период штормов и морозов.       Мага всё больше волновало пророчество, а особенно строка "Навеки проклята будет земля легендарная, тем кто замок сорвал с печати вековой!" Легендарная земля – это наверняка Камелот. Печать, судя по всему, запрет на магию в Британии. А вот сорвали её они – Мерлин и Артур. Так кто из них проклянёт Камелот и почему? Или же в пророчестве идёт речь о другой печати? Или другой легендарной земле? Или, вообще, оно не о их времени? Столько вопросов, и одни только сомнения в ответах. Как же просто было в бытность Гермионой. Пророчества можно не воспринимать всерьёз, можно громко отказаться от Предсказаний и нагрубить Трелони. Единственное пророчество в том времени, которое активно играло роль в событиях, было о Тёмном Лорде и Гарри. И то, по скромному мнению Гермионы, если бы вокруг него не стали бы плясать, то оно так и осталось бы несбывшимся.       Так в тревожных думах дни текли за днями, недели за неделями, Мерлин, дабы отвлечься, писал программу обучения для Артура и Бедивера. Причём, для каждого свою, так как у обоих принципиально отличались характер и предпочтения боя. Артур работал по принципу: «сам себе армия», допуская себе в прикрытие только Кея и Ланселота. Бедивер же был искуснейшим разведчиков и диверсантом, тихий и смертоносный волк на охоте.       Неслось время, крепости смеялись одна другой, но ничего интересного не происходило. «И слава Богу!» — немного кривил грифиндорской душой Мерлин. Был пережит ещё один ритуал, и опять Гермиону придавило лавиной чувств и воспоминаний. Не было мгновения в тот день, когда бы она не думала о тех, кого она оставила в далёком будущем.       Не могла она не думать и о том, что произошло после её исчезновения. Она предполагала, что получится вернуться в ту же точку из которой исчезла. Во всяком случае, так работал хроноворот: крутишь маховик, летишь в прошлое, дойдя до точки отправления, подменяешь ту себя, которая отправилась в прошлое. В данном случае Гермиона не могла точно сказать каким будет её возвращение домой, но очень надеялась, что произойдёт рокировка, и не случится её раздвоения. Будет обидно, если вернувшись в собственный век, она увидит спокойную, или не очень, себя. Возможно сама себе она поверит в путешествие на полторы тысячелетия назад и пребывание в образе Великого Волшебника Мерлина. Но что делать с легализацией?       Усилием воли она отгоняла подобные мысли. У неё ещё не было даже примерного плана возвращения домой, кроме неопровдавшего себя плана с привлечением внимания настоящего Мерлина. А то, что он провалился было уже практически очевидно. Наступила зима, а настоящего Мерлина всё ещё нет.       Наконец была осмотрена последняя крепость и отряд отправился прямиком домой, в Камелот. А на дворе стоял стылый, но при этом сырой декабрь. Если бы не магия Мерлина, никто бы не решился отправится в путь в такую погоду, и пришлось бы остаться на зимовку на границе. Но сейчас все, стиснув зубы, сквозь непогоду, двигались вперёд, и только одна мысль их гнала: «Домой!»       Даже Сакс присмирел и стал вести себя прилично, не выкидывая всякие фокусы. Он самоотверженно снабжал отряд огнём и, видя проблемы с охотой, не выпрашивал мясо. Хотя, каждый старался поделиться с ним даже самой скудной добычей.       В той или иной степени болели все, только Ланселот отличился, казалось, что он был рождён для такой погоды. Вот кто смог бы при желании путешествовать в зиму по всей Британии. Кей же заболел и очень тяжело, его бил озноб, поднимался жар, он надрывно кашлял, и казалось скоро его лёгкие выкинет наружу. Его даже привязали к седлу, так как боялись, что однажды он просто упадёт. Мерлин старался облегчить участь другу, но даже магия и зелья не могли побороть природу. Болезнь то отступала, то снова начинала брать вверх, и мокрая метель была её верной помощницей.       Путь длился целых пятнадцать дней, через снежные заносы, обледеневший лес и чёртовы болота. Летом на эту же дорогу ушло ни как не больше пяти дней, но зимой даже эти пятнадцать дней были рекордом. И вот, наконец-то, показались стены Камелота.       Измотанный отряд воспрянул духом и с новой силой двинулся вперёд. Осталось совсем немного! Даже измученный болезнью Кей, как будто, открыл второе дыхание, выпрямился в седле и, впервые за несколько дней, взял повод в руки и сам направил своего коня.       Мерлин с усталостью и какой-то апатией смотрел на стены приблежающегося города. Он так сильно вымототался за это путешествие, что готов был уже упасть.       — Почему нас не встречают? — удивлённо воскликнул Ланселот, ехавший во главе отряда, заменяя Кея.       И только тут маг вспомнил, что всё ещё держит защиту. Снять её было трудно, она въелась в отряд за те две недели, как они выехали из последней крепости. Но маг всё-таки справился, и ощутил как-будто с плеч сняли груз размером с Хогвартс.       Почти моментально после этого зазвучал рог, приветствующий их со стен. А ещё через несколько минут навстречу двинулись кавалькада. И Мерлин улыбнулся, увидев впереди Мордреда. Мальчик гнал лошадь так сильно, как только мог. И вот, долгожданная встреча. А затем преодолены стены родного города. Вечером будет большой пир. А завтра Модранит, праздник зимнего солнцестояния. Так что покой нам только снится, тем более, что очередной ритуал начнётся ровно послезавтра, как и в первый раз — после попойки. Может всё-же стоит ограничить алкоголь? Но ехавший недалеко Ланселот перечёркивал любые мысли о трезвенности.