Ловушка времени

      Праздник, как и обычно в Камелоте, был громким, весёлым и суетливым. Веселью не мешали ни мокрый снег, ни пронзительный ветер. В центре ярмарочной площади, рядом с фонтаном, горел большой костёр, а вокруг танцевали люди. На краю площади, перед лучшим трактиром в городе, стояли три огромные бочки с пивом, а рядом стол с тушей только что снятого с огня кабана. Люди подходили, и им очень важный трактирный служка отрезал ломоть сочного мяса и клал его на толстый кусок хлеба. Из трактира в трактир бегала прислуга то с нарезанным хлебом, то с новыми стаканами для пива, даже сам владелец сегодня бегал по своему заведению с невероятной для его габаритов скоростью, но это было оправданно, сегодня был самый прибыльный день в году, сам король оплачивал все расходы, а если праздник пройдёт на должном уровне, то ещё и накинет. Жена хозяина следила на кухне, что бы следующий кабан не погорел, не пересушился, но и не до конца прожаренным он тоже не должен быть. На площади играла музыка люди плясали, пели, ели, пили, словом предавались массовому веселью.       Но сегодня у Мерлина не было желания присоединиться к этому весёлому празднованию, до него с запозданием дошло, что из-за своего слишком долгого сна, он мог потерять друга. Если бы не Хельга маг просто бы мог уже не успеть что-либо сделать. Мерлин не был целителем, и просто не понял насколько всё плохо с Кеем. Он думал, что его паршивый вид следствие длительного путешествия, а болезнь не так серьёзна. Но разговор с Хельгой показал насколько он ошибался. Судя по всему, у Кея уже прогрессировало воспаление лёгких, а от этой болезни люди умирали даже в продвинутых странах в конце двадцатого века. Это было странное чувство, возможность потери друга не на поле боя, а так, от какой-то болезни.       Гермиона привыкла за время обучения в Хогвартсе к тени смерти над собой и друзьями, она привыкла, что самые страшные травмы можно вылечить парой взмахов палочкой и пузырьков с зельями. Во время их с Гарри и Роном забега по диким местам Великобритании она поднаторела в полевой медицине и снятии проклятий, но она невероятно мало знала о врачевании болезней. В школе не приходилось сталкиваться с чем-то по настоящему тяжёлым, мадам Помфри не допускала что-то большее чем сопли.       И что самое противное, у Мерлина, как и в случае временной магии, не было наработано базы по лечению болезней, ну ладно может чуть лучше, так как он знал обязательные для школьной программы зелья. Но для того что бы применить их, необходимо знать диагностику, а у него в арсенале одно заклинание общей диагностики, и то скорее было рассчитано на выявление повреждений, на войне этого хватало с лихвой.       Пока Мерлин предавался рефлексии напополам с меланхолией, они с Ланселотом дошли до королевского помоста. Он стоял в стороне от общего веселья, был укрыт от непогоды надёжным навесом, а по бокам от ветра и снега его закрывали тяжёлые, яркие ткани. Тут уже были накрыты длинные столы. Да, это не Белтейн, ни о каком равенстве речи не шло. Столы ломились от всевозможной снеди, кубки наливались ярким и ароматным вином, а прислуга готова было выполнить любой приказ. Люди важно ходили, присаживались к нужным собеседникам вели неторопливые беседы. Молодёжь с тоской смотрела на народное гуляние и нет-нет, да и соскочит под неодобрительным взором с помоста молодой парень и кинется в весёлую толпу, к танцам, к музыке, к простым девушкам в ярких юбках. Танцевать можно было только если ты ведёшь в круг девушку с помоста.       В центре, лицом к веселью, расположилась «королевская ложа» — большое удобное кресло для Артура, по бокам от него расположились, тоже в креслах, но попроще Мордред и Персиваль. Ланселот потащил Мерлина прямо туда, шуганул каких-то молодчиков и уселся на лавку рядом с Мордредом, Мерлину ничего не оставалось как сесть рядом, хотя будь его воля он ушёл бы на самый край, а может вообще в толпу, там было легче затеряться и вернуться в замок.       Артур и Мордред сидели понурые, и с одинаковой завистью смотрели на веселящийся народ, но ответственный Персиваль неустанно бдил, поэтому сбежать не было никакой возможности. Перед ними то и дело кланялись местные вельможи высказывали свои просьбы, обиды, прошения. И их нужно было слушать и вежливо отвечать. Артур был настоящим королём, он величественно кивал, давал короткие, но ёмкие ответы, когда надо шутил, а когда и грозно хмурил брови. И только его близкие видели насколько ему скучно.       Ланселот тут же включился в королевскую работу, и Мерлин с удивлением понял, как тот помогает, своим громким голосом и смехом. Он заставлял людей понять, что сегодня праздник и возможно королю тоже требуется отдых и веселье, но, если были какие-то серьёзные вопросы, он отвлекал на себя внимания давая Артуру время на обдумывание ответа. Но что больше всего удивило Мерлина, Артур время от времени обращался к Мордреду и спрашивал его мнения в том или ином вопросе. И мальчик со всей доступной ему серьёзностью и величием отвечал, стараясь как можно больше походить на дядю.       Так в общем то скучно проходил вечер. А к довершению ко всему, стоило только выйти из-за стола, как к магу снова прицепилась леди Элейна с матерью. И даже пришлось отвести Элейну в круг танцующих и оттанцевать с ней несколько танцев. Она при этом ни на секунду не переставала трещать о всякой ерунде. Мерлину чудом удалось избавиться от девушки, в этом помог её отец, вот кто действительно понимает, что его дочь можно терпеть только из-за приданного. Избавившись от назойливой девицы Мерлин поспешил вернуться под защиту Артура и Ланселота.       Ланселот как бы это было ни странно не пытался подцепить ни одной девушки. Он весь вечер сидел с королём, изредка уходя к компаниям молодых воинов Старшей дружины, и оттуда был слышен его громкий хохот, шутки и громкие подначки собеседников. Но ни одна девица не могла похвастаться в этот вечер, что смогла втянуть рыжего воина в круг танцующих. Он неизменно отвечал на все предложения отказом.       — Похоже эта Гвиневра его сильно зацепила, — с удивлением заметил Артур. Персиваль недоверчиво хмыкнул. Но тоже посмотрел в сторону Ланселота, который сосватал очередную девицу какому-то молодчику, и те двинулись танцевать.       Когда праздник перевалил за половину Артур встал, и двинулся к краю помоста, следом последовали Мордред и Персиваль. Музыка стихла, и глашатаи громко потребовали внимания — король будет говорить:       — Жители Камелота! Сегодня, в день славного праздника Мадронита, я, как и мой отец когда-то, провозглашаю своего наследника! — площадь замерла, этого никто не ожидал, у короля не было детей, но он был ещё очень молод, и сыновья у него наверняка ещё будут. Артур набрал полную грудь воздуха и громко прорычал на всю площадь. — Мордред!       Мальчик расправил плечи, и как тогда, во время встречи посольства из Оркнеи, преобразился. К Артуру подошёл и встал рядом не мальчик, а юный воин с твёрдым взглядом, гордым разворотом плеч, и никто не посмел оспорить королевскую волю. Мордреда признали будущим королём Камелота!