Ловушка времени

      Легко сказать — трудно сделать. Для создания первой волшебной палочки Мерлину приходилось полностью переучивать привыкший к абсолютному порядку и алгоритмам мозг. Мерлин никогда не был художником, он был логиком. Поэтому магия, в которой не было конкретных правил, ставила его в тупик.       Промаявшись над решением этой задачи несколько дней, маг решил попробовать совместить два подхода: академический и интуитивный. Первая палочка должна была принадлежать Бедиверу, так как, в отличии от Хельги, он был воином, и следующим летом ему придётся встать против магов переселенцев-захватчиков. А для боевых действий лучше всего подходила магия Мерлина. Так же, хорошо бы было сделать палочку и для Артура, но дерево для него пока никак не находилось.       Для начала, Мерлин собрал из подходящей ольхи основу для палочки Бедивера: разборную конструкцию, в которую можно поместить, а затем извлечь сердцевину. Мерлину было необходимо выбрать из двух возможных сердцевин подходящую и, для начала, он попробовал использовать самое маленькое перо птицы Рух. Он сумел закрыть деревянную основу с пером внутри, но это не была ещё волшебная палочка, сколько бы Мерлин не бился она не могла сотворить даже простейший Люмос. Поэтому дальше пришлось полагаться на интуицию. Он долго медитировал, пытаясь войти в контакт со своей заготовкой, так как прекрасно помнил байки об Олливандере, будто бы он считает свои палочки живыми, разговаривает с ними, советуется о будущем хозяине, и предлагает он палочки только тем, к кому они сами потянутся, даже если через мгновение его магазинчик взорвётся от несовместимости мага и палочки.       Но ничего не получалось. Он бился над этой задачей несколько дней, а потом ушёл в лес к своей полянке. Родник, несмотря на студёную зиму продолжал весело бить из-под земли. Мерлин опустился перед ним на колени и, набрав в ладони ледяной воды, плеснул её себе в лицо, а затем растянулся на заснеженной холодной поляне. Ему было плевать если он заболеет, мозг устал и не хотел переваривать информации. Уже была середина февраля, а ещё так много нужно было сделать. И не только палочки, он должен был успеть дать хотя бы основу своим трём ученикам. Даже сейчас, без палочек, он пытался научить их чему-то. Артура и Бедивера, когда они возвращались из леса, Мерлин обучал простейшим артефактам, которые могли защитить отряд от обнаружения, дать тепло, свет, стать дополнительным щитом от физических атак.       Хельгу же Мерлин активно обучал зельеварению, чтобы будущим летом не отвлекаться на приготовление всевозможных эликсиров. Да, за эти пару месяцев она не сравняется с самим Мерлином, но хотя бы простейшие составы будут на ней. Отдельной бедой было малое количество заготовленных трав, поэтому для опытов и ошибок не было возможностей. И Хельга приступала к приготовлению нового состава только после того как полностью выучит рецепт. И сварит в котле что-то похожее на суп. Мерлин заменял состав на похожие по структуре имеющиеся под рукой ингредиенты с кухни. Хельга училась помешивать, нарезать, следить за временем. И только когда Мерлин находил её действия идеальными он подпускал её к ингредиентам.       Маг периодически приходил к мысли, что в обучении он ещё более невыносим чем Снейп. Девушка пока терпела, но маг видел, ещё немного и в него полетит котелок с только что снятым с огня варевом после очередного его: «Плохо!» Но ничего не мог с этим поделать, Хельга была тылом в их будущей войне. Сейчас на простых зельях она учится всем основным навыкам.       Определённой трудностью было то, что девушка не была грамотной, да она знала по сути три языка: свой родной, какое-то скандинавское наречие, варварскую латынь, которую было очень трудно понять и, если бы не заклинание Слизерина наложенное на Гермиону очень давно, маг вряд ли бы смог уловить даже суть её речи, и очень плохо знала местный кельтский язык. Но ни на одном языке она не писала, поэтому все рецепты ей приходилось запоминать наизусть. Сейчас её обучением письменного латинского с Хельгой занимался отец Кастер. А Мерлин записывал на латинском крупным разборчивым все известные ему рецепты в толстой тетради в порядке возрастания сложности. Даже рисовал пошаговую инструкцию и писал разъяснения. К лету Хельга худо-бедно научится читать и ей пригодится эта шпаргалка.       Так, лежа на мокром снегу, Мерлин рассуждал о том, что уже сделано и делается. Но в голову то и дело лезли мысли о том, что висело на шее мёртвым грузом. Грёбаные палочки, а ведь казалось, что это так просто, неразгаданная мутация Сакса, что тут делать Мерлин просто не представлял, и, чёрт возьми, главное — временная магия. В этих вопросах он был в тупике. Вот не мог Слизерин оставить в своём великолепном кабинете что-нибудь по ним. Ладно, хотя бы по волшебным палочкам.       И когда Мерлин готов был уже проклясть ещё, вроде как, не родившегося, учителя ему в голову пришла одна безумная идея. Да в том кабинете не было ничего по созданию волшебных палочек, но там было описание мечей и кинжалов арабов, которые выполняли те же функции. И была пара предложений о том, что для того чтобы такое оружие верно служило его необходимо было победить либо договорится. И ведь палочки тоже после победы над хозяином переходили к победителю. А ещё все сильнейшие ингредиенты нужно брать добровольно либо опять же после честной победы, когда ингредиенты забираются по праву победителя. Но он не побеждал птицу Рух, и она не давала свои перья.       Мерлин вскочил на ноги и мигом аппарировал в свой кабинет, где тщательно был спрятан прототип палочки, подальше от зубов Хтони. А потом вернулся на свою поляну. Он сел около родника и позвал птицу Рух. И на удивление всё очень просто получилось, реальность размылась и снова, как в тот раз, он услышал хлопки гигантских крыльев, и через мгновение очутился на той же поляне где впервые увидел её. Она глядела на него огромными чёрными глазами, а потом заговорила:       — Чего тебе? Мало тебе того, что я погибла по твоей вине, так ещё и тревожишь мой покой!       — Простите, уважаемая, — Мерлин глубоко поклонился, затылком ощущая недобрый взгляд, и почти чувствуя, как его череп раскалывает гигантский клюв. Но ничего не происходило, и маг распрямился и снова посмотрел в глаза ужасной птицы. — Я не скажу, что, накладывая на вас заклятие я не хотел вашей смерти, даже больше я на неё надеялся. Но я защищал свою родину, вы были голодной и в этой местности не было пищи для вас, я боялся, что вы начнёте есть людей и скот.       Птица громко заклекотала, табун мурашек бросился по спине Мерлина, и только через несколько мгновений маг понял, что она так смеётся. Наверное, её смеху он удивился намного больше чем тихой ярости в начале.       — Да, защита гнезда важна, и ты победил так, как позволяли твои силы. Но зачем я тебе теперь?       — После того, как вы улетели, я подобрал несколько ваших перьев. Но так как я не победил вас в честном бою, и вы мне не отдали их добровольно, я не могу использовать их в артефакте, — Мерлин старался выглядеть как можно более покорным и уважительным, так как хорошо помнил урок Хагрида с гипогрфами, тогда было произнесено, естественно в хагридовой манере, но Гермиона поняла, что чем больше и разумнее животина, тем более она падка на лесть и подобострастие. Поэтому ещё минут десять Мерлин расписывал все прелести и качества достопочтимой птицы. И практически умолял передать ему перья на добровольной основе.       Птица Рух слушала с явным удовольствием, чуть прикрыв глаза. Но когда маг закончил, она кинула ёмкое и категоричное:       — Нет!       Мерлин видел, что переубеждать её бесполезно, но и отпустить птицу он не мог. Если она не согласится, то пятьдесят процентов всех его запасов редких ингредиентов станет бесполезным. И он отдался интуиции:       — Я сделаю из вашего пера могущественный инструмент для мага. Вы не хотели умирать, но вместе с вашим пером в палочке будет частица вашей души, вы будете жить, и, возможно, выбранный Вами маг сможет совершить великие дела.       — Выбранный мною? — с удивлением спросила Рух.       — Да. Не волшебник избирает палочку, а палочка человека. Вы будете работать только с тем, с кем вы сами захотите.       — В твоём инструменте тоже чья-то душа? — птица любопытно протянула голову к кобуре где лежала собственная палочка Мерелина, виноградная лоза и сердечная жила дракона.       — Я верю, что так оно и есть! — с жаром ответил маг, хотя никогда об этом не задумывался. Но сейчас он чётко представил зелёного валлийского дракона, с потускневшей от времени чешуёй цвета болотистого мха, который растёт в местных лесах. Почему-то он видел именно этот вид дракона, не прекрасного китайского, которого Гермиона видела на турнире, которого с такой яростью победил Виктор и который ей так понравился. И маг почувствовал тепло поддержки исходящее из палочки. Может сама душа палочки сейчас поведала ему о своём прошлом, кто знает. Рух наблюдала за Мерлином и похоже тоже что-то чувствовала, потому что после долгого молчания она всё-таки произнесла:       — Я согласна. Только не предлагай меня недостойному, и я предпочитаю, чтобы моим компаньоном была женщина.       Мерлин в знак согласия, и на прощание, глубоко поклонился, теперь куда с большим уважением и признательностью. И видение растаяло.       Последней связанной мыслью прежде чем маг отключился на холодном снегу было: «Похоже Оливандер не так уж безумен, надо будет поговорить с драконом».