Вакцина

Рихард сидел у костра и медленно затягивал сигарету, которую ему любезно одолжил Флаке. Они выбрались из леса и дошли до малого холма. Вокруг одно сплошное поле. На землю опустилась глубокая ночь. Вдалеке виднелись старые разрушенные крыши деревянных домов. Дождя больше не было. По пути до этого холма мужчины разговаривали о всякой ерунде, будто между ними не произошло серьезного разговора. Тилль, на удивление музыкантов, стал намного проще в общении. Резкая смена поведения Круспе пугает. Будто у вокалиста в голове специальная кнопка, на которую если нажмешь — эмоция поменяется и неизвестно на какую. — Почему все навалилось именно сейчас, именно сейчас? Круспе не понимал, не понимал абсолютно ничего. От чертового Тилля до этого вируса. Столько вопросов и так мало ответов. Добавилось еще кое-что… Сидя у костра, Рихард решил изучить свое тело и самого себя в целом пока все спят и никто не видит. Он понимал, что произошло какое-то изменение, будто его сломали и на место этой поломки добавили новую часть, как ветку. Сломали и вместо дерева вставили кусок железа. Он с интересом осматривал свою ладонь — чиста, без единого, мать его, шрама. «Нос тоже, кстати, цел», — рассуждал гитарист, потирая переносицу. Поместив сигарету в рот и сделав еще одну затяжку, Круспе снял все еще мокрую от дождя куртку. Закатав рукав, он ничего не увидел. Рука чиста, без каких-либо вздутых вен или чего другого. Закатав штанину, Рихард увидел тоже самое. — Что, блять, со мной происходит? — Шепотом проговорил гитарист, закидывая голову. Еще добавилось обострение. Оно лишь подливало бензину в огонь. Сбитое дыхание Флаке рядом с Тиллем, жар его тела и возможно легкое возбуждение — вот что все время приводило Рихарда в ступор. Получается, а может всего лишь возможно, Линдеманн в тайных отношениях с Флаке, но если он в отношениях, хоть и в латентных, то что значит это резкое поведение в сторону Круспе? — Как малая девочка, ей Богу, — Произнес Рихард. Потушив сигарету о бревно, на котором сидел, он взглянул на спящих товарищей. Они шли без передышки, добравшись до места к закату и сейчас спали, как убитые, кроме гитариста. Он просто сидел и думал обо всем, что случилось и что, возможно, может случится. Думал об этом бессмысленном разговоре, ведь он ничего не принес и не изменил, о Пауле, с которым могло произойти все что угодно. Думал о поведении Тилля, ничем не обоснованном, будто он просто пытается донести до Рихарда что-то элементарное. А вот что — неизвестно. Вирус. Вирус и это ебучее заражение, которое успело, судя по всему, заразить многих людей. Сделав некоторые выводы и анализы, Круспе понял, что эта штука напоминает простых оборотней. Возможно Вендиго? Эти существа обращались постепенно, проходя несколько стадий, но в голове гитариста всплывали какие-то обрывки фраз при разборках с Паулем. — Гай… Ге… — Круспе пытался повторить то слово, которое ему сказал голос. — Гефюле? Точно! Значит это однозначно не вендиго, значит перед миром стоит неизвестная зараза, возможно смахивающая на этих существ из мифологии. В том-то и дело, что это миф, но каждая сказка имеет долю правды, не так ли? — Ты чего не спишь? На плечо легла теплая, но легкая ладонь. Рихард сразу догадался, что это Лоренц. — Не спится… Флаке сел рядом с гитаристом и, скрестив руки в замок, положил их на колени. В его очках играли огоньки пламени и из-за этого Круспе не смог ничего увидеть во взгляде. — Тебя что-то тревожит. — Неожиданно произнес Лоренц. Его фигура не напряжена, он полностью уверен в своих действиях и это предложение звучит без какого-либо вопроса. Он прекрасно понимал, что на душе у Круспе творится что-то неладное. Рихард, по сути, сам не до конца осознал, что творится. Никогда Рихард не говорил Флаке о своих проблемах, не считал, что ему можно довериться, но сейчас ситуация происходила иная, и он выложил все, как есть: — Линдеманн пытался, а может до сих пор пытается уберечь вас от моей персоны, — начал Круспе, отводя взгляд в сторону, — он пытается сделать как можно лучше, но его что-то гложет, и в своих действиях он пытается мне показать, доказать, преподнести, а что? Что, я не понимаю. — Он медленно потер затылок и усмехнулся, — А может и понимаю. Его поведение от «милого парня, с которым можно поговорить обо всем на свете» меняется словно по щелчку на «я — сука и я готов тебя убить, потому что ты мне ненавистен!». И вот что, как это, почему и из-за чего — я не понимаю… а может, блять, все-таки есть догадки. — Не остыл. — Да! — Подлавливает фразу Цвен. — Думаю, ты догадался с виду твоих способностей, да и в принципе это заметно. Мы в отношениях. На вид гитарист никак не отреагировал, а в голове заиграл целый оркестр. Он моментально наиграл в груди пожар. Нет, мужчина понимал, что у них отношения, причем серьезные, но в глубине души Рихард надеялся, что это не так. — Он все еще испытывает к тебе чувства, но пытается прикрыться агрессией и просто хочет снести тебя с пути, но любовь накрывает все медным тазом, и он сдается, — Лоренц, с видом будто победителя во всех значимых в его жизни конкурсах, узрел лицо Рихарда и тут же на плохо освещенном лице появилась хорошо видимая улыбка. «Что теперь-то не так, блять». — Ревнуешь? — Спросил все с той же улыбкой Кристиан. — Заткнись. Флаке едва заметно засмеялся и, похлопав гитариста по плечу, оставил его со своими мыслями. — Почему ты не ревнуешь, Лоренц? — Тихо спросил Рихард, смотря на огонь. *** — Могу пожелать всем лишь доброго утра. Тилль встал первым и принялся расталкивать остальных музыкантов. И тут-то настоящая натура товарищей раскрылась. Кто-то, судя по голосу, это был Оливер, посылал Линдеманна, мягко говоря, к черту, лишь бы не слушать его голос. Еще один, а это был Шнайдер, просил всемогущего утопить Тилля в ближайшей реке, если тот не заткнется. Круспе уснул под рассвет. Когда он достал телефон — с ужасом обнаружил, что аккумулятор сел. — Да черт тебя возьми за ногу! — Возмущенно воскликнул Флаке, с трудом садясь на бревно. — Шикарная фраза, Лоренц, — произнес Линдеманн, поднимая руку с большим пальцем вверх. Вокруг прошлись басистые смешки.  — Никто, кроме Круспе, не взял телефон? — Флаке проигнорировал шутку товарища, его больше заботило существование средства связи. — Разряжен, — томно ответил Шнайдер. — Тоже, — подхватил Оливер. Флаке устремил взгляд полный надежды на Тилля, но получив в ответ отрицательный поворот головы, тяжело вздохнул. — Нам незачем паниковать, — Круспе сонно потянулся и кинул телефон в рюкзак, — надо просто пройти напрямую через деревню, а за ней, где-то в километрах десяти должна быть Зона. Оливер удивленно взглянул на Круспе, а потом и на сидящих рядом окружающих. Все посмотрели взаимно на Риделя и не понимали такого резкого оживления с его стороны. — Вас не смущает, что мы дойдем так быстро? Деревню пройдем за час, она маленькая, а дальше всего десять километров. — Что не так-то? — Сопровождающий говорил, что мы должны добраться до Зоны за два дня! А тут получается, что мы дойдем за день! День! Не сутки, если сложить все часы, а день! — Забей на это, Оливер, — махнул рукой Линдеманн, — добрались и добрались, чего бубнить-то. Никто не стал перечить и тут голову настигли мысли о еде. Есть-то было нечего — запасы еды иссякли. Оливер вспомнил про ягоды, найденные в лесу, и все облегченно вздохнули. Непонятно как, но басист смог набрать целый пакет фиолетовых плодов. Далее, отогревшись у костра, они продолжили идти. — Стойте! — Воскликнул Круспе, хватая Тилля за капюшон. Около домов, да и на них самих, показались вытянутые фигуры, жадно выискивающие поесть. — Четверо, — произнес Флаке, медленно подходя к Шнайдеру. — Еще один, — с каким-то отвращением сказал Кристоф. Последний казался самым сильным, видимо давно заразившись. — Странно, они так неожиданно появились. — Подметил Оливер. — Они, видимо, появляются так же неожиданно, как твои проявления нетрадиционной сексуальной ориентации. — Что?! — Возмущенно воскликнул Оливер, поднимая свои полные непонимания глаза на Кристофа. — Ты что, пил? — Спросил Ридель, подойдя ближе к остроумному шутнику. Получив тихое «нет», Оливер сделал между лицами мужчин подозрительно малую близость и, сощурив глаза, приказным тоном произнес: — Дыхни. Шнайдер прыснул со смеху и дунул в лицо басисту. Тот зажмурил глаза и, открыв один, произнес: — Запах наглости. В сторону странной парочки моментально разнеслись смешки и так же быстро утихли. С такого расстояния разглядеть зараженных было трудно. Все заметили, как быстро напрягся Шнайдер, но он отнекивался, пока с его висков предательски скатывалась капля пота. — Они должны уйти ночью на дно, — Флаке сел обратно на бревно. — Ведь, по сути, это люди, у них должно остаться самосохранение? — Верно молвишь, Лоренц, — произнес Тилль, потирая подбородок, — но нападение глубокой ночью на… — Линдеманн заикнулся и повернул голову в поисках соло-гитариста, — Круспе. Его фамилию он произнес тихо и с разочарованием, когда встретился взглядом. — Это и сбивает с ног мои задумки. — Произнес Флаке, растерянно потирая затылок. — Мы можем обойти! — В голове Риделя словно загорелась лампочка. — Если обогнем деревню, то может останемся в живых. Все посмотрели на басиста с явным недоверием. Решив все-таки проверить предложение младшего, мужчины, не сходя с холма, стали осматривать местность вокруг и, как оказалось, зараженные были повсюду. Их было меньше лишь в тех местах, где располагались их дома. Поэтому единственно верный варинат был идти напрямую. — Как мы поняли, — мужчины собрались вкруг, обсуждая дальнейший исход событий, — судя по рассказам Круспе и Кристофа, а они все-таки соизволили рассказать, зараженные слепнут, но слышат, причем довольно хорошо. Главные их опорные, так скажем, точки в поведении и выживании: осязание, слух и сила. Тилль говорил словно профессор на какой-то важной конференции. Его голос звучал спокойно. — Нам надо вести себя тихо, если мы хотим пройти насквозь. Идти будем по одному. — Он сопровождал свою речь жестикуляцией. — Первый проходит сто метров и останавливается, к нему идет второй и первый ступает дальше. Второй должен дождаться, пока первый остановится и только потом может вновь начать идти. Идея казалось крайне глупой, однако протестующих не нашлось. Долгие сборы, приведение своего состояния в нужное и вот, первый идет Тилль, а за ним Кристоф. Грудь буквально разъедает от подходящего страха. Спускаясь по холму и понимая, что до зараженных рукой подать, Тилля посетило желание развернуться обратно и послать все к чертям, но он не мог этого допустить. Желание быть в безопасности било ключом. Все это время они просто шли со страхом, напряженные, готовые к выходу какой-нибудь твари из-за деревьев. До Зоны всего ничего. На самом деле никто не знал, что им делать без сопровождающего, ведь номер был забронирован именно им. Подходя к первому дому, Линдеманн замер, тут же забывая, о чем сейчас думал. Рука хлопнула по карману, в котором лежал нож, но Тилль понял, что толку от него будет ноль. Разглядывая этих двухметровых зараженных, он не смог сдвинуться с места. Их массивные челюсти, вытянутые формы и до мурашек длинные когти. Картины в голове заставили Тилля вспотеть, а мышцы свело, будто эти челюсти только что впились в плоть. Сделав шаг, Тилль уперся рукой о старую дверь. Увидев, как рядом с ним прыгнул на дом зараженный, вокалист от страха и неожиданности закрылся руками, сгибаясь в коленях. Никто даже не повернулся в сторону мужчины. Значит они действительно не слышали и не чувствовали присутствие человека рядом. «Спокойно», — думал Тилль, делая несколько шагов и опуская руки, — «еще два дома и надо остановиться». От страха уже начало тошнить и вокалист почувствовал, как к горлу подходит неприятный ком, сдерживающий звуки в глотке. Подходя ко второму дому, будто из самих преисподней перед носом Тилля появился бок этой несчастной суки. Линдеманн замер, задерживая дыхание и еле сдерживая слезы. В таком случае каждый в Бога поверит, поэтому фронтмен, к своему же удивлению, начал молиться. Немного подышав вокруг Тилля, зараженный забрался на соседний дом и спокойно лег на крыше. «Они словно коты» — усмехнулся нервно вокалист. Наконец, добравшись до третьего дома, Линдеманн кинул жест, обозначающий, что второй может идти. Кристоф, увидев активные жестикуляции, юрко сошел с холма. Ему было страшно, однако любопытство побеждало. Зараженные очень изящные и донельзя гибкие. Спускаясь по крышам на четырех конечностях, каждый из них изгибался, чтобы не причинить вреда, спускаясь на землю. Этот факт немного удивил ударника. Они не казались хрупкими, чтобы так медленно и аккуратно спускаться, будто боясь сломаться. Шнайдер быстро прошел первый дом и ненадолго задержался у второго, вспоминая рекомендации Флаке об их проверке. Сейчас это было крайне сложно и опасно, но кого это волнует? Открыв с противным скрипом дверь, Кристоф встал на пороге дома от удивления. Снаружи они кажутся просто разрушенными кусками дерева, а внутри жилой сельский дом. Около печи оказались капли крови. Войдя в гостиную, он смог разглядеть деревянный стол. Вокруг него — несколько лавочек с коричневыми мягкими одеялами. Под столом оказался окровавленный нож. Сердце барабанщика забилось быстрее. — Здесь были жители…? Шнайдер разглядывал каждый рубец на ноже. Заточен достаточно, чтобы причинить непоправимый вред. Красивая удобная ручка с разными узорами. Метнув нож в воздухе, Шнайдер направился к выходу — он больше не мог здесь задерживаться, хоть и оставалось еще несколько комнат. Обстановка на улице не изменилась. Зараженные все так же ходили, только несколько сцепились за домами. Кристоф показал Линдеманну, до которого остался только один дом, находку, медленно направляясь к нему. Пройдя здание, он наконец вступил на одну лестницу с Тиллем. Фронтмен сидел, смотря в пустоту. — Тилль, — Кристоф сжал его плечо и легонько дернул. Линдеманн вздрогнул и резко встал, поворачивая голову в сторону ударника. — Он хорошо заточен, — Шнайдер показал находку, — если вдруг что — одной твари в челюсть и бежим. — Кто идет следующий? — Проигнорировал Тилль речь товарища. Шнайдер нахмурил брови, но ничего не сказал. Сейчас вокалистом управляет страх и желание как можно быстрее выбраться отсюда. Кристофом тоже овладевал удушающий страх. — Сейчас идет Флаке, за ним Оливер, а последний — Рихард. — Подавай знак и идем. Тилль, бросив на Кристофа пустой взгляд, развернулся и сошел со ступеней. Шнайдер выполнил просьбу вокалиста. *** — Это Кристоф руками машет или один из зараженных? — Спросил Оливер, всматриваясь вдаль. — Крайне неудачная шутка, Ридель. Поправив на плечах рюкзак, Флаке спустился с холма, обдумывая дальнейший путь. Клавишник заметил, что Кристоф проверил второй дом и, кажется, нашел в нем полезные вещи. Встав на порог, Лоренц дернул ручку двери. Открыть не получилось, и Флаке решил использовать силу. Оглядевшись в поисках зараженных проходящих рядом и не заметив ни одного, мужчина налег всем своим весом на дверь. Она тихонько открылась, разрешая незваному гостю проникнуть внутрь. Увидев дом изнутри, Лоренц ахнул. В гостиной — один большой стол и резные лавки. На стенах картины, а в углу старинные часы. Рядом с часами оказалась еще одна дверь, которая вела на кухню. Пройдя туда, Флаке заметил печь, а на ней топор в крови. Что его больше всего удивило — кровь свежая, еще не успевшая засохнуть. Покрутив топор в руках, Лоренц сжал его в руке сильнее и направился к выходу. Солнце ослепило глаза. Проморгавшись, Флаке продолжил путь. На ступеньках третьего дома все так же спокойно сидел Шнайдер, разглядывая зараженных на соседнем доме. — Такие величественные, — прошептал Шнайдер, не сводя взгляд. Тилль уже успел дойти до конца пути и ждал остальных. Флаке подходил все ближе и ближе, но Шнайдер этого не замечал. Когда нога вступила на ступеньки, Дум вздрогнул. — Не паникуй ты так, — усмехнулся Флаке. Уголки губ легонько дрогнули. Заметив в руках клавишника орудие, Кристоф вопросительно посмотрел на товарища. — Нашел на кухне в первом доме, — Флаке сел рядом с мужчиной, показывая топор со всех сторон. — Капли крови свежие. От удивления брови Шнайдера полезли на лоб и, осмотрев топор повнимательнее, он достал из-за спины нож. — Свежие рубцы и он тоже был в крови… Флаке нахмурился и поспешил подать знак Оливеру. — Надо будет потом поговорить об этом. — Произнес Лоренц, толкнув друга в плечо, чтобы тот начал двигаться. *** — Так, я иду. Оливер уже приготовился сойти с холма, но сильная рука схватила мужчину за плечо и повернула к себе. Голубые глаза светились малым огоньком, смотря сквозь басиста. Оливер хотел убрать руку, но пальцы сжали плечо сильнее, разжигая боль. — У меня плохое предчувствие, — пробубнил Рихард, опуская глаза на свою грудь. Он будто прожег в ней дыру и, дернувшись, отпустил плечо Риделя. От сводящей боли он начал постанывать. — Господи! — Вскрикнул Оливер, быстрыми движениями потирая больное место. — Это одна из стадий? Заработок шизофрении? — Нет, ты не так понял! — Отвали, Круспе! — Оливер словно заводная игрушка. Заведешь не так — она сломается, и будет закатывать концерты голосом из ада. — Ты совсем свихнулся! Надо было эту бутылку тебе об голову ебнуть, чтобы мозг на место встал! Басист развернулся и бегом сошел с холма. Круспе смотрел ему вслед, содрогаясь всем телом. Когда очередь подходила все ближе к младшему, голову гитариста навещали странные мысли и неописуемый страх. Стоя сейчас на месте, словно вкопанный, его сердце билось болезненно о ребра. — Шизофрения? — Шепотом спросил самого себя гитарист. Оливер все дальше и дальше отходил от Рихарда, старательно игнорируя зараженных. Каждый шаг отдавался эхом в ушах Рихарда. Будто они ходят рядом в пустом коридоре. Дойдя до первого дома, Ридель остановился. Флаке стоял у третьего и смотрел в сторону Шнайдера. Между расстоянием двух домов медленно выполз зараженный, открывая пасть в сторону ничего не подозревающего Флаке. Будто никто, кроме младшего, эту громадину не замечает. Ни Рихард, ни Кристоф, ни Флаке. Ведь она уже дышит ему в спину. — Лоренц! — Вскрикнул Оливер и сорвался с места. Рядом стоящие и ползающие по крышам зараженные навострили уши, а несколько из них повернули головы в сторону происходящего. В руках у Оливера ничего не было… Человек без орудия против тварей — труп. Оливер успел вовремя отвлечь зараженного. Еще чуть-чуть и Флаке не успел бы взять топор. Клыки впились ему в плечо и тогда ему настал бы конец. Прыгнув сверху на зараженного, Ридель сжал руку в локте. Его цель — задушить, но он не подозревал, что эти засранцы настолько стойкие. Прежде чем ударить топором в голову, тварь успела вонзить клыки в предплечье Риделя. — Ты ее вырубил! Предплечье прокусано насквозь, но сейчас Оливера это мало интересовало. — Ридель! Внезапно появившийся Рихард слегка напугал младшего, но для раздумий было мало времени. Сейчас надо уносить ноги и как можно быстрее. Скрыться можно только среди деревьев в лесу, а до него бежать довольно долго, особенно в этой ситуации. Многие зараженные стали бегать по округе непонятно для каких целей. Вряд ли они настолько тупы, что не могут понять, откуда идут звуки добычи. Пока зараженные скакали вокруг собратьев, группа музыкантов перекинулась несколькими словами и рванула в сторону спасительного леса. У каждого сердце болезненно билось грудной клетке. В голове пульсация, а в глазах темнеет. Попались. Учуяли. Позади всех, задыхаясь, бежал Флаке, держа очки уже в руке. За такое малое время он весь вспотел. Футболка промокла насквозь. Ноги с каждым шагом переставали слушаться, моля об остановке. Лес будто не желал приближаться. Сердце на секунду встало, когда бок пронзила острая боль. Флаке остановился и почувствовал, как одежда промокает кровью. С каждой секундой боль становилась все невыносимее, а товарищи бежали дальше. Первая слеза потекла по щекам, потом вторая, скапливаясь в одну большую на подбородке. — Конец… — прошептал Флаке. Ткани разорвались, оставляя после себя волну боли. Силы быстро покинули тело, и оно упало, образовывая под собой лужу крови. Кулак с очками разжался. Изображение помутнело, но Флаке успел заметить, что группа остановилась и повернулась в его сторону. Последнее, что он услышал — крик Тилля.