Вакцина

Было тихо. Долго не доходило, где именно находилось сознание, и было ли оно под контролем. А может его уже не было. Каждый раз в голове мысли только о том, не убил ли кого. Не навредил ли. А если случилось так, что человек не смог взять верх и просто растворился, отдавая подчинение тела иному существу. Но долго мучить себя гнусными мыслями не пришлось. Спустя несколько минут пребывания непонятно в каком измерении в нос ударили запахи: сырость, земля, дым, лес. Глоток воздуха полной грудью был ошибкой — казалось, будто изнутри по горлу провели острым лезвием ножа, а в рану насыпали соль. Пытаясь откашляться, вышел странный звук, вроде кашля, но больше похожий на хриплый лай. После него грудную клетку тут же охватили неприятные давящие ощущения. Когда он слегка приоткрыл рот, воздух лучше попадал в легкие. Осталось разлепить глаза и понять свое местонахождение. Звезды. Первое, что увидел он. «Странно, что они тут есть» — тут же пришло в голову. Желтые, белые, темно-синие. И все светятся. Словно на Земле. Появилось внезапное желание осмотреться. Потянувшись, его руку, в которую раннее выстрелили, что-то сковало. — Не советую. Я не смог нормально тебя зашить. Он снова лег обратно, положив кисть на грудь. Проведя чуть ниже, сквозь ткань, почувствовалось что-то еще. На боку, груди и плече оказались плотно прижатые бинты. Вот почему тяжело было дышать и двигаться. — Я знаю, что сейчас тебя расспрашивать обо всем не вариант, но мне все равно. — Тихий, спокойный голос без враждебности. Как давно не слышали уши подобного тона. Сглотнув, по шее четко отдалось движение кадыка. Странно, ведь раньше оно не было таким отчетливым. Стало тревожно. Кроме желания осмотреть округу появилась мысль осмотреть и себя. «Не советую» — отдавалась фраза. Но было так же все равно, как и парню рядом. Оперившись о землю здоровой рукой, но немного пошатнувшись, он смог сесть. Голова была тяжелой, а грудная клетка отдавалась тянущей болью. — Упрямый. — Не звучало как оскорбление, а как подкол. В голове так и отдавалась улыбка на остром лице. Повернув голову, он, наконец, увидел, кто вел монолог. Последний раз он был совершенно другой: худощавый, бледный, с темными кругами — вид болезненный. Сейчас же словно ничего и не было. От одного только взгляда проносились мурашки. Если тогда волосы были словно до них никогда не дотрагивалась расческа, то сейчас — собраны в аккуратный короткий хвост. Скулы перестали быть слишком острыми, но до сих пор видны. На шее выделялся бугорком кадык, который с каждым сглатыванием вздрагивал. — Хорошо, — произнес он, — давай сначала я. Он кинул рядом лежащую ветку в костер и отряхнул руки, снова кладя их на колени. До локтей были завернуты рукава военной куртки, а под ней была темная толстовка. — Я на самом деле все еще в потрясении. Все еще запутан. Все еще ни черта не понимаю. Тилль… Это имя отдалось в голове тысячами голосов. У каждого было произношение мольбы. А тон крикливый, с ужасом. Они стояли стеной. Каждый пытался что-то сказать. Каждый. Но сдавались. И только один среди толпы говорил железным тоном. Рихард. Перед глазами появилась белая кружка с прозрачным содержимым. По шее прошлось горячее дыхание, а на спину легла рука. — Выпей, — произнес Круспе на ухо. Он поднес кружку к губам, игнорируя все отталкивания Тилля. Стало до жути не по себе, словно это был совсем не Рихард, а кто-то иной. Может вокалист просто сошел с ума? — Пей! — Рихард взял парня за челюсть и насильно вылили содержимое, не сбавляя напора. — Упрямый ты кабель! Под пальцами участился пульс, а на шее медленно вздувались жилы. Тилль положил руки Рихарду на грудь, пытаясь его оттолкнуть, но по плечу пронеслась волна сводящая мышцы. Больно было почти от каждого движения и не только со стороны самого Линдеманна. Спустя недолгое время борьбы все содержимое оказалось внутри. Только тогда Круспе отпустил парня. Тут же подошло желание откашляться, но бинты не давали, ухудшая ситуацию. Они сдавливали грудь даже от элементарного вздоха. Беззащитность и безысходность накрыли удушающей волной, выжимая из парня последние попытки сделать себе лучше. Перед лицом пролетела чашка, которая бесшумно упала на землю, легко отскочив от нее. Линдеманн полностью убедился, что кружка пуста. Он повернулся, с явным вопросом смотря на Круспе. Он как ни в чем не бывало кидал палки в костер. Огоньки плясали в зрачках и серой радужке, насыщая их оранжевым оттенком. Лицо стало острее, а взгляд надменнее. — Да, это была не просто вода. Я нашел в военной базе бутылочку с энергетическим составляющим. — Поджав губы и кивнув, он посмотрел на Тилля и улыбнулся. — Надеюсь, ты не отравишься или не убьешь меня от внезапного внутреннего скачка. Вопрос тут же отпал, и на его место пришел испуг. Скорее, даже ужас от всей ситуации. — Чертов ты сукин сын. — Выговорил Тилль. Рихард пытался сдерживать улыбку, но она вылезала на лицо, делая его победителем в этой схватке. — Да, я сразу понял, что как только ты очнешься, то опять войдешь в сон. Мне это не надо, я нетерпелив. — Он развел руки и пожал плечами. — Ты сейчас не уснешь, поэтому выкладывай все как есть. С самого начала. — Но почему нельзя было все сделать в мирной обстановке? Тилль не понимал всех этих действий со стороны гитариста. Если сам вокалист старался все сгладить и сделать их отношения мягче, то Рихард стоял на своем и видел в Тилле лишь врага. — Потому что я так не хотел. Было трудно слышать это от него, но стоил ли вообще себя осуждать… Тилль глубоко вздохнул, стараясь отогнать от себя гнетущие ощущения. Он не знал, стоило ли раскрывать все карты. Закрыв глаза руками о оперившись локтями о колени, он ушел в себя, стараясь игнорировать все, что происходило вокруг. — Черт возьми, оборотень! — Восхищенно воскликнул Флаке, держа в руках тонкую черную папку с белыми буквами «TL». Он пришел в комнату самого Тилля, который наслаждался тишиной и покоем с делом Линдеманна в руках. Какого было удивление обладателя этого дела. Столько лет его жизнью никто не интересовался, кроме наставников, а тут с порога восхищенные крики, восхваления и чтива биографии. — И что с того? — Выгнув бровь, спросил Тилль, делая очередную затяжку. — Мне всегда были интересны эти твари. — Блеснув линзами очков, завороженно ответил Флаке. Тилль на это лишь огрызнулся. — Ох-хо-хо. Не держишь сущность при себе? Сам Линдеманн сидел за столом, выкуривая третью сигарету за эти несколько часов. Было желание плюнуть парню ядом в лицо, чтобы он, наконец, понял, с кем связался. Но почему-то казалось, что даже это чересчур эмоциональную персону не остановит. На замечании про сущность Тилль он скривился и резким движением потушил сигарету о стол, а сам бычок щелчком пальца откинул в пепельницу. Его ненависть к себе могла сравниться только с сарказмом Флаке, которого вылилось за эти часы очень много. Линдеманн положил ладонь на широко разведенные колени и глубоко вздохнул. — Я надеюсь, что ты сейчас выйдешь из моей комнаты, иначе… — Иначе что? — Парень поднял голову. — Ты не можешь ударить меня — тебя тут же повяжут. Тилль сомкнул челюсти до зубного скрежета, не переставая хмуро глядеть на беловолосого чересчур любопытного товарища с папкой в руках. Эта фигура даже не то, что раздражала — душило желание убить его, истребить, лишь бы не торчал сейчас перед глазами, давя на самую больную точку в душе. Первое знакомство — самое значимое. Вышло оно, мягко говоря, не очень. Если Линдеманн любил сидеть в тишине и медленно потягивать пиво, читая при этом какую-нибудь книжонку, то Флаке это не нравилось. Вечно бегал из угла в угол пока что-то рассказывал. Когда садился на место, тут же с него вскакивал, переходя в совершенно противоположное место. Страшно представить, что за этим придется наблюдать изо дня в день. — Я прошу тебя, Флаке, выйди из моей комнаты. — Повысив интонацию, произнес Тилль. Он старался хоть как-то сгладить ситуацию, чтобы не срываться на будущего товарища. Линдеманн всегда был очень вспыльчивым. Его могло взбесить все. От книги, лежащей не на своем положенном месте, до вот таких персон, посягающих на личное пространство. — Нет. — Коротко ответил тот, еще сильнее улыбнувшись. — Ты мне интересен. — Парень сел за стол и уперся головой о свою руку. — Хочу изучить тебя. Еще больше раздражала и вводила в настоящее непонимание позиция Флаке. Находился в расе высших и пытался настроить контакт, хоть должен был считать Тилля чуть ли не отродьем. — На кой черт тебе это нужно, дистрофик? — Давай, утоми любопытство. Каково это, обращаться в такое зверье? — Лоренц в этот момент напоминал сумасшедшего ученого, который нашел себе зверюшку для изучения. — Почему зверье? Да потому, что вряд ли такой массы человек будет облезлым волчонком. Тилль молчал, стараясь не обращать не колкие подъебы внимания. До чего Флаке был пропитан иронией и бесстрашием. Это начинало смешить. Но Тилль никогда не любил таких людей. Бесстрашными могут быть только дураки или выскочки, у которых все время чешется всем показать, на что они способны. От этих мыслей внутри все сводило и выворачивало, ведь перед глазами сейчас сидела именно эта личность. — Как можно описать это чувство? — Пошел вон! — Тилль резко встал с места, кидая в худого парня первую попавшуюся под руку книгу неизвестного содержания. Флаке моментально пригнулся, пытаясь увернуться от тяжелой книги. На всякий случай, если его расчеты траектории полета книги были неправильны, он прикрыл себя папкой. Благо, книга полетела дальше, не задев Лоренца. Он ударилась о пол и остановилась у темного шкафа. Тилль все это время нависал сверху, не спуская с Флаке внимательного взгляда. Он же смотрел в ответ. Так же внимательно, пытаясь запомнить каждую крапинку в темно-зеленой радужке. — Глаза… — Прошептал Флаке, — красивые… Линдеманн замер, подняв брови. На секунду показалось, что дыхание сперло вместе со всей злостью. Снова усевшись, Тилль поднял брови, выражая немой вопрос. Даже от матери он никогда не слышал слов о красоте его глаз. Обычно она глядела в них с нескрываемым отвращением, вгоняя Тилля в тоску. Он тут же пришел в ярость и непонимание. Флаке буквально стал красной тряпкой для быка. — Ты тупой? Я говорю на непонятном тебе языке? — Тихо спросил Линдеманн, медленно вставая из-за стола. — Выйди. Лоренц не сдвинулся с места. На лице появилась легкая улыбка. Высокомерный, считающий, что ему все дозволено. Тилль хоть и был сверху, Флаке это никак не смущало. Он сиял уверенностью в себе. Как же Тилля раздражали подобные личности. Еще ко всему и упрямые. Сейчас внутри все скрутилось. Было большее желание развязать этот узел, оторвавшись на новом напарнике. Перепрыгнув стол, он тут же оказался перед ним. Флаке не успел проследить за действиями Тилля и единственное, что успел сделать — поднять взгляд. Он взял его за воротник и посадил на стул. Из-за веса стул качнулся назад и уперся спинкой в стену. Устремив колено между бедер, Флаке непроизвольно выдохнул, расставляя ноги шире. Он закинул папку на стол и оставил между лицами всего пару сантиметров, получая в лицо разгоряченное дыхание Тилля. Напряжение росло. Когда Тилль это заметил, он потянул носом воздух. — Черт, ты что? Возбужден? — Спросил он, отходя от Флаке. Парень рассмеялся. Линдеманн не успел отойти дальше, поскольку Флаке, намотав на руке темно синий галстук, резко потянул его к себе. Тилль не смог сдержать равновесие и чуть не упал на товарища, но успел опереться о спинку стула и его подлокотник. — Да. А тебя это смущает? Конечно, его это смущало. Не принято у высших на оборотней дрочить. — Советую тебе успокоиться. Нам еще работать вместе. — Прошептал Флаке. Он провел языком по шее, заострив внимание на дрожащем кадыке, и перешел к уху. Тилль начал дышать через рот, выпуская тихие хрипы. — Сядь. — Флаке ударил по бедрам. Линдеманн предупреждающе посмотрел на него, но послушно сел, не убирая руку со стула. — Каждые несколько лет случается такое, что один из высших оказывается на Земле по причине человека в родительском составе. — Начал Тилль, убрав руки от лица. — Обычно человек уводит дитя на Землю и отдает в приемную семью. Он посмотрел на спокойно сидящего Рихарда и продолжил: — Кроме людей существует еще две расы. Внешне люди как люди, но их способности намного выше обычного людского рода. Первыми появились Высшие. Совершенно эгоистичные существа, неспособные проявлять чувства к другим. Единственные разы, когда они могут кому-то поклониться в ноги — Совет и те, кого он посчитал выше остальных.

***

Тилль увернулся от очередного броска и ринулся в другую сторону лабиринта, упуская Флаке из виду. Вокруг были лишь стены, и только сзади красовался поворот в другую сторону. Наверное, Флаке побежал туда и смог спастись. Линдеманн добежал до упора и завернул вправо, где в глубине слышались выстрелы, но никаких звуков после не следовало. Единственное, что услышал Тилль — свист пули сзади. Ему хватило всего несколько секунд для понятия, что та летит в спину. Пригнувшись и выставив левую ногу вперед, он уперся руками о каменную поверхность. Но тут же осекся и опустил голову. Пуля пролетела дальше и врезалась в стену напротив. Если бы вовремя не среагировал, могла бы оказаться в голове. Приложив ладонь к затылку, он провел от нее до макушки. Крови на руке не было, значит, можно было выдохнуть спокойно. «Тупик» — он подошел вплотную к каменной стене. Проведя по ней рукой, Тилль устремил взгляд вверх. «Солнце не село, еще есть время» — легким бегом он побежал назад, надеясь, что в него никто не выстрелит. Он побежал назад, надеясь, что сможет найти путь из лабиринта. Лабиринт — последнее испытание для избранников. Заходит в него человек десять, а выходит лишь двое. Изредка по путям пролетают пули и главная задача — выйти живым. Внезапно в нос ударил резкий запах металла. Остановившись, Тилль оглянулся. Запах шел из левого поворота. Он заглянул за угол и застыл. На полу расположилось тело со стеклянными глазами и с пулей во лбу. Молодая девушка с короткими темными волосами. Намного младше самого Тилля. Лет тринадцать. Живот скрутило, и Линдеманн отвернулся, сдерживая порывы рвоты. Приложив ладонь ко рту, он упал на колени. Его взгляд не выражал ничего, кроме страха. Страха за себя, за существ, что находились в этом лабиринте. По рту прошел кислый привкус. Старание держать все в себе провалилось. Дрожь пошла по спине и рукам. Было очень неприятно — казалось, что глотку выворачивало наружу. Всхлипнув, Тилль встал на ноги и побежал в противоположную сторону, пытаясь подавить порыв слез. Стало страшно и неприятно. Больно. Этот коридор был длиннее, чем все те, что были раньше. Значит скоро должна была быть середина. Осталось немного. Парень снова посмотрел вверх, проверяя, сколько еще времени осталось. Солнце было почти по середине — тридцать минут. Теперь он смотрел вперед, прибавив шагу. Он уже заметно устал и дышать стал тяжело через рот. Он надеялся, что больше не встретит по пути ни одного трупа. От одной мысли живот инстинктивно напрягся, прогоняя по горлу ком. Внезапно выбившийся локон упал на глаза, блокируя всю видимость. Убрав его с лица, он резко остановился, оказавшись посреди чистого пространства с несколькими выходами из лабиринта. Сердце в груди болезненно ударилось о ребра, а мозг захватила паника — Флаке в кругу не было. — Где Лоренц… — Прошептал он, испуганно осматриваясь по сторонам. А вот он, бежит по одному из путей выхода из лабиринта. Жив, здоров, вроде даже несильно уставший. Остановившись рядом с Тиллем, он глубоко вздохнул и уперся руками о колени. Линдеманн расслабился, сглатывая. Он отошел от него, осматривая место, в котором оказались. Где круг сравнялся со стеной стояла деревянная постройка для наблюдающих, стреляющего и наставника. Но там никого не было. «Это еще не конец?» — Он сжал кулаки и побежал обратно к Флаке, с желанием поделиться своими мыслями. Если это еще не было концом, то стоило ожидать выстрелов. Или чего похуже. Свист пули. «Где?» — Тилль встал на месте, крутясь вокруг себя в надежде увидеть, откуда она летит. В спину. — Флаке! — Вскрикнул он, толкая Лоренца плечом в сторону. Резкая боль пронзила лопатки. Парень глухо выдохнул и свалился на землю, сильно ударившись плечом. Попали, черти. Он хотел встать, но не получилось. От боли в глазах пронеслись яркие искры. — Дурак ты, Тилль. — Перед ним показались чужие черные ботинки. Их обладатель взял за волосы и отнял голову от пола. Шею свело. Тилль на это лишь зашипел и сощурился, стараясь разглядеть лицо. Генрих. Наставник. Пара черных пронзительных глаз посмотрела в ответ. Он ухмыльнулся. — Сколько раз я тебе говорил? Жертвовать собой ради другого удел слабых. Он плавно опустил волосы и встал с корточек, обходя парня сбоку. Тилль хотел подняться, но к затылку прислонили дуло ружья. Все чувства отпали и было лишь желание быстрой кончины, поэтому сильнее прижал голову к ружью. — Стреляй. — Прохрипел он, смотря затуманенным взглядом, куда-то вперед, почти совершенно не различная, что на самом деле видел. Повисла долгая неприятная тишина, которая сверлила мозг. Она говорила лишь о том, что чертова казнь еще под вопросом. Голова до сих пор упиралась в дуло. От такого неудобного положения шея снова неприятно заныла. — Что ты ждешь, блять? Нажми на спуск, иначе я сейчас сам встану и пущу себе пулю в висок! Но его словно пытали. Как долго уже Тилль хотел умереть. Как часто попадалась попытка, но все время не давал ни один, так другой. То сам не справлялся, духа было мало, то наставник дразнил. — Какое твое последнее желание? На мгновение он совершенно забыл, о чем думал и даже слегка улыбнулся от мысли, что сейчас уйдет из этого мира. — Хоть раз окунуться в любви… Выпалил первое, что пришло в голову, и прикрыл глаза, ожидая затягивающую в свою пучину муть. Но никто так и не нажал на спусковой крючок. Все еще лежал на каменном полу тяжело дышавший, с красным пятном на спине и сводящей болью в ней же. — Я то думал, что ты попросишь обратиться. — Разочарованно произнес наставник и убрал пистолет от затылка. У Тилля округлились глаза и если были бы силы, он выхватил бы это чертово ружье и вынес себе мозги. Наставник ухмыльнулся. Ухмыльнулся, тварь. Сколько еще можно мучить ни в чем неповинных существ просто из-за того, что они оказались не в том месте не в то время. — Лоренц. — Внезапно обратился он. Флаке сжался с единственным желанием провалиться сквозь землю. Чертов выродок Высших. — Вот тебе жаль Тилля? Только честно. Худощавый забегал глазами, словно искал ответ в помещении. Тиллю было уже глубоко все равно. Он просто хотел покоя. И только. — Чувствую, что нет. — Ответил сам наставник, поставив ногу на спину, не давая парню встать. — Скажи, есть способ его обратить? — Парень указал ружьем и снова глянул на Флаке, которого уже трясло от страха. Ему хотелось сказать «нет», но не было духу врать перед тем, кто находится выше по званию. Он просто забился в угол и выхода не находил, ведь по середине стоял тот, кто от одного неверного движения мог выстрелить в грудь. — Лоренц… — Прошипел Тилль, стараясь хоть как-то привстать. — Лоренц? — Флаке пустил по щекам слезы и полностью загнался. Все-таки два выхода явно сияли. Быть убитым и быть спасенным, но с кровью на руках от еще одной смерти своего товарища. Первого напарника он потерял почти точно так же. Только ему попали в голову. Ровно, быстро, неожиданно. Флаке даже пикнуть не успел, как в ногах оказалось тело с пробитым затылком. Дыхание участилось, когда Тилль смог встать на локти и повернуть голову в сторону Флаке. Глаза все еще сияли. Не тускло, нет. Ярче, чем обычно. — Давай уже, говори. — Наставник толкнул парня, чуть выбив его из равновесия. Тилль поник, понимая, что его борьба закончена. Как же он мог передать эмоцию через один чертов взгляд. Флаке прикусил губу. Ладони вспотели. — Сильный эмоциональный всплеск или резкая режущая боль. — Произнес на выдохе Флаке, смотря прямо, опустив взгляд. Наставник улыбнулся и кивнул. Убрав со спины ногу, он откинул ружье в сторону и взял Тилля за воротник рубашки. Тяжелый. Рубашка надавила на горло, и он прохрипел, пытаясь пальцами оттянуть ворот. Подняв его, Генрих прижал к себе. Тот прогнулся в коленях и схватился за руку наставника, но сил выбраться из хватки не было. Генрих вынул из кармана штанов маленький нож с металлической ручкой. Прижав сильнее тело к себе, он повернулся к Флаке и подвел холодное лезвие к шее, надавив на кадык. — Ты сам себе выкопал яму. Поставив большой палец на лезвие ножа, наставник провел им по горлу, получая брызги крови в стороны. Тилль опешил и стал тут же хватать жадно воздух, царапая плотно держащую руку. Все тело мигом свело, и он резко упал на колени. Схватившись одной рукой за шею, а второй оперившись об локоть. — Сукин ты сын! Единственное, что успел услышать Флаке, прежде чем уши заложило от грохота.

***

— Нет… — Внезапно произнес Тилль, с широко распахнутыми глазами. Он осмотрелся вокруг, встречая лишь редко стоящие деревья за спиной Рихарда и полную темень по другим сторонам. Вокруг костра был только он и Круспе. Больше никого. Гитарист насторожился, опустив голову на бок. Сначала Тилль находился чуть ли не во сне, а за мгновенье так встревожился. Снова менял настроение по щелчку пальцев. Рихард глубоко вздохнул и встал с места, подходя сзади. Присев, обнял Тилля, скрестив руки вокруг груди, а подбородок положил на плечо. От него несло холодом. Словно сейчас руки обнимали труп. Он дрожал. Рихард задумался. Что такого мог вспомнить вокалист? Ни разу от воспоминаний его не выбрасывало в такое состояние. Сейчас он был чуть ли не беспомощным ребенком, которому очень нужна поддержка. — Тише. — Рихард провел рукой по груди и прислонился к щетинистой челюсти. — Где Флаке? — Спросил он. Гитарист нахмурился. Флаке? — Я не знаю. — Честно ответил Рихард. — Но… надеюсь, что снова спасся. После того, как Лоренц вырубил Круспе, он больше его не видел. Ни разу. Ни на базе, ни вокруг нее. Нигде. — Хватит. Пожалуйста. Я не выдерживаю. В чем я так провинился, что должен терпеть это. Почему именно я был послан. Почему? — Тилль завел руки в волосы. Круспе не понимал, о чем говорил вокалист, но не отстранился, наоборот, сильнее прижался к нему, стараясь хоть немного успокоить. — Я совершенно не понимаю, о чем ты. — Флаке из расы Высших, а я — оборотень. Обе расы долгие столетия борются друг с другом за власть, за способность управлять народом. Но Высшие подавили нас, и мы находимся почти наравне с людьми. Внизу. Мы стали простым куском мяса. Почти всю свою осознанную жизнь я провел в военных действиях, где меня унижали, отбивали все чувства. Уже по горло этим насытился. Тилль провел ребром ладони по шее. — Каждый год берут смешанный класс. Там и Высшие и оборотни. И их обучают всему, что знают сами военные, но так постепенно и истребляют, пока не останутся сильнейшие. Рихард чувствовал, что пока Тилль рассказывал, он немного успокаивался. Ему было понятно, что тот устал держать всю информацию в себе. Рихард попытался сложить целую картину, и вышло что-то очень скомканное, ведь несколько фактов не складывались. — Со скольки лет вас отправляют на военные действия? — Спросил он, прикрыв глаза. — Идет учеба с семи до двенадцати. Далее военные действия примерно до семнадцати. Тилль и Флаке с одного берега. Оба были посланы на Землю за неким полукровкой. Но, судя по всему, что-то пошло не так. — Ты хочешь сказать, что некий полукровка — это я? — Спросил Рихард с усмешкой. — Нет. Напрашивался вопрос, но Линдеманн опередил: — В тебе кровь обоих рас, а на Землю ты попал из-за матери. Она была девиантом и решила, что тебе будет лучше, находясь ты далеко от всего происходящего на верху. Шок. Единственное, что сейчас ощущал Рихард. Только в этот момент он задумался, а не бред ли несет Тилль. Не врет ли он. Вдруг уже с ума сошел и несет какую-то чушь. Опять врал. Опять прикрывал себя ложью? Круспе мгновенно вскипел, думая, что Линдеманн врет. Нагло врет чуть ли не в лицо гитаристу. Нес какую-то бурду, лишь бы выйти из положения. Взяв его за челюсть, Рихард повернул парня к себе лицом, но Тилль убрал ладонь и выставил перед собой руку. — Стой! Ты не веришь мне? — Нет. Ты несешь чушь, да и только. — Где моя одежда? Ты собирал вещи с нее? Рихард кивнул. — Кольцо видел? Рихард задумался и тут же его озарило. Кольца. То, что было на руке у Флаке, было точно таким же, что у Тилля в куртке. Но почему, когда он доставал блокнот и тетрадь, не позаботился о нем? Проведя рукой по лицу, Рихард окончательно понял. Линдеманн отрекся от него потому, что был на другой стороне, но видимо не хватило духу выкинуть или знал, что придется доказывать свои слова. — Кольца дают перед походом на землю, чтобы спустя время проведения на ней в разных концах узнать друг друга по ним. Так же, оно значило, что существо имело статус воина и не могло отречься от Родины, перейдя на сторону людей или другой расы. Тилль выставил тыльную сторону руки. На среднем пальце был отпечаток, похожий на ожог. Почему раньше Рихард его не замечал было непонятно. Ни при сильной близости, ни из далека. Ни разу. Ни самого отпечатка, ни кольца. Взяв его за руку, гитарист увидел почти совсем незаметные впадины. Они за время превратились в совершенную неразбериху. Но это были явные строки. — Но почему Флаке жив? — Спросил он, продолжая разглядывать отпечаток. — Так было задумано. Он и не умирал. — Но ты говорил, что убрал его потому, что тот подобрался к правде. — Да, соврал. Ради того, чтобы защитить свою задницу, но… Он мне действительно дорог. Он был хорошим товарищем… Ведь не удрал, сломя голову, когда я остановил обращение на полпути и протаранил своими же ребрами бок. Тилль замолчал, давая Рихарду обдумать ситуацию и хоть немного ее переварить, ведь это еще не все. — Еще. — Тилль схватил Рихарда за запястье и подвинул ближе к себе. — Помнишь, я говорил, что мы все находимся в твоей голове? Да… Так и есть. Ты в коме. Круспе отдернул руку, томно глядя на Тилля. Ухмыльнувшись, Цвен опустил голову. Или это огоньки пламени играли на его лице, но черты стали словно искажаться. — Дурак.

***

Больно. Чертовски больно. Земля под самым носом. Да он весь в ней. Каждая мышца болела, а кожу жгло от вечного задевания ран одеждой, землей и другим мусором. Было желание просто уткнуться носом в землю и умереть. «Умру хотя бы в спокойствии» — парень перевернулся на спину и увидел облезлые деревья, черноту в небе и звезды. Красиво. Тилль любил их. Всегда звал Флаке на крышу, посмотреть под шумок на звезды. Трудное было время, но оно несло за собой тепло и уют, какие бы отношения между товарищами не были. Флаке поднял руку к небу и улыбнулся, опустив ее. Он и представить себе не мог, что умрет ни в лабиринте, ни на поле боя, ни в темнице и в кругу, под сотнями взглядами людей, которым хотелось зрелища. Он умрет под звездным небом, чувствуя запах сырой земли, леса и ночи. Но если бы все было так гладко… Тут же слух уловили шаги, ломающие тонкие ветки деревьев. Флаке приподнялся на локтях, желая увидеть, кто пришел провести с ним последние минуты. Белая одежда. Совершенно белая, словно светилась. — Пауль…? — Здравствуй. — Ландерс присел, смотря прямо в глаза Флаке. — Что ты тут забыл? Как ты тут оказался? Ты же был мертв. Пауль улыбнулся, но взгляд его был полон совершенно отрицательной эмоции. Грусть. — Я являюсь всего лишь воспоминанием, которое живет в голове Круспе. Но скоро и меня не станет. Тилль через несколько минут скажет Рихарду, что тот в коме. — Что?! — Лоренц полностью сел, но зашипел, схватившись за ключицу. — Но если Рихард услышит о коме, то очнется и в мире случится война. — Именно. — Кивнул Пауль. — Но ему откуда это знать? — Так Тилль же? — Тилль давно уже плевал на мир. Он хочет сдохнуть. — Голос Пауля стал словно сталью, а его взгляд настолько мрачным, что по спине пробежался целый табун мурашек. — Он прекрасно знал, что будет война, расскажи ты о коме Круспе. Он знал, что будет потеряно множество жизней под гнетом войны. Знал, но он хочет умереть. Ты же знал это желание? — Нет… — Флаке отрицательно закивал. — Он думает, что является девиантом, а на самом деле ничем не отличается от себе подобных. Он не хочет мира, он, как я уже говорил, плевал на него. У него был план — дойти с Рихардом до конца, но не отдать, отпустить, с надеждой, что того не найдут, а свою голову поставить на казнь. Но Рихарда все равно спустя несколько лет найдут другие войны и поставят на место, а Тилль уже как давно будет мертв. Его план не провалится, ведь себе он лучше сделал. У Флаке сперло дыхание. На глазах появились слезы, и сдерживать он их не желал. — Но видимо он или хочет революции или просто редкостный долбаеб, потому что все свел к войне. Вряд ли после нее останутся выжившие. Даже Тилль. Ландерс просиял. — Ты считаешь, что совершал ошибку, не вставая на сторону Тилля. Но ты действовал правильно, следуя указаниям, чтобы спасти мир. Нет, даже не один, а три. Три мира. Да кто из вас тут еще эгоистичная тварь? Пауль рассмеялся и провел по лицу рукой. — Ты, кстати, до сих пор меня не узнал? Флаке стал задыхаться, но держал взгляд на Пауля. Тот смотрел спокойно, с легкой улыбкой. Лоренц коснулся чужого худого плеча. Воздух стал спокойно проходить в легкие. — Нет. — Честно ответил Флаке, опустив голову, все еще пуская по щекам слезы. — А я вот узнал тебя. И не в кольце дело. — Ландерс взял Кристиана за руку, на которой было кольцо. — Стой. — Флаке сжал ладонь в кулак и поднял взгляд, чтобы внимательнее рассмотреть парня. Брови, нос, губы. Волосы… Что-то с ними не так. Лоренц дрожащей кистью взлохматил отросшие волосы и глаза, то ли от ужаса, то ли от понимания, расширились. — Мое настоящее имя Хайко. — Пауль положил руку на грудь. — Что, черт возьми? — Флаке убрал руку. — Ландерс. Я думал, что вы просто однофамильцы. А ты… Ты жив. Ландерс улыбнулся, и все вокруг стало растворяться, а он искажаться, крепко схватившись за запястье Флаке. — Я прикрыл тебя тогда, — приложив кисть к затылку, он провел по нему и выставил пальцы с кровью, — от летящей пули. Не жалею о том, что сделал это. И хочу тебе сознаться. Я не знал, что смогу среди сборища уродов найти такого друга, как ты. Спасибо. Пауль отпустил руку Флаке и полностью растворился в пространстве, вместе с землей под ногами.