***
— Мистер Лесли! Сжав сумку, Гермиона пробиралась сквозь толпу, состоявшую преимущественно из колдоведьм всех отделений. Первый семинар доктора из Штатов произвел фурор — присутствующие так и старались сделать снимок или получить автограф. «Новатор, виртуоз, художник от колдомедицины» — наперебой заливались свеженькие газеты. В последние месяцы Гермиона, отчаявшаяся получить ответ на свои письма, перестала следить за публикациями Лесли и пролистала подшивки осенних журналов лишь после новости от Сэма. Обнаружилось, что Лесли открыл такой манящий и загадочный для волшебников мир пластической хирургии… — Мерлин, извини пожалуйста, Энди! — в толчее она случайно наступила на чью-то ногу, спохватившись лишь секундами позже. — Это я оступилась, прости… Ты тоже хочешь попасть на запись? Энди Фелл — колдоведьма общей практики — была тихой и вежливой женщиной, извечно за все извиняющейся с робкой улыбкой. А еще она пекла потрясающие сдобные котелки с медом и была условно-тайно влюблена в целителя Блишвика. Поговаривали, что лет уже двадцать. — Э-э… не совсем, — смято пробормотала Гермиона. Мерлин, так это был не семинар, а реклама его услуг? — Да? А я попытаюсь. Слышала, доктор Лесли практикует новое заклинание, вроде бы «Липос Акцио», — потупив взгляд, доверительно поделилась Энди. Очередь двигалась со скоростью флоббер-червя. То и дело поднимаясь на носочки и выглядывая над макушками ведьм, Гермиона видела всполохи колдокамер и восторженные лица присутствующих. Ее черед пришел спустя три четверти часа. — Доктор Лесли, я писала вам летом! Я — Гермиона Грейнджер. — Привет, Гермиона! — ослепительно улыбнулся он, уже занеся руку с пером над свитком в ее руке. Гермиона вовремя отвела кисть в сторону. У него были светлые волосы и по-американски белоснежная улыбка. На запястье блестели часы с алмазами. Он… так напоминал Локонса, что сделалось тошно. — Сэр, я хотела бы проконсультироваться с вами, дело в том… — Ни слова больше, Гермиона! — воскликнул он, дав знак роскошной блондинке-помощнице записывать. Таких она видела в журнальных вырезках, которые Снейп однажды отобрал у зазевавшегося Дина, влепив отработку до конца года, — Лишнего веса нет, но формы недотягивают. Исходник хороший, не хватает лишь лоска. Прибавить размер груди, можно приподнять брови — к счастью, линия роста волос позволяет… Гермиона даже не сразу поняла, что это только что было. — Ч-что? — Не переживайте, реабилитационный период займет не более двух недель! — Мистер Лесли, я имела в виду другое. Я пишу научную работу по ментальным… — О, нет, дорогая, я не курирую студентов. Мне очень жаль! Так, дамы, кто следующий? — Но… Она хотела сказать что-то вроде «Но я — Гермиона Грейнджер» или «Но какие, к драклам, брови, если родители меня не помнят!», но блондинка с дежурной улыбкой сунула ей в руки бумажку с назначением и ощутимо подтолкнула в бок, намекая не задерживать очередь. — Так-так, Энди Фелл, как приятно познакомиться! — уже на выходе донеслось до Гермионы. В Азкабан она отправлялась в прескверном настроении. Впрочем, смятение и недовольство хотя бы немного притупляли все еще отчетливый страх, даром, что это был пятый ее визит. Все предыдущие ожидаемо заканчивались ничем — она варила зелье под аккомпанемент Его молчания, в конце насылала заживляющее — гематомы появлялись вновь и вновь — и уходила, бросая то самое «я еще вернусь». Прямо как так же молчавшему Гарри, хоть, в отличие от Него, тот выглядел все лучше и лучше благодаря круглосуточной опеке колдоведьм. Раз за разом повторяя ставшие мантрой фразы Пэнси про план, в этот день она сменила тактику — прошептала «Вулнера санентур» уже с порога. Может быть отчасти потому, что все новые увечья каждый раз выглядели хуже, чем старые. Смотреть на них сил не было. Она уже давно поняла, что именно имел в виду Доусон, говоря, что в камере можно снять анти-магическое поле. Авроры совсем не ленились его снимать. Под натиском необходимости нового плана ее одежда тоже претерпела изменения. Маггловские джинсы, от которых он так кривился, сменили школьные юбка и туфли — не надевать же вторую имеющуюся у нее нежно-голубую целительскую. Азкабанский холод лизал коленки, но она могла потерпеть. — Порошок крыльев летучей мыши, — комментировала она по устоявшейся традиции, мысленно сокрушаясь на то, что занимается ерундой. Все зелья быстрого приготовления в его состоянии были разве что как лимонный леденец при гнойной ангине. — Экстракт растопырника… Боковым зрением она заметила, как его губы дернулись в глумливой усмешке. — Конечно нет. Если я его добавлю, все зелье взорвется на мое лицо, — невесело улыбнулась она, думая, что устала примерно в край и зачем-то позволила себе этот захудалый спектакль. — Я вас проверяла… это ведь второй курс. Закончив приготовление и дождавшись, когда зелье остынет, как всегда капнула его себе на язык. Касаться губами колбы она даже не думала — в конце концов, он устроил террор по всей магической Британии, чтобы даже не видеть таких, как она — не то что пить из одного сосуда. Не пытаясь добиться того, чтобы он взял зелье самостоятельно, отставила колбу поближе к нему. Наслала дезинфицирующее на поверхность. — Я зачаровала флакон. Он исчезнет через пятнадцать минут после того, как я уйду. Так что… — драккл его знает, что — «так что». Поднимаясь на ноги, она повесила сумочку на плечо, и верная подруга вдруг предала ее — из расстегнутых недр вылетел тот самый листок, шурша, спикировавший прямо к Нему. Изображение улыбающегося Лесли, сложившего руки на груди и излучавшего самый что ни на есть профессиональный настрой, забило последний гвоздь в крышку гроба этого отвратительного дня. Он скользнул взглядом по написанному. Хуже и не придумаешь. На секунду прикрыв глаза, Гермиона порывисто опустилась и, схватив, смяла бумажку. — Я стерла память родителям, чтобы ваши друзья до них не добрались, и подумала, что он мог бы восстановить ее, но он предложил… да вы и сами наверняка успели прочитать, — пробормотала она, отчаянно желая впечатать ладонь в свое же лицо. Словно нельзя было придумать более нелепого и емкого объяснения. Этот вечер с натяжкой могло спасти только возвращение домой — к Пэнси, Глотику и очередному ароматному пирогу. Она успела зайти в лавку за яблоками и в зоомагазин напротив дома. Больше всех магических лакомств на свете Живоглот любил эти маггловские подушечки в форме звездочек. Ожидая, пока кассир и по совместительству хозяин лавки пробьет пачку, Гермиона скосила взгляд вниз. Между аквариумов и клеток с хомячками притаился стеклянный куб с новым обитателем, не вызывавшим никаких хороших ассоциаций. Наклонившись, Гермиона вгляделась в свернувшуюся в опилках змейку. — Всучил бесплатно разорившийся частный зоопарк, — поделился владелец, заметив ее интерес. — Попугаи уже разошлись по рукам, а эта — кому нужна? Жалко, тоже ведь живая, не выкинешь… Не хотите взять? — Нет… не хочу, — расплатившись, Гермиона вышла из магазина. Позже сидя в кресле у камина, она наблюдала за тонкой рукой Паркинсон, зарывшейся в рыжую шерстку — почти как медитация. Пэнси, казалось, удивительно ладила с животными. — Сова Гарри правда тебя даже не клюнула? — невпопад спросила Гермиона, припоминая ссору с Джинни. — Антарес? Нет, обычная сова, — пожала плечами Паркинсон, тиская Живоглота. Тот был совсем не против. Порой казалось, что так можно было бы прожить всю жизнь — тихо и уютно, под урчание кота, утренние перекуры в окно и запах корицы из так странно — Гермиону это все еще смешило — разогретой магией электрической духовки. Они почти, в общем-то, не общались — да и плевать, их вдруг устоявшийся скомканный быт стал чем-то, чего ждешь в конце дня. Словно слыша ее мысли, Пэнси сказала: — Вообще-то я уже получила документы на дом. Могу уехать в любой момент. Но… мне не хочется, Грейнджер. Глотик будет скучать. — Не только Глотик. — И ты? — Ага. Пэнси замолчала, взвешивая что-то в голове. — Останься еще хотя бы на неделю, — пробормотала Гермиона, запивая слова огневиски. Она прекрасно знала, что у той были свои проблемы, дела в магическом Лондоне, в конце концов — Малфой, посещения которого Паркинсон так старалась выбить у министерства. — Да блять… ну блять, — Пэнси емко озвучила ритм жизни их обеих.***
Примерно то же самое Гермиона воспроизвела в голове, в очередной раз наведываясь к Гарри. Полагающиеся зелья стояли нетронутыми. Он молчал. Как всегда — молчал, и это молчание их обоих ей осточертело. — На правах стажера я даже могу погрузить тебя в магическую кому, если ты не будешь принимать зелья самостоятельно, — проговорила Гермиона, опускаясь сбоку на койку и находя в ворохе простыней его руку. — Ты даже не представляешь, на что я ради тебя иду. Тотальный ноль. — Да черт бы тебя побрал, — кинула она, не дождавшись реакции. — Это испекла Пэнси. Она живет у меня некоторое время, — на этих словах она выудила из сумочки маггловский контейнер, водружая его на тумбочку. — Попробуй, вкусно. Мне нравится. Он скосил взгляд на пирог. — В следующий раз ее позову, раз уж на меня ты не реагируешь, — пробормотала Гермиона, поджимая губы. — Хочешь курить? Я знаю, как сделать так, чтобы охранные чары не сработали. Спустя четверть часа они стояли, высунувшись в окно. Она специально купила какую-то дорогую пачку, похожую на набор маленьких сигар с вишней. Гарри стоял, вглядываясь в даль, а у Гермионы сжималось сердце от того, как ему — невозможно красивому, сильному и молодому — не шла эта дурацкая мунговская пижама и витающий вокруг терпко-горький запах зелий. — Что ты увидел, что решился на это? — несмело спросила она, отчего-то зная — не стоит упоминать, что камень теперь у нее. Он ожидаемо молчал. Так ничего и не дождавшись, она затушила сигарету о подоконник, уничтожая следы заклинанием. — Мне надо дальше работать. Я вернусь, — кинула смято, потому что это все было слишком. Впереди был очередной обход, лица спящих и потерянных пациентов, звякающие колбы на тележке. Находясь в крыле пострадавших от ядов, она ощутила жар, исходящий от кармана форменной мантии. Сумочка всегда была при ней — постоянная бдительность. Нащупав рукой россыпь бисера, она раскрыла молнию и скользнула к внутреннему кармашку. Снитч словно пылал. Покосившись на ту загадочную дверь, она подошла ближе и тихо вскрикнула — пальцы обожгло, словно в сумке поселилась маленькая саламандра.***
Крыло травм встретило ее неприятным сюрпризом. — Мерлин, что случилось? — она подлетела к Энди, перемотанной бинтами. Та по своему обыкновению скосила глаза в пол. — Я так неуклюже… упала с лестницы, — пробормотала она, чувствуя себя крайне неуютно. — Так жаль, ведь доктор Лесли назначил дату процедур, а я… Ты так добра ко мне… я поделюсь. Знаешь, меня ведь назначили на обход в Азкабане. Брови Гермионы взлетели вверх. — Да-да, я курировала всех заключенных, — вдруг стало понятно, что Фелл — идеальная кандидатура. Никто и подумать бы не мог, что тихая мягкая женщина следит за всеми бывшими пожирателями. Распространяться ей было особо некому — так уж вышло, что за двадцать лет практики она совсем не обзавелась друзьями. — Кто знает, говорит, что это — сглаз. Ведь Он, Он… Остаток рабочего дня Гермиона провела в этом крыле, убеждая раздосадованную ведьму в том, что никакого сглаза не существует, что главное — вылечить сломанные ноги, а не посетить дурацкий «Липос — акцио».***
В Азкабан она отправлялась нехотя. Что толку — зайти в камеру и вновь сварить бесполезное зелье? Никакие планы уже не работали. Они оба — Он и Гарри — удивительно умудрялись быть за любыми горизонтами планирования. Перешагнув порожек ржавой решетки, она застала что-то, что даже не сразу смогла идентифицировать. У стены, полностью обнаженный, стоял Он. Метнув взгляд в пол, Гермиона уже было решила покинуть камеру, как ее присутствие было замечено. — А, мисс Грейнджер! — донеслось до нее удивленное приветствие. Честно, чтобы быть настолько беспечным в одной камере с Волдемортом, нужно было быть полным болваном. Что-то уже наверняка повредило рассудок внезапно обнаружившегося Лесли, раз он вообще вспомнил ее фамилию. — Рад с вами познакомиться… поближе! Хорошо, что вы не верите слухам. — Слухам? — переспросила она, смотря точно на парящее в воздухе прытко пишущее перо. Ни дюймом левее. Не туда, где даже в скудном свете ламп отсвечивала ничем не прикрытая алебастровая кожа заключённого. — Энди Фелл? — скрипящие в мозгу шестеренки наконец подбросили ей подсказку. — Это она курировала заключённых… Боковым зрением Гермиона заметила, как дёрнулся уголок Лорда, будто бы в усмешке, и тут же перед ней открылся ещё один ранее не отмеченный факт: на его голове была черная повязка, точно скрывающая глаза. — Да, Фелл, — хмыкнул Лесли. — Поговаривают, это — сглаз. Но нет глаз — нет и сглаза, верно? Впрочем, толстушке Энди давно следовало носить очки и есть поменьше сдобных котелков, чтобы не навернуться с лестницы. Гермиона неопределённо пожала плечами, стараясь не выдать отношение к гадкому комментарию. Ее взгляд скользнул от Его ступней к стене, в обход всего, что было выше, чтобы затем переместиться на грудную клетку. Попутно она отметила, что, должно быть, браслеты на запястьях теперь были прикованы к стене, но не остановилась на их уровне, чтобы убедиться. Он был… истощён, но, видит Мерлин, не так, как был бы истощён любой другой человек спустя месяцы в Азкабане. Белая кожа с сеткой темных сосудов упруго обтягивала плечи, ключицы, грудь. Не то что бы… не то что бы это не было похоже на тело обычного мужчины. Не то что бы это выглядело на его настоящий возраст. Странным образом Гермиона поймала себя на неправильно-восторженной мысли о том, что плоть, сотканная темнейшим ритуалом — словно и есть сама магия. Без налёта лет. С неявной на первый взгляд, но отчетливой при внимательном рассмотрении силой. Без несовершенств, не считая нанесённых аврорами расползающихся то здесь, то там синих, темно-бурых и уже светлеющих гематом. Будто потусторонняя материя, местами едва уловимо напоминающая рельеф змеиной чешуи. Гермиона похолодела, вдруг заметив, что его подбородок двинулся в сторону, так, будто бы Он смотрел точно на неё. Послышался характерный свист заклинания — секо оставило порез ниже ключицы. Он будто бы даже не обратил внимания, в то время как Гермиона, сухо сглотнув, смотрела на сочащуюся наружу кровь. Такая же красная. Совсем человеческая. В месте пореза не было никаких вен: чтобы собрать достаточное для анализа количество, Стенли сделал его глубоким. Она молча следила за тем, как воспарившие в воздухе сферы плавно перемещались в левитируемую рядом колбу. Рана продолжала кровоточить, красные капли оставляли за собой дорожки, следуя по рёбрам и ниже. — Температуру ничем не сбить, — с почти театральной усталостью. — Но мы не сдаёмся, верно? В моей практике я столкнулся с тем, что после преобразующих манипуляций (вероятно, он так красиво назвал поднятие бровей, груди или Мерлин знает чего еще) у пациенток поднимается температура. Человеческое тело реагирует на вмешательство, но неспроста меня зовут художником… Весь этот театр одного захудалого актёра ей порядком надоел, но едва ли был выход. Лесли достал какой-то пузырёк из кармана, взглянул на него, пожёвывая внутреннюю сторону губ, и, совсем-черт-возьми-недобро ухмыльнулся. — Моя разработка для такого случая. Как знал, что меня назначат вместо Энди и выдастся возможность поэкспериментировать. Восьмидесятипроцентный раствор сухоплюща. — Таким… лечат магических животных, верно? — Твари — лекарство для тварей, не правда ли? — холодно оскалившись, он откупорил пробку и заставил колбу парить. Заклинание, тут же брошенное вдогонку, запрокинуло голову Лорда, зафиксировав челюсть в приоткрытом положении. Гермиона наблюдала за тем, как жидкость вливалась в рот. Волшебные животные, волшебные животные… Волшебные. Когда предположение окончательно сформировалось, пустая колба уже вернулась в руки Лесли. Он сделал пасс палочкой, отсоединяя браслеты от стены, и двинулся к выходу. У решетки он вытер ладони платком, после брезгливо откидывая его на пол. — Должен признаться, я не сразу разглядел в вас потенциал, мисс Грейнджер. Я готов быть вашим научным руководителем, что вы там пишете… — Исцеление от ментальных… — Да-да, приходите завтра в полдень. Гермиона неопределённо кивнула, но неожиданная новость не могла отнять ее внимания от Лорда. Тот, вновь получив возможность управлять руками, не снял повязку. Не принялся стирать кровь с груди, он даже не потянулся к одежде у его ног, будто бы собственная нагота его нисколько не смущала. Вместо этого всего он в упор смотрел — Гермиона готова была поклясться, что он будто бы точно видел сквозь ткань — на Лесли. Ничто не указывало на вмешательство магии. Его губы оставались недвижимыми, руки были свободно опущены вдоль тела и кисти не шевелились, не позволяя заподозрить невербальную магию. Мерлин, да на нем же были браслеты. Платинового цвета ободки, способные на время ношения сделать обычного волшебника сквибом. Но он не был обычным волшебником. Он — сама магия, потустороннее, ирреальное, абсолютно непостижимое существо. Ничто в воздухе не поменялось, но Гермиона чувствовала. Она, черт тысячу раз возьми, знала. Лесли будто бы мимоходом прочистил горло и шагнул за порог. — Доктор Лесли! — Гермиона сорвалась вглубь коридора, видя лишь огонёк сияющего впереди люмоса. Спасти, предотвратить, должно быть, это поможет! Ошибка могла бы быть исправлена, и Лорд мог бы отозвать своё Мерлин-знает-что назад… — Я подумала… возможно, не стоит пытаться сбить температуру? У животных она выше человеческой, но именно это позволяет им нормально функционировать. Возможно заключённый… не человек… в смысле, он ведь не совсем как человек, ему не нужно то, что нужно людям? — Вы догадливы, мисс Грейнджер, — Лесли постучал по двери палочкой и убрал ее во внутренний карман, дожидаясь охранников. — Не человек… Больше похож на гадюку, только вот заживает все как на псине. Но мы ведь и не стремимся к, как вы это назвали? Нормальному функционированию, — он ослепительно улыбнулся, посылая ей почти джентльменский кивок головы. Дверь с лязгом пропустила Лесли вперёд, а Гермиона вернулась в камеру. «Я могу сделать плохо тем, кто жесток со мной. Причинить им боль» — эфемерным паром пронеслись в голове мрачные картинки воспоминаний Дамблдора, которыми Гарри поделился с Гермионой. Она осторожно заглянула внутрь и, убедившись, что Лорд вновь одет, прошла в центр камеры. — Вы сделали это, да? Кашель… это из-за вас? Лорд не ответил, насмешливо ведя уголком рта. Тут же сам начал кашлять, чуть привалившись к стене. Сплюнул лекарство вперемешку с желудочным соком. Гермиона поморщилась и отвела взгляд, и тут в вырезе тюремной одежды заметила порез. Бывший порез. Неосознанно подошла ближе, разглядывая рану, которая выглядела так, будто была нанесена уже несколько часов назад. — Невероятно… Она одернула собственную руку, запоздало поняв, что хотела прикоснуться к Его коже. Прошептала исцеляющее, развернулась и зажмурилась, вплетая пальцы в корни волос. Лорд осел на пол, а она шагнула вперёд и назад, толкнула тяжелую решетку камеры и затем вымученно прислонилась к стене. — Собаке, — Лорд вновь кашлял, хрипел и сплёвывал. Лекарство начинало действовать: о слишком низкой для его тела температуре свидетельствовали участившееся дыхание и сбивчивая речь. И все же он зашелся злобным смехом, — Собачья смерть! Гермиона вылетела из камеры под леденящий душу хохот.***
Лесли был найден мертвым в собственном саду на следующий день. Общественный резонанс был жуткий. — Напился, раскопал клумбы и нажрался корней аконита… Придурок, — слово «придурок» Сэм пробурчал с набитым котелками ртом, запивая эрл греем, пока он, Гермиона и Невилл сидели в кафетерии Мунго. Гермиона, грея руки о свою чашку, вздрогнула и отвела взгляд. Она ведь знала. — Аконит… — перекатывая слово на языке, она вспомнила первый курс, мрачный кабинет зельеварения и назидательный мерный голос профессора. Лорд не был лишён чувства юмора, извращённого и страшного. — Борец. Собачья смерть… Сэм кивнул, подливая сливки в чай. Попробовал и добавил ещё. — Слюней было точно как у псины. Ну и поделом… Гермиона непонимающе нахмурила брови, пока Невилл нервно вертел в руках собственную опустевшую чашку. — Этого никто точно не знает, — мягко и коротко бросил он, но Гермиона разглядела в его лице завуалированное согласие с Сэмом. — Теперь и не узнают. — Вы мне объясните, кто и о чем знает? — ее пытливо-раздражённый взгляд скользнул от одного парня к другому. — Поговаривают, — начал Невилл, чтобы тут же стать прерванным Сэмом. — Что Лесли ставил опыты над пациентками, умело их скрывал и откупался, а потом обосрался. Поэтому и свалил в Британию, тут у вас… у нас… другие законы, — безапелляционно выдал Сэм. — Должно быть одна из них его и грохнула, ну и правильно… Скотина.***
Остаток дежурства она провела с Гарри, свернувшись калачиком и ютясь на краю. Вопреки всем уставным нормам, но какая уже разница, ведь прежде они успели еще и покурить. «Знаешь, что я ради тебя делаю? К кому хожу?» — хотелось ей повторять вновь, да только толку… Она безбожно ревела, слепо сжимая его теплую ладонь и прижимаясь к покрытым шерстяным одеялом коленям. Не потому, что Он убил ее надежду на возврат памяти родителям. Не то чтобы бы она сама еще думала, что Лесли поможет. Ситуация была самой что ни на есть прескверной. Он мог, оказывается, наплевав на эти анти-магические браслеты, отправить любого неугодного жевать аконит, и, должно быть, лишь вопрос времени — когда этим «любым» окажется Гермиона. И вот уж смех — она пойдет еще и еще, пока можно. Теплые пальцы вдруг скользнули сквозь волосы. Гарри погладил ее по голове, и это вдруг оказалось чем-то большим чем то, чего она могла ожидать. Ради людей, которых любишь, можно пойти на самые страшные и ужасные поступки.***
— Зачем ты пришла, раз боишься? Шелестящий голос стелился по камере, будто туман. Гермиона даже не успела подумать о том, что с дня их первой встречи это — второй раз, когда Он заговорил сам. — Я вас не боюсь, — соврала. Он гаркнул и откинул голову назад, скользя взглядом снизу-вверх по ее фигуре. — Уж я-то различаю все оттенки страха, можешь не сомневаться, девочка, — протянул тихо, теперь будто бы смотря сквозь неё. Неприязненно поморщился, едва не выплевывая следующие слова: — Им от тебя разит не меньше, чем паршивым маггловским табаком. Гермиона переступила с ноги на ногу, проклиная привычку тянуться за пачкой сигарет перед их встречами: только не хватало злить его ещё больше. Не то что бы в этом омерзительном крыле можно было вообще различить какие-либо запахи кроме общего нестерпимого зловония, но от Лорда это не утаилось. «Не такой, как все» — повторила она про себя и тайно почти что порадовалась его внезапной словоохотливости. — Мне есть чего бояться больше, чем вас, — на этот раз не соврала. Лорд прищурился, но ничего не ответил. — Я могу больше не курить, если вам не нравится. — Быстрее отправишься к остальным грязнокровкам, — потеряв к ней интерес, он перевел взгляд на стену. Разговор зашел в тупик. — Как вы это сделали? Тишина. — Это вы его убили. Лесли был найден в собственном саду. Он отравился аконитом, — уголок его губ чуть дернулся в самодовольстве. — Браслеты сковывают магию. Как вы это сделали? Тишина. Унизительная. Извечно кричащая громче любых слов. Весь мир вдруг показался каким-то неподъемным. — На что я надеялась? Что ради зелья от кашля вы броситесь мне помогать? Хороша цена за лучшего друга, — она горько усмехнулась, сползла по стене вниз и подтянула колени к груди, уже не обращая внимания ни на ржавчину, ни на сырость. Они сидели так какое-то время: у противоположных стен наискосок. Не выдержав долгого бездействия, она потянулась к бисерной сумочке и принялась перебирать ингредиенты, отпихивая в сторону палатку, экстренный набор одежды и Мерлин знает что еще. В тишине камеры звук переваливавшихся громоздких предметов слышался очень отчетливо, но было все равно. — Полынный порошок. Я могла бы сварить тонизирующий напиток, будь побольше горелка. Я могла бы ее принести, но вы ведь не возьмёте и это! Я могла бы принести еду. Горячую. Едва ли здесь дают что-то такое… Я могла бы попробовать ее сама, показав, что ничего не отравлено, но разве вы… Да драккл с этим! Резко сдвинув язычок молнии, она скользнула ладонью по лицу. Опустила ноги, выпрямив их — и что, что пол был мерзким и противным. Прислонив затылок к стене, Гермиона закрыла глаза — просто чтобы не проронить ни слезинки. — Не разводи сырость, здесь ее и так с избытком. Порывисто пройдясь ребром ладони по скуле, она сжала зубы. Вновь потекли глухие минуты. На исходе, должно быть, пятнадцатой, вдруг послышалось: — Узнаю Гриффиндор. Простецы, гораздые лишь на браваду, считающие, что мир устроен по их правилам. Думаете, что будет достаточно просто сумасбродно ввязаться в авантюру с пустой головой и горящей грудью, да только запалу не хватает пойти дальше. Надеетесь, что ее будет достаточно, а столкнувшись с реальностью, скулите о несправедливости, как побитые псы. Избавь меня от своего жалкого нытья. — Вы правы, — помолчав, затем хрипло сказала она. Жалкое нытье — это в яблочко. Поднявшись на ноги, расправила складки на юбке, перехватила сумочку. Бросила «Вулнера Санентур». — Я… вернусь еще. Простой рассчет: другого плана не было, стало быть, надо было держаться за текущий, каким бы провальным тот ни был. По крайней мере, до тех пор, пока не выгорит, или пока она не обнаружит себя жующей аконит. — И принеси Пророк.***
Вечером того же дня, выбирая особо важные выпуски, Гермиона думала о том, что это была чистой воды манипуляция. Теперь она словно бы придёт не сама, а с его позволения. Пророк — желание, поданное как снисходительность, которое спустя столько бесплодных попыток выйти на диалог она была рада выполнить. Стала бы она так тщательно просматривать подшивку, затребуй он его с первой же встречи? — Пусть будет по-вашему, мой Лорд, - сухо подумала она, рассчитывая, что сможет играть по этим правилам.***