Парадокс

Путешествовать без проблем… Кажется, Ламберт стареет, но на данный момент именно такова его мечта. Не тянет как-то на приключения, когда у тебя ходячий флакон нитроглицерина под боком. Кстати, этот самый «Флакон» с невозмутимым лицом едет рядом. Похоже, чем сильнее мутации, тем меньше человеческого остается. Эта вот вообще больше похожа на бруксу или альпа, чем на человека. Хотя это как посмотреть… Последние хоть пытаются сойти за людей в перерывах между охотой и сном, а клеймор будто нарочно выбивает на поверхность свою принадлежность к монстрам. Ведьмаку действительно немного не по себе рядом с ней. Именно поэтому периодически он все же отпускает шуточки и комментарии наподобие этого: — Крови еще не захотелось? Или плоти? — ехидничает, уже успел выяснить, что это значит для нее. И знает, что хочет. Первые признаки на лицо и скрыть это невозможно. — Мы уже обсуждали. Я не пробудилась. Мне и ваша пища без надобности, не говоря уже о том, чем питаются монстры, — огрызается, злится. Дрожит. — Именно поэтому ты впала в ступор, когда мы зачистили полную трупов деревню от гулей, — веселье ведьмака напоминало кривляния подталкиваемого в спину шута на краю обрыва. Какое-то отчаянное. Собеседники старались не смотреть друг на друга. Ламберт — потому что ему была глубоко неприятна мысль, что ведьмаки могли быть и такими. Для Анны же просто было невыносимо думать, что почти ее сородич смотрит на нее с тем же выражением, что и большинство людей: страх, отвращение, неприятие, а затем отводит глаза, будто не желая иметь к ней отношения. — Будешь действовать мне на нервы — закушу тобой, — подхватив тон ведьмака, ответила охотница на чудищ. На лице Ламберта расплылась его привычная гаденькая кривая ухмылка. Только что оппонент подхватил его игру. Что они скрывают под своими выражениями лиц? Что именно так нагнетает атмосферу между ними? Даже им самим не известно. В душе бардак, мысли теряются, расползаются как черви со сковороды, роятся как пчелы, но все никак не получается ухватить хоть одну. Нужно что-то решать. До замка Вроницы осталась пара часов пути. Там можно будет остановиться на ночь, зайти к замечательному мастеру-броннику, а так же пополнить запасы провизии и продать ненужный, но весьма ценный хлам. Ведьмак пришпорил лошадь, Анна последовала его примеру. Двое мчались чуть меньше часа, игнорируя дорогу и случайных монстров. К чему такая спешка? Ламберт сам себе довольно быстро доказал, что летят они в замок исключительно потому, что там у них много дел и носиться по городу до глубокой ночи ему неохота. По прибытии их ждало не слишком приятное открытие: у Барона гостит чародейка, которая велела никого не впускать за внутреннюю стену замка. Где, собственно, и находится нужный кузнец и большинство торговцев. Плохо. Очень плохо. Перебранка со стражниками чуть не вылилась в драку. Если бы не спутница, Ламберт с удовольствием размял бы кулаки. Но сейчас не время. Никогда в жизни не приходилось столько сдерживаться. Еще и какой-то умалишенный ухмыляющийся старик. Ярость, и без того раздувающаяся в груди пузырем лавы, наконец, вскипела, разлетаясь по венам. — Веселишься, дед? Кто решил над ведьмаком посмеяться. Не боишься с жизнью расстаться?! — А чего ж мне бояться? Ты не первый из своей братии, кто мне встречается. Несколько лет назад беловолосый убийца чудовищ тоже пытался попасть за крепостную стену. И я ему в этом помог. За небольшое вознаграждение. Геральт, чертов пройдоха, не только к девкам клеится, но уже и к старикам?! Молодой волк про себя злорадно посмеялся, предвкушая реакцию друга на созревшую шутку. — Денег у меня нет. Сам знаешь, у убийц чудовищ лишнего золота не водится. — Да знаешь, сынок, я уж не в том возрасте, чтоб мне деньги могли сильно помочь. Ты можешь мне дать кое-что получше. Вы, говорят, делаете эликсиры, которые восстанавливают тело. — Да ты, дед, рехнулся, — Ламберт чуть не присел от удивления, — наши эликсиры для людей смертельны. Даже те, что нас исцеляют. — Мой старинный друг не человек. — Краснолюд или эльф также не переживёт действия токсинов, — скрестив руки на груди, возразил Ламберт. — А волколак? Ведьмак теперь уже действительно присел от удивления на покосившийся заборчик. — Какой чертовщины я только ни видел, но чтоб человек помогал чудовищу… Еще и звал другом, — Ламберт недоверчиво глядел на собеседника, — старик, да ты спятил. — Вы не понимаете. Он не такой, как прочие. Он не проклят, просто такой уж уродился. Этот… - глянув на собеседника старик осекся, - Это существо не теряет рассудка, обращаясь. Он прекрасный охотник и всегда защищал простых людей от мелких бестий. Только вот в последний раз не повезло: трупоед подрал да заразу занес. Мастер ведьмак, прошу, без него нам жить станет совсем тяжко. Ламберт устало закатил глаза. Ну да ладно, немного эликсира не так уж и жалко. Тем более, возможно, потом он еще возьмет денег за голову этого чудища, когда оно оправится и возьмется за людей. — Веди, старик. Посмотрю я твоего волколака. Дед опасливо покосился на мечи за спинами ведьмака и его спутницы, но понимая, что делать все равно нечего, тяжело вздохнул и провел их в хату на отшибе. — Небогатое житье у защитника простого люда. Ламберт придирчиво осматривал старенькую избу, в которой не было ни особых ценностей, ни даже лишней мебели. Пара полок, узкая кушетка и шкаф. Чем-то напоминает его келью в Каэр Морхене. Даже, пожалуй, еще более спартанского вида. — Так ведь сами сказали, простого, мастер, — печально вздохнул старик. — И где же… — Ламберт усмехнулся, — «пациент»? — В подвале. Он уже несколько дней в волчьей шкуре, потому как человеком уж давно б преставился. — Я бы не стал зря себя мучить. Заражение крови, которое вызывает яд трупоедов, не лечится. А вероятность, что тут будет проходить добренький ведьмак с подходящим эликсиром очень невелика. — Он надеется, что волчья кровь одолеет отраву. Дурак? Дурак. Но к черту говорить очевидное. Охотник на монстров спустился в подпол, чтоб спасти монстра. Сюжет для какой-нибудь комедийной баллады Лютика. В подвале воняло приторно-терпкой «плохой», подгнивающей раной и кровью. Все хуже, чем говорил старик. Бестия при смерти. И никакая «волчья кровь» тут не спасла бы. — Скверно, — присвистнул Ламберт, подходя к огромному мохнатому телу, развалившемуся на лежанке. — Пришел добить, мутант? — Нееет, за тебя попросил один старый хрен. Будем лечить. Ведьмак расплылся в широчайшей ухмылке заправского живодера, занимая привычную вызывающе-насмешливую позу. Пациент на это только хрипло и обреченно выдохнул, стараясь подавить скулеж. Боль была адской. Мужчина с двумя мечами, впервые в жизни при виде ослабленного монстра потянулся не за одним из них, а в подсумок за зельем. Что ж, можно рискнуть. Только сразу наготове стоит держать серебряный клинок. Неизвестно, какие побочные эффекты могут быть. Оранжево-золотая живительная жидкость по капле вливается в безвольно раскрытую зубастую пасть. На такую большую тушу стоит начать с десяти капель. Которые, в прочем, эффекта почти не дали. Еще столько же только усилили кровотечение из раны. Но с кровью стал выходить гной и отделяться куски отмершей плоти. Ведьмак пожал плечами и решил долить еще немного, добивая до двух третей ведьмачьей дозы. Работает. Раны затянулись, оборотень в отключке. Если бы охотники на бестий сами так отрубались от своих же снадобий, было весьма бы хреново. Ну, во всяком случае он дышит, а зрачки реагируют на свет лампы, что висит на стене неподалёку. Ламберт уже почти вылез из подвала, когда услышал донесшееся ему в спину тихое «спасибо», хмыкнул в ответ и передернул плечами от странного чувства легкости, будто грудная клетка резко наполнилась воздушным пухом и вот-вот раздуется до невиданных размеров. Только что его за спасение поблагодарил монстр. Чем тут гордиться? Что в этом хорошего? Дальнейший путь троицы лежал к старой часовенке, где по словам местного когда-то давно обнаружили труп мальчишки, убитого за внутренними стенами и сброшенного там же в колодец. В низине у постройки оказалась речка, а там и подводная пещера, ведущая в замок. Выбраться на поверхность получилось далеко не сразу. Да и пока суд да дело, наступила ночь. Долго они спасали местного «защитника слабых», пробирались через пещеры. Надо бы найти корчму или доброго крестьянина, который бы согласился приютить их за пару крон. Но ни первого, ни второго не нашлось. Зато нашлась чародейка, о чем-то жарко спорящая с купцом прямо на крыльце, видимо, его собственного дома. Подозрительно знакомые белые волосы, изящная фигура и аляповатый, броский наряд... Вот уж ни за что бы не подумал встретить тут саму Кейру Мец. Только бы она ему голову не открутила. Но где Ламберт и где благоразумие? Особенно когда в свете новых обстоятельств, злить магичку - не такая уж опасная затея? — Какие чародейки нынче забредают в не самые утонченные места, — нет, от подколки никак нельзя было удержаться. — Какие наглые и глупые нынче ведьмаки ходят по закрытым, Ламберт, замкам, — раздраженно отозвалась женщина, — какого черта ты тут делаешь? — Не поверишь, ищу где бы остановиться, — мужчина расплылся в улыбке. — Не надейся, что я замолвлю за тебя слово перед бароном. Склочный бабник. — Да было-то всего раз, дорогуша. И не такой уж и склочный. — Действительно, просто люди, видя каждый раз твою нахальную мутировавшую рожу, не могут удержаться от перепалки, переходящей в драку! — Ну ты же не можешь, — «приклеенная» к лицу ведьмака ухмылка разлилась в улыбку, достойную Чеширского Кота. Чародейка сжала свои маленькие ручки в кулачки, зарычала, развернулась на пятках и припустила в сторону дома барона, попутно бросив купцу, что еще вернется. — Премного благодарен, сударь. Без вас эта бестия до утра мне покою бы не дала, — расхохотался высокий мужчина лет тридцати-сорока, с короткой бородкой и худым лицом, — я мог бы оставить вас у себя на ночь-другую, если бы вы отыскали телегу с товаром. Из рассказа торговца выходило, что телега была атакована утопцами буквально в трех сотнях шагов от замка. Сообщил об этом слуга, который и вел телегу. Он прибежал на закате, раненный, перепуганный, но вполне живой. Если ему удалось унести ноги, то и утопцев там всего три-четыре. Плевое дело. Хотя комната в корчме стоила бы дешевле, чем возврат товара и головы утопцев. — Не, мужик, давай так. Мы останемся на ночь сегодня и завтра, а ты нам заплатишь за каждого убитого утопца. А товар твой мы отыщем и вернем, так уж и быть, бесплатно. — Кого вы обмануть пытаетесь, мастер ведьмак? Хотя понимаю, работать за даром никому не охота, — расплылся в профессиональной улыбке торгаш, — давайте сговоримся на двух ночах, горячих ужинах и десяти кронах за утопца. — Двадцати, и мы договорились, — с тем же выражения лица ответил ведьмак, а видя неодобрение в глазах заказчика добавил, — я обычно за этих тварей беру по пятьдесят крон. А в городе и того больше. В городе они хитрее и больше. Мужик вздохнул, но все же согласился. В общем-то он думал о пятнадцати кронах, но и так сойдет. Стража бы взяла все равно больше. И не факт, что справилась бы. — Пожалуйте в дом, мастера ведьмаки, — хозяин открыл дверь и пригласил путников внутрь. Ламберт бросил взгляд на спутницу. Нет, ну как ее можно было принять за ведьмачку? Хотя золотые глаза и светлые волосы. И найденный в руинах меч он ей отдал, чтоб не таскаться с ним. Конечно, он принял такое решение не столько от того, что лишний клинок нельзя было прикрепить, например, к седлу, сколько в робкой надежде на идиотизм и невежество людей, которая, в общем то, оправдалась. Хотя эти, пожалуй, просто не видят разницу между ним и человекоподобными монстрами. А если у монстра два меча да странный знак на шее намалеван — так значит ведьмак. Кстати насчет знака. Это, как успел выяснить Ламберт еще этим утром, ее личный символ. Крест со стрелками, направленными наружу, больше похожий на какую-то странную руну, нашитый на кусок черной ткани, висящий на ее шее как маленькое знамя или странного вида ошейник. — Вы заходить собираетесь или думаете посреди ночи кого-то, кроме стражи, на улицах найти? И путники поторопились в дом. Теплый ужин и гостевая спальня. Давненько охотнику не улыбалась такая удача. Только все портил маленький факт: свободная кровать в доме была, хоть и широкая, но одна. Путешествуя по тракту забываешь о глупостях вроде смущения. И постель, порой, с превеликим удовольствием делишь со случайными девками. Не то чтобы Ламберту совсем не улыбалось спать в одной постели с девушкой. Но как-то не привык бравый ведьмак делить ложе с монстрами. Но негодование Ламберта быстро сошло на нет: широкий стальной клинок лязгнул в темноте спальни и воткнулся в дощатый пол, а в лезвие, как многие ночи до этого, уперлась хрупкая женская спина в мужской рубашке. — Что ты делаешь? Не то чтобы Ламберт был сильно удивлён, но ожидал он точно не этого. — Сплю, — короткий и ясный ответ. И тут главному забияке Каэр Морхена прилетела вожжа под хвост. А чего бы, собственно, и не подразнить Лихо. — А я уже настроился, что буду спать с красоткой, — тон давал прекрасно понять, что если настрой и был, то отнюдь не положительный и красоткой тут он скорее считал бы себя, чем мелкую мечницу. — Жаль, что твой настрой пропал даром. Будто и не поняла сарказма, сказала просто как отрезала. Но черта с два ведьмак так просто сдастся. — Дался тебе твой меч. Поспала бы хоть раз с мужиком. — Наши мечи — наши спутники. Они при нас, когда мы становимся теми, кем являемся, верно служат нам при жизни и становятся нашим надгробием после смерти. Ее непробиваемое спокойствие кого угодно охладит. До чего же скучная иномирка ему попалась. Хотя… Нет. Скорее странная. Днем она огрызалась на его замечание про ее назревающую страсть к диете монстров. Неужели это ее задело больше, чем откровенно пошлые намеки и подначки? — Может быть, тебе стоило бы попытаться принять в себя плоть, вместо того чтобы мучиться от голода? Есть. Победа. Она резко открыла полыхнувшие золотым гневом глаза и нехорошо так улыбнулась. — И чью же плоть ты предлагаешь мне принять? — томным голосом, достойным дорогой проститутки протянула она. Да и выражение лица стало соответствующим. Сердце ведьмака пропустило удар, а во рту стало как-то сухо. Эта чертовка может быть весьма женственной, оказывается. Девушка поднялась с пола, сделав пару медленных, тягучих шагов в сторону кровати, наклонилась, упираясь руками в край перины. Продолжила своё движенье по направлению к ведьмаку, перебирая руками совсем по-кошачьи. — Может, попробовала бы мою? — с той же наглой, почти не дрогнувшей ухмылкой наконец нашелся Ламберт. — С удовольствием, — промурчала девушка на ухо мужчине, тело которого теперь напоминало моток натянутых на кости струн. И больше всего напряжение сейчас ощущалось в паху. Давно у него такой горяченькой не было. И что, что монстр? Новый опыт лишним не бывает. Когда ее дыхание опалило крепкую шею, он невольно сглотнул… И вскрикнул от неожиданной боли в следующую секунду. В шею впились острые треугольные зубы, пуская кровь. Она решила его "попробовать" в самом прямом смысле этого слова. Желание как ветром сдуло, ему на смену пришло возмущение, злость, а затем и смирение. Сам виноват. Да и… Кто сказал, что их игра на этом закончится?