***
Только спустя час птицы и звери успокоились и занялись привычным произведением шума в процессе жизнедеятельности, что в свете последних событий все равно не могло достоверно свидетельствовать, что все в порядке. Ибо по всему выходило, что многопудовая туша просто растворилась в воздухе после того, как живьем сожрала лошадь. Мысль о том, что так не бывает, казалась уже приевшейся до оскомины. Ближе к ночи, когда замерзший Ламберт все же решился развести небольшой костерок, к ним из леса вышла женщина. Ее смертельно уставшее лицо было испещрено мелкими сеточками морщин, поблекшие глаза цвета болотной трясины не оживали даже от отблесков огня, обветренные губы были плотно сжаты, волосы, покрытые дорожной пылью как вуалью паклей застилали плечи и спину. Ламберт с подозрением зыркнул на гостью и зашипел как рассерженная змея: — Благотворительностью не занимаемся. Упердывай! Женщина же, никак не реагируя, повалилась на землю с жалостливым приглушенным стоном. — Там монстр, — прохрипела она, — милсдари с оружием, умоляю, спасите! — Мне повторить? Мы тут не для того, чтоб за спасибо спасать бродяжек. — Я заплачу. У меня брат в Бриггсе. Он ждет меня, и уж наверняка отплатит благородному господину за его доброту. Анна смотрела на нее изучающе, будто пыталась заглянуть в самую суть. Даже зрачки слегка вытянулись, и радужки сверкнули золотом. Но в следующий миг девушка выдохнула и заговорила. — От нее действительно несет бестией, кровью и страхом. По крайней мере, она не врет нам о том, что повстречала монстра, — сереброглазая ведьма затихла, но подумав, все же добавила, — ее пропитала энергия того существа. Возможно, она просто оказалась достаточно близко. Глаза женщины наполнились слезами. Путница с трудом поднялась и села, прислонившись спиной к ближайшему дереву. — Я была там. В мою сторону неслись две лошади, я испугалась, что это могут быть бандиты и спряталась в кустах. А потом прилетело это. Оно вмяло лошадей в землю, будто это были шарики теста, — она всхлипнула и обняла колени, — Просто… Мчались по поляне два скакуна, моргнула, а от них только месиво кровавое осталось под лапами чудовища… Я не смела даже вздохнуть, пока она жрала. А когда она свернулась на поляне и уснула — я тихо сбежала. Я бежала, куда глаза глядят, пока не заметила между деревьев огонь. — И почему же ты решила, что у костра найдешь не пару-тройку ржавых бандитских железок с их хозяевами? — Ламберт насмешливо приподнял бровь, демонстративно обнажая лезвие на пару ладоней. Гостья оторопело уставилась на ведьмака. Сначала на сверкающий в неровном свете костра металл, затем в глаза говорившему. И так и раскрыла рот в немом крике ужаса, сжавшись еще сильнее. Только сейчас она поняла, что перед ней не люди. Кислотно-желтые радужки, рассечённые веретенообразным зрачком, никак не могли принадлежать человеку. В них будто океан плескалась желчь и злоба, готовые растворить несчастную на месте. Мутные от слез и ужаса глаза метнулись к незнакомке. Образ, казавшийся ранее благородным и изящным, приобрёл иные черты. Светловолосая девушка, изначально принятая за эльфку, теперь и вовсе казалась существом потусторонним. Черты лица слишком острые, хищные, чистые, ничего не выражающие глаза, лишенные даже цвета, слишком тонкая фигура для война, вооруженного таким громадным мечом, как тот что воткнут в землю за ее спиной, слишком бледная кожа, слишком. Слишком! Каждая мелочь кричит о том, что с людьми у девушки общего крайне мало. Только взгляд у монстроподобной незнакомки был равнодушно-задумчивый, но не злой. Всяко лучше, чем жуткий нелюдь с двумя мечами или виверна. Женщина метнулась к Анне, как к последнему шансу спастись от страшной смерти. — Умоляю, милсдарыня! — просительница бросилась в ноги, готовая целовать окованные сталью стопы. — Не бросайте! Мечница сжала и без того тонкие губы. Только Ламберт заметил, как она едва заметно кивнула. — Ты серьезно собралась с ней возиться? Стоить тебе напомнить, что каких-то несколько часов назад ты готова была подставить шею под мой меч? — Я не просила тебя сносить мне голову. И да, мы все равно идем в Бриггс. Ты сам говорил. Почему бы нам не взять ее с собой? — Она нас замедлит, — буркнул Молодой Волк. — Замедлит — бросим, — девушка и бровью не повела. Женщина облегченно выдохнула и принялась осыпать сапоги мечницы поцелуями и благодарностями. Анна не обращала на это совершенно никакого внимания, послушно позволяя лобзать свои ноги. Ламберт презрительно фыркнул, завалился на бревно и, обняв мечи, задремал. Анна откинулась на широкий клинок и так же прикрыла глаза. Никто не собирался принимать в расчёт какую-то оборванку. Стоит ей только шаг в их сторону сделать — они мгновенно проснутся и будут готовы ее зарубить на месте.***
Утро, как показалось Ламберту, наступило сразу после того, как он закрыл глаза. Не успел понять, что спит — а уже нужно подниматься и отправляться в путь. Перевязкой больной ноги сейчас лучше не заниматься. Лучше ее вообще не беспокоить. Плотное голенище сапога и кожаные штаны сейчас выполняли роль плотной давящей повязки и шины. Если снять — будет болеть. В городе ведьмак обязательно уделит внимание ранению. Как следует обдумав план действий на ближайшие пару дней, мутант все же открыл глаза. Костерок, который должен был уже давно потухнуть, все еще теплился. На огне поджаривалась пара кусочков белого хлеба и свежеприготовленного мяса. Темного и жесткого на вид, но проголодавшегося мутанта это мало волновало. Анна же никогда не ела с ним, а если и случалось что-то ей пожевать, ни разу еще не привередничала. Ведьмак подхватил молодую веточку с поджарившимися аппетитными кусочками, немного подул и в пару укусов расправился с незатейливым завтраком. Мясо и впрямь оказалось жестким и напоминало по вкусу конину, но ведьмаку случалось по роду деятельности жрать и пить такое, что ни один нормальный человек в рот не возьмет даже под страхом смерти. Анна надкусила лакомство несколько раз и отложила импровизированную шпажку. Только сейчас охотники на бестий заметили, что кое-чего не хватает. Вчерашняя ночная гостья пропала так же неожиданно, как явилась. Молодой волк пожал плечами, так же споро расправившись с тем, что осталось от порции Анны и приступил к третьей, лишней порции. Не успел ведьмак разгрызть особенно жесткий кусок, как в кустах что-то зашуршало и высунулась заспанная немолодая мордашка. — Милсдари ведьмаки, прошу прощения за вчерашнее. Со страху даже не вспомнила, что когда-то слышала, — потягиваясь как кошка прозевала женщина. Молодой Волк вопросительно поднял бровь, но промолчал, расплывшись в своей привычной ехидной ухмылке. Бабенка-то когда-то была красавицей. Каких-то лет пять назад за нее в борделе платили, наверно, как за чистокровную эльфку. Старая как мир история. Попадает девка молодая в подобное заведение и держат ее там всеми правдами и неправдами. А общество способствует. Никто не хочет брать шлюху на работу не по ее профессии. И все же выбраться из узаконенного рабства девушка может легко: когда утратит красоту и свежесть, ее саму вышвырнут. И появляются на улицах такие. Измученные, никому ненужные. У кого есть родственники — идут искать у них помощи, у кого нет никого, как правило, медленно умирают, перебиваясь мелкой грязной работой, за которую мало кто хочет браться. Ведьмак попытался прожевать кусок, по большей части состоящий из жил, но поняв бесперспективность этой затеи, проглотил как есть. Кинул остатки мяса старой шлюхе и, подхватив свое добро, двинулся в путь. Анна уже давно стояла, ожидая, когда немая сцена, развернувшаяся перед ней, закончится, и они смогут наконец сдвинуться с места. Женщина смотрела с ухмылкой в спины удаляющимся охотникам на монстров, а затем с нечеловеческой грацией последовала за ними, намеренно похрустывая попавшими под ноги ветками. Пешком до Бриггса идти придется не меньше полутора дней, если держать быстрый темп и не останавливаться на привалы. Пробираться через лес с человеком, к вящему удивлению путников, оказалось не намного дольше. Обычно люди после тридцати не отличаются особой выносливостью и ловкостью. К тому же у них часто болят суставы, организм уже начинает подкидывать неприятные сюрпризы в самые неудачные моменты. Сейчас же слабым звеном оказался как раз раненный ведьмак. Нога, едва болевшая после завтрака, потихоньку начинала гудеть, будто в голени постепенно образовывался пчелиный улей. Ламберт все чаще оглядывался на навязавшуюся спутницу. Такое ощущение, будто она всю жизнь не ноги раздвигала, а по лесам носилась. Это, вкупе с собственной тщательно скрываемой хромотой, постепенно доводило до точки кипения. А немолодое лицо, как назло, то и дело озаряла веселая юношеская улыбка, совершенно не сочетающаяся с мелкими морщинками и синеватыми пергаментными мешками под глазами. — Вы не знаете торговца зеркалами? Когда я была девчонкой и жила в Бриггсе, я обожала заглядывать в его лавку. Он часто бывал в разъездах, но иногда приезжал и даже привозил мне подарки. — Мы ведьмаки. Забыла? — нехотя бросил Молодой волк, раздражением пытаясь задавить вдруг всколыхнувшуюся тревогу. — А мне казалось, Господин Зеркало знает всех на свете… — весело и слегка отстраненно протянула… женщина? По спинам мутантов пробежали мурашки. Они сбились с шага, будто обоим одновременно поставили подножку. — Уверена, он бы обязательно передал вам привет, — будто не замечая, что спутники остановились, многозначительно переглядываясь, щебетала незнакомка, — поинтересовался бы, как вы поживаете, не пригодился ли еще его товар… — Он знает, что нет, — процедила сквозь зубы сереброглазая, — такие… Хех, такие не оставят без присмотра ценный товар, пока не взыщут за него плату с лихвой. Незнакомка расхохоталась, мутные темные глаза сверкнули безумием. — Так воспользуйся же его предложением поскорее! Если ты пойдешь на эту сделку, он освободит меня от своего «подарка», — улыбка стала еще шире, обнажая алые десна и длинные острые клыки.