Парадокс

Ламберт обнажил меч. Старая шлюха? Едва ли. Дьявол разберет, что за тварь стоит перед ними. И все же неплохо бы выяснить. Знать, как с этим сражаться. — Анна, уходи, — напряженно процедил ведьмак, перенося вес на больную ногу, как бы пробуя, пригодна ли та для ведения боя. — Нет-нет, вот как раз Анна мне и нужна. Анна, не ты, подбитое курвье отродье. Молодой волк сплюнул и в два шага преодолел расстояние, отделяющее его от наглой бабы. Серебряный клинок просвистел, рассекая воздух в том месте, где только что стояла оборванка. — Ты не уйдешь, пока я не выпью это? — Анна выудила из-за пазухи флакон. — Я верно поняла? — Именно, — радостно закивала женщина, — Господин Зеркало велел проследить, чтоб ты использовала то, что он тебе дал. Если понадобится — вынудить. Анна с ухмылкой опрокинула себе в рот флакон, выпив до капли желтовато-оранжевую немного вязкую жидкость. — За платой пусть приходит твой господин лично. Такие вещи через слуг не передают. Собеседница расплылась в широкой хищной ухмылке, склонилась и скрылась в лесу. Ламберт озадаченно смерил спутницу взглядом. — Белый мед, — явно довольная своей шуткой, фыркнула девушка, — пусть чертов торгаш явится и заберет обратно свое варево. Я уже сказала, это не выход для меня. — Да почему, мать твою за задницу, чем тебе не выход? — адреналин, вырвавшийся в кровь перед несостоявшимся боем кипел и требовал выхода, а боль, гудящая уже где-то в мозгах, улучшению настроения не способствовала. — Ты думаешь, если превратишься в монстра и свихнешься — не истребишь херову тучу этих затраханных «невинных душ»? — Заткнись, — резко бросила мечница, уставившись куда-то вверх. Ведьмак сначала собрался выплюнуть все, что думает о ее приказах, но в секунду переменился в лице. Не ушла. Демонова служка не убралась к хозяину! С вершины ели сорвалась тень. Нет, не сорвалась, намеренно прыгнула в их сторону. И стала расти. Неправдоподобно. Гротескно. Тело приобрело размеры и форму небольшого корабля, конечности и шея вытянулись, обрастая когтями и костяными наростами. Морда вытянулась в зубастую пасть, из головы прорезалась шестерка кривых черных рогов. Руки превратились в перепончатые крылья, а длинный массивный хвост сшиб верхушку дерева, с которого спрыгнуло чудище. Не сговариваясь охотники на монстров метнулись в разные стороны. Как раз вовремя. Огромная туша с бешеным ревом рухнула камнем на землю, прорывая мощными лапами землю там, где только что стояли защитники рода людского. Вчера их преследовала не виверна. Именно та тварь, что сейчас бешено озирается в облаке пыли, вчера загнала и сожрала лошадей. Немудрено перепутать. Это существо — проклятое создание, напоминающее прототип так же, как волколак напоминает волка. Анна выхватила полуторный меч и ринулась в бой. Ламберт мгновенно понял, почему. Ящероподобное создание уклонилось от белого лезвия и отбило лапой второй удар серии, сбивая воительнице ритм, и сразу же попыталось контратаковать. Тут и здоровому ведьмаку, вероятно, пришлось бы туго. Тварь не только превосходит в силе и скорости, как обыкновенный драконид. Она разумна. Обычно, когда ведьмак идет на задание — он профессионал и исход мероприятия предрешен, если только охотник не допустит серьезной ошибки. Но тут. Тут дело обстоит с точностью да наоборот. Победа ведьмака зависит в основном от полного идиотизма перевертыша, и возможна только при условии что сам мастер сработает идеально. Не зря самыми опасными даже для опытных охотников считаются не крупные и сильные, а разумные. Мысли в голове проносились со скоростью света, казалось, мир немного замедлился, вот уже и клеймор видится не росчерком белой молнии, а хищным куском металла, стремящегося впиться в тело врага. Ламберт замер, обнажив меч. Раз он остался вне поля зрения бестии, броситься в самую гущу — верх идиотизма. Нужно дождаться момента и убить одним ударом. Будто читая его мысли, Анна отскочила в сторону, уворачиваясь от очередного удара. Оборотень, преследуя жертву, повернулся брюхом к застывшему в безмолвии Молодому Волку. Нельзя терять ни секунды. Ламберт сорвался с места, готовясь всю силу, массу и скорость вложить в один единственный удар. Распороть тварь по самую глотку. Раздался хруст. Мерзкий хруст ломаемой кости. В ушах зазвенело, но осознал боль Молодой Волк только когда уже лежал на земле. И вдруг понял, что орет от этой самой боли. Нет, ноги ломать ему случаюсь и раньше. Но одно дело повредить здоровую плоть, и совсем другое - потревожить уже воспаленную, туго перетянутую голенищем сапога. Но обиднее всего причина. Тварь просто вильнула хвостом, используя его как противовес, чтоб скомпенсировать инерцию удара. Он обязан был это предвидеть. Но потерял бдительность. Так и умирают его коллеги по цеху. Глупо. По причине излишней самонадеянности, потому что не учли мелочь. Который раз за это путешествие Ламберт смотрит в лицо смерти? Совершает ошибку, которой не должен был бы допустить никогда. Он усмехнулся, осознавая наконец всю иронию ситуации. Тварь, кажется, медленно, так медленно, что это успевает вывести из себя, поворачивается. В глазах цвета темной трясины пляшут черти. Забавляется, стерва. Просто-напросто забавляется. Клыкастая пасть перманентно искривлённая в жутком оскале разевается, будто готовясь злорадно и торжествующе рассмеяться. Анна ранит отвлекшееся чудище в шею. Кровь хлестнула фонтаном, но тренировочный меч недостаточно большой, чтоб одним махом обезглавить такую крупную тварь. Такая рана не убьет нацелившуюся на раненного тварь достаточно быстро. На миг кислотно-желтые глаза встречаются взглядом с серебряными, которые должны быть привычно холодными, непоколебимыми, будто отлитые из металла искусным ювелиром. Но нет. В них со страшной скоростью сменяется сосредоточенность опытного воина осознанием, затем ужасом, отчаянием, и в конце концов вспыхивает решимость смертника. Зрачок вытягивается в узкую щель и будто вылитое из тигеля, радужку заливает кипящее Силой золото. Оборотень разинул пасть над замершей беззащитной жертвой. Ламберт только успел мысленно заорать "Нет" и судорожно втянуть воздух полной грудью. Анна с остервенелым рыком выхватила родной огромный двуручный меч, глаза ее горели первозданным безумием, Хаосом, а тело исказилось, будто в кривом зеркале. На какой-то миг мечница просто исчезла за вздыбившимся ландшафтом и взбесившимися деревьями, а в следующую секунду над ведьмаком материализовался широкий белый клинок, совсем немного оскверненный бурыми разводами. Металл так быстро прошел сквозь шею, что не успел заляпаться кровью. Ведьмак успел только удивленно моргнуть и набрать воздух чтоб сказать хоть что-то, когда голова твари с легким чмоком отвалилась от тела, а его с ног до головы залило черной кровью. Мутант не без труда, но довольно быстро вывернулся из когтистых лап. Анна тяжело дышала. Большая часть навешанных на нее артефактов растрескалась. Тело будто жило собственной жизнью, под кожей бесновались мышцы, полупрозрачные призраки нитей извивались за спиной, впивались в землю и деревья. Анна протягивала окровавленному спутнику свой меч. Без страха, с полным осознанием собственной обреченности и готовностью. Воительница умрет. Здесь и сейчас. Пока она все еще может считать себя человеком. Может ведь? Но у Молодого волка были свои мысли на этот счет. Хотя бы попытаться. Она ведь выпила перед боем эликсир. Ламберт смазал меч Белым Медом и отсек истекающим золотой вязкой жидкостью серебром становящиеся все более материальными нитями. "Возвращайся!" Самым кончиком меча, на котором от вращения скапливались капли спасительной субстанции, он нанес несколько мелких порезов у подмышек и шеи, рассекая кожу в опасной близости от крупных артерий. "Дура набитая! Приди в себя!" Анна рухнула на колени, принимая постепенно нормальный вид. Охотник на монстров уже судорожно пытался придумать, каким образом он с больной ногой будет тащить сереброглазую ведьму в город. Если она отключится так же, как во Вроницах, то им обоим придется туго. Девушка покачнулась и окончательно опустилась на землю, все так же тяжело дыша. Серебряные глаза с явным трудом держались открытыми, хотя взгляд был уже мутный, невидящий. — Анна! — рявкнул ведьмак. — Анна, не спать! Иначе нам жопа! Тонкие обескровленные губы раскрылись, будто вот-вот из них полетит слово, но все, что смогла выдать мечница — невнятное сипение, которое вполне могло оказаться шумным вздохом. Ламберт глухо зарычал и подхватил отключающееся тело за шкирку. Вернув клинки спутницы в ножны, закинул дорожные сумки на плечо. Опираясь на собственный меч Молодой Волк потащил почти безвольное тело в сторону города. Он рычал, матерился, ругал спутницу на чем свет стоит и злился все больше от осознания, что его самого постепенно покидают силы. Еще и нога адски болит. Точно дело трещинами не обошлось. Путники постепенно удалялись от тела обезглавленного монстра. За облитым с ног до головы кровью мужчиной тянулся темно-бурый след. Его речь становилась все более смазанной и сумбурной. С каждым шагом ведьмак был все слабее и изможденнее. Больная нога слушается все меньше. Пока наконец он не свалился вместе со своей ношей, которая, к слову, уже было начала более-менее уверенно перебирать конечностями сама. Но стоило только движению прекратиться, оба провалились в глубокий сон.

***

Молодой Волк открыл глаза с трудом. Голова гудела, как набитая осами тыква. Нога отозвалась резкой болью, зазвеневшей в ушах треклятым писком армии комаров. Тело содрогнулось от холода. Влажная одежда и не менее влажная земля никак не способствовали сохранению тепла. А Ламберт мерзляк. Наверно, это ему еще от человеческого тела осталось. Мысли текли лениво. Да и вообще, какого черта он проснулся? Ночь на дворе. Нужно подбросить дров в костер, устроиться поближе и спать. Попытка пошевелиться увенчалась успехом. Все еще не до конца осознав реальность, ведьмак нехотя встал, стараясь не прогонять излишними движениями сонную истому из расслабленных мышц. Просто подкинуть дров и дрыхнуть всласть дальше. Когда в последний раз ему удавалось хорошо поспать? Одежда неприятно захрустела, будто покрытая осыпающейся коркой. В нос ударил запах крови. В мозгу стрельнуло. Ночная гостья. Оборотень. Драконид. Анна! Ламберт проснулся окончательно так резко, будто его окатили из ведра колодезной водой. Анна. Ее нигде не видно. Она должна была спать там, где, отключившись, ее уронил Ламберт. Ведьмаки не поддаются панике, говорите? Но ворочающееся под дыхом беспокойство скрутило кишки, как змея. Хуже неизвестности чувства нет. Мутант судорожно обшарил глазами пространство вокруг себя и готов был уже подорваться и прочесать местность в поисках следов, когда его взгляд наткнулся на мирно сопящую под деревом девушку. Спину ее подпирал широкий меч. Картина настолько привычная, что сейчас кажется совершенно неправильной. Ведьмак осторожно приблизился, всматриваясь в лицо спящей. Напряжено. Слегка нахмурены брови, нижняя губа прикушена. И ни движения. Ни единый мускул даже не дрогнет. Будто маска. — Анна! — Ламберт тронул мечницу за плечо. Девушка моментально открыла бесцветные глаза, вперив в визитера непроницаемый взгляд. Привычный, не тот. Молодой волк шлепнулся на землю, но быстро отогнал лишние мысли. Есть вопросы поважнее. Сколько же времени они спят в этом чертовом лесу?! Кровь того монстра успела свернуться и застыть, а после, судя по всему, был дождь. Причем небольшой и закончился несколько часов назад, так как одежда только немного влажная. Значит, это минимум вторая ночь. Но все равно как-то слишком уж быстро проснулась сереброглазая ведьма. — Что тут, блять, в конце концов происходит?! — Мы убили крылатую тварь, ушли, потеряли сознание. По моим ощущениям через пару часов рассвет. Бестия была обезглавлена позавчера днем. На твою ногу я наложила шину, похоже на перелом, но смещения нет. Главный матерщинник ведьмачьего цеха тупо моргнул, усваивая скормленную ему информацию, и вдруг резко вспомнил, кто он таков есть. Не успевшую родиться и повиснуть тишину взорвал яростный рык мутанта. — Анна, мать твою, курвья дочь, что, блять, за хуйня творится? Какого ляда ты полезла на ту курицу ощипанную?! На кой тебе понадобилось высвобождать силу? Ты рехнулась, героиня пизданутая блять? — он схватил девушку за ворот куртки и прижал к ее же собственному мечу. — Что, черт побери, произошло? Почему мы оба потеряли сознание, а теперь ты вдруг так запросто проснулась?! Даже не так. Какого черта ты во Вроницах валялась несколько дней, а сейчас проснулась явно раньше положенного, похозяйничала, а затем с комфортом устроилась? Светловолосая спокойно ждала, когда воображаемая стена перед ее носом вдоволь наорется. Не получая совершенно никакой отдачи, Молодой Волк окончательно вышел из себя, осыпая проклятиями всех и вся, встряхнул худую бледную девушку, как куклу. И успокоился так же резко, как и вышел из себя. Странное чувство. Когда отпустило. Нет, не удовлетворение от победы над оппонентом, скорее наоборот. Мужчина сник, выпустил из рук ворот белой куртки и перебрался к стволу дерева, под которым развернулась односторонняя баталия. — В первую очередь, я должна извиниться. Я была почти без сознания, когда неосознанно вытянула из тебя все силы. Собственно, только благодаря этому я — все еще я. В моем мире подавление силы йома — вбитое в подкорки действие. Я никогда не замечала, сколько на это тратится энергии. Но сейчас… Стоит только позволить просочиться капле Силы и на меня будто обрушивается нарастающий шквал, который почти не возможно не то что остановить, а хотя бы сдержать. А позавчера я на миг потеряла себя. Почти обратилась, - серебро гневно сверкнуло, - Идиот. Ты понимаешь, что все силы у меня ушли на то, чтобы просто остановиться на несколько секунд?! Позволить тебе себя убить и тем самым спастись. Кретин! Мне казалось, ты разумен! — Тогда на кой черт ты так рисковала? Я, конечно, безумно привлекателен, — ведьмак усмехнулся, прекрасно понимая, какой страшной «притягательностью» обладает, — но что-то не замечал за тобой особой симпатии. Девушка одарила собеседника взглядом, полным жгучей ненависти. Так даже на врагов не смотрят. Сжала губы, всем своим видом демонстрируя, что на такой идиотский вопрос отвечать даже не подумает, но спустя пару секунд все же смягчилась и решила "вразумить неразумное". — Та тварь тебя прибила бы как мошку. А то Ламберт сам этого не понял, как только увидел противника. Непосильного. - А тебе то что? Чародейки наверняка объяснили тебе, как добраться до места и без меня. Эти бы ни за что не поставили все на одного только ведьмака. Блондинка готова была разорвать собеседника уже собственными руками. Так злятся только на тех, кто нащупал то, о чем знать не должен. Нечаянно ткнул в рану, которую тщательно скрывали. — Спасибо, — как-то даже смущенно выдохнул охотник на монстров, пытаясь разрядить обстановку, и попытался перевести тему — странная нам тварь попалась. Я о такой никогда не слышал. Ни разу. Хотя… Слышал. Точнее совершенно случайно прочел одну занятную книгу. — Однажды меня отправили убираться в старой части библиотеки Каэр Морхена. За особые заслуги, скажем так. И там был один весьма любопытный фолиант времен Сопряжения Сфер, а может и старше. Легенды. Забавные там истории встречались. Мы с друзьями часто ускользали от назойливых учителей, чтоб почитать и посмеяться, — кошачьи глаза застелила поволока приятных воспоминаний, — но это совсем другая история. В той книге была история о королевстве, затерянном где-то в драконовых горах. Обычная такая сказочка про неверного короля и ревнивую королеву на сносях. И однажды она пригласила в замок чародея. Старик удостоился личной аудиенции, после чего пропал. На следующее утро у королевы случился выкидыш. Упоминались домыслы, что, мол, король был тому виной. Монаршья жена перенервничала и в истерике бросила, что с радостью бы избавилась от ребенка, а взамен попросила бы силу уничтожить ненавистного супруга вместе со всем его королевством. Утро следующего дня застало руины, горы трупов и вьющегося над городом крылатого змея. — И ты думаешь, это ожившая легенда? — с сомнением протянула сереброглазая ведьма. — Трисс поведала в общих чертах историю этого мира, пока крутилась вокруг меня в лаборатории. Я так поняла, магия возникла только после Сопряжения Сфер. Но если в сборнике была описана легенда — то события… — Да, произошли задолго до появления магии в мире. Но вспомни торговца… Она его, кстати, упоминала. Да и тварь примечательная. Мы бы о ней слышали на каждом шагу, если бы только она не появилась именно тогда, когда нам меньше всего нужно было с ней встретиться. Не знаю. Дурно от этого дела несет. Препаршивейше.