Парадокс

Первым делом по возвращении Анна была награждена взглядом, полным негодования, затем Ламберт удостоил ее гневной отповеди на тему совсем небезопасной местной фауны. Впрочем, выносливости у изрядно потрепанного организма не хватило на обыкновенно витиеватые и богатые на матерные метафоры вирши. В конце концов раненый довольно быстро выдохся и уже несколько спокойнее подвел итог своей речи. — Ты ведь понимаешь, что могла встретить что-нибудь посерьезнее кролика или косули? Какого лешего ты одна туда направилась? Встретила бы его — мне меньше головной боли, — и добавил уже в пол голоса. — Да и вообще всем. Не может болеть то, что оторвали. Анна, как всегда, всем своим видом выражала полное безучастие. В какой-то момент ее собеседнику даже показалось, что она переигрывает. — С меня хватит. Найди мне палку потолще и двигаем. Быстрее доберемся — быстрее от тебя избавлюсь. Уголок губ девушки слегка дрогнул, но никто не обратил на это внимания. Да и Ламберт прав. Им нужно спешить. Роль костыля взяла на себя молодая сосна, избавленная от мелких веточек белесым мечом сереброглазой ведьмы. Сумки были в основном взвалены на девушку, ибо ведьмак с больной ногой и налегке двигался не слишком быстро. Хворост хрустел под ногами. И даже вернулись звуки леса. Шорохи, птичье пение, шелест листьев и хруст иголочек под лапками живности. Почти спокойно. Лесной шум — всегда спокойствие. Рядом с опасным зверем ни одна мышь лишний раз хвостом не шевельнет. Только вороны, сверлящие путников глазами-бусинками, несколько смущают, но, наверно, просто у охотника на монстров разыгралось воображение. Не обязательно же это слуги лешего или высшего вампира. Хотя с исправным медальоном было бы спокойнее. — Так что это такое было? — желая отвлечься от наваждения, заговорил Молодой Волк. Анна непонимающе глянула на него и ничего не ответила. Что именно он хочет от нее услышать? — С каких пор ты заделалась героиней? — Ламберт снова терял терпение. — Спасаешь раненых ведьмаков от мифических тварей, сама шею под меч подставляешь, едва удерживая человеческие очертания. Небритая ухмыляющаяся физиономия издала противный смешок. И тут же скривилась от боли. Очень уж неудачно вылетел камушек из-под подошвы его спутницы. Угодил точно в больную ногу. Анна как-то незаметно для ведьмака опередила его на пару шагов и теперь разглядеть ее лицо не представлялось возможным. Охотник на бестий уже было открыл рот, чтоб продолжить нападки. Конечно, ведь кто на его месте стал бы ждать ответа от существа, что за все время их знакомства говорило в сумме максимум минут десять, если не меньше. Но не в этот раз. — Ты еще жалуешься на то, что тебя спасли, перевязали и даже принесли поесть? — голос выдавал некоторую степень раздражения, но мечница ни на секунду не изменила ритма размеренных шагов. Кошачьи глаза сверкнули, охотник на монстров присвистнул и расплылся в улыбке довольного альгуля. — О, кто-то проклюнулся из-под вечных льдов? В поврежденную ногу врезался прутик, послушно отогнутый ногой идущей впереди Анны. Ламберт взвыл. — Стерва конченная! Так-то ты обращаешься с тем, кто был ранен, помогая тебе?! Девушка невозмутимо пожала плечами. — Мы в лесу. Тут всюду растут ветки. Если ты не в состоянии увернуться даже от какого-то куста, о прославленный воин, то в чем моя вина? Ведьмак скрипнул зубами. Анна замолкать и не думала. — Еще хороший вопрос, помогаешь ли ты. Стоит только противнику оказаться хоть немного сильнее полудохлого утопца, и ты уже не в состоянии с ним справиться без повреждений. А тело настолько слабо, что какой-то перелом способен вывести тебя из строя Бог знает на сколько! — сереброглазая ведьма презрительно сплюнула. — И это не говоря о том, что ты просто создан раздражать окружающих. Сколько мразей, какую сволочь я видала за свою жизнь. Но ты — особый сорт! Девушка остановилась и резко развернулась на пятках. В широко распахнутых серебряных глазах проступили золотые прожилки. От выражения худого бледного лица у бравого вояки зашевелились волосы на затылки, а мурашки пробежались до самой задницы. «Жопа» — только и успело промелькнуть в голове Молодого Волка. Тонкая рука смяла ворот кожаной куртки. Единственная здоровая нога оторвалась от земли. Золотые прожилки завоевали почти все пространство бледных радужек. — Ну и что ты со мной сделаешь? Зарубишь? Или вырвешь и сожрешь потроха? Анна вздрогнула и замерла, будто вдруг превратилась в каменную статую с соответствующей, нерушимой, хваткой. Взгляд устремился вдаль, и легким сизым туманом в них отразился страх. Ламберт на удивление смирно висел, темная кожа жалобно поскрипывала в кулаке. Обычно бледная рука вовсе побелела, разжалась. Бескровные губы сомкнулись. Мечница расслабила плечи, сделала полшага назад и как ни в чем не бывало зашагала дальше в сторону Бриггса. Молодой Волк притих и хромал следом. Что только что произошло? Как-то не кстати вспомнилась сцена, когда-то давно виденная им в стенах Каэр-Морхена. Очередная ссора Геральта с его зазнобой. Фиолетовые глаза, которые сами по себе будто светились как у кошки, искрились от взбесившейся Силы. Такое же выражение лица. А на следующий день она наконец избавила обитель ведьмаков от своего присутствия, чему лично Ламберт был крайне рад. Женская ярость страшна. «Хах… А Лютик, как-то любовно потирая свежий фингал, вспоминал, как восхитительно вышла из себя очередная его подружка» — щетинистая рожа расплылась в ухмылке снова. Глупости. Лютик, конечно, разбирается в женщинах, но разве не верх идиотизма вместо того, чтоб взять того, кого хочется, и не юлить; злиться на всех вокруг и особенно на объект вожделения? Мужчина фыркнул, вновь изобретая способ задеть спутницу. Он, по крайней мере, честен с собой. Ведь совершенно очевидно, что парень задирает девушку исключительно потому, что она раздражающая особа. Как кусочек льда за шиворотом. Верно же? — Знаешь, не была бы ты ходячим куском мрамора, я бы подумал, что ты так меня хочешь, что уже набрасываешься при первой же возможности. Анна фыркнула, стараясь всем своим видом показать, что оценила шутку. Срываться больше нельзя. Надо бы возвращать привычное самообладание. Смазать слова, низложить до бессмысленных звуков, не достигающих сознание. Отключиться и идти. Не слушать больше дурацких шуток. Игнорировать раздражающий, вспыхивающий время от времени скрипом ржавых шестеренок голос. Просто. Идти. Вперед. Вернуться домой. — Привал, — спутник тяжело плюхнулся на поваленный ствол пихты. Удачно. Мягкая хвоя послужит замечательной постелью. Анна остановилась, заметив, что грузная фигура Ламберта пропала. Сидит. Уже стемнело. Кажется, давно. Девушка скинула сумки и, не говоря ни слова, отправилась за дровами. Она еще помнит, какой речью ее встретили с утра. И даже признает, что отчитали ее заслуженно, а потому далеко отходить не намерена. Благо дело, дерева в лесу предостаточно и далеко за ним ходить не нужно. Выследить дикого кабана оказалось несколько сложнее, но мечнице в целом повезло. Тушку решено было разделать, поджарить ногу, а остальное закоптить впрок. Специально в этих целях был сложен отдельный большой костер в яме из-под вывороченных корней пихты. Рядом с ямой Анна выгребла широким лезвием меча землю, организовывая углубление поменьше, и наконец вогнала и выдернула толстую заточенную палку, соединяя две ямы «дымоходом». В целом, походная коптилка готова. Ламберт, командовавший процессом, довольно хмыкнул. Он уже подготовил мясо. Нарезал и натер специями. Пора укладывать дичь на положенное место и можно поджигать огонь. Он хотел было и это дело свалить на помощницу, но не вынес вида небрежно брошенных прутьев. Мясо он ей не доверит. Проковыляв к склонившейся над делом рук своих девушке, Молодой Волк выругался, ловко подогнул здоровую ногу, усаживаясь и принялся поправлять импровизированную решётку. — Давай сюда мясо и смотри внимательно, как это делается. Ведьмак совершенно не задавался вопросом, зачем это может понадобится мутанту, который почти не нуждается в еде. А Анна не стала ему об этом напоминать. Она все еще чувствовала себя виноватой. В последнее время столько глупостей сделала, что можно и потешить самолюбие товарища в качестве извинения. Крепкие мозолистые руки ловко раскладывали кусочки свежего жирного мяса. Аккуратно, равномерно, пальцы порхали над будущим лакомством легко и даже изящно. Девушка, как завороженная, наблюдала это зрелище. Полупрозрачный розовый сок капнул с указательного пальца, стек по прутику и впитался в землю. Рот Анны наполнился слюной. Ей показалось, что сглотнула она оглушительно громко. — Мясо все уже уложено, его трогать не дам, — усмехнулся ведьмак, — но могу дать тебе слизать кровь со специями. Анна не реагировала, все еще зачарованно глядя на его руки. — Вкусно… Пахнет, — наконец выдавила она, будто не осознавая происходящего. По широкой спине пробежал холодок и какое-то смутное возбуждение. И впору бы испугаться и отступить, но черт в ребро уже ткнул. Ламберт медленно поднес руку к губам девушки. С пальцев все еще стекал ароматный сок. Бледная кожа оказалась на удивление тонкой и нежной, податливой. Палец легко проскользнул в приоткрытый рот и коснулся влажного бархатистого языка. И Анна, будто вырванная из транса, дёрнулась и попыталась сомкнуть челюсти. Мужчина заорал благим матом, выдергивая ободранный и саднящий палец. Серебряные глаза распахнулись от удивления, которое тут же сменилось гневом. В какой момент ее рука оторвалась от земли? Молодой волк так и не понял. Все, что он увидел — белую вспышку боли и темноту, в которой постепенно растворялась горячая пульсация в щеке, неприятный зуд в пальце и дикий звон в ушах.