Она и я

      В полете ей нравятся безвременье, небытие и недосягаемость. Никто не вправе потребовать чего-то от человека, затерявшегося в небе. Всякий раз после взлета, когда самолет уже набрал высоту, она чувствует безмятежный, абсолютный покой. Конечно, если летит одна, без семьи. Полет с детьми всегда заканчивается криками и неловкостью. В салоне светло, уютно, каждый занят своим делом: смотрит фильм, листает бортовой журнал, просто дремлет. Стюардессы еще не разносят напитки, еще не выстраиваются очереди в туалет. Никто не нарушает тишины.       Пассажиров мало, многие расселись по одному, вытянули ноги на соседние кресла. Ее место почти в самом начале, сразу за бизнес-классом, остальные сидят позади и не видят, что Л. спит, положив голову ей на колени; на глазах атласная маска с логотипом давно обанкротившейся авиакомпании, колени прижаты к груди.       Когда Л. осела на пол в аэропорту, в голове замельтешили картинки: вызывают врача, Л. везут в больницу с аппендицитом или чем-то похожим, а ей приходится лететь одной, безоружной перед иррациональным страхом возвращения.       Она родилась в депрессивном городе русского севера. Больших зарплат, надбавок в ее семье и окружении никто в глаза не видел. Мать торговала на рынке рыбой, по вечерам мыла полы в техникуме. Запахи хлора, мокрой ветоши и мойвы до сих пор мгновенно возвращают ее в детство. Тесный мир областного центра: ледяное недоступное море — с одной стороны, сотни километров мерзлой пустоты — с остальных трех. Спальный район, кирпичные многоэтажки, школа в виде буквы «П».       Помнит, как бредет на учебу одна, в полной темноте. Скользко, рюкзак перевешивает, норовит опрокинуть на спину, и вокруг никого. Еще раньше: мать везет ее в детский сад на санках, та же чернота с фиолетовой примесью, только снег слабо мерцает и хрустит под полозьями, полосатый матрац под ней съезжает на бок, один конец волочится по снегу. Сколько ей было лет, какое время года — неясно. Все слилось в вечное зимнее утро, похожее на глухую ночь.       Л. на ее коленях шевелится. Стюардесса объявляет, что через пять минут подадут прохладительные напитки.       — Легче?       — Да, прошло. Так почти всегда, сильный приступ боли, спазмы, потом засыпаю и становится лучше.       — Бедная. Спасибо, что летишь со мной. Я очень испугалась, что придется в одиночку.       — Но чего ты боишься? Я не понимаю. Кто-то может тебе там навредить?       — Нет, уже никто. Никого не осталось.       — Тогда что?       — Сама не знаю. Страх, что я попаду туда и застряну, не смогу уехать.       — Но у тебя же работа, семья.       — Глупо, я знаю. Не могу с собой справиться.       Вода с газом и без. Сок апельсиновый, яблочный, томатный. С каждым годом ассортимент и качество напитков снижается. Хочется выпить крепкого, у кого-нибудь из коллег наверняка есть, но она решает не тревожить Л. Подождет до гостиницы. Сегодня они уже не успеют поработать, можно провести вечер, как захочется. А хочется почти всегда одного — выпить и забыться.       Когда подают обед, самолет входит в зону турбулентности. Она давно заметила закономерность — стоит маленькому горячему контейнеру из фольги оказаться на столике, начинается тряска. Л. отказывается от еды. Берет только шоколадный батончик, запивает черным кофе. Делать решительно нечего. Она не прихватила с собой никаких развлечений, авиакомпания предлагает только затертый журнал, который она уже пролистала дважды.       — Л., у тебя с собой твоя пьеса?       — Да, у меня с собой вообще все вещи.       — Может, дашь почитать?       — Пока нет, это только наброски.       — Надеюсь, ты не исписала всю тетрадь одной фразой, как тот чокнутый маньяк из «Сияния»?       — Нет, до такого еще не дошла.       — Тогда покажи, критиковать не буду, обещаю. Делать совершенно нечего, лететь еще три часа.       — Осталось всего два с половиной. Давай, дам тебе нормальную книгу. Вирджинию Вулф.       — Покажи мне пьесу, пожалуйста.       Л. достает из рюкзака прямоугольную тетрадь в черной кожаной обложке. Что-то вложено между страниц. Письма. Она сразу отдает их Л.       — Не хочешь прочитать?       — Не сейчас.       Л. кидает конверты в рюкзак, отворачивается к иллюминатору, сидит, обнимая руками колени.       Она начинает читать.       Действующие лица:       ПОЛКОВНИК, тучный мужчина под пятьдесят. Полицейский.       ДОЧЬ, 13 лет.       ОДНОКЛАССНИЦА 1.       ОДНОКЛАССНИЦА 2.       ЖЕНЩИНА, обыкновенной внешности, около 30 лет.

*** Комната, скромно обставленная разномастной мебелью. Дочь сидит на диване с книгой.

      Входит ПОЛКОВНИК.       ПОЛКОВНИК. И где она?       ДОЧЬ. Уехала.       ПОЛКОВНИК. Уехала? Это куда, опять в супермаркет? Ну я ей устрою.       ДОЧЬ (спокойно). Совсем уехала. Вон, в шкафу нет вещей. Посмотри сам.       ПОЛКОВНИК широким шагом пересекает сцену, распахивает створки шкафа. Одна половина пуста.       ПОЛКОВНИК. Смылась, значит. А тебя чего не прихватила?       ДОЧЬ. Я пришла из школы и нашла записку.       ПОЛКОВНИК. Что за записка? Покажи!       ДОЧЬ. Нет. Я ее выбросила... Сожгла.       ПОЛКОВНИК. Зачем это?       ДОЧЬ (колеблясь). От злости.       ПОЛКОВНИК (хмыкает). Ну-ну. И что там было?       ДОЧЬ. Она пишет, что больше не может выносить такой жизни и едет искать для нас лучшей доли.       ПОЛКОВНИК (свирепеет). Лучшей доли?! Сука. Да она у меня как сыр в масле каталась. Ни дня не работала. Она мне всем обязана. Всем!       ДОЧЬ (продолжает, не слыша его). Когда встанет на ноги, она меня заберет. Да. Заберет.       ПОЛКОВНИК. Развесила уши. Да твоя мать даже половую тряпку не может отжать, как следует. Кем она устроится и где? Тварь. Ну, она прибежит. Всегда прибегала. Покрутится и вернется, как миленькая. Ну уж тогда я ей устрою. Эй, а где ужин?       ДОЧЬ молчит.       ПОЛКОВНИК. Тебе тринадцать лет. Ты чем весь день занималась? Отец пришел со службы голодный, а она расселась.       ДОЧЬ. Уроки учила.       ПОЛКОВНИК. Больно умной будешь. Кому сдались твои уроки. Быстро на кухню. И чтоб через пять минут ужин на столе.       ДОЧЬ смотрит на него пристально, встает и выходит.       Затемнение.

*** На кухне.

      ПОЛКОВНИК. Чего недосолено?       ДОЧЬ. Много солить вредно. Жидкость застаивается в организме.       ПОЛКОВНИК. Не умничай тут. Солить нужно, как следует. Твоя мать-неумеха ничему не выучила. Да… Не вовремя она смоталась. Придется тебе одной паковать манатки.       ДОЧЬ (удивленно). Опять уезжаем? Но мы здесь всего полгода.       ПОЛКОВНИК. Не обсуждается. Твое дело — все собрать, как следует. Вон, подружек позовешь и вперед.       ДОЧЬ. А куда мы на этот раз?       ПОЛКОВНИК. Узнаешь! Когда время придет. Больно любопытная. (ПОЛКОВНИК встает из-за стола). Прибери тут все.       ПОЛКОВНИК уходит.       ДОЧЬ некоторое время сидит в прострации, потом начинает убирать со стола.

*** Простая комната. Платяной шкаф нараспашку, письменный стол, односпальная кровать, возле нее стопки книг в мягких обложках. Дочь складывает книги в картонную коробку. ОДНОКЛАССНИЦА 1 вытаскивает одежду из шкафа, ОДНОКЛАССНИЦА 2 красит ногти, сидя на кровати.

      ОДНОКЛАССНИЦА 1 (вертит в руках платье). А это ты заберешь?       ДОЧЬ (Поднимает глаза от книг). Да, это возьму.       ОДНОКЛАССНИЦА 1 (складывает платье). Не понимаю, как ты это терпишь. Я бы с ума сошла, если бы мои предки так чудили. Столько раз переезжать. Зачем?       ОДНОКЛАССНИЦА 2. Да, это отстой.       ДОЧЬ. Это из-за папиной работы.       ОДНОКЛАССНИЦА 1. Кем, ты говоришь, он работает?       ДОЧЬ. Полицейским. Какой-то там отдел по борьбе с чем-то. Я не очень разбираюсь. Да я привыкла, на самом деле. Не так это и плохо.       ОДНОКЛАССНИЦА 2. И ты не боишься каждый раз в новый класс идти?       ДОЧЬ. Боюсь. Но приходится.       ОДНОКЛАССНИЦА 2. Отстой.       ДОЧЬ. Да. Я бы, может, хотела, как вы. Иметь свою комнату. Обои там выбирать, все расставлять, как хочется. Котенка завести. (Голос дрожит).       ОДНОКЛАССНИЦА 2. Не повезло.       ОДНОКЛАССНИЦА 1. Да хватит уже. Лучше бы помогла. Это ты возьмешь?       ОДНОКЛАССНИЦА 2. У меня ногти!       ДОЧЬ (успокаивается). Это нет, можешь забрать, если хочешь.       ОДНОКЛАССНИЦА 1. Клево. Спасибочки.       ОДНОКЛАССНИЦА 2. Ну ты хоть пиши нам, не пропадай из чатов.       ДОЧЬ. Ладно.       ОДНОКЛАССНИЦА 1. А ты с подругами из других городов общаешься? У тебя теперь, наверное, везде куча знакомых?       ДОЧЬ (мнется, медлит с ответом). С некоторыми… Темы для разговоров как-то рассасываются, когда ничего уже не связывает. Учителя, общие знакомые…       ОДНОКЛАССНИЦА 2. Ну с нами такого точно не будет.       ДОЧЬ с трудом сдерживает ухмылку.       Затемнение.

*** Прошло два года. Другая квартира. Повсюду коробки, сумки, вещи разбросаны.

      ЖЕНЩИНА разбирает одну из коробок с посудой. ДОЧЬ берет у нее чашки, протирает, ставит в буфет.       ЖЕНЩИНА. От мамы нет новостей?       ДОЧЬ (качает головой). Нет. С тех пор, как бабушка ее прогнала, она не писала. (Голос дрожит).       ЖЕНЩИНА (встает, утешает ее). Ну тише. Не плачь. С ней все хорошо, я уверена. Ты не злись. Значит, у нее есть причины так поступать. Ты лучше скажи, на дискотеку идешь?       ДОЧЬ. Откуда вы знаете про дискотеку?       ЖЕНЩИНА. Нет, ну опять. Полтора года живем вместе, а ты все выкаешь.       ДОЧЬ. Извини.       ЖЕНЩИНА. Да шла мимо школы, видела плакат.       ДОЧЬ. Нет, я не иду.       ЖЕНЩИНА. Что так?       ДОЧЬ. Не люблю.       ЖЕНЩИНА. Там наверняка будет мальчик, который тебе нравится.       ДОЧЬ. С чего вы взяли?.. Ты взяла, что мне нравится какой-то мальчик?       ЖЕНЩИНА (смеется). Да как же? В твоем возрасте каждой девочке нравится какой-то мальчик.       ДОЧЬ. Нет никакого мальчика.       ЖЕНЩИНА. Ну так появится. Ты, главное, не переживай. Я вот тоже замуж позже всех выскочила. Думала, засиделась, и что? Зря все. Удрал, гаденыш.       ДОЧЬ. Вы хороший человек. К таким вся грязь и липнет.       ЖЕНЩИНА. Это ты о чем?       ДОЧЬ. Да так... (снова берет чашку).       Дверной звонок.       ЖЕНЩИНА. Пришел. Так рано! А ничего не готово.       ДОЧЬ. Сейчас начнется.       ЖЕНЩИНА. А может, не он?       ДОЧЬ. Он. Вон как трезвонит. Опять кнопка западет.       Вваливается ПОЛКОВНИК.       ПОЛКОВНИК. Эй, куры.       ЖЕНЩИНА. Привет. Ты чего так рано?       ПОЛКОВНИК. Иду с мужиками в бильярд. Нужно кое-что порешать. Дай чистую рубашку.       ЖЕНЩИНА. Сейчас.       ПОЛКОВНИК идет к буфету, по дороге пихает одну из коробок. В ней что-то звенит.       ПОЛКОВНИК. Чего никак не разберетесь. Две хозяйки не могут порядок навести.       ДОЧЬ. Папа, ты же видишь, мы убираем!       ЖЕНЩИНА. Вот рубашка.       ПОЛКОВНИК. Ты чего принесла, дура?! Это же рабочая, с погонами! Я в погонах, что ли, в сауне париться буду?       ЖЕНЩИНА (бледнеет). Прости. Прости. Я не поняла, думала ты сказал нужно что-то решить. Я дам другую.       ПОЛКОВНИК. Да что ты можешь дать. Давалка нашлась. (Замахивается рубашкой).       ЖЕНЩИНА. Тут же ребенок! Перестань.       ПОЛКОВНИК. Да какой она ребенок. Небось, сама уже путается с пацанами. (Оборачивается, идет на дочь).       ЖЕНЩИНА. Да ты что, опомнись! У нее никого нет, она сама мне сказала. Только что. Золото, а не девочка. Книжки читает.       ПОЛКОВНИК. А почему у нее в пятнадцать лет еще никого нет? Привела бы в дом, познакомила. Или, может, ты у нас из этих? А? Только попробуй. Увижу с девкой — убью!       ЖЕНЩИНА. Да что ты себе напридумывал? Это была ее подруга. Вы там совсем помешались на своей пропаганде.       ПОЛКОВНИК. Да что ты мне возражаешь?       ПОЛКОВНИК (хватает из коробки чашку, разбивает о пол). Здесь все будет, как я сказал! Я здесь хозяин. Я!

*** Новая квартира. Три года спустя. ДОЧЬ сидит на диване, уткнувшись лбом в колени, и рыдает. Входит ЖЕНЩИНА с большим арбузом, который держит у живота.

      ЖЕНЩИНА. Это еще что такое? Что случилось? (Подходит к ДОЧЕРИ, утешает ее).       ДОЧЬ рыдает еще громче.       ЖЕНЩИНА. Да что же такое стряслось? Ни разу за пять лет не видела, чтобы ты так убивалась. Ну скажи, с мамкой что?       ДОЧЬ (качает головой). Ну как он посмел?! КА-А-А-АК?! Это же моя жизнь. Ну за что?       ЖЕНЩИНА. обнимает ДОЧЬ, ждет пока пройдет приступ.       ЖЕНЩИНА. Отец?       ДОЧЬ. А кто еще? Я подала документы на театроведческий. Тайком. Меня приняли! На бюджет. Там конкурс огромный, поступить так трудно. Сегодня пришла расписание посмотреть, а мне в деканате говорят — был ваш отец, забрал документы. Пообещал институт прикрыть и всех пересажать.       ЖЕНЩИНА потрясенно молчит.       ДОЧЬ. Больше, говорят, не появляйтесь здесь, а то примем меры.       ЖЕНЩИНА встает, разрезает арбуз, приносит на тарелке кусок для ДОЧЕРИ.       ЖЕНЩИНА. На, поешь. Ты же любишь.       ДОЧЬ (откусывает от середины, жует и рыдает). Запихнул меня на журфак. Больше с моими экзаменами никуда не брали.       ЖЕНЩИНА. Журналистика тоже неплохо. Я-то в институте не училась. Надо было работать идти.       ДОЧЬ. Я четыре года должна убить на то, что мне не интересно и не нужно. Ради чего? Сколько еще терпеть этот произвол? Как он посмел вмешаться, ведь я почти освободилась, почти сбежала. И теперь опять. Опять.       В отчаянии швыряет подушку на пол. Женщина стоит в растерянности посреди комнаты.       Затемнение.