***
Алекс кидает телефон на кровать и стискивает зубы. Гнев обжигает всё его нутро. Значит, она замужем, у неё есть сын, а существование какого-то Дронова Александра Игоревича в её жизни нет и не было. И не будет. К чему были эти пустые надежды когда-то? Он закрывает глаза и падает спиной на расстеленную кровать, которую забыл убрать утром. Белая полоса, наступившая в жизни с переездом, исчезла. Остались, как всегда, только чёрные и серые. Нет, он не жалеет себя, просто устал. Слишком сильно устал… Силы медленно покидают его тело. Хочется спать. Но голова переполнена мыслями, вызывающими гнев. Слишком сумбурными, чтобы что-то понять. Он обнимает край одеяла и медленно погружается в тревожный полудрём… Алекс озирается вокруг. Он никогда не был на дискотеках. Даже школьных. А тут сразу на выпускной заявился… Галстук затянут слишком туго, воздух наполнен легким запахом алкоголя, который сюда протащили и спрятали ученики. К хмельному аромату примешиваются разнообразные парфюмы и одеколоны, щедро политые на праздничные платья и костюмы. Некоторые выпускники уже танцуют, хотя главное веселье начнётся только через часа два. Он смотрит на всё это и понимает, что здесь ему не место. Все счастливо смеются, а ему хочется слиться со стеной, на которую опирается или, на худой случай, провалиться сквозь землю. Все с друзьями, и лишь он один. Как и всегда. А Вика танцует со своим парнем и лукаво улыбается, внезапно встретившись с Алексом взглядами. Парень вздрагивает и отлипает от стены. Дыхание перехватило. Рука тянется к галстуку. Ослабив его хватку, набирает полную грудь воздуха. Это из-за тугого галстука так тяжело дышать или всему виной внезапный взгляд?.. Учителя медленно рассасываются, оставляя учеников одних. На фоне включается мелодичная песня. Какой-то медляк. Алекс закатывает глаза и, всё же, повинуется внутреннему порыву, направляясь к Вике. Что ж, один раз живём… Ещё и парень её куда-то ретировался… — Потанцуешь со мной? — спрашивает он, а мысленно задаёт сам себе вопрос: не мазохист ли он случаем?.. Но ответ, на самом деле, прост, как дважды два. Нет, не мазохист, просто влюбился в неё тогда, когда она была настоящей: доброй, милой и отзывчивой. А потом… А потом она просто выросла… И попала в неправильную компанию. Вика снова оборачивается к нему и, кажется, в первую секунду удивляется услышанному. А затем опять надевает привычную маску стервы и ухмыляется. Несколько мгновений подумав, она откидывает за спину свои золотистые шёлковые волосы и говорит ему: — Окей, но это первый и последний танец. Всё равно тут скучно. Почему бы не развлечься. Он кивает. Осторожно берет её за руку и обнимает за талию. Алекс начинает вести танец и чувствует, как внутри разгорается крошечный огонёк. Маленькое и мнимое счастье. Которому ни в коем случае нельзя поддаваться. Это всего лишь танец. Он пытается убедить себя, что нельзя радоваться тому, что с тобой лишь танцуют. Напоминает себе, что это из-за того, что ей больше не с кем. Но огонёк внезапного счастья сильнее его. Алекс поддаётся ему. Ведь она танцует этот медляк именно с ним… Незамысловатая, на первый взгляд, музыка обволакивает их мелодичными клавишными аккордами. Движения танца чёткие и медленные, в такт песне. Алексу даже кажется, что слова написаны о нём. Романтично, грустно и о любви. И, несмотря на то, что пела её женщина, Алекс видит в простых рифмах свою историю. «Знать хочу, что делаешь ты, И что с тобой…» От простых, казалось бы, слов по телу бегут мурашки. Алекс был изгоем. А влюбился, по сути, в королеву, тщетно пытаясь добиться взаимности. Вместо которой получил сполна лишь боль и страдания… Алекс завороженно глядит на Вику. Её губы на короткое мгновение приподнимаются в улыбке. Но затем девичье лицо вновь хмурится. Ему вдруг кажется, что она даже получает удовольствие от танца. Нет, нельзя об этом думать… Музыка слишком резко сменяется. Это… Танго?.. Танец продолжается. Они быстро переключаются на новый ритм, и Алекс начинает вести быстрее. Эта мелодия наполнена страстью, любовью, ненавистью. Через танго можно описать ежедневную рутину, праздничный счастливый момент, а можно и грусть… Ведь не всегда любовь бывает взаимной… Алекс прекрасно знает, что у них именно третий вариант. Он любит, а она — нет. Он готов положить весь мир к её ногам, но… Ей это не нужно. Её интересует только веселье. Алекс слишком сильно устал, а она хитро ухмыляется и заставляет его сердце в очередной проклятый раз тянуться к ней. Когда песня заканчивается, они застывают в одном положении, всё ещё в объятиях друг друга. Оба тяжело дышат. Ему хочется, чтобы этот миг продлился вечность. Но она отходит, поворачивается спиной и бросает вслед: — А ты не плох… Алекс подрывается и глупо смотрит на стену, находясь в полусонном состоянии. Почему ему приснилось именно это? Затем воображение снова прокручивает этот момент в голове. Это был один из самых счастливых моментов в жизни. Ведь она впервые за долгое время ему улыбнулась и была так близко… Но он не хочет это вспоминать. Слишком устал от невзаимной любви. На часах шесть тридцать, а по ощущениям будто прошло не тринадцать часов, а двадцать. В комнате холодно. За окном небо всё ещё тёмно-синее, но солнце уже освещает горизонт. Значит, дождя ночью не было. Ветер всё ещё сильный. Погода прямо-таки заставляет лечь спать обратно. Только вот Алекс знает, что больше не уснёт. Он падает на подушку и выдыхает. Мужчина чувствует, что находится на грани. Кажется, ему придётся снова принимать препараты, прописанные психиатром. Он слабо и горько улыбается от этой мысли. А ведь ему действительно казалось, что прошлое осталось позади и душевное состояние нормализировалось…***
Вика собирает в кучу рисунки Стасика и грустно улыбается. Её муж снова спал на работе. А ведь сегодня годовщина их свадьбы. Двенадцать лет вместе. Цифра немаленькая, однако. Но, кажется, Серёжа забыл об этом. Ну что ж… Обидно, конечно, но такое уже не впервые. Она привыкла. Вика берет в руки альбом из коробки, которую собиралась выбросить пару дней назад в порыве непонятных эмоций. Сейчас же она почувствовала стыд за это. Ведь чуть не уничтожила все свои воспоминания. Большая часть альбома — это фотографии маленького Стасика. Вот он сделал первый шаг. На второй странице снимок, где сын впервые самостоятельно рисует. На десятой — первый матч в футбольном клубе… Это всё вызывает улыбку на лице. Она закрывает альбом, собирается положить обратно в коробку, но тут из него выпадает какая-то фотография. Вика наклоняется и берет в руки старый снимок. Их танец… Единственное школьное воспоминание, когда она не издевалась над Алексом. С того момента прошло слишком много времени. Что-то стёрлось, а что-то она помнит отчётливо. Например, как он был хорош в костюме и как замечательно танцевал. Его спокойное дыхание, едва касающееся её уха. И, конечно, невесть с чего дрогнувшее сердце, когда танец закончился… Но тут она удивлённо оборачивается на звук открывшейся двери. Её муж заходит на кухню и неловко застывает. — Ты не спишь? Она отрицательно машет головой и прячет фотографию в своих бумагах. Улыбается и включает чайник. Серёжа садится на стул и хмурится. — Поздравляю тебя с нашей годовщиной, дорогая. Она лишь поздравляет его в ответ и отдает подарок, что лежал под кипой документов. Она всё ещё в обиде на него. И, судя по его виноватому лицу, он забыл об их традиции взаимного подарка на годовщину. Она хмурится и достает чашку из кухонного шкафчика. Что ж… — Иди ещё поспи. Сейчас совсем рано, а мне надо закончить кое-какие дела. Серёжа лишь кивает, встаёт и уходит в спальню. Утро только началось, а Вика уже без сил. Через минут тридцать надо будить Стаса. Хочется самой лечь и проснуться через лет так сто. Возможно, тогда хоть на душе не будет настолько плохо. И внутренняя смесь из оправданной ненависти к себе, надежды на исправления своих грехов и обыкновенной боли не будет так тяготить её. Она устало опирается о стол и тяжело вздыхает. Прикрывает глаза и думает о том, что кольцо на пальце лишь давит. Давит и больно режет душу. А ведь когда-то она была счастлива надеть его…