Плохие мальчики оставляют раны

— Вы слышали? Вчера у слизеринцев снова была вечеринка! Седрик слышал это всё утро. Едва спустившись в гостиную, он увидел, что вся школа в курсе очередной элитной пьянки. Спускаясь на завтрак, он услышал пару десятков версий того, что же там могло происходить и кто удостоился чести там побывать. Представив реакцию однокурсниц в случае, если бы он признался им, что сам вернулся с неё в четыре утра, он улыбнулся. — Чего это ты улыбаешься? Это всё Гарри, да? — лукаво спросила Чжоу, подсаживаясь к нему за пуффендуйский стол, намереваясь подождать друга. — Да. — сдался без боя Седрик. — Кажется, мы встречаемся. Хотя, если честно, я не представляю, как узнать о его отношении ко мне. Боюсь показаться назойливым. — он взглянул на гриффиндорский стол, но Поттер блистал своим отсутствием на завтраке. — Если он подойдет к тебе при всех в коридоре, то, скорее всего, встречаетесь. — авторитетно заявила Чжоу, сложив руки на груди. — Он меня вчера… м-м-м, познакомил со своими друзьями. — обтекаемо признался Седрик, вставая из-за стола. — Когда это успел, интересно? — усмехнулся Эрни, приподнимаясь следом и подавая руку Чжоу. Седрик неопределенно повел глазами. У Чжоу отвисла челюсть. — Да ла-а-адно? Ты был на… — Седрик поспешно закрыл ей рот ладонью, одними губами проговаривая: «Заткнись». — Старик, это то, о чем я думаю? — изумленно спросил Эрни, утягивая обоих в холл. — Да. И я не понимаю, почему все мечтают там оказаться. Весьма… специфическое мероприятие. — нечаянно столкнувшись взглядом с вчерашней звездой «мероприятия», он поспешно убавил резкость в суждениях. Джинни покраснела и опустила взгляд в тарелку. — Ну расскажи! Хоть чуточку… — канючила Чжоу, повиснув на руке пуффендуйца. — Чжоу, я не могу. Это было главным условием. Ты представить себе не можешь, насколько всё серьезно. — покачал головой Седрик. — Седрик, это нечестно! Ты хоть понимаешь, какую новость сказал… — И какую же новость? — вырос перед ними из ниоткуда Поттер. Седрик поперхнулся воздухом от неожиданности. Посреди холла на них смотрело несколько десятков крайне заинтересованных происходящим учеников. Чжоу выпустила Диггори из объятий и отошла на несколько шагов, кивнув Поттеру с серьезным видом. Глядя на неё, Эрни, чуть улыбнувшись, тоже поприветствовал гриффиндорца. Гарри, одетый в безупречный костюм с отличительным знаком Гриффиндора, с мягкой улыбкой подошел к Седрику и, приобняв его за талию, одарил целомудренным поцелуем в лоб. — Доброе утро, золото. Выспался? — прозвучало над ухом Седрика густым баритоном с ласковой усмешкой. — Привет, Гарри. Да, всё хорошо. — выдавил пронизываемый десятками взглядов пуффендуец. — Надеюсь, ты помнишь своё обещание. — сверкнув глазами, отстранился от него Гарри, проводя рукой от плеча до ладони. — Конечно. — взглянул он в зеленые глаза. — Вот и умничка. — Поттер погладил большим пальцем тыльную сторону ладони покрасневшего пуффендуйца. — Прогуляемся после обеда? — Было бы здорово. — улыбнулся Седрик, обхватывая руку брюнета покрепче. — Вот и ладушки. Чжоу, не советую наседать, он всё равно ничего не расскажет. — предупредил Гарри и, распутав сцепленные с парнем пальцы, с видимой неохотой выпустил чужую ладонь. — По-моему, то, что вы встречаетесь, очевиднее некуда. — резюмировал Эрни, глядя в спину уходящему Поттеру. *** Изначально переполнен святостью. Он смотрит, как к нему с мраморных ступеней Хогвартса сбегает Гарри. Его волосы развеваются, подхваченные осенним ветром, и он недовольно щурится на осеннее солнце, что освещает бледную кожу его щек. Спрятав руки в карманы брюк, он приближается, всегда уверенный в себе владелец чужих сердец, готовый зажигать и гасить. Смотрит так, что Седрик понимает: отныне вся его жизнь — сплошной проклятый компромисс. — Прости, что без цветов. — с усмешкой разводит руками Гарри. Седрик возмущенно пихает его в плечо, мол, он не девчонка. Они, не сговариваясь, поворачивают в сторону озера. Пуффендуец тут же начинает болтать без умолку, а Гарри закуривает и смотрит на него с улыбкой, приподняв бровь. Волосы Диггори под цвет окружающим их осенним деревьям, а карие глаза светятся энтузиазмом, вызванным чепухой, о которой он с восторгом рассказывает. Красивые музыкальные руки летают в экспрессии, то и дело одергивая мантию, поправляя часы или свой желтый шарф, заламывая пальцы в попытках подобрать слово. Он всё время улыбается особенно теплому выходному, подставляя лицо последнему греющему солнцу года, и скашивает глаза на расслабленного попутчика. Седрик Диггори — мальчик из мёда и стекла. Гарри актерским жестом пригласил его сесть на траву и сам упал рядом, укладывая голову на колени парня. — Ты задолжал мне рассказ. — напомнил Седрик, зарываясь пальцами в шелковистые волосы. — А не испугаешься? — глядя на него снизу вверх, усмехнулся Гарри. — Если и испугаюсь, убежать точно не смогу. — легонько сжал в пальцах чужие волосы Диггори. — С чего начать? — С самого начала. Мы ведь никуда не торопимся. — приготовился слушать Седрик, продолжая массировать голову Гарри. — Начнем с того, что я сын Волан-де-Морта. Ты всё еще готов слушать? — засмеялся Гарри. — ЧТО? — подпрыгнул Седрик, и Гарри стукнулся затылком об его поджатые колени. — Блять... — зашипел Поттер, потирая голову. — Прости, прости. — рассеянно погладил его по плечу Диггори. — Ты серьезно? — Абсолютно. — Но это же… Ты прямо правда его сын? Ну, в смысле… Прям сын? Прямо вот… — шокировано хлопал глазами Седрик. — Прямо вот сын, прямо самый, что ни на есть настоящий. В единственном экземпляре. — мрачно улыбаясь, кивнул Гарри и принял величественную позу. — А почему… Ты же Поттер. Или нет? — Ну, «Поттер» — это уже бренд. — пожал плечами Гарри. — Гарри Волан-де-Мортович Реддл звучит так себе, а Гарри Поттер — имя распиаренное. — Я прямо даже не знаю, что сказать. — ошарашено вытянул ноги Седрик и утянул Гарри обратно. — Я всего ожидал, но то, что Сам-Знаешь-Кто — твой отец… К такому меня жизнь не готовила. — Начнем с того, что Милорд узнал то самое Пророчество намного раньше Дамблдора и, не желая идти по нагаданному пути, выкрал мою маму из-под бдительного взора Светлой Стороны. Он зачал ей меня и стер все воспоминания, зная о том, что, когда я подрасту, искать сходства будет не с кем. Тогда она уже была замужем за Поттером, сроки сходились. Через два года он пришел «меня убивать» в назначенный день, но что-то пошло не так: что именно, он и сам не разобрался. Возможно, в меня случайно попала Авада, и он был развоплощен откатом Магии за вред своему собственному Наследнику. Так или иначе, Поттеры умерли по всем канонам, отец остался бесплотным духом, а из Пожирателей обо мне знала только Белла, но её тогда уже закрыли в Азкабане. Светлая Сторона с успехом сбагрила меня к магглам, родственникам моей матери. Больших мразей я в жизни не видел, а я тусую с Пожирателями Смерти! Всё, что я помню из своего «золотого детства», — это пинки, постоянная уборка, упреки и сломанные игрушки кузена. В одиннадцать лет за мной пришел Дамблдор, объявил, что я магический аналог Христа и забрал меня в Хогвартс. Еще, сука, пожурил за то, что я смотрю на мир «слишком пессимистично». Вот тогда и началась у Дурслей веселая жизнь… — глаза Гарри торжествующе блеснули, и Седрик сочувствующе переплел с ним пальцы левой руки. — Я как ебанутый начал проглатывать одну книгу за другой и отрабатывал на них каждое заклинание, от Щекотки и Таранталлегры, до Костедробильного и Обливиэйта. Разумеется, левой палочкой, эту деталь мне, кстати, подсказал Драко, с которым я познакомился в Косом Переулке во время первого волшебного шопинга. Потом первый курс, второй, третий. А в конце четвертого один из Пожирателей провел ритуал и возродил моего отца. Помнишь, когда мы были на третьем курсе, сбежал Сириус Блэк? Так вот, на четвертом он уже сдох, отдавая моему отцу «кровь врага, взятую насильно». Летом, перед пятым курсом, отец выкрал меня от Дурслей и рассказал всю правду. Седрик смотрел на ровный нос и точеные скулы, рассеянно пропуская шелковые пряди между пальцев. Понимая то, что этого кровожадного психопата, что называется, «помотало жизнью», он вспомнил свою любящую семью из категории «средняя статистика». Когда тебя целенаправленно выращивают оружием, шпионом, соратником, козырной картой, трудно узнать, что такое любовь и тепло. И осуждать за это жестоко и глупо. — Он научил меня всему, что я знаю. Слепил из огрызающегося на всех волчонка будущего Лорда, Предводителя, того, кого не стыдно будет назвать своим сыном. Научил пользоваться своей внешностью для достижения целей, плести интриги, заводить выгодные знакомства, выводить на клятвы и обеты, сталкивать лбами и, самое главное, сражаться. Будучи полукровкой, выросшим у магглов на правах домового эльфа, я ни в чем не уступаю охуевшим слизеринцам. Как ты успел заметить, они все до одного по щелчку встанут на колени и возьмут у меня в рот, неплохо для парня с окраины, а? При этом даже не зная, что я сын их Господина. — усмехнулся Гарри. Он потянулся и сел рядом с Седриком, оценивая его реакцию. Выдохнув дым, он, не скрываясь, посмотрел в карие глаза. — Я убил не один десяток человек. Участвовал в каждой операции Пожирателей за последний год. Пытал, ломал людей легилименцией, насиловал мужчин и женщин и осквернял трупы. Я не вижу в магглах людей, а грязнокровок считаю за пушечное мясо. Я ненавижу эту школу и отрежу Дамблдору голову на Рождество. Я рожден, чтобы править этим миром. И я буду им править, не сомневайся. Такой правды ты хотел? Как и всегда: он честен. По его рукам стекает фантомная кровь, он аморален, жесток, даже психически нездоров, но смотрит прямо и с вызовом. Либо принимай, либо — неизвестность. Ему было уготовано большее изначально, это видно в каждом изгибе его фигуры, в каждом взгляде льдистых глаз, которые знают о тебе больше, чем ты сам: возможно, потому, что когда-то собственноручно разделывал кого-то из твоих родственников. И это пугает до чертиков, до дрожи в пальцах, до сбитого дыхания, и мурашки давно начали свой бег. Седрик давно это видел. Видел, что в нем таится сердитое безумие, что рвет в клочья неосторожных. Он был так неосторожен. Уже поздно сдавать назад. Да и не хочется — пиздеть не будем. — Мне нужно было узнать. Я всё равно с тобой. Даже если ты скажешь, что убил самого Мерлина. — развеял его сомнения Седрик. — Нет, извини, с Мерлином я не при делах. — поднял руки, засмеявшись, Гарри. Седрик вдруг выдохнул и обнял его как-то по-новому душевно, прижимаясь к теплому сильному плечу. Гарри разомкнул губы, распахнув глаза, не зная, как реагировать на доселе неведомый вариант прикосновения. Седрик уже подписался — пути назад нет. Теперь каждый день может стать последним. Тряхнёт хорошенько и пикнуть не успеешь. С таким как Гарри придешь к осмыслению ценности жизни быстрее быстрого, в стиле романтики Бонни и Клайда. — Я, знаешь, не мастак во всей этой херне с чувствами, с серьезными отношениями… — мягко отстранил его Гарри и взглянул в отчего-то повлажневшие карие глаза. — Но ты мне нравишься. Он замолчал. Седрик продолжал на него смотреть, пытаясь выбрать, что же ответить, потому что от переизбытка чувств и ощущений мысли вылетели из головы. — Ну и, очевидно, я нравлюсь тебе. — не выдержав, ответил за него Гарри, одухотворенно продемонстрировав свой профиль. Седрик засмеялся, всхлипнув, и вытер слезы с глаз. — Ага. — выдавил он смешком и шмыгнул носом, продолжая улыбаться. — Нет, ну это, пиздец как романтично. — с притворной досадой хлопнул по колену Гарри и повалил на траву хохочущего пуффендуйца. — Кажется, мы его потеряли. — с улыбкой сказал Блэйз, поворачиваясь к Драко. Они стояли под сенью желтеющих деревьев, издалека наблюдая за тем, как их друг, нависнув над Седриком Диггори, покрывает его лицо поцелуями, а хохот пуффендуйского старосты разносится по округе. — Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно-много — двух. Нечеловечески — всегда одного… — глубокомысленно процитировал Драко русскую поэтессу Цветаеву, продолжая смотреть на счастливую парочку. Блэйз посмотрел на него больным взглядом, словно не веря, что эти слова сказал именно этот человек. Издевательство на грани фантастики. — Да что ты! — выплюнул Блэйз и пошел обратно к замку.

Видел Смерть, она сказала: «Распишись на сиськах». Мы разной породы, вы — безопасной дорогой, а я — то желтою кирпичной, то красной ковровой.