***
— Черт, Агата, — и он подхватывает тебя на руки словно ты нисколько не весишь. — Черт… Сердце отстукивает быстрейшую чечетку, тело разбивает мощнейшая дрожь. Паническая атака. Состояние, настигнувшее тебя впервые. Темнота заполоняет сознание до вершины. Ты падаешь. И душой, и телом. Страх сковывает горло когтистой лапой, заставляя тебя хрипеть от ужаса. — Агата, посмотри! — голос патокой растекается по душе. — Данте, не могу дышать! — кричишь в испуге, роняя горючие слезы. — Со мной. Дыши. Дыши! — и парень накрывает твои губы своими. Сознание взорвано. Кислород снова растекается по легким. Кровь отхлынула от конечностей. — Прошло? Господи, я так за тебя испугался, — шепчет, прижимая тебя к сердцу, отбивающему неровный такт. — Данте, — ты дрожишь от возбуждения, не решаясь поднять взор. Бережно, словно ты хрустальная, он ставит тебя на пол. — Это неправильно, — ты закусываешь губу, выдыхая.***
— Но… — ты не успеваешь договорить, и твои губы запечатываются сметающим все непонятные преграды поцелуем. — Помолчи, — и он совсем не нежен. Дрожащими руками срываешь с него дорогущий костюм, вышвыриваешь прочь рубашку и сбиваешь своим телом его, заваливая на лопатки. Сердце снова пускается в танго, но на этот раз оно трепещит от счастья. — Пеньюар, я так полагаю, тоже лишний, — мужчина усмехается, оголяя твои плечи. Ты краснеешь, но не отступаешь. Теперь уже наплевать на все. Вы взрослые люди, и ни перед кем не должны отчитываться в своих поступках. Данте замирает, стаскивая с твоего плеча ниточку кружевного бюстгальтера. — Не будешь меня потом обвинять? — говорит серьезно, а глаза смеются. — Помолчи уже, — и быстрым движением ты расстегиваешь лиф, отбрасывая его на комод. — Хорошая девочка, — он тут же уваливает тебя на матрац, одним рывком срывая с вас обоих последние вещи с разгоряченных тел. Ты покрываешься табуном мурашек от внезапно обдавшего тебя холода. Данте не медлит. Он, как и ты сама, слишком долго ждал. И он входит в тебя резко, не думая больше ни о чем. Господи. К его размерам сложно привыкнуть, он заполнил собой всю тебя и вошел до конца, заставляя громко закричать. — А когда-то ты хотела, чтоб я был твоим первым. Я читал в твоем дневнике, — ты вспыхиваешь, вспоминая эти записи. Он погружает свои пальцы в твой рот и нежно проводит ими по губам. — Иди ко мне, солнышко, — дергает тебя на себя, до конца насаживая на невероятно твердую плоть, растягивая твое лоно. — А-а-а, — ты отчаянно кричишь и царапаешься от неожиданной боли, пронзившей тело. Нет, к сожалению, он не твой первый. Но у твоего бывшего был такой маленький, что ты и представить не могла, какие космические ощущения может подарить полет в космос, именуемый занятием качественным сексом. — Данте, постой, дай привыкнуть, — ты смущена, он же берет тебя так отчаянно и всепоглощающе, что от этой эмоции хочется сгореть. — Нет. Нет, Агата, чувствуй так, — и мужчина отчаянно раскачивает тебя на своих бедрах. Не стесняясь того, что в доме полно народа: от прислуги до гостей, родственников, шерифа, Александра, ты кричишь, что хватает твоих голосовых связок. И Данте не делает даже попыток закрыть тебе рот. Тебе глубоко наплевать, потому что то, как плавят тебя объятия этого огромного мужчины, испепеляет твое сознание, заставляя забыть обо всем прочем. Земном. — Мисс Агата? — в дверь стучит полицейский прихвостень. Ты пытаешься вырваться из огромных лап парня, откидываясь назад, все еще удобно обвивая ногами его стан. — Не ври себе, ты не хочешь останавливаться, — и он покрывает рваными поцелуями твою оголенную грудь. Дверь распахивается, но Данте не прерывается и на секунду. — Простите, — в смущении произносит Сэм, когда ты смотришь на него затуманенным взглядом. Позади, прикрыв рукой рот, стоит Марта, наблюдая за картиной, когда твой кузен бесцеремонно продолжает насаживать тебя на свою огненную плоть. Ты снова вскрикиваешь, и вы остаетесь в комнате одни, после громкого удара входа о косяк. — Боже, Данте, — ты всхлипываешь, переживая, что теперь все узнают об этом. — Плевать, — он скидывает твои ноги с себя, в секунду оказываясь рядом с твоим лицом. Ты думаешь о том, что вы на самом краю кровати. И вы падаете прямо на жесткий ворс ковра. — Попробуй меня, — не церемонясь, он собирает твои волосы в руку и придвигает твои губы к своему члену, предлагая открыть рот. Ты неумело обхватываешь его рукой и заглатываешь буквально на половину, но тебя не хватает, чтобы погрузить его в себя полностью. Давишься слюной, но позволяешь продвинуться почти в самое горло. Недолгое время он мучает твою ротовую полость, а затем бросает на колени, устраиваясь сзади, и резко входит в твою до сих пор тугую щель. — Боже! — снова кричишь ты, снова плюя на то, что весь дом уже, наверняка, в курсе, где, у кого и с кем происходит соитие. Наплевать. — Давай, детка, давай, — громко произносит он, вдалбливаясь в тебя. Тыльная сторона ладоней саднит, колени неистово жжет. — Таблетки пьешь? — обжигающий шепот на ухо. Отрицательно мотаешь головой и, когда твое тело сотрясают судороги, Данте резким движением выходит из тебя, заливая твою спину своим семенем. Без сил ты падаешь на ковер. Парень садится неподалеку, касаясь пальцами сбитых в кровь коленей. Ты смотришь на это действие и смеешься, вспоминая, как лет пятнадцать назад он так же трогал ноги, упав с велосипеда и разбив их в кровь.