Мы

— Как думаешь, он ненавидит меня? — тихий голос Тины струится мягким шёлком по моему сонному сознанию. Машинально забираюсь рукой под одеяло и касаюсь любимого тела, заставляя девочку задрожать и с шумом выпустить воздух из лёгких. Захватываю в плен горячую коленку и тяну на себя. Малышке приходится приблизиться, она хмурится и скользит взглядом по моему лицу, — Веня, — уточняет, понимая, что я ещё слишком глубоко погружён в полудрём. Отзеркаливаю её эмоцию и на несколько секунд зависаю в пространстве. В спальню несмело просачиваются первые лучи нового дня, и мы лежим, сплетённые одеялом где-то на краю кровати — там, куда упали накануне вместе со всем пережитым вчера напряжением. — Он твой сын, — хрипло отзываюсь, не узнавая в этих нотках себя. Прочищаю голос, пока Тина изучает моё помятое сонное лицо пальцами, — сомневаюсь, что он вообще это умеет. Она глубоко вздыхает и вычерчивает очередной узор на моей щеке. Втягиваю любимый запах её тела, прикрываю глаза и чувствую, как стремительно покрываюсь мурашками. — У меня нет шансов узнать, о чём таком секретном вы вчера говорили? — слышу нотки лукавства, и губы по привычке растягиваются в улыбке. Маленькая манипуляторша. — Ни единого. Девочка морщит нос и тут же лишает меня своих прикосновений. Ловко перехватываю удаляющуюся ладонь и возвращаю на место. Её пальчики барабанят по моему подбородку, поглаживают щетину, проходят лёгкой лаской по вздёрнутым вверх уголкам губ. — Спасибо, что остался с ним вчера, — на её лице расцветает моя любимая смущённая улыбка. Не удержавшись врезаюсь ртом в сонные губы и провожу по ним языком. Тина от неожиданности прогибается в спине, прижимаясь ко мне грудью и животом. Порывисто вдыхает и отвечает так медленно и томно, что меня прошибает от ощущения зарождающегося между нами желания. Оно бурлящей океанской волной набирает обороты и рискует обрушиться на нас, едва очнувшихся. — Дан, — полушёпотом отзывается в ту секунду, когда мои неугомонные губы позволяют ей сделать глоток воздуха, — мы сейчас совсем проснёмся. — Это будет лучшее пробуждение в твоей жизни, — плотоядно ухмыляюсь ей в рот, накрывая собой нежное тело. Малышка мгновенно отвечает на мой порыв, обвивая ладошками талию. Не устаю поражаться её бесконечной чувственности, впитывая каждый оттенок её растущего желания. — У меня с тобой каждое пробуждение — лучшее. Смеётся, зацеловывая моё ухо. Трусь щетиной по горящей смущением щеке, и девочка хихикает с новой силой. — Подожди, ты что, флиртуешь со мной? — с напускным возмущением захватываю раскрасневшееся лицо ладонями и заглядываю в глаза. Смеющаяся Тина плавится от моих ласк. — Тебе показалось, — прикусывает мою ладонь и тут же зализывает языком. В сознание с оглушительной скоростью врываются воспоминания о том, что она делала этим языком накануне, и я прикрываю глаза от наслаждения. Упираюсь возбуждением в тинин живот и слышу тихий стон в ответ. Она скользит руками по моей шее вниз, проводит пальцами по груди, очерчивает рёбра. Я по-прежнему держу глаза закрытыми. Знаю, что если сейчас попаду в плен бескрайних океанов, то совершенно потеряю контроль. Хочу чувствовать её настолько долго, насколько нас хватит. Хочу знать, чего она желает. Хочу растворяться в её руках и бесконечно ощущать. Тёплые пальцы добираются до члена и слегка сжимают головку. Поглаживают влажную от возбуждения кожу и обхватывают плотнее. Чувствую горячие губы на своём горле и не могу сдержать стон. Эта девчонка сосредотачивает на себе всю мою вселенную. Свободной рукой толкает меня в грудь, отодвигая от себя. Распахиваю глаза и тону в её чувственности. Мгновенно подчиняюсь, меняя нас местами, и Тина прижимает меня к простыням. Накрывает своим телом, скользя по коже возбуждёнными сосками. Тянусь пальцами к девичьему подбородку, цепляю его и впиваюсь в податливые губы. Малышка продолжает двигать рукой по члену, крепко сжимая меня ладонью. Её язык безостановочно исследует мой рот, проводит по зубам. Выдыхает мне в губы и отстраняется. Её взгляд горит решительным желанием и обращает в пепел последние крупицы нашей сонливости. Снова протягиваю руку в попытке завладеть вожделенными губами, но Тина отводит мою ладонь. Разжимает хват на моём возбуждении и молниеносно насаживается на член. Не успеваю за её порывами, в удивлении приоткрывая рот. Девчонка прогибается в спине, вжимаясь в меня бёдрами, движется на мне рвано, импульсивно. Прикладывает к губам пальцы, которыми только что доводила меня до исступления, и облизывает каждый. Наблюдаю за ней, не находя сил для ответных действий. Чувствую, как стремительно теряю себя, расплавляясь под этим соблазнением. Тина упирается ладошками в мой торс, наращивает темп и выпускает наружу стоны удовольствия. Её бёдра и руки подрагивают в напряжении, силясь угнаться за скоростью своей хозяйки. Она сжимает меня влажными стенками всё сильнее и запрокидывает голову. Порывисто тянусь вверх и обхватываю вымотанное этой гонкой тело. Мои руки стискивают талию, вжимают и перехватывают контроль над ситуацией. Приподнимаю распаренную девочку и резко насаживаю на себя до упора. Тина хрипит от удовольствия, обхватывая меня руками. Мы вбиваемся друг в друга с неистовой силой, боремся за первенство в обладании и так отчаянно стремимся к общей разрядке, что перестаём контролировать самих себя. Малышка впивается зубами в моё плечо не в силах скрывать безумное удовольствие. Протяжно стонет, не заботясь о громкости, и жмётся ещё ближе. Вдалбливаюсь в любимое тело, вытрахивая из нас двоих это сонно-ленивое утро, целую взмокшие от усилий волосы бесчисленное количество раз. Влажная плоть пульсацией сигнализирует о приближении оргазма, и Тина прекращает терзать моё плечо. Отстраняется, демонстрируя мне напряжённую готовность к разрядке, обхватывает ладонями мои колючие щеки. Ловлю её нетерпение во взгляде и вталкиваюсь ещё неистовее, балансируя на грани боли и удовольствия. Девочка закусывает губу и сглатывает, не прерывая нашего зрительного контакта. Вся дрожит в молчаливой мольбе и, наконец, взрывается в оглушительном оргазме. Лишь спустя несколько бесконечно долгих секунд осознаю, что кончил одновременно с ней, и сжимаю в руках обессиленную плоть. Малышка всхлипывает на моей груди, с трудом проталкивая в лёгкие кислород. Сам еле дышу от пережитых эмоций и медленно возвращаю себе возможность ощущать что-то кроме трясущейся от оргазма девочки в моих руках. Она затихает, в последний раз прерывисто вздохнув, и тянется руками к моему лицу. Бледные пальчики всё ещё подрагивают, аккуратно нащупывают мою улыбку. Целую каждый из них и кусаю мизинец. Тина ахает от неожиданности и поворачивается, чтобы видеть меня. Мы, взъерошенные и совершенно счастливые, глупо улыбаемся друг другу и осторожно ощупываем тела, пытаясь разобрать, где чьё. Руки по-прежнему плохо слушаются, сохраняя на себе отголоски нашего ошеломительного финала. Малышка, видимо, считывает в моих глазах восхищение, и тихо посмеивается. — Ты такая красивая, — шепчу, не в силах больше держать эти буквы при себе. Тина мгновенно смущается и краснеет, хотя всё ещё держит меня своей плотью, переплетая нас в единый организм. Тянется руками к голове и ощупывает спутанные влажные волосы. — Боюсь даже представить, насколько, — сдавлено хохочет в попытке пригладить пшеничное безобразие. Скольжу рукой вверх и переплетаю наши пальцы на её затылке. — Я так тебя люблю. Она с мгновенным едва уловимым страхом размыкает губы, словно силясь сказать что-то в ответ, но я поспешно качаю головой. — Моя очередь флиртовать, забыла? — девочка расслаблено улыбается в ответ, возвращаясь к беззаботной лёгкости. Гладит меня по груди, отыскивая влюблённо колотящееся сердце, и замирает там. — Забыла, — шепчет и целует меня в лоб. Я прижимаю податливое тело ближе и двигаю бёдрами. Глаза Тины резко расширяются. — Об этом тоже забыла? — усмехаюсь, с трудом удерживая малышку в руках. Она порывается разъединить наши тела, но я пока не готов её отпускать. — Это всё ты и твои чары! — Наши, — парирую, прикасаясь губами к ключице. Тина оставляет попытки вырваться и жмётся грудью ко мне. Обхватываю намокшее тело и раскачиваю нас в импровизированном танце, пока девочка зевает мне в шею, — ну что, продолжим? Отстраняется, чтобы я видел её реакцию, и закатывает глаза. Предательская улыбка отказывается прятаться за тининой напускной строгостью, и я двумя пальцами зажимаю ей нос. — Вот дурной! — смеётся, мотает головой. Ловлю руками её протест. — Вообще-то я имел в виду продолжение сна, — с улыбкой оставляю на её устах короткий поцелуй и тянусь за одеялом. Нащупываю его где-то сбоку и укутываю обнажённых нас в пушистый кокон, — из твоей головы, может, и улетает всё подряд, но я пока помню, кто был виновником нашего пробуждения. Нежные руки натягивают одеяло на наши головы, и мы снова падаем на простыни, счастливые и переплетённые. Тина мурлычет что-то ласковое мне в грудь, пока я поглаживаю её волосы. Разморенные мозги практически мгновенно отключаются, и я падаю в сон, сжимая в руках самое дорогое, что у меня есть. Сквозь туман бессознательного улавливаю запах свежеприготовленной еды, и глаза автоматически распахиваются, возвращая меня в этот мир. Машинально провожу ладонью по одеялу, отыскивая свою девочку, но обнаруживаю лишь пустоту. В голове всплывают отрывки из нашего счастливого пробуждения, и я, как дитя, несколько минут валяюсь в кровати и блаженно улыбаюсь. Внизу раздаётся грохот, заставляя меня подорваться с простыней. Слетаю по лестнице, едва натянув штаны с футболкой, и в коридоре сталкиваюсь с Веней. Взъерошенный и сонный ребёнок приветливо машет мне, потирая глаза свободной рукой. Мы вместе крадёмся на кухню, обмениваясь по пути лишь вопросительными взглядами, а затем натыкаемся на Тину. Она деловито размахивает половником, перемешивая тесто. Огир осматривает сцену с неприкрытым скепсисом и жмётся под мой бок. — Мальчики, доброе утро! — словно почувствовав наше струящееся недоумение девочка поворачивается к нам лицом, сжимая в руках сковородку, и лучится улыбкой. — А я как раз завтрак приготовила, давайте садитесь! — Вот это действительно доброе утро, — обнимаю Веню за плечи, выводя из его импровизированного укрытия. Он успевает бросить в мою сторону полный сомнения взор, но затем не выдерживает тининого натиска и тоже расплывается в улыбке. Сковорода со звоном встречается с поверхностью плиты, а перед моими глазами происходит более волнительное воссоединение. Тина мягко притягивает сына к себе и целует в макушку, что-то нашёптывая. Детские руки обвивают её в ответ с такой силой и надеждой, что царящее между ними тепло достигает и меня. Стою, прильнув к стене, и с наслаждением наблюдаю за этими двумя. Малышка на долю секунды поднимает голову и дарит мне взгляд, полный спокойствия и обожания, и я едва ли не растекаюсь лужей, как её тесто на сковороде. — Так, ребята, начинайте без меня, — решаюсь ненадолго нарушить эту кухонную идиллию. Две пары глаз с удивлением устремляются ко мне, — вспомнил, что мне надо сделать пару звонков. Бровь девчонки выгибается, выдавая её сомнение. Разумеется, никаких звонков я не планировал, и Тина прекрасно об этом знает. Закатывает глаза, посылая мне счастливую улыбку, и кивает подбородком на выход из кухни. Делаю в ответ реверанс и оставляю этих двоих в распоряжении друг друга. Обхожу весь первый этаж, представляя, о чём сейчас говорят мама и сын, и вспоминаю, что уже несколько дней не звонил собственной матери. Тянусь рукой в карман, намереваясь немедленно исправить это недоразумение, но отвлекаюсь на звуки шагов по лестнице. Венин топот проносится практически над моей головой, пока я возвращаюсь в коридор. В мыслях закрадывается нехорошее подозрение, и я направляюсь на кухню. Моя девочка стоит над плитой, упираясь руками в кухонные тумбы по бокам и свесив голову. Не реагирует на моё появление, продолжая закрываться волосами. Я стремительно сокращаю расстояние между нами и, наклонившись, осторожно поддеваю подбородок пальцами, заставляя малышку поднять голову. На меня смотрят повлажневшие от слёз глаза, и всё во мне тоскливо сжимается от этого зрелища. — Что случилось? Куда Веня отправился? — аккуратно поглаживаю подбородок пальцем, стремясь успокоить Тину. В её взгляде, направленном мне прямо в душу, я вижу столько отчаяния, что мне становится не по себе. — Ушёл, он ушёл, — нотки страха в её голосе лезвиями проходят по моему позвоночнику, заставляя вздрогнуть. Без особой надежды тянусь к сжавшейся девочке, но она ожидаемо качает головой и отстраняется. Смотрит испуганным зверьком и обнимает себя руками. Тепло, ещё несколько минут назад разлившееся по пространству кухни, застывает в воздухе и медленно опадает к нашим ногам. Чувствую, как по спине проносится табун неприятных мурашек, и торопливо вздрагиваю, чтобы избавиться от гнетущего ощущения. — Просто дай ему время, хорошо? — осторожно шагаю навстречу, вытягивая ладони вперёд. Показываю малышке, что безоружен и лишь хочу разделить с ней эти эмоции, укрыв и отогрев, но она вновь вжимается в кухонную тумбу и отворачивается. — Он прав, Дан, я никудышная мать. Слышу тихий всхлип и, наплевав на все стены, которые мгновенно вырастают вокруг Тины во время эмоциональных качелей, сгребаю её в охапку. Малышка силится освободиться из моих объятий, но я крепко прижимаю к себе подрагивающее тело, лишая свободного пространства. Она судорожно вздыхает и утыкается носом мне в грудь. — Это он так сказал? — Нет, конечно нет, — мотает головой, по-прежнему вжимаясь в меня. Ловлю ладонями мокрые щеки и стираю следы от слёз, — но именно это он имел в виду. — Не думай за него, ему тоже сейчас очень тяжело. — Он сказал, что устал, Дан, — всхлипывает и хватается за меня ладошками, будто сомневаясь в том, что сможет самостоятельно держаться на ногах. Покрепче обнимаю рыдающую Тину и оставляю поцелуй на пшеничном затылке, — устал вечно понимать и входить в положение. А я даже ничего не могу ему сказать, ведь это правда! Я не хочу так, господи! — Тина, — говорю твёрдо и отстраняю от себя девочку, придерживая за плечи. Она пугливо наблюдает за моими действиями и вновь обнимает себя руками, — вы семья, и вы пройдёте через это, ты слышишь меня? У вас ведь когда-то даже тело было одно на двоих, помнишь? Сильнее и важнее этого ничего нет, вы справитесь с чем угодно! — Ты прав, — упирается влажным взглядом в моё лицо, — но не совсем. — Не совсем? — Мы семья, Дан, — преодолевает расстояние между нами и снова прижимается ко мне всем телом. Протяжно целует солнечное сплетение, не переставая плакать. Глажу по волосам, поднимая голову вверх. Так хочу, чтобы все мои силы передались этому хрупкому существу в моих руках. Так хочу, чтобы у неё больше не осталось причин для слёз. «Мы семья» пульсирует в сознании, когда Тина робко стучится в спальню к сыну, чтобы восстановить их пошатнувшийся мир, и дверь распахивается ей навстречу. «Мы семья» не покидает мысли на студии, в квартире, в разговоре с командой. «Мы семья» обволакивает всего меня, придавая сил и уничтожая тоску от невозможности касаться своей девочки снова и снова. Два слова выжигаются у меня под кожей и растекаются по венам, наполняя меня жизнью вдали от белокурой вселенной, оставшейся в Киеве. Блаженно улыбаюсь, когда на экране видеозвонка появляются два довольных лица и с присущей им нежностью рассказывают мне про огород, Жемуку и вечно ворчащего Орлова, пока я сижу в отеле на другом континенте. Помирились. Ты права, малышка. Мы семья, и мы со всем справимся.