Abyssus abyssum invocat (Бездна взывает к бездне)

На станции Арктур именно дождь является приоритетом для тех, кто может позволить себе использовать дорогую техническую игрушку — голографическое окно. Изредка дождь сменяет метель и никогда — солнце. Оно словно табу для обитателей. Хотя большинству землян это светило явно напоминает о оставленной за тысячи километров родине. Снег, дождь — это есть и на других планетах, а вот такое солнце как на земле — оно одно единственное. Так, по крайней мере, это объяснял главный психолог — доктор Браунвейг. Серое нахмуренное небо словно обижено и горько плачет. Капли дождя тихо шуршат по стеклу. Иногда порыв ветра подхватывает их и с силой ударяет о тонкую стеклянную преграду. Ритмичный стук и снова привычное шуршание. Тихий, спокойный, расслабляющий фон — идеальное подспорье для сидевшей на ковре девушки, застывшей в позе лотоса и неспешно перебиравшей зажатые между пальцами чётки. — Таке джуга пада камала мнаваун джасу крипа нарамала мати паваун Пальцы привычно переместились на следующую бусину. Губы легко произнесли мантру, которая ещё несколько недель назад показалась бы наблюдающему за ней адмиралу сплошной абракадаброй. Несмотря на свой богатый жизненный опыт, он раньше никогда не видел ничего подобного. Но, заглядывая к выздоравливающей девушке, он достаточно часто заставал её погружённую в медитацию и потому уже немного привык к этой её особенности. Джезабелл окончила круг, и, легко поднявшись на ноги, подошла к столу и положила жемчужные чётки в стоявшую на нём шкатулку. То, что адмирал хоть и не прервал её медитации, но, тем не менее, остался, могло означать только одно — предстоял очередной серьезный разговор. — Вы о чём-то хотели поговорить? — спросила она, поворачиваясь к собеседнику. — Присядь, — Хэккет жестом указал на стоявшее напротив него кресло. Несколько недель, пока она находилась в положении выздоравливающей, немного сблизили её с властным хозяином станции Арктур и одного из самых сильных флотов Альянса. Их разговоры не отличались особой информативностью — скорее их можно было назвать дружеским трёпом. Тон адмирала почти всегда был отеческим, и Джезабелл было не трудно попросить его перестать обращаться к ней официально. — Разговор будет долгим, — горько усмехнулась она. — Именно, — адмирал не стал отрицать очевидного. — Доктор Перлман полностью закончил все тесты и остался доволен полученным результатом. Ты в полном порядке, и он не видит причин задерживать тебя в больнице. — И что теперь? — Вообще то, я рассчитывал на то, что ты сама скажешь мне о том, какое решение приняла, — нахмурился Хэккет. Девушка тяжело вздохнула, мысленно перебирая все подготовленные аргументы. Джезабелл знала, что подобного разговора не избежать, и потому постаралась серьёзно к нему подготовиться. Она немало размышляла о случившемся, тщательно взвешивала все аргументы за и против и провела немало бессонных ночей, пока, наконец, не поняла, чего именно ей хочется. — Я собираюсь оставить военную службу, — сказала Джезабелл, внимательно наблюдая за его реакцией. — Моё решение осталось неизменным. — Что ж, это твой выбор, — пожал плечами адмирал, — Завтра здесь будет лайнер «Старшипкорпорейшен», Цитадель входит в его маршрут. Я заказал для тебя каюту, так что можешь собирать вещи. — Вы заказали каюту? — ошеломлённо переспросила она. — Значит, вы знали мой ответ? — Как видишь, — с горечью ответил Хэккет, — хотя до последнего надеялся, что я ошибаюсь. Но, как я уже говорил тебе раньше — я не буду заставлять тебя оставаться силой. Единственное, что я у тебя попрошу — обещание периодически возвращаться для обследования — мы не можем знать наверняка, как поведут себя имплантаты. Джезабелл кивнула, лихорадочно обдумывая произошедшее. Она ожидала, что её слова вызовут бурю протеста со стороны адмирала. Что последуют долгие уговоры и всё такое. А на деле всё вышло совсем не так, как она себе это представляла. Хэккет достаточно тепло попрощался со своей подопечной и вышел, оставив Джезабелл наедине с собственными мыслями. Девушка достала чётки и опустилась на ковёр, но сейчас потрясение было слишком велико, и она никак не могла сосредоточиться. Поймав себя на том, что просто сидит, задумавшись, она раздражённо встала и подошла к окну. Теоретически всё было так, как она и хотела. Никакой военной формы, уставов, ночных марш-бросков, гарнизонной службы или боевых операций. Впереди её ждала спокойная, размеренная гражданская жизнь. Но почему-то сознание этого не привносило в её душу ожидаемого спокойствия. *** Лайнер «Старшипкорпорейшен» «Меркурий» только что закончил стыковку и его шлюзовые камеры призывно замигали зелёными огнями, сообщая, что пассажиры, если таковые имеются, могут подняться на борт. — Я был удивлён вашим решением отпустить Шепард, — заметил наблюдающему за обычной доковой суетой адмиралу доктор Перлман. — Вы не приняли во внимание тот факт, что методика Артура достаточна сырая, и мы не можем быть уверены, что спустя какое-то время она не даст сбой. — Я никогда никого не заставлял принимать решения выгодные мне, силой, — заметил Хэккет, повернувшись к своему собеседнику. — Если девочка «перегорела», то нет смысла заставлять её делать то, что она будет ненавидеть всеми фибрами своей души. У неё действительно достаточно высокий потенциал, так что вполне возможно, что на новом поприще она найдёт своё призвание. — Вы интересный человек, сэр, — усмехнулся доктор. — Позвольте задать вам один вопрос, ответ на который я давно хотел бы получить. — Спрашивайте, — махнул рукой Хэккет, — но я не могу дать вам гарантию, что смогу ответить на него. — А я не буду настаивать на ответе, если вы посчитаете неуместным моё излишнее любопытство, улыбнулся Перлман. — Почему о вас ходит слава сурового и достаточно жестокого командира? При всём уважении, сэр, — поспешил добавить он, — лично на меня вы такого впечатления не произвели. — Помилуй бог, доктор, — рассмеялся Хэккет, — никак не ожидал от вас такого. Честное слово. Вы сейчас напомнили мне одного из тех новобранцев, которые, попадая на станцию, первым делом стараются разузнать, что же во мне такого страшного. — Я не так давно работаю с вами, сэр, — заявил доктор, — так что и ко мне вполне применимо ваше сравнение. — Но я ни за что не поверю, что вы не сделали никаких выводов, — заметил адмирал, переходя на серьёзный тон. — Конечно, ваша специализация хирургия, но насколько я помню, курс психологии является обязательным для военных врачей. — Вы правильно помните, — согласился Перлман, задумчиво посмотрев на Хэккета. — И судя по всему, вы не стремитесь облегчить моё положение, предоставив мне самому озвучить собственные выводы. — Вы правы, — не стал отрицать адмирал. — Не согласитесь ли удовлетворить моё любопытство? — А почему бы и нет? — усмехнулся доктор. — Более того, сейчас я более чем уверен, что мои скромные выводы дадут верный результат — ведь все мы носим маски, — сообщил он, многозначительно улыбаясь, — но только узкий круг тех, кому мы доверяем, могут видеть наши истинные лица. — Я был уверен, что вы поняли это, — с напускной сердитостью сказал Хэккет. — Вы сами указали на то, что моя специализация лежит в иной плоскости, — возразил доктор, бросая быстрый взгляд на активирующийся информационный браслет. — Прошу извинить, но мне пора — мои пациенты требуют внимания. Хэккет проводил взглядом уходящего доктора и снова принялся наблюдать за суетой в доке. Он не кривил душой, когда говорил Перлману о том, что ненавидит применять силу, предпочитая видеть в работающих с ним людях союзников, а не простых сотрудников. Но в тоже время его зацепило решение, принятое Джезабелл. Он сделал всё что мог, ненавязчиво пытаясь подсказать ей правильное решение. Все её действия отчётливо показывали, что у неё, как говаривал его старый наставник, «армия в крови». Кроме того, подробный анализ её действий во времена Скиллианского блица заставил удивлённо призадуматься видавших виды аналитиков — по всему выходило, что в сложившейся ситуации тактика, предпринятая тогда лейтенантом Шепард — единственная верная в сложившихся обстоятельствах. Но и не мог винить её в том, что она решила оставить военную службу. Случившееся на Эллизиуме заставило содрогнуться заслуженных боевых офицеров, да и у него самого, побывавшего в колонии после атаки остались достаточно горькие чувства. Что можно было требовать от молодой девушки, только закончившей обучение и оказавшейся в самой гуще событий. — Адмирал, — раздавшийся за его спиной голос не только прервал его размышления, но и заставил достаточно резко обернуться. — Мне казалось, что тебе следовало уже быть на корабле, — сказал Хэккет удивлённо. — Возможно, — тяжело вздохнула Джезабелл, рассеянно огладывая взглядом док. — Но я остаюсь, — тихо сказала она. — Помнится, вы говорили, что у вас есть вакансия для меня…