Abyssus abyssum invocat (Бездна взывает к бездне)

Джезабелл никогда не любила брать на себя ответственность за глобальные решения. Но судьба, словно в насмешку, постоянно заставляла её этим заниматься. Это было не самым приятным в жизни коммандера, но старая поговорка о том, что предназначение всегда настигнет своего адресата, раз за разом оказывалась на удивление точной и верной. Полгода назад она была вынуждена согласиться стать СПЕКТРом, спустя месяц принять на себя ответственность и взяться за поимку Сарена. Теперь ей пришлось решать судьбу целой древней расы, несколько тысяч лет едва не поставившей галактику на грань уничтожения. Рахнийские войны упоминались достаточно серьёзно в любом из учебников истории, которые выходили под патронатом Совета. Учёные в «Расселине» воскресили королеву рахни, рассчитывая, что её потомство станет солдатами будущей армии Сарена. Но допустили ошибку, изолировав детишек от мамочки. Информация о рахни была достаточно поверхностной — раса, достигшая в своём техническом развитии высоких технологий, в один не совсем прекрасный для пространства Цитадели дней вступила войну с доминировавшими на тот момент представителями азари и саларианцев. Войну жестокую и кровопролитную. Первые восемьдесят лет рахни завоевывали планету за планетой, вторгаясь в пространство Цитадели подобно злокачественной опухоли. А потом саларианцы пустили в ход козырную карту — кроганов. И началась безжалостная бойня, которая окончилась полным уничтожением всех рахни. И вот, спустя тысячелетия именно на Джезабелл обрушилась вся тяжесть принятия решения краткий смысл которого водился к следующему — стоит ли дать шанс старому врагу начать новую жизнь или стоит уничтожить его, благо возможность была подготовлена ещё Бенезией и её людьми — над барокамерой, где содержалась королева были устроены огромные ёмкости с кислотой. Наверное, если бы рахни были теми, кем выглядели — огромными отвратительными насекомыми, лишёнными разума и подверженными инстинктам уничтожать всё живое, Шепард без колебаний уничтожила королеву. Но реальность никогда не бывает простой. Королева заговорила с ней. Пусть способ общения был нестандартен — использование мёртвой азари в качестве проводника голоса явно не относилось к привычным вещам, но слова, обращённые к Джезабелл были достаточно осмыслены и взвешены. Она так и не смогла найти причины, чтобы уничтожить целую расу разумных существ. Хотя подсознательно чувствовала, что, поддавшись жалости, может, совершает глубочайшую ошибку в своей жизни. Именно это беспокоило её с того момента как они, покинув «Вершину 15» направились в обратный путь. Теоретически они уничтожили всех рахни, которые могли представлять угрозу безопасности людей и нелюдей. Запущенная система дезинфекции потоками плазмы выжгла нижние уровни, уничтожив всех находящихся там тварей. Но перед собой коммандер не скрывала беспокойства о том, стоило ли проявлять милосердие по отношению к тому, кто был и до сих пор считается врагом. — Шепард! Тормозите! — рявкнул сидящий позади неё кроган. Резкий оклик Рекса заставил её вздрогнуть и оторваться от собственных размышлений. Она рефлекторно нажала на тормоза, но машина, несущаяся до этого на достаточно высокой скорости, по инерции продолжила ход. Как назло, впереди был поворот и Джезабелл пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться с на время потерявшим управление бронетранспортёром и при этом не очутиться в пропасти. — Чтоб б тебя! — выругалась она, когда машина остановилась в опасной близости от края дороги. — Какого чёрта, Рекс? — Потому что я хочу, чтобы мы добрались до Порт-Ханьшнь пусть на час позже, но, по крайней мере, целыми, — огрызнулся кроган. — У вас достаточно неприятная манера вождения — мало того, что вы несётесь, как будто за нами гонится толпа гетов, так при этом вы явно погружены в свои мысли и абсолютно не реагируете на окружающую вас действительность. — Вы куда-то в себя уходили, — слегка извиняющимся тоном добавил Гаррус. — Мне нужно было подумать о случившемся, — устало ответила коммандер, заводя двигатель и осторожно маневрируя. — И, кстати, Рекс, — язвительно добавила она, — когда надумаешь повторить сегодняшний трюк, учитывай, что в следующий раз мы можем так легко и не отделаться. Тормозить на поворотах — смертельно опасное занятие. — Не менее опасное, чем кое-кто за рулём, — проворчал кроган. Джезабелл услышала его слова, но возмущаться или обижаться не стала. С того момента, как она получила права и новенький аэрокар в своё распоряжение гонки стали для неё хорошим способом получить прилив адреналина, так не хватавшего в её спокойной и размеренной жизни. Немногочисленные знакомые, испытав на себя все прелести её достаточно агрессивной манеры вождения, напрочь игнорирующей такие аспекты как правила, встречные потоки и ограничение скорости, наотрез отказывались повторить подобный опыт и сесть в машину, если водителем была она. Освоившись с управлением «Мако», Джезабелл не изменила своим привычкам и понимала, что её спутники явно не в восторге от того, как она водит злосчастный бронетранспортёр. Так что Шепард не стала испытывать терпение своей команды, сбавив скорость и перестав полагаться на собственные рефлексы, принялась внимательно следить за дорогой. *** — Итак, — заявила Джезабелл, когда все члены команды заняли свои места в зале совещаний, — нам удалось узнать, что одной из целей Сарена был поиск Мю-ретранслятора и что ему известны его координаты. — Думаете, он воспользовался им? — спросил Кайден — Не знаю, — с горечью бросила коммандер, раскуривая сигарету, — теоретически я могу предположить, что только через Мю-ретранслятор можно попасть в систему, где находится этот загадочный Канал. А на практике, — она пожала плечами, — всё это относится к области догадок и не имеет под собой реальных фактов и оснований. — Если бы Сарен добрался до Канала и впустил в наш мир Жнецов, думаю, мы бы уже знали об этом, — заметил Гаррус. — Совет получил отчёт об операции на Новерии, я пыталась убедить их в том, что пространство возле Мю-ретранслятора стоит проконтролировать, но, — Шепард усмехнулась, вспоминая волну негодования, обрушившуюся на неё со стороны Советников. Она была злой, уставшей, так что пришлось прибегнуть к нехитрому способу с разрывом связи по техническим причинам, блестяще организованном Джокером, — поскольку он находится в системах Терминуса, ни о каком вводе флота не может быть и речи. Без веских доказательств мы ничего не сможем сделать. — Доказательства, доказательства, — проворчал кроган. — Пока мы будем их искать, Сарен будет заниматься подготовкой вторжения. А Совет наверно не прочухается, даже если им на голову свалятся геты — тоже будут нести очередную чушь и говорить, что нам нужны факты. — Теоретически, — вмешался Кайден, — можно попробовать провести системный анализ и определить системы, переход в которые может осуществиться только через Мю-ретранслятор. — Их будет много, — покачала головой Шепард, — но, если есть желание этим заняться — занимайтесь. — Она дождалась кивка лейтенанта и продолжила. — Пока что у нас нет никаких сведений о том, где сейчас может находиться Сарен, так что «Нормандия» пока что возвращается на Цитадель. Станция — своеобразный информационный центр и, если случится что-то, заслуживающее нашего внимания, узнать мы это сможем быстрее всего там. — Джезабелл затушила сигарету и поднялась. — Если других вопросов и предложений нет, то совещание окончено. *** — Президиум, — в голосе Гарруса чувствовались нотки пренебрежения. — Самое спокойное место на Цитадели. Новичков в СБЦ сюда назначают на первые дежурства. — Традиция? — поинтересовалась Джезабелл. — Скорее — необходимость. Тут спокойно и тихо, и меньше шансов совместить свой первый выход в поле с какой-либо криминальной разборкой. — Турианец пожал плечами. — Но при этом тут невыносимо скучно. Вообще, как показала практика, СБЦ — ужасно консервативное место. Горы бюрократической работы и слишком мало возможности для самостоятельных действий. — Вы действительно так думаете или пытаетесь найти себе оправдание? — Вы видели Харкина, видели Челлика, говорили с директором — какое ваше впечатление, Джезабелл? — Для полной информации внешних факторов недостаточно, — покачала головой коммандер. — Вы ведь работали в управлении ни год и не два… — Почти десять лет, — усмехнулся Гаррус. — Я старался принять правила, действовать по ним, но выходило плохо. — Но почему вы вообще пошли туда? — спросила Шепард. Гаррус не сразу ответил на её вопрос. Несколько минут они молча шли по центральные аллеи Президиума. Джезабелл с одной стороны, корила себя за бестактность, но с другой стороны ей хотелось понять мотивы турианца. Чем больше она его узнавала, тем меньше он вписывался в стандартный образ представителя своего народа. И это было любопытным. — Дело в моём отце, — неохотно произнёс он. — Как и все я сначала служил в армии. Но служба во флоте меня не заинтересовала. Мой командир рекомендовал мне подать заявку в СПЕКТР. — Вы могли стать СПЕКТРом? — изумлённо спросила коммандер. — Мог. — Гаррус усмехнулся, — как и тысяча подобных мне парней. Достаточно было подать заявку и попробовать пройти своеобразное тестирование. Но мой отец и слышать не желал о том, чтобы я стал членом корпуса. Он всю свою жизнь проработал в СБЦ и для него все эти многочисленные правила и законы — норма жизни. — Но быть СПЕКТРом почётно… — Для него — нет. Члены корпуса подотчётны только Совету. Для них практически не существует ограничений. И моему отцу это очень не нравилось. Он привёл доводы и надо признать, что смог убедительно доказать, что выбранный путь — не для меня. — И вы пришли в СБЦ? — Да, — он остановился и, сорвав лист какого-то растения, стал задумчиво вертеть его в руках. — Знаете, поначалу всё было не так плохо. Но чем выше я поднимался по карьерной лестнице, тем больше на меня валилось всевозможных бюрократических препон. Если я знал, что кто-то виновен, я не мог просто так пойти и арестовать его. Нужно было заполнить кучу ненужных документов, дождаться их одобрения на высшем уровне и только потом действовать. Зачастую это играло на руку преступникам, и они успевали уйти до того момента, как я мог с полным правом предъявить обвинение. — Это неприятно, — согласилась Шепард. — И часто так выходило? — Достаточно для того, чтобы я возненавидел свою работу. Но самым не приятным был один случай. Мне удалось выйти на след незаконной продажи органов. Такое тут не редкость — часто лаборатории стараются избавиться от излишков и устраивают своеобразную распродажу. Это нелегально, но терпимо. — Гаррус тяжело вздохнул и замолчал. — Впрочем, не думаю, что вам будет это интересным, — добавил он смущённо. — Но почему же? — удивилась Шепард, опускаясь на скамейку и жестом приглашая его последовать её примеру. — Расскажите, если ваша история не станет нарушением тайны расследования. — Это было пять лет назад, так что ничего я не нарушу, — он усмехнулся. — Так вот СБЦ постоянно следит за рынком органов, предназначенных для трансплантации. Естественно, нелегальном, так называемом «чёрном». — Зачем? — Потому что помимо лабораторий, желающих заработать кредиты, там вполне могут появиться маньяки, психически нестабильные личности, решившие удовлетворить собственные инстинкты и заодно подзаработать. Случаи редкие, но имеющие место. Семь лет назад один такой тип терроризировал район Закера и вычислить его удалось именно потому, что рынок оказался переполнен всевозможными органами. Три десятка жертв, пока СБЦ смогла его нейтрализовать. — Турианец поморщился. — Так вот, случай, о котором я говорил, тоже начался с того, что стали появляться всевозможные органы. Причём разнообразные. Сообщениях о найденных трупах с явными признаками того, что их органы удалили, не было. Пропаж среди населения — тоже. Мне стало любопытно, и я попросил санкционировать исследования. Не буду говорить о том количестве запросов, которые пришлось оформить, но результат того стоил — мы нашли предполагаемого донора. Провели обследование и, оказалось, что у него всё в порядке — никаких отсутствующих деталей в организме не было. — Как такое возможно? — Вот и я об этом подумал. Задержал его, отправил в камеру, и добился более детального обследования — оказалось, что у него на теле были несколько шрамов — следы недавней операции. Парень явно не имел желания сообщать подробности, так что пришлось на него надавить. В итоге он раскололся и рассказал, что за всем стоит саларианский учёный, доктор Салеон. Снял помещение, оборудовал под лабораторию и стал искать тех, кому позарез нужны были кредиты. Цитадель в этом плане идеальное место — Президиум — это фасад, скрывающий за собой достаточно неблагоприятные районы. — И что делал этот доктор? — спросила коммандер. — Он выращивал в телах доноров лишние органы. Использовал доноров в качестве живых пробирок. Если всё получалось и конечный результат устраивал Салеона, то орган вырезали, а счастливчик получал сотню кредитов. Если нет — то в таком случае ему приходилось оставаться с лишней деталью в организме. Правда в обоих случаях всех подопытных ожидала долгая и мучительная смерть — эксперимент достаточно сильно подрывал резервы организма. Тот парень, которого мы взяли первым, умер, спустя пару дней. — Похоже, этот доктор был первостатейным мерзавцем, — заметила Шепард. — И какое наказание он получил? — Никакое, — мрачно ответил Гаррус. — Группа захвата направилась в его лабораторию, но он превратил всех находившихся у него доноров в заложников и, прикрываясь ими, сбежал в космопорт и, захватив корабль, сбежал. Я отдал приказ сбить его, но вмешался директор и отменил моё решение, мотивируя, что с доктором погибнут и заложники. — Теоретически он был прав, — задумчиво сказала коммандер, — корабль мог упасть на жилые районы и могли быть жертвы. Кроме того, на его корабле были невинные люди, которые могли бы пострадать. — Паллин мне так же сказал, — с горечью заметил турианец. — Джезабелл, доноры были всё равно мертвы — я же говорил, что после экспериментов процент долгоживущих свёлся к нулю. — Но ведь вы не знали так это или нет. Там могли быть те, кому ещё не сделали операцию. — Вряд ли. Кроме того, не обязательно было сбивать корабль возле станции. Его можно было перехватить, когда он отойдёт от Цитадели на безопасное расстояние. Но и этого не сделали. Отправили за ним корабль тогда, когда он прошёл через ретранслятор. Салеон улизнул. Угробил кучу народа и остался безнаказанным. Мы тогда крепко поссорились с директором, я даже хотел подать заявление об уходе. — И больше вы о преступнике ничего не слышали? — Я искал его. Долго, кропотливо. Он сменил имя. Стал именовать себя доктор Харт. Случившееся на Цитадели заставило его более тщательно заметать следы. Он переоборудовал корабль и с тех пор перестал светиться в людных местах. Мне удалось выяснить частоту, но СБЦ не посчитало нужным продолжить начатое. Он вышел из-под юрисдикции службы безопасности, а посылать корабль на его поиски сочли нецелесообразным. — Передайте данные Джокеру, когда вернёмся на корабль. Если доктор засветится, я думаю, что вы не откажетесь нанести ему визит. — Это было бы неплохо, — согласился он, — но, у нас и так много забот. Сарен, Канал, Жнецы. — Уверена, что много времени это не отнимет, — сказала Шепард. — К тому же, такие типы, как Салеон не заслуживают права на спокойное существование. — Спасибо, Джезабелл, — поблагодарил он её. — Это незавершённое дело для меня очень важно. — Коммандер Шепард, если я не ошиблась. — Допустим, что нет, — в голосе Джезабелл появились льдинки. Она с неприязнью посмотрела на холёную женщину в модном костюме, которая бесцеремонно прервала их с Гаррусом разговор. — Меня зовут Елена Блейк. Видите ли, так вышло, что я обладаю информацией, которая может вас заинтересовать… *** Кайден бесцельно бродил по парку Президиума, погружённый в собственные мысли. События последних дней заставили его пересмотреть многое. И отчасти в этом была повинна Шепард. Когда коммандер второй раз спасла ему жизнь, лейтенант почувствовал, что он заблуждался в отношении этой женщины. Всё его выводы оказались пустыми и необоснованными. Коммандер олицетворяла собой настоящего командира, который в равной степени заботиться и об успехе дела и о собственных людях. Пожалуй, о втором, даже больше, чем о первом. Он чувствовал себя полным и окончательным глупцом, вспоминая свои мелочные и зачастую безосновательные выступления на совещаниях, истиной целью которых было уязвить Шепард, поставить её в неловкое положение. Заставить сорваться и снять маску, которую, как он считал, она носит, и показать всем истинное лицо. Его раздражало, что она легко и непринуждённо нашла общий язык со всеми — и с командой, и с экипажем, в то время как ему, пробывшему на «Нормандии» куда дольше, чем она, такого достичь не удалось. Да, с экипажем он ладил, но вот с командой… Тут были проблемы. Единственная, с кем он нашёл общий язык, была Эшли Уильямс. Остальные держались с ним вежливо, но холодно и не стремились вступать в разговоры или искать общения с ним. Потому он решил, что Шепард просто играет на публику, в душе абсолютно безразличная ко всем. И вот, оказалось, что он ошибался. Потому что коммандер снова рисковала жизнью из-за него, хотя их отношения были весьма натянутыми. Анализируя случившееся на Новерии, Кайден понимал, что если бы не Шепард, то вполне возможно он был бы раненным или, что более реально, — убитым. Кроме того, ему в очередной раз удалось оценить в полной мере боевые качества командира — до того, как появились Гаррус с Тали, коммандер успела уложить четверых нападавших, включая и сержанта Стирлинг. Оставшихся пристрелил турианец, так что сам Кайден не успел принять участие, о чём немало сожалел, чувствуя себя полностью беспомощным. Всё произошло слишком быстро, он просто не успел сориентироваться. Вроде бой только начался, но спустя пару минут Тали взволнованно сообщает Джокеру, что коммандер ранена и нужна медицинская помощь, а Гаррус, подхватив Шепард на руки, направляется к лифту. Этот момент Кайден не любил вспоминать больше всего — чувствуя себя простым наблюдателем, а не боевым офицером, биотиком и прочие сопутствующие характеристики. Кайден свернул на очередную аллею и остановился, заметив сидевших на скамейке Шепард и Гарруса. Он почувствовал укол зависти — турианец достаточно свободно болтал с коммандером, в то время, как ему самому подобное было недоступно. Он так и не поговорил с Джезабелл, не принёс, на этот раз искренних извинений, за свои ошибки и не расставил все точки в их, достаточно запутанных по его вине, отношениях. Лейтенант не сомневался, что если он сейчас к ним подойдёт, то сможет принять участие в общем разговоре, но вряд ли останется та непринуждённость и лёгкость, которую он наблюдал сейчас. Он будет чувствовать себя лишним, прекрасно понимая, что сам виноват в том, что так получилось. Кайден повернулся и направился в другую сторону, обещая себе не откладывать разговор с Шепард на потом. *** — Ненавижу известность, — проворчала Джезабелл, — заходишь в бар — появляется дипломат-азари и слёзно умоляет спасти сестру из лап работорговца, просто сидишь в парке, появляется загадочная дама с координатами баз криминальных авторитетов. Ещё кто-то появиться с подобными просьбами, пристрелю к чёртовой матери. — В вас видят последнюю надежду, — усмехнулся Гаррус. — А оно мне надо? Я вроде не давала объявлений в экстранете, что готова помогать всем сирым и убогим, — раздраженно бросила она и резко остановившись, выругалась. — Что случилось? — настороженно спросил турианец. — Ничего хорошего, — сердито сказала коммандер, повернувшись к нему. — Просто там впереди маячит тот парень, который просил у меня автограф. — А, фана-а-ат, — насмешливо протянул он. — Не вижу ничего смешного, — обиженно заявила Джезабелл. — За сегодня меня достали до такой степени, что выслушивать очередную порцию бреда я не намерена. Думаю, нам стоит воспользоваться такси. — И лишить вашего поклонника счастья лицезреть своего кумира? — ехидно поинтересовался турианец. — Гаррус! — Я просто констатировал факт, — заявил он, направляясь к ближайшей из стоящих на стоянке машин. — Будем считать, что я поверила, — фыркнула Джезабелл, устраиваясь на сидении и вводя маршрут в программу автопилота. — Честно говоря при такой популярности у меня что-то пропало желание появляться на людях. — Если вас так раздражают чужие просьбы, то почему вы соглашаетесь помочь? — спросил он, садясь рядом. — Потому что не могу остаться в стороне, — она тяжело вздохнула. — Эта Блейк сказала правильно — зная координаты преступников, я просто не могу их проигнорировать, равно как и оставить сестру той Дентиус в руках похитителей. — Вы согласились проверить частоту корабля Салиона-Харта — по тем же причинам? Вопрос поставил её в тупик. Несколько минут Джезабелл молчала, обдумывая, как объяснить своё желание помочь ему. Сама она видела, что дело с учёным для него перешло из разряда служебных, в разряд личные. Гаррус относился к тому редкому типу, который называют идеалистами. Для него восстановление справедливости было самым важным. И ради его достижения он был готов пойти на всё. Турианец действовал по принципу — добро должно быть с кулаками, но в тоже время совершенно забывал уточнить для себя размер этих пресловутых кулаков. Когда он говорил о том, что саларианца надо было остановить любой ценой, он был искренен и Шепард это слегка зацепило. Она едва не сказала ему прямо, что пренебрежение заложниками ставит его на одну ступеньку с самим Салеоном. Но подобное заявление прозвучало бы слишком грубым, хотя и было верным. Для себя Джезабелл решила при более благоприятных обстоятельствах мягко намекнуть о том, что некоторые меры могут оказать совсем противоположное, от первоначальной задумки, действие. Несмотря на то, что они были почти ровесниками, Гаррус до сих пор не понял одной простой истины — цвет мира — серый, в нём много оттенков, но нет ярко выраженных белого и чёрного. И это непонимание достаточно серьёзно осложняло его жизнь, заставляло идти на конфликты и не давало спокойствия для самого себя. Попытаться помочь понять ему истину Шепард поставила приоритетом, но подобное нельзя объяснить, не имея наглядных и доступных примеров. — Не совсем верная предпосылка, — осторожно сказала она, тщательно взвешивая слова. — В данном случае это в большей степени необходимо вам. Провести работу, найти преступника и упустить его в виду неблагоприятных обстоятельств достаточно неприятно. Но согласитесь и вы, и я основной целью ставим торжество справедливости. — Немного запутанно, но, кажется, я понимаю суть, — сообщил Гаррус после небольшого размышления. «Ничего ты не понял, — мысленно усмехнулась Джезабелл, — просто держишь лицо». Она специально заставила его отвлечься от неудачно поднятой ею темы и, похоже, её план сработал. Теперь турианец станет обдумывать её слова, пытаясь понять истинную подоплёку витиеватой фразы. Это отвлечёт его от первоначальной мысли, что его рассказ стал причиной того, что она согласилась помочь ему только потому, что у неё не было выбора.