На ферме каждую пятницу
На ферме кроличий пирог
И так каждую пятницу
Я встаю пораньше и пою эту песенку
Чего? Это ещё что за частушка? У него начались слуховые галлюцинации от солнца? – Левой, левой, раз-два три! – зычно подтявкивал мистер Вул, довольный происходящим. – Левой, левой! Держать строй!Беги, кролик – беги, кролик – беги, беги, беги!
Беги, кролик – беги, кролик – беги, беги, беги!
«Бах! Бах! Бах! Бах!»
Стреляет фермер из ружья
Беги, кролик – беги, кролик – беги!
Подопечные миссис Коул продолжали горланить сей шедевр высокого искусства. Особенно усердствовала шайка Бишопа, не обременённая тяжёлым грузом, а потому способная вытянуть даже оперную арию. Том не знал слов, но решил, что вряд ли прогадает, вторя наугад «Беги, кролик, беги»:Беги, кролик – беги, кролик – беги, беги, беги!
Не доставь фермеру радости, радости, радости!
Он останется тогда
Без своего пирога
И поэтому беги, кролик – беги, кролик – беги, беги, беги!
– Беги, беги, бе-е-еги! – воодушевлённо подвыл последнюю строку бывший директор. Пожалуй, Том смог дотащить ящик до приюта лишь благодаря коротким передышкам, которым он был обязан специфическому состоянию мистера Вула, вынужденному останавливаться чуть ли не у каждого пятого столба. Поставив добытую провизию в кладовую, мальчики и девочки разделились, направившись в разные спальни. Воспитанники миссис Коул закопошились в тумбочках, доставая оттуда жёсткие полотенца: застиранные, изрядно посеревшие или пожелтевшие. Значит, настало время принимать душ. С одной стороны, Том был рад возможности смыть грязь и мерзкий пот, будто въевшиеся в кожу. Но вместе с ощущением долгожданного завершения изнурительного дня подкрадывалось и другое чувство: осознание нарастающей опасности и отчётливой угрозы. Очевидно, что более удобного случая для шайки Бишопа навалять ему до потери сознания и представить сложно. Естественно, гнусное сборище головорезов дожидалось именно такого момента: закрытое пространство, бежать некуда, взрослых поблизости нет, а окружающие просто сделаются слепы и глухи, лишь бы их не трогали. А, может, вообще проигнорировать поход в душ? Замешкавшись у тумбочки, Том несколько мгновений обдумывал этот вариант. Позволив себе подобную трусливую мысль, он только спровоцировал внутренний приступ злости и раздражения. Ну да, а как же: не пойти мыться, ходить вонючим и сальным, а дальше что? Пропустить также ужин и для полного счастья вырыть себе землянку за территорией? Однако на принятие окончательного решения его сподвигла вовсе не минутная вспышка ярости, а холодный расчёт ума. Наблюдая за неприятелями, Том заметил, что Бишоп с дружками не выказывали признаков нетерпеливого предвкушения скорой расправы. Едва ли эти кретины стали бы скрывать свои эмоции, напротив, они бы радостно намекали будущей жертве её незавидную участь при помощи недвусмысленных жестов, зычного хохота и грубых окликов. Нежданное же равнодушие давало надежду на какую-то неизвестную причину, по которой душевые вдруг перестали считаться привлекательным местом для детдомовских судилищ. Поэтому он нашёл пустынный коридор, с пятой попытки выудил полотенце из кошеля и с абсолютно невозмутимым видом направился в ванную комнату для мальчиков. Несмотря на напускное хладнокровие, страх не исчез полностью, а выжидающе притих, как притаившаяся посреди поля старая бомба, готовая взорваться от малейшего прикосновения. А вдруг он ошибся? Вдруг шайка Бишопа специально игнорирует его, чтобы заманить в ловушку? Какой же долгой и одновременно короткой показалась ему дорога к душевым. Взгляд постоянно цеплялся за мелкие, несущественные детали: луч света, упрямо пробивавшийся сквозь тонкий газетный лист и выхватывавший полоску пыли на громоздком шкафу, серая пуговица, валявшаяся на полу, жалобный скрип лестничной ступеньки под ногами, расшатанная ручка старой деревянной швабры. Разрозненные, ненужные фрагменты, не заслуживающие на секунды внимания, со злорадным упорством заслоняли цельный и слитный мир. Повернув за угол, Том уже мог различить дверь в ванную комнату, где… Их уже поджидал мистер Вул, пьяный и едва державшийся на ногах, но всё же наделённый властью взрослый. Что ж, спокойное поведение сборища головорезов нашло своё объяснение. Вероятно, миссис Коул испытывала обоснованные опасения после того, как в приют нагнали кучу отморозков с улицы, уровень благовоспитанности которых вызывал огромные сомнения. И потому директриса справедливо рассудила, что присутствие устрашающего наблюдателя существенно снизит у её подопечных желание пересчитать зубы ближнему своему. Ну хоть где-то ему повезло! Мистер Вул с усталым кряканьем плюхнулся на стул возле двери и только потом они зашли внутрь. При виде состояния душевых Том испытал лёгкий шок. И когда тут успели всё так изгадить? Чёрно-белая плитка на полу влажная и скользкая, на стыках виднелись остатки мыла, побелки и грязи; сырость вгрызлась в стены чернеющим скоплением размытых пятен, а на потолке белая побелка и вовсе покорёжилась от плесени и уже давно стала осыпаться. В углу громоздились замызганные эмалированные тазики, а батареи были увешаны серовато-тусклыми тряпками. Нет, не половыми. Но и на вещи, оставленные сушиться, эти лоскуты также не походили. Они больше напоминали ткань, порванную для протирания пыли с мебели, но какого чёрта в ванной комнате делают предметы, предназначенные для уборки? Единственным плюсом этого помещения оставались отдельные душевые кабинки. Такой поразительной роскоши, как наличие перегородок и закрывающихся дверей, их приют был обязан щедрому пожертвованию главы Совета попечителей лорду Мюррею, который помимо нестерпимого желания облагодетельствовать бедных детишек, не менее сильно жаждал рассказать о своём великодушии как можно большему количеству людей. Естественно, на первую полосу газет не попадешь с захудалым ремонтом класса или оптовой закупкой набора тарелок для кухни. Пришлось раскошелиться на кругленькую сумму, зато сердобольная общественность была в полном восторге. Джентльмен также остался доволен, существенно поправив пошатнувшуюся политическую карьеру в самый подходящий момент и получив значимый пост в Вестминстере. И нечего скрывать, Том был не менее рад новомодному обустройству ванной комнаты. Если бы не это удачное стечение обстоятельств, их общая душевая сохранила бы прежний вид десятилетней давности с весьма сомнительными личными границами. Тем временем одни мальчики резво побежали хватать тазики у стены, другие же спокойно заходили в душевые. Неужели придётся стирать какие-то вещи? Похоже, повторялась история с тасканием овощей и уникальным распределением обязанностей в приюте по принципу «кто не спрятался, того и погоняют»: пока недотёпы будут вкалывать, проныры и пальцем не пошевелят. Наученный горьким опытом, Том шустро скользнул в ближайшую кабинку. И здесь полное убожество! На держатель и лейку налепился стойкий известковый налёт, шланг погнут и покручен, стена изуродовалась чёрным грибком из-за постоянных брызг, а в слив забились комки грязи и волос. Конечно, подопечные миссис Коул ведь запирались прямо в обуви. Впрочем, Том и сам не снял туфли, не рискнув разгуливать босиком по такому полу. Мерзко и гадко! Можно было попробовать поменять кабинку, нот чутьё подсказывало, что в соседней атмосфера не лучше, а выйти и нарваться на непонятную работёнку с тазиками не хотелось. Он снял одежду, аккуратно закинул её через дверцу, а кошель положил на пол возле себя. Хотя у них и были шкафчики в раздевалке, но вещи там оставит только наивный простофиля, не знакомый с детдомовскими порядками. Уж лучше пусть на ткань попадёт несколько капель воды, чем потом бегать по всему приюту в поисках собственных трусов. Том брезгливо повернул кран, стараясь почти не дотрагиваться до белого налёта, и немедленно прополоскал пальцы под тёплой водой. Наконец-то можно нормально помыться! Постойте-ка, а где мыло? Он недоумённо воззрился на пустую мыльницу, в углублении которой не было даже засохшей пены, обернулся вокруг, внимательно осматривая кабинку, но безрезультатно. И куда эти остолопы могли засунуть мыло? Отлично! Похоже, из всех душевых его угораздило выбрать именно ту, где оно закончилось. Ничего не поделаешь: придётся выйти и сменить кабинку. Кажется, в соседней никого не было. Может, удастся проскользнуть незамеченным? Том закрыл кран, поспешно натянул одежду, не заботясь об опрятности, спрятал кошель в карман, открыл дверь и пулей влетел в ближайшею душевую. Краем глаза он заметил, как приютские образовали небольшие группы, поглощённые дивным занятием. Они зачем-то набирали в тазики воду, а некоторые выстроились в очередь к мистеру Вулу, но никто не стремился привлечь «злостного бездельника» к загадочной работёнке. Вероятно, трюк с перемещением был столь быстрым и ловким, что никто не обратил на него внимания. Облегчённо выдохнув, Том уже собрался вновь раздеваться, но и в этой кабинке мыла не было. Теперь это не походило на досадное совпадение. Что-то здесь не так… Ну не может же он быть хроническим неудачником, во второй раз попавшим в душевую без ванных принадлежностей? Немного поразмыслив, Том осмелился выглянуть наружу и посмотреть на происходящее. А вокруг творилась полная бессмыслица! Уж лучше бы подопечные миссис Коул стирали вещи. Но нет, после непродолжительного пребывания в кабинке, обитатели приюта так и бродили голышом, лишь самые стеснительные остались в одних трусах. Они образовывали группы по четыре или шесть человек, хватали тазики с въевшимся налётом и наполняли их водой. Лидер группы становился в очередь к мистеру Вулу, брал мыло, хорошенько окунал его в воде, взбивая слабенькую пену, и незамедлительно возвращал сокровище обратно. Когда же кто-то увлекался и слишком долго полоскал мыло, бывший директор неизменно покрикивал: – Стало быть, боец, хорошего понемножку! Развёл там турецкую баню! Нечего добро переводить, говорю я вам! А дальше началась просто несусветная дичь. Члены группы брали тряпицы с батарей, опускали их в тазики и… Не капельки не стесняясь, протирали тканью различные части тела! И ладно бы грязную воду выливали после первого погружения тряпок, но нет же. После третьего, пятого, десятого и чёрт знает какого окунания всё продолжалось и продолжалось до тех пор, пока воспитанники миссис Коул не сочли, что уже достаточно чистые. Да что за варварство! На улице, между прочим, двадцатый век! И, несмотря на все опасения, вода горячая есть, тогда почему же? А, понятно! Наверное, это мистер Вул придумал, посчитав, что настоящим мужчинам негоже нежиться в душе. Том решительно не собирался подчиняться таким нелепым правилам. Вот сейчас он пойдёт к Марте, возьмёт кусок мыла и нормально помоется, а остальные пусть делают, что вздумается. Надо только найти предлог выбраться отсюда. Он осторожно подошёл к бывшему директору и очень вежливо осведомился: – Сэр, разрешите выйти в туалет, пожалуйста? Герой Ипра встрепенулся, полупьяными глазками поглядел на кусок мыла, словно оно одно и занимало все его мысли, и поняв, что Том не претендует на предмет всеобщих мечтаний, погрузился в задурманенную дремоту, бессвязно бормоча: – Стало быть, бабы… Ипр… Настоящие мужчины… Настоящие мужчины, говорю я вам… Вместо меня… бабу поставили… Молокососы… Осознав, что никто не будет ему препятствовать, Том на всякий случай любезно произнёс: «Спасибо, сэр!» и вышел в коридор. За несколько минут он успел постучать в дверь комнаты Марты, заглянуть на кухню, оббежать коридоры, пока не сообразил, что неумёха-воспитательница, вероятно, также наблюдает за порядком в девчачьей душевой. Догадка оказалась правильной. Заслышав его приближающиеся шаги, из ванной комнаты для девочек выскользнула Марта, держащая мокрый кусок тёмно-коричневого мыла. – Том, да что же это ты такое помышляешь? – она загородила руками дорогу, видимо, заподозрив его в неподобающих намерениях. – Мыло закончилось. Дай новое, – потребовал Том, решительно протянув раскрытую ладонь. – Да разве могло оно так скоро израсходоваться? – удивилась Марта, облегчённо опустив руки. – Ежели я давеча мистеру Вулу целёхонький брусок выдала. Том насторожился. Словосочетание «целёхонький брусок» озадачило его. Почему было не сказать: «я положила в душевые много мыла» или «я выдала мистеру Вулу целых двадцать кусков»? – Да при чём тут мистер Вул, если сейчас мы должны мыться, а в кабинках пусто, – не менее удивлённо разъяснил он. Неожиданно из ванной комнаты для девочек донесся раздражённый голос Эми Бенсон: – Марта, ну где ты шляешься? Тут очередь на месте стоит! Оставляй мыло на нас и тогда можешь сколько влезет лясы точить! – Том, ты уж не обессудь, но меня, верно, детишки заждались, – засуетилась горе-воспитательница. – А зачем им нужна ты? – Том, да ты, небось, и не знаешь ничего о теперешних порядках, – некстати смекнула Марта. – Да и откуда тебе ведать о подобном? Пансион-то у вас благопристойный, а я вчера ни словечком тебе не обмолвилась. А мыло-то в нашу пору в дефиците, на всех не напасёшься. Вот и полагается сперва в душе ополоснуться, пот да грязь смыть, а опосля тело в тазике омыть вкупе с остальными детишками. Только так и можно нынче чистоту поддерживать. Да и за это Господа восхвалять надобно. И помыслить тягостно, что станется, коли бомбы водопроводы погубят, как оно ранее в Стоктоне приключилось. ЧТО? Вот же чёрт! Нет, это просто… Чёрт! Так вот почему мистеру Вул торчал в ванной комнате. Он там мыло стерёг, чтобы, «упаси Господь», никто не спёр этот бесценный предмет. А Том, наивный, предположил, что таким образом миссис Коул печётся о безопасности своих подопечных. Да за каким боком они ей сдались! Но как же ему теперь быть? Вернуться в душевую для мальчиков, взять тряпку, окунуть её в мыльную воду, которую, помимо него, используют ещё как минимум три человека? Да и вообще, сначала придётся раздеться и у всех на глазах голым расхаживать и… И… Но к чему подобные рассуждения? У него даже группы нет, чтобы к ней присоединиться! Нет, нет, нет! Том отказывался рассматривать в качестве возможного варианта неприемлемую мерзость. Нужно лишь добыть кусок мыла. Выдрать его у Марты из рук и сбежать? Так себе идейка. Но отчего же он такой дурак? Остолоп, болван, осёл недалёкий! Да можно было накидать в кошель хоть три десятка мыл, и в придачу обзавестись толпой приспешников, приманив их столь редким сокровищем. Увы, Том не рискнул наполнить доверху бархатный мешочек, не слишком охотно выполняющий приказы нового владельца. Если бы ему и вздумалось прихватить ещё парочку вещей, то, скорее всего, это были бы учебник по Защите или запас еды, а не кусок мыла! В Хогвартсе подобную дикость и в больном бреду не представишь! Ведь это же мыло, банальная принадлежность для душа, оно всегда в кабинках находилось! Неужели даже смердящего «Спасательного круга» нет? Да ещё год назад любой порядочный британец побрезговал бы этими ярко-красными упаковками с громадными белыми надписями. И производители могли сколько угодно завлекать покупателей рекламными плакатами с милым малышом в море, очерченным в спасательный круг, и красноречивым слоганом: «Делает здоровье заразным!», но их продукция прельщала только самые незажиточные слои населения. У них же в составе значился фенол! Ладно, допустим, «Спасательный круг» стал дефицитом. Но как может не быть жёлтого «Солнечного света», который раньше использовался для хозяйственных целей? – И это нам ещё посчастливилось, что у миссис Коул кузина имеется, – не замечая его растерянности, продолжила Марта. – А она-то ветеринаром трудится в Королевском обществе и к животным допущена. Вот тайком и снабжает нас мылом, ведь не может допустить, чтобы детишки в грязи да нечистотах обитали. Ежели бы не помощь её, уж не знаю, как бы мы своими силами-то обходились. Однако, Том, об этом помалкивать надобно, а не то кузина миссис Коул проблем не оберётся. А при чём здесь работа ветеринаром в Королевском обществе? Там же вроде сейчас собак и кошек усыпляют, разве нет? Какая тут связь с производством мыла? Впрочем, возможно, ради сохранения внутреннего спокойствия лучше не вникать в излишние подробности. – Марта! Где тебя черти носят? – надрывалась Эми Бенсон. – Ой, заболталась я с тобой, Том, – опомнилась хранительница мыла, поворачиваясь к двери. – Мне к девочкам надобно воротиться, а ты скорее беги обратно да отыщи себе кучку детишек, с которой дружба заладится. Осознав, что это его последний шанс, Том чётко и уверенно произнёс: – Зачем мне кого-то искать? Я тебе всё это время пытаюсь объяснить ситуацию, а ты как всегда ничего не поняла. Мистер Вул потерял где-то тот кусок, что ты ему давала. Поэтому он и послал меня к тебе взять новое мыло. – Господь милосердный! Да как же такое горе-то приключилось? – остолбенела Марта. – Ежели мистер Вул клятвенно божился миссис Коул, что мыло при себе держать будет денно и нощно, чтобы никакая беда не стряслась. – Марта! – орала Эми Бенсон. – А я откуда знаю? – сохраняя самообладание, безразлично пожал плечами Том. – Наверное, когда он возле столба останавливался, оно из кармана вывалилось. Прохожие найдут – порадуются, ну а нам мыться надо сейчас, а ты только всех задерживаешь. Он намеренно добавил к придуманной истории реальные факты, известные Марте, чтобы рассказ казался правдоподобным. И конечно не забыл упрекнуть неумёху-воспитательницу в глупости и нерасторопности, рассчитывая усилить её неуверенность в себе. – Ну, коли так, то…, – она запнулась, как беспомощный ребёнок, которого взрослые тёти и дяди заставили решать непосильную задачу. – Коли так уж приключилось, то… Я тебе дам книгу расходов, ты с нею мигом к мистеру Вулу помчишься, чтобы он расписался за новое мыло, а опосля ко мне воротишься с книгою, и уж тогда я без промедленья… Ну нет, такое Тома точно не устраивало. Даже если он наберётся наглости и сам поставит закорючку за бывшего директора, то его потом так розгами разукрасят, что желание мыться испарится на пару недель. – Думаешь, у мистера Вула хватит терпения ждать, пока мы туда-сюда с книгой будем носиться? – он намеренно произнёс «мы», делая Марту причастной к проблеме. – А не проще ли мне сейчас взять вот это мыло, – Том кивнул на кусок в её руках, – а ты потом сама возьмешь новое для девочек. Разве непонятно: так все только выиграют. – Да ведь не положено так, – слабо запротестовала Марта. Что ж, придётся слегка подкорректировать стратегию. Дурёха уже поверила в «повесть о загубленном мыле», теперь надо сделать её заинтересованной стороной. Следует немедленно её припугнуть! – Мне вообще-то всё равно. Мистеру Вулу передам, что ты его просьбу проигнорировала, – равнодушно сообщил Том. – Скоро он сам сюда заявится и всё тебе разъяснит в мельчайших подробностях. Но учти, он пьян в стельку и злой, как бешеная псина. – МАР-ТА! МАР-ТА! МАР-ТА! Из душевой доносились частые металлические удары. Похоже, Эми Бенсон, не дождавшись внимания к своей бесценной персоне, начала со всей дури дубасить по полу тазиком. Издаваемый звук получился громким и гулким, будто воздух разрезал рваный набат. И без того неуверенная Марта пришла в полное смятение, поворачиваясь то к двери в ванную комнату, то обратно к Тому. Молодец, Бенсон! Пусть ещё для пущего эффекта башкой об стену помолотит. – Ну, хорошо, хорошо! Ты, верно, прав, – наконец сдалась она, протягивая мыло. – Вот, держи, да беги живее к мистеру Вулу, чтобы он не осерчал. Том деланно спокойно взял мыло и как раз в этот момент из ванной комнаты вышла девушка с короткими каштановыми волосами. Он испугался, что незнакомка раскроет его обман и незамедлительно растолкует всё пустоголовой воспитательнице, однако неизвестная обитательница приюта безразлично прошла мимо. Марта, опять поторопив его, скрылась за дверью и попыталась перекричать недовольный ропот бессвязным лепетом: «Девочки, покамест с мытьём доведётся повременить… Мне в книгу расходов надобно занести… Я мигом примчусь…» Возмущённый гомон усиливался и Том поспешно зашагал прочь, словно его здесь и не было. «Сколько мороки из-за чёртового мыла! А оно мокрое, скользко-жирное и смердит до тошнотворного резко!» Он практически влетел в душевую для мальчиков, опасаясь, что подопечные миссис Коул уже отправились на ужин. К счастью, мистер Вул всё ещё покрякивал на посту, а несколько групп невезучих одногодок плескались в тазиках. Шайки Бишопа среди них не было. Уж кто-кто, а они точно в числе первых помылись и ушли, воспользовавшись нерушимым законом, свято чтимым в детдоме похлеще любых заповедей, – естественным правом сильнейших на лучшие предметы быта и «роскоши». Этот хорошо: Бишоп бы непременно заметил, что Риддл в тазике не барахтался и обязательно сообщил бы о сем вопиющем факте чуть ли не лично директрисе. Том юркнул в кабинку и наконец-то смыл грязь и пот. Такое банальное занятие, а усилий потребовалось столько, будто ему поручили сместить Черчилля с поста. Боясь быть пойманным с раздобытым сокровищем, он умудрился выйти даже раньше, чем оставшиеся мальчики завершили возиться с тряпками. В этот момент мистер Вул то ли проснулся, то ли проспался и зычно рявкнул: – Эй, бойцы, а ну-ка тазики на место вернуть! И пол вылизать! Стало быть, слушать мою команду: срач убрать, чистоту навести! Чистоту навести, говорю я вам! А вокруг и впрямь царил полный бедлам: на полу красовались лужицы мыльной воды, некоторые тряпицы плавали прямо в тазиках с не вылитой водой, другие, замызганные и мокрые, медленно соскальзывали с батарей. – Стало быть, ты и ты, приказ в исполнение прив-е-ести! – герой Ипра по обыкновению наобум ткнул пальцем в двух зазевавшихся бедолаг. – Есть, сэр! – без возражений отозвались выбранные уборщики. Проконтролировать исправное выполнение задания мистер Вул не смог, поскольку вновь был вынужден поспешно отлучиться, влекомый зовом природы. Мальчики, которых не затронуло поручение бывшего директора, облегчённо побросали тряпки на пол и поспешно отправились на ужин. Том уже хотел последовать их примеру, однако его посетила занятная мысль. Вот он – идеальный шанс для установления дружеских отношений! Правда, тазики такие мерзкие, в мыльной пене и с въевшимся налётом, а тряпки и вовсе кем-то использованные… Их же придётся брать руками! Если бы хоть перчатки выдавали! Однако накатившее отвращение пересилила заманчивая перспектива присоединиться к сплочённой компании и обеспечить себе условно безопасное существование на каникулах. – Привет! Помощь не нужна? – дружелюбно предложил он, в точности копируя манеру поведения добродетельных хогвартских компашек, в которых беззаботные святоши подтирали друг другу сопли. – Да не вопрос, мы только за. Можешь пока сполоснуть тазики, – обрадовано распределил обязанности один из мальчиков, вытиравший тряпкой лужицы с пола. Ну что же они делают: ведь этими самыми тряпками другие будут смывать грязь с тела! Так же неправильно! И дело уже не в чрезмерной брезгливости, а в элементарных санитарных нормах. Впрочем, зачем ратовать за чужое здоровье и ставить под удар начинавшееся знакомство? Демонстрируя собственную полезность, он довольно резво подошёл к наиболее чистому тазику, с невозмутимым видом поднял его и вылил воду в раковину, стараясь, чтобы мутные капли случайно не зацепили пальцев. – Кстати, меня зовут Том. И как у этих пустомель-гриффиндорцев получается так легко и ненавязчиво заводить дружбу, что они сойдут за своих и среди соплохвостов? У них там, что ли, преподают какой-то тайный курс по секретным техникам объединения разрозненных баранов в однородное стадо? – Ага, понятно, – неопределённо промычал мальчик с тряпкой. Пока происходящее явно не походило на милую и задушевную беседу. Вон второй тип втихаря подавал неразборчивые знаки первому: то бровью поведёт, то рожу скривит. Да что не так? Он же добровольно помогает им с уборкой! Почему эти остолопы не прониклись к нему искренней симпатией? Том взял очередной тазик и, не сдаваясь, с преувеличенным интересом обратился к более разговорчивому мальчику: – А ты уже давно здесь? Как сюда попал? Между тем второй тип, воспользовавшись шумом выливаемой воды, быстро стал шушукаться с первым, и Том уловил в невнятном бормотании не слишком обнадёживающее фразы: «Ты чё, не узнал его? ... Тот, который на Бишопа хлебало открыл… Да сегодня на огороде… Отвечаю, он… Ага, крутого перца из себя корчил, а щас поджал хвост… Хочет за нашими спинами заныкаться… А оно нам надо связываться?». При его приближении разговорчивый мальчик, изобразив приветливую мину, мило сообщил: – Знаешь, Том, мы лучше сами справимся. Всё-таки, уборку на нас повесили. Вдруг Вул заерепениться, если разнюхает, что кто-то помогал. – Да, конечно, в этом есть смысл, – с холодной улыбкой ответил он. –В детдоме и впрямь не следует выводить из себя тех, кто может потом это припомнить. С высоко поднятой головой Том покинул душевую, оставив несостоявшихся друзей в лёгком замешательстве. Пусть помучаются, правильный ли выбор они сделали. Хотя, возможно, их рожи застыли в попытке истолковать столь длинное предложение, явно выделяющее из привычных «А, чё? Да ты гонишь… ничёсе». И вообще, Том должно быть рехнулся, раз решил присоединиться к чужой компании на равных. На равных – это не для него. Ему всегда хотелось собрать вокруг себя толпу преданных приспешников, а не развесёлых товарищей. Так зачем тогда пытаться наладить отношения с какими-то ослами? В любом случае, так размышлять было намного приятнее, чем признаться, что сегодня он свалял дурака. Надо было во время завтрака не в прятки играть и жевать салатик, а незамедлительно влезть во внушительную компанию и только потом с Бишопом загрызаться. Или вовсе не загрызаться. Да даже просто пообщайся Том с кем-то из обитателей приюта чуть подольше, чем пару минут пустой болтовни с бывшими соседями, то многих неожиданностей удалось бы избежать. Ему было бы известно и об утреннем сборе на огородные работы, и о таскании ящиков и о поразительном способе мытья в детдоме. Но вместо этого он предпочёл прилюдно бросить вызов Бишопу, не имея ни плана, ни прислужников, ни поддержки взрослых. Не самый мудрый поступок в его пока ещё короткой жизни.