Аконит

Банкетный зал министерства был роскошно украшен цветами и лентами, а столы ломились от изысканных яств и дорогих вин. Руководство не поскупилось ни на антураж, ни на угощения. Оркестр играл без остановки, нежно томя в объятиях статных авроров юных приглашенных прелестниц. Подолы разноцветных шелковых платьев игриво смешивались с яркими всполохами алых мантий. Глава Аврората в компании своего заместителя степенно обходил кругом зал, поочередно светски беседуя с приглашенными именитыми особами, галантно кивал головой и уклончиво-дипломатично отвечал на все вопросы. Торжественно и плавно через большую парадную арку входили нарядные красивые пары. Невилл, статный, одетый по всей форме, под руку с легчайшей, почти прозрачной Луной. Он нежно придерживал ее беленькую ручку и ласково поглаживал трепетные пальцы. Следом жгучим пламенем мелькнул рыжий пожар кудрей Рона Уизли, также державшего под руку свою драгоценную супругу в элегантном черном платье с умопомрачительным вырезом на спине. Гарри Поттер, прибывший раньше всех, чтобы до начала торжества успеть переговорить с руководством, стоял на ступенях главной лестницы и приветливо махал им рукой. Он в кои-то веки сменил свою полевую форму на парадный темно-бордовый мундир с золотым, соответствующим его рангу, аксельбантом. Мантия черным шелком струилась с одного плеча, и темные отросшие кудри едва касались ее глянцевого отблеска. Вошедший следом за Роном и Гермионой Малфой выхватил взглядом фигуру замершего на лестнице командира и буквально уставился на него с привычной ухмылочкой на лице. Поттер сдержанно кивнул в его сторону и, захваченный вихрем друзей, исчез среди алых мантий куда-то в направлении бара. Драко же не торопился вслед за ними. Он лениво обвел взглядом танцующие пары, цепко высматривая в толпе несколько миловидных девиц. И, лукаво улыбнувшись одной из освободившихся после танца прелестниц, пересек площадку и направился штурмовать девичьи бастионы. Парадный мундир сидел на нем как влитой. Алый цвет хоть никогда и не нравился ему, но шел к его бледности, добавляя красок, словно каплю румян на его белоснежную кожу. К его неизменному эполету, так же, как и у Поттера, был пристегнут аксельбант, но серебристый, так ловко гармонирующий с его волосами. Его рост, осанка и длинные ноги были эталоном для ношения этого вида форменной одежды. Малфой протянул девушке руку, уводя ее на танцевальную площадку, и тут же отметил про себя и участившийся пульс, и чуть расширенные зрачки. Крепость сдалась без боя, и Драко легко закружил партнершу в танце. Вышедший вновь на лестницу Гарри выхватил из толпы танцующих блеск серебристых волос и отливавшую чуть синевой чрезмерно, совсем не по-солдатски, дорогую мантию. С минуту он наблюдал за танцем Малфоя и его юной спутницы. «Форма как форма, — подумал он, — все в такой же, но отчего-то Малфой в ней выглядел таким охрененно красивым, что просто ляг и сдохни на месте!» Он залпом допил вино и уже собирался приглядеть себе кого-нибудь для танцев, как вдруг замер, словно его прибили к полу. Мгновенно похолодели руки и плечи, и горло, мороз сковал все внутренности, сердце бухнуло гулко и больно... — Крис... В арку под руку со статным солидным загорелым мужчиной вошел его котенок, его маленький обжигающий Крис. Он стал еще милее. Одного взгляда было достаточно Гарри, чтобы все пламенные поцелуи, все томные стоны и жаркий шепот пронеслись в его голове. Он был еще желаннее, чем в их последнюю встречу — ровный загар на оливковой коже, черные как уголь волосы и такие же глаза, бархатистые, манящие. Алые, неприлично вызывающе алые губы, словно подкрашенные, мягкие. О, он помнил, что умеют эти губы, как могут сводить с ума своим медом. «Крис, боже, Крис!» — мысленно метался Гарри в счастливой радости. Его глаза лихорадочно хватали весь его облик. Элегантный серый костюм, ямочка на подбородке, чуть игривый завиток, заправленный за ушко, росчерк идеальных бровей. Крис! Его Крис. Пришел спустя год разлуки, спустя столько бессонных, тоскливых ночей неизвестности и ревности. И вот он здесь, его нежный черный лебедь. Гарри выронил бокал из руки и рванул напролом через танцующих, наперегонки со своим сердцем и радостью. Не слыша возмущенных окриков, отталкивая недоумевающие парочки. Сейчас, сейчас он прикоснется к нему... Сейчас… О, Крис... Сейчас... Кто-то резко дернул его за руку, железной хваткой сдавив запястье, остановив ровно в середине зала и потянул в обратную сторону. Гарри дернулся и, обернувшись, зло зыркнул на неизвестного пленителя. Тонкая полоса бледных губ с презрительно опущенными уголками, ледяные пальцы, серая сталь бездушных, почти прозрачных глаз. — Отпусти, идиот. Что тебе надо, Малфой?! — зашипел Гарри. Меньше всего хотелось сейчас препираться с этим болваном, чертов напыщенный индюк. Но тот не отвечал. Еще сильнее сжав руку Гарри в своей лягушачьей холодной ладони, Малфой тянул его прочь. Прочь из зала, куда-то под лестницу. Не останавливаясь, ничего не говоря, волок его, как девчонку на глазах у всех, куда-то прочь с танцевальной площадки, прочь от Криса, от его Криса... Малфой втолкнул его за портьеру под главной лестницей. Темнота окутала их, но звуки бала были слышны превосходно. Музыка, шаги по ступеням над их головами, смех гостей и шорох одежд, звон бокалов и хлопки открывающихся бутылок игристого вина. — Что ты делаешь, Малфой?! Ты рехнулся? — закричал Поттер, пытаясь выдернуть руку. — Я спасаю от бесчестья своего командира. Выполняю свой долг, сэр, — спокойно ответил Драко. — Какого черта?! Что ты мелешь? Малфой резко толкнул его в грудь и прижал рукой к каменному выступу лестницы. — Это ты что творишь? Совсем свои голубые мозги растерял? Ты чуть не обкончался там при всех. Понесся, как олень, к этой мелкой шлюшке... — шипел он. — Не смей так называть Криса. Ты ни хрена не знаешь о нем! — зло огрызнулся Поттер. — Знаю. Все знают, — выплевывал слова Малфой, и Гарри даже в этом полумраке увидел злой блеск обычно ко всему равнодушных глаз, — он — шлюха первостатейная! А ты тупой идиот, узнавший об этом последним. Стоять! — рявкнул он, когда Гарри попытался вырваться. — Ты немедленно успокоишься, Поттер. Возьмешь себя в руки, соберешь остатки своей гордости и выйдешь отсюда спокойным и здравомыслящим, — тихо шептал он. — Да не могу я... — простонал Гарри и опустил голову. — Все ты можешь! — приподнял его лицо Драко. — Ты — гребаный Гарри Поттер, ты можешь все, блядь! Понял меня? Все! — он встряхнул его легонько за плечи. — Соберись, будет больно. Он пришел с испанским послом, — сурово говорил Драко, при этом мягко поглаживая Поттера по плечу, — ты справишься, а я помогу, — сжал он командирское предплечье. — Тебе-то зачем все это? — устало спросил Гарри, понимая всю дичь происходящего, весь свой позор и глупость, и то, кому он теперь обязан своей не поруганной честью. Чудны дела твои, Мерлин! — Выслужиться хочу, — усмехнулся Малфой и поправил на Поттере тугой воротничок, вновь обжигая его кожу ледяными пальцами, - Сейчас мы тихо выйдем и найдем тебе какую-нибудь красотку... — Не нужна мне красотка, мудак! — зло прикрикнул Поттер. — Твою мать, Поттер! Ты аврор или истеричная пидовка?! — шикнул на него Драко. Поттер сузил глаза, его трясло от злости, от горькой правдивости резких слов, от всего происходящего. Будто в гадком липком кошмаре, где ты стоишь абсолютно голый и все вокруг смотрят и смеются, тыча в тебя пальцем. — Конечно, истеричная пидовка, — ломко съязвил он, вскинув подбородок. — Тогда я сам останусь с тобой, ковбой недоделанный, — и Малфой взял его за руку и резко вывел на свет. Они так и прошли вдоль зала, держась за руки, словно влюбленные школьники. Драко премило улыбался и успел по дороге взять бокал вина с подноса официанта. А Поттер шел рядом и думал, что ему плевать. Плевать уже на все. Хочет этот слизеринский гад позориться, вперед! Ему-то уже точно все равно. Драко остановился у колонны, чуть поодаль от небольшой группки светских особ, в гуще которых стоял испанский посол, чуть приобнимая Криса. Тот в своих изящных ухоженных пальцах держал сигарету и ласково улыбался кому-то из министерских жен. Он небрежно бросил взгляд в сторону колонн и чуть кивнул головой при виде Поттера. Вот и все. Легкий кивок. Это все, чего Гарри удостоился в ответ на свое брошенное к этим лакированным туфлям истерзанное ревностью сердце. Лицо Гарри исказила гримаса боли, такой острой, почти физической, что он даже поморщился, как от ожога или пореза, так ощутима была эта потеря, потеря надежды, потеря его собственной глупой надежды на что-то... На что... И тут его губ коснулось что-то твердое и жесткое, и одновременно вокруг талии обвилась сильная рука. Гарри распахнул глаза и, опешив, чуть приоткрыл рот, в который мгновенно проник юркий, шелковистый язычок и стал игриво щекотать его нёбо самым кончиком. Рука на талии сильнее вжала его в твердое худое тело. Он почувствовал вкус терпкого вина на губах, ласкающих его, горечь и прерывистое дыхание. Сам не заметив, Гарри стал поддаваться на этот жаркий натиск и уже вовсю охаживал в ответ своими губами настырный рот. Он вжимался в узкие бедра, обтянутые мягкой тканью форменных брюк. Губы Малфоя были холодные, как два мятных леденца, они словно покусывали, покалывали, но при этом обжигали, властно беря все, что захотят. Поцелуй был жестким, отчаянным, по-настоящему мужским, на грани с грубостью. Гарри никто никогда так не целовал. Так, словно он вещь, словно он не имеет права отказать, не может отвернуться, подчиняя себе, вдавливая, выбивая трепетный вздох. Рука с талии переместилась на затылок, и он почувствовал пальцы в своих волосах, на удивление контрастно нежные, поглаживающие, успокаивающие. И поцелуй тоже становился нежнее, словно в такт ласковым пальцам, и губы стали мягче и воздушнее. От этих легчайших касаний, сменивших жесткий до этого напор, по телу побежали мурашки, и Гарри, к своему удивлению и стыду, тихонечко застонал в этот дерзкий тонкий рот. Нежные губы еще раз напоследок мазнули по его собственным и растянулись в улыбке. — Ты целуешься как девчонка, — шепнул нахальный голос, и искра серебристого веселья мелькнула в серых глазах. — А ты — как змея, — ответил Гарри. — Оу, это комплимент для меня, мой змееуст, — ухмыльнулся Малфой, — но ведь тебе понравилось? — приподнял он бровь, по-прежнему не выпуская Гарри из полуобъятия. — Ни капельки, — соврал Поттер. — Да тебя никто и не целовал-то нормально до меня. Пара глупых девчонок и смазливый голубок?! Я научу тебя, как надо! — и Драко вновь, чуть откинув голову Поттера, припал к его губам. Раскрывая их, нежно прикусывая, лаская языком, требуя, взрывая, выбивая дух из легких, не давая опомниться, терзая нежностью, лаской, заставляя слушаться, подчиняться и вновь лаская трепетно, проходясь едва-едва по кромке губ. И Гарри забылся на этот миг. Забыл обо всем — о Крисе, о людях, о работе. Только этот ласковый рот, острый язычок, вдруг оградивший его от всего дерзкой сладострастно-нежной игрой. В полузабытье он чувствовал, как его гладят по спине, по шее, опускают руку к ягодицам, оглаживая их и мягко сжимая, вырывая тихий стон и волну совсем уж неуместного желания почувствовать кожей эту холодную, сильную, узловатую руку. Кожей, а не сквозь ткань брюк. — Святые небеса, да что ж это творится... — Пойдем-ка выпьем чего- нибудь, — глухим голосом, лениво отстранившись, сказал Драко и потянул очумевшего уже Поттера в сторону бара, — ну во-о-от, — вальяжно сев на барный стул, протянул он, — теперь по крайней мере этот слащавый папенькин сынок будет знать, что ты не скулишь тут в одиночестве. — Кто бы говорил про папенькиного сынка, — огрызнулся Поттер, попутно заказывая им выпить. — Заткнись, Поттер, — тихо шикнул Драко, — не смей упоминать моего отца, — он залпом опрокинул в себя поставленный перед ним стакан виски. — Извини, — чуть стушевался Гарри и, отпив глоток из своего стакана, спросил вкрадчиво, — как они? — Здравствуют на берегах Ниццы, — отрезал Малфой. — Видитесь? — уточнил участливо Поттер, уж что-что, а в вопросах семьи он всегда старался быть деликатным. — Нет нужды, — фыркнул Драко, — по словам отца, я им больше не сын, — голос его был спокоен, но пальцы, оглаживающие кромку стакана, чуть дрогнули. — Отчего же? — изумился Поттер, разворачиваясь лицом к Малфою. — Ну, во-первых, я никогда не смогу обеспечить их наследником. Во-вторых, я — аврор, да еще и под твоим началом, — он подмигнул Гарри и указал бармену повторить заказ, — есть еще причины, и их немало, уж поверь. К тому же они обзавелись новым потомком, и я отвалился за ненадобностью, — горько усмехнулся он. — У тебя есть брат? — удивился Гарри. — Теперь есть. Так что мечтам твоим не суждено сбыться, и мир все же будет заполнен маленькими Малфойчиками, — уже спокойно улыбнулся Драко, — ну что, тебе полегче? — тут же сменил он тему. — Да, как представлю завтрашний выговор от руководства и обезумевших репортеров, так сразу прямо легко-легко становится, — ядовито ответил Гарри, — услужил, ничего не скажешь. — Бросьте, сэ-э-эр. Скажете, что это было обычное пари «на слабо», которое по пьяни спровоцировал ваш недалекий аналитик. Так все и было, впрочем, сэ-э-эр, — кивнул Малфой и встал со стула, намереваясь уйти. — Вот почему ты всегда такой... — зло поджал губы Поттер. — Какой? — глаза Малфоя полыхнули неприязнью. — Не знаю... — сощурился Гарри. — Ну тогда и поговорим, когда узнаете, какой я, — уже развернувшись вполоборота, перебил его Драко, но тут Гарри обхватил его запястье, чуть разворачивая обратно к себе. — А какой ты? — спросил он, вглядываясь в узкое отрешенное лицо Малфоя, и то чуть дрогнуло в начинающейся улыбке, взгляд его потеплел и губы уже чуть приоткрылись, чтобы ответить... Но в этот момент в бар вошла шумная группа авроров, и лицо Малфоя вновь словно захлопнулось. Он выдернул руку и, уходя, бросил: — Я на воздух. Соберитесь, сэр, скоро награждение. Вам еще речь толкать, — и вышел из бара.

Твоя забота — дамоклов меч, Язык — острое жало. Ты готов бездумно отсечь, Все, что раньше меня держало, Что питало мои пустые мечты, Мою хрупкую, глупую веру. Об одном не подумал, не понял ты — Мне теперь закрыты все двери. Ещё_Одна_Малфой