***
Что она очнулась, и что ее кто-то жрет, Кира поняла не сразу. Мыслей не было. Да и вообще сначала ничего не было. Только боль. Жуткая, выламывающая. Заставляющая скалиться, корчиться и гнуться. А ещё хрипеть. Не кричать, именно хрипеть — сухое, сорванное горло болело и издавать ничего кроме свистящего хрипа и невнятных стонов было не способно. Кое-как разлепив веки, Кира наткнулась на окровавленную, всю в язвах и островках серой всклоченной шерсти собачью морду. Вцепившись чуть повыше кисти, псина рычала и пытаясь вырвать ее руку из локтевого сустава, трясла башкой. Как ей потом рассказывал Лайт, эта тощая шавка и сама была на грани смерти — одна из задних лап ее была перебита и держалась лишь на честном слове. Да и вообще, неизвестный сталкер постарался — в твари засела как минимум пара пуль. Но вопреки всему собака все ещё могла передвигаться, да и хватка челюстей у неё была железная. Если бы они чуть припоздали, руку бы она ей точно отгрызла. Что парни из «Свободы» тогда делали в Темной Долине Кира так и не узнала. Они ей об этом не рассказали, а сама она к ним с расспросами никогда не лезла — мало ли какие у них дела там имелись, может зуб на кого из обосновавшихся на кирпичном заводе бандюков они точили, а может пакет отменной дури на своей прошлой базе забыли, кто его знает? О том, что случилось с ней той ночью узнали многие. Вот только почему тот сталкер пощадил её не понимал никто. Сама Кира тоже думала об этом. Бывало разглядывала мёртвые лица погибших на Барьере фанатиков, пыталась понять, но ответа не находила. А ещё она почему-то боялась. Отчаянно боялась найти среди мертвецов его. В то, что её нечаянный спаситель погиб она не верила. Или не хотела верить. — Он сдох! Сдох! А убить тебя просто не успел! — злился Лайт, когда она робко пыталась возразить ему. На эту тему их разговоры переходили часто. Поговорить о «Монолите» в «Свободе» любили. — Сама же говорила, что туда кровосос подвалил. Вовремя прям. Если бы не он, этот псих бы тебе башку отрезал. Даже трахать бы не стал, как эти собирались! Ты для него неверная, мерзость, хуже мутанта… — Он мне помог, — качала головой она и тогда Лайт грубо, до боли сжимал ей руку. — Перестань! Тебе всё приснилось… — говорил он. Не приснилось, — думала в ответ Кира и отворачивалась, ту ночь она помнила до каждого мгновения.***
С убийцами ее мужа этот человек расправился быстро и эффектно. Так, что сторонний наблюдатель разразился бы аплодисментами. Но это сторонний. Сама она, когда раздался грохот короткой очереди, просто завизжала и скорчилась на полу. Что выставленные часовые уже мертвы, сидящие вокруг костра бандиты даже не подозревали — предвкушая скорое развлечение, глушили себе водяру и ни на что более не отвлекались. В ночи не раздавалась ни звука. Нет, какие-то звуки конечно присутствовали, но они были такими привычными, что сталкеры совсем не обращали на них внимания, мол, подумаешь — собака вдалеке воет или аномалия трещит, бывает, делов-то. Так что, когда вдруг загрохотало и, схватившись за шею, завалился на бок один из сидящих вокруг костра пахабно гогочущих мужиков, остальные даже не пошевелились — не успели отреагировать, случилось все очень быстро. Вот только заливисто смеющийся мужчина вытирал рот ладонью, а в следующее мгновение уже дергался на земле, из его шеи толчками вытекала кровь. Следом отчаянно визжа упал второй. Потом третий. На всё про всё у неизвестного сталкера ушла какая-то пара секунд. Выступивший из темноты сталкер на лежащих на земле бандитов похож не был. Отлично экипированный, вооружённый каким-то странным, и судя по всему дорогим оружием, он излучал силу, надменность и спокойную уверенность. Неторопливо подойдя к костру и убрав автомат за спину, он встал над раненым и нарочито медленно, будто красуясь перед стонущей от боли жертвой, задрал балаклаву и вытащил нож. Обычный, — успела отметить Кира. — этот молодой парень такой обычный. В городе она бы мимо него прошла, и внимания бы не обратила, не заметила. Таких миллионы. Вот только эти миллионы не склоняются над другими с ножами, не сжимают в кулаках воротники чужих курток и не шепчут что-то такое, отчего его раненый враг заходится в рваных вздохах и мольбах. На саму нее сталкер даже не посмотрел — опасности связанная женщина для него явно не представляла. А она говорила. Быстро говорила. Вот только, что именно она тогда бормотала Кира не помнила. Но когда сталкер рывком поставил бандита на колени, снова закричала. То, что делал этот человек было таким диким и неправильным, что она на секунду зажмурилась. Поверить в то, что такое происходит на самом деле она не могла. Голову своей жертве этот странный парень отрезал быстро, привычно и обыденно, будто каждый день только этим занимался. Закончив с первым, склонился над вторым. Но вдруг повернулся к ней и погрозил пальцем — Замолчи, — сказал сталкер, и от этого спокойного, тихого голоса её проброло холодом. Она и впрямь замолчала. А ещё она поняла, чётко поняла — этот человек пришёл сюда вовсе не для того чтобы спасти её. Он пришел убивать. И она сейчас тоже умрет, точно умрет, станет такой же как её муж, недвижимой, окровавленной, мёртвой. Будет лежать на острых осколках кирпичей и беспомощно раскинув руки, пялиться в дырявую крышу… Интересно, он ей тоже отрежет голову? Тем временем, оставив обезглавленного мертвеца в покое, сталкер, перешагнув через тело, направился к ней. Так же потянул, так же поставил на колени. Вот его затянутая в перчатку ладонь легко прошлась по щеке, мягко огладила шею. Наконец его пальцы сомкнулись на подбородке, и Кира зажмурилась. Отмеряя оставшиеся ей секунды, сердце стучало как сумасшедшее. Я сейчас умру… Умру! Умру! — мысленно кричала она, но… Секунда… Вторая… Третья… А боли всё не было. Тогда Кира открыла глаза и обернулась. Этот парень завис — так бы она выразилась в бытность своей разбитной юности. Вместо того, чтобы перерезать ей глотку, он стоял над ней вытянувшись по струнке, тупо пялился в стену и шевелил губами… Он стоял так с минуту. Словно прислушивался к чему-то. Но вот мужчина вздрогнул и опустил на нее взгляд. — Что я здесь… делаю?.. — раздельно, почти по слогам, спросил у нее сталкер и зажмурившись, потряс головой. А потом раздался выстрел. Как оказалось зарезавший ее мужа бандит вовсе не сдох. Скорее всего его спас не бронежилет — артефакт. Она четко видела выступившую на его куртке кровь. Видел ее и этот загадочный сталкер. Увидел и посчитал отморозка если не мёртвым, то точно смертельно раненым. Но он ошибся. Над тем у кого они отобрали столь мощную штуку, Кира потом даже не размышляла, может это новичку какому сначала так шибко свезло, а может они сами нашли, какая разница? Факт в том, что арт у мужика был крутой. Грохот выстрела одним рывком привел ее в чувство. Вот только что она, будто завороженная, смотрела на все еще зажатое в кулаке лезвие, а в следующее мгновение нож исчез — сталкер упал тяжело и громко. Теперь он лежал на спине, смотрел на нее своими светлыми глазами и ничего-то в его взгляде не было. Ни страха, что умрет он сейчас, ни боли от попавшей ему в плечо пули, ни сожаления. Равнодушный взгляд. Пустой. Как у тех кукол, которыми играли на лавках соседские девчонки Сама Кира в куклы не играла. Не любила. Пацанкой была. Да и не было у нее этих кукол. А в голове вместе с этими куклами, лавками и солнцем крутится, вертится, кричит, стучит набатом — беги, беги, беги, все равно куда, только беги. Но она не бежит — смотрит. Видит, как убийца ее мужа помогая себе рукой, встаёт на колени, видит, как он прицеливается и… Стреляет. Вот только стреляет он совсем не по ней. Он стреляет в темноту — туда, где кто-то очень знакомо фыркает и громко хрустит рассыпанным по земле мусором. Он стреляет и стреляет, а когда его пистолет замолкает, отчаянно матерится, растерянно оглядывается по сторонам и вдруг с победным воплем ныряет в зияющую стене дыру… Метнувшийся за ним кровосос в пробоину протиснуться не сумел. А потому обиженно зафыркав обернулся к ним. А она все так же кричит. Кричит. Кричит. Кричит. А ещё зачем-то тянет связанные руки к лежащему на земле сталкеру. — Помоги!!! Помоги мне! Пожалуйста помоги мне!!! Как опали перерезанные веревки Кира даже не заметила. С места её сорвал только легкий толчок в бедро и слово. . — Беги, — тихо произнес сталкер и только тогда она побежала. Вскочила и не обращая внимания на жуткую ломоту в руках ринулась вперед. А потом было падение в овраг, жующая её руку собака, один единственный выстрел, свободовцы и боль. Очень много боли…***
Мужчин было двое. Они что-то делали с ее рукой и тихо матерились. Наверное ссорились. Из-за чего ругались меж собой эти сталкеры, Кира упустила, но теперь их голоса слышались ясно и отчетливо. — Очнись!!! Очнись же!!! Не закрывай глаза, не смей закрывать глаза! Смотри на меня! — всё шипел один из них и шлепал ее по щекам. Бил ощутимо. Так, что от одного особенно сильного удара, перед глазами вспыхнуло, и она вновь почувствовала привкус крови во рту. Наверное сталкер промазал и задел ее сломанный нос. Так оно наверное и было — мужчина зло выматерился и оглянувшись, яростно зашипел. — Лайт, бля!!! Чего ты там возишься! Быстрее давай! Она же сдохнет сейчас! — Всё почти, — ответили ему. — Пиздец просто там. Кости всмятку, отрезать проще… — Я тебе дам отрезать! — совсем вызверился мужчина. — Арт, быстро! — Не надо сейчас, — возразил тот, кого звали Лайтом. — Не так срастётся и пиздец. Снова ломать придётся… Что делать будем, Глок? До базы ведь далеко, да и аномалий пресс, не выдержит она такого перехода. А жгут долго нельзя. — На Кордон оттащим. Кинь Хлопу, чтоб готовым был. Пусть хабар припрячет и к воротам выдвигается. — А если их медик в рейде? С её рукой все ещё возились, но боль почти прекратилась. Стало так легко и хорошо, что она даже улыбнулась во встревоженное лицо ударившего ее сталкера. Оно было смуглым и заросшим щетиной. А еще до невозможности грязным. И где он так запачкался? Да все равно. Убивать они ее явно не собираются. Даже помогают вроде… На ее пристальный взгляд и растерянную, наверное совсем глупую улыбку сталкер нахмурился и покачал головой. — У Сидора узнай! — уже спокойней произнес он. — Это ж надо жмот какой! Единственный на всю округу толковый врач, и тот за артами ходит!!! Скоро Кира почувствовала, что к её руке прикладывают что-то тёплое и пульсирующее. Артефакт. Ломать придётся, — подумала она и, пытаясь сбросить это с себя, дернулась. — Тихо, тихо… — успокаивающе погладили её по голове. — Все хорошо. Сейчас будет полегче. — Ломать придется, — прошептала Кира и упала в вязкую и почему-то не страшную совсем темноту…