Остановка

***

      Спасшие ее свободовцы на Кордоне задерживаться не стали. Сдали ее на руки Сидоровичу и были таковы, наверное боялись за спрятанный недалеко от той фермы хабар — собрали-то с трупов они немало: деньги, ПДА, оружие, патроны, даже пара противорадиационных артов в чьем-то рюкзаке нашлась.       Как Кире позже заговорщически поведал один из ошивающийся на Кордоне сталкеров, выстрелы и ее крики те свободные скорее всего прекрасно слышали. Вот только слышать-то слышали, а бросаться на помощь неизвестно кому вовсе не собирались. Поэтому они и пришли только утром, пришли просто проверить — ведь там, где стреляют и кричат могут остаться трупы… — А трупы можно обыскать, — добавил парень и откусил от бутерброда здоровый кусок. Они, пытаясь согреться, сидели возле разведенного прямо в одном из домов костра. К тому времени Кира вполне себе окрепла и начала потихоньку выходить из того подвала, в котором решили ее разместить.       В то, что она оклемается сначала не верил никто — единственного на деревню врача на месте, как опасался Лайт, и впрямь не было, а крови она потеряла столько, что к тому времени, как сталкеры с её бессознательно телом на руках вошли в деревню, она уже умирала, да что там — почти умерла, была похожа на труп, такая же бело-синяя, мокрая, грязная, вся в крови, один из сталкеров даже возмутился… — А мой муж? — спросила Кира рассказывающего о царящих в Зоне порядках парня и натянув поглубже черную шапочку, протянула к огню озябшие руки. Приближалась зима, и хотя снега все ещё не было, температура стояла минусовая. Так что даже не смотря на выданную ей тёплую куртку, она постоянно мерзла. — Что твой муж? — невнятно переспросил нейтрал, свой кусок он ещё не прожевал. — Его похоронили? — спросила Кира, и сталкер посмотрел на нее, как на идиотку. — Его надо похоронить, — с нажимом произнесла она. — Ну так иди, — пожал плечами парень и хмыкнув, прихлебнул из железной кружки чай. — Хотя чего там хоронить-то. Сожрали уж его поди. — Ты придурок! — воскликнул сидевший рядом мужчина, и послышался звук удара. Подзатыльник, что залепили весельчаку был весьма смачным. Такой, что парень даже выматерился. А потом почему-то со злобой глядя на неё прошипел. — Ещё раз… — И в глаз, — тихо одернул его сталкер. — Думай, что говоришь… И обращаясь к ней, добавил: — Это Зона. Здесь такое бывает.       Помниться на это она лишь кивнула. Кивнула бездумно. Автоматически. И как наверное казалось со стороны — безразлично. Кивнула и побрела к ближайшему более менее целому дому. Там она уселась к стене и принялась наблюдать за огоньком, что горел в стоящей на тумбочке керосинке. И когда один из сталкеров, тот самый, что велел весельчаку заткнуться, подсел к ней и сказал, что он может сходить посмотреть, и если «что там осталось» похоронить, она ничего не ответила — представлять мертвого Виталия, разговаривать о нем, было невыносимо.       На то чтобы оплакать мужа у неё было много времени — арты, что пару раз притаскивали для нее сталкеры, были откровенно слабыми, самыми дешевыми, мало кому ведь хотелось по-крупному тратиться на не знакомую деваху. Так что, плакала она поначалу и правда много. Сначала от боли, потом от своих тяжёлых мыслей, от воспоминаний, от неверия, что все это произошло с ними, с ней...       Иногда Кире представлялась мать Виталия, стройная, высокая, все ещё красивая женщина. Она словно наяву видела, как та потрясенно прижимает руку к груди, кричит, падает посреди комнаты, и обвиняет, обвиняет, обвиняет…       Ломать кости, как опасался Лайт не пришлось. Местный доктор Лайта даже похвалил.       К тому времени она накаченная обезболивающими и антибиотиками уже не плакала, она просто лежала и пялилась в потолок. Вставала только по нужде. Почти ничего не ела… Помнится в свой первый приход Медик принес ей яблоко. Большое, очень красивое красное яблоко и откуда только его взял?.. — Привет, — произнёс тогда заглянувший в ее закуток одетый в гражданскую одежду мужчина. У него были короткие темные волосы и усталое лицо, он то и дело зевал. — Сидорович просил посмотреть тебя. Я врач. Зови меня Медиком. Здесь все меня так называют.       Тогда он быстро осмотрев ее, попытался завести разговор, но она отвернулась. Медик настаивать не стал, сказал только, что если она хочет быстрее встать на ноги, нужно есть, и оставив яблоко на тумбочке, вышел из комнаты. Это яблоко она не съела. Оно все лежало, лежало, а потом исчезло. А Кира подумала, что и ей было бы лучше исчезнуть. Просто взять и исчезнуть. И никогда не встречать Виталия. Потом она все же начала есть и перестала плакать — молодой, выздоравливающий организм взял своё.       Тогда Кира еще не знала, что так просто просто взять и уйти из Зоны она не сможет.       К Сидоровичу она пошла сразу, как только при попытках встать с кровати перестал шататься пол. Пошла и спросила, когда ее выведут. — Да хоть завтра. Вот только… Деньги-то у тебя есть? Лекарства и жрачка нынче дорогие. А ты как-никак уже месяц тут прохлаждаешься, — проговорил уставившийся на неё из-за решётки торговец и озвучил ей сумму долга. Она оказалась довольно внушительный. Не огромной, конечно, но даже таких денег у неё при себе не имелось — на предложение торговца оставить наличность на хранение, Виталий опрометчиво отказался. — Деньги у меня есть, я переведу. — Не пойдёт, — сказал, как отрезал мужчина и будто потеряв к ней интерес, уставился в стоящий у него на столе ноутбук. — Мы заплатили Лоту, — не оставляла попыток достучаться до Сидоровича Кира. — Вот с Лотом и договаривайся, — насмешливо ответил Сидорович. — Я не кину, — проговорила Кира, но торговец лишь хмыкнул, а уже спустя пару минут на вопрос что ей такого нужно сделать чтобы поскорее вернуться домой, объяснял:  — Деньги тут поднять можно. И не малые. Конечно, просиживая штаны в лагере и кашеваря на всю эту ораву много не заработаешь, но не переживай, найдём по тебе занятие, быстро сможешь долг свой отдать. Нет, нет! — натолкнувшись на ее ледяной взгляд, замахал руками он. — Это не то о чем ты подумала! Я человек честный и принуждать тебя к чему-то такому не стану. В общем, все просто — выполнишь для меня пару заданий, и мы в расчёте. Короче, слушай…       Посылку до заказчика сталкер с позывным Рыбак не донёс. — Хрен знает кого или чего он в том тоннеле увидел, — говорил Сидорович. — но улепетывал оттуда так, будто за ним все черти ада гонятся. В деревню весь белый прибежал, даже автомат потерял, прикинь. Про мертвецов какую-то ахинею нес. Где рюкзак скинул, точно не помнит, но походу в туннеле и бросил, в том самом, возле которого сейчас псевдособаки отираются. Перестрелять — то их перестреляли, а вот попасть туда парни уже пару недель не могут. Аномалий там дохера поселилось и рассасываться они не думают. — Отмычка, — понимающие усмехнулась Кира. — Почему сразу отмычка, — деланно нахмурился торговец. — Как болтами аномалии обкидывать тебе показывали? Показывали. Ничего сложного ведь нет? Нет. В общем мимо аномалий протиснешься, рюкзак заберёшь и ко мне… — У меня рука болит… — попыталась возразить она. — Ну не нога же, — хмыкнул Сидорович. — Там даже стрелять не надо… — Но почему почему именно я? На это он ей ничего не ответил, только протянул мешочек с болтами. — И сколько? — спросила девушка. — Вот это мне нравится, деловой подход, — довольно крякнул мужчина и потер мозолистые ладони. — Глядишь, и правда поладим мы…       За рюкзаком она так и не сходила, не успела, зря Сидорович на нее лекарства переводил — спустя несколько дней вернулись свободовцы. Вернулись тем же составом. Втроём. И если первых двух Кира узнала, то третьего, огромного бородатого мужика, видела впервые, он нагнал их только на Кордоне, а к тому времени в сознание она уже не приходила…       В Деревню свободовцы вошли смело и открыто, свое оружие держали за спинами. Но на сухое приветствие Волка только скупо кивнули. — Иди, иди, не бойся, — подтолкнул её Волк, когда она подошла к нему. Позвавший её сталкер стоял рядом. До этого она лежала на брошенной прямо на пол матрасе и глядя на развалившегося по соседству храпевшего парня в который раз думала о муже, и о том, что его убили. Убили и сожрали. И ее саму тоже могут убить. Убить и сожрать. Вот прямо сейчас, сию минуту. Вот возьмёт и ворвётся сюда сейчас такая же тварь, что тогда этот парень сделать успеет? Ответ один — ничего. Ничего он не сделает! Максимум за автомат схватится и, если повезёт, пару пуль выпустит. Вот только, что для этой твари значит эта пара пуль? Опять же — ничего…       Стоящие рядом с Волком свободовцы внимательно смотрели на нее. — Они с тобой просто поговорить хотят, — пояснил напоследок Волк и кивнул на более менее целый дом.       На церемонии сталкеры тратить время не стали. Как только за ними закрылась хлипкая дверь пытливо уставились на неё. — Ну рассказывай, — наконец сказал один из них. Глок, — вспомнила она имя сталкера. — А второй, помоложе, тот что встал у окна — Лайт. — Это Хлоп, — между делом представил здоровяка Глок. — Ты его не помнишь, наверное. Он… — Что рассказывать? — перебила свободовца Кира. — Всё. — Что именно? Что вы хотите знать? — Я хочу знать, почему сталкер из «Монолита» пощадил тебя.       То что перебивший бандитов мужчина фанатик, Кире знала, помнила, как удивлённо поднял бровь один сталкер, когда на вопрос о том, кто же интересно на той ферме уложил всех бандюков, не Чёрный сталкер ли, описала своего спасителя. До этого все расспросы о случившемся она игнорировала, Сидоровичу о произошедшем рассказала лишь в общих чертах. Почему? Сама не знала, скорее всего просто не хотела лишний раз вспоминать, но за несколько дней до возвращения в Деревню свободных, она выложила все как есть.       В тот вечер Кира расспрашивала одного сталкера об аномалиях. Поняв, что от похода за рюкзаком Сидоровича ей не отвертеться, она, завидя Медика в компании какого-то парня, подошла к ним. Отдыхающие от вылазок сталкеры проводили вечер как обычно. То есть сидели у костра и пили. И когда предложили выпить и ей, она не отказалась. А уже через пару часов шмыгала носом, жаловалась на Сидоровича и говорила, что лучше бы вместо ее мужа подох этот барыга… — Хватит! — вдруг преврав её пьяную истерику, перебил её Медик. — Мне жаль, что с тобой это случилось, Кира. Правда жаль. Но Зона их наказала. — Не Зона, — пробормотала она и вынув из кармана пачку сигарет, лихорадочно вытянула одну. — Их убил человек. — Пусть так. Человек. И знаешь что, не переживай, разберемся мы с Сидоровичем. Здесь не только его слово вес имеет. Вон что этот козел оказывается чего задумал! Но ты тоже хороша, почему ты раньше об этом никому не сказала! Короче, хрен ему, а не сталкер! — Сталкер, ну конечно… — с сарказмом хмыкнула тогда она. — Сталкер-сталкер, — кивнул Медик. — Еще какого сталкер! Сама посуди — ночью по Зоне… Выжила? Выжила. По зарослям бегала? Бегала. В аномалию попала? Нет. В Темной Долине ловушки на каждом шагу понатыканы. Мне вот без детектора там делать нечего. А ты… Сколько вы шли? — Не знаю… Часа полтора, два где-то. — Вот и прикинул Сидор что к чему. Отправить тебя в тот тоннель он специально решил, испытание приготовил просто, мол выживешь — хорошо, а сдохнешь, не жалко. Сталкеры ему нужны, понимаешь? Чем больше сталкеров, тем больше у него бабла. Ты ведь уже знаешь, что здесь долго никто не живет. Погибнуть можно в любой момент. Возьми вот базы — забор, колючка, вышки по периметру. А ебанет внезапно выброс и всё — пиздец. Поэтому очень важно вовремя остановиться. — А ты? — И я остановлюсь. Когда-нибудь. Сдам хабар Сидоровичу и уеду. А там… Там я что-нибудь придумаю. Бомжом не останусь. — Подождите, — вдруг мешался в их разговор до этого молчавший мужчина. — Какой человек-то? — спросил он, и тогда она рассказала всё. И про то как он подкрался к ним, и про его черно-белую форму, и про отделенную от тела голову, которая смотрела на неё выпученными глазами…       А потом явились свободовцы и теперь она стояла перед ними и пыталась вспомнить, почему сталкер из загадочной группировки под названием «Монолит» не убил ее. — Он что-то говорил? — не унимался мужчина. — Тебе говорил? — Он спрашивал у меня, что он здесь делает. — В смысле? — не понял Глок. — Это было похоже на то, будто бы он проснулся. Или вышел из комы… Или потерял память. Такое еще в фильмах показывают. Он спросил у меня, что он здесь делает, — повторила она. — И глаза у него были такие… Будто он ничего не понимает. — А потом? — А потом тот урод, который убил мужа стал по нему стрелять, — отвернулась Кира. — а кровосос… — Кровососа там не было, Глок, — подал голос Лайт. — И фанатика не было. Наверное мутант его в свое логово утащил. — Утащил… — в ответ хмыкнул Глок. — а почему за другими не вернулся? — Да мало ли… — Вот именно, Лайт, мало ли… Так что ты там ему говорила? — все допытывал ее Глок. — Просила не убивать… — И все? — Всё, — кивнула она головой, и свободовец задумчиво уставился на своего здоровяка-напарника. Тот пожал плечами. — Вот что… — с минуту помолчав наконец произнёс Глок и вдруг сунул ей под нос свой ПДА. — Смотри, это он? — спросил он, и на экране Кира увидел заплывшее, все в синяках и кровавых ссадинах лицо какого-то белобрысого парня. — Нет, это не он, — ответила она. — Но я не уверена. Среди этих синяков трудно разобрать. — Сбежать хотел. Трех наших поранил, — со вздохом пояснил Лайт.  — В общем разговорить его надо. А раз ты с одним из них общалась, то… — Это монолитовец? — спросила Кира, и Глок кивнул. — Он самый. Лукаш его уже в расход отправить хотел, да только несколько дней назад с ним один сталкер связался, как раз фанатика этого наши при нем повязали. Вот он и рассказал Лукашу, что на Кордоне девка есть. И эту девку один из сектантов почему-то не грохнул. — Херня, — раздражённо протянул Лайт и сплюнул на пол. — Хрень полная! Ничего из этого не выйдет! — Может и не выйдет, а может выйдет… Короче, собирайся. С нами пойдешь. Выходим вечером, — не обращая внимания на слова напарника, произнёс Глок. — да, кстати, отказаться идти ты с нами не можешь. Надо будет, на руках отнесем.       Со «Свободой» никто из ссориться не хотел. Тем более из-за нее. А потому, когда Глок вышел во двор и что-то сказал по такому случаю выбравшемуся из своего бункера Сидоровичу, тот только зло цыкнул. А свободовец ухмыльнулся: — Нам бы патронами затариться, ну и для неё все что нужно подобрать… По стандарту будет, или тут у тебя цены для меня другие? — По стандарту, — кивнул торговец и не глядя на неё добавил. — И для неё тоже по стандарту. Больше ничего никому не сказав, Сидорович развернулся и пошёл к своему бункеру