Остановка

      Долговцы и правда тут шарились. Она засекла их первой, долго думала, что делать, но потом решилась, выбор-то был не велик, без оружия ей тут долго не продержаться, а до Складов и подавно не дойти! Тем более прямо сейчас вон кто-то в кустах тарится, ветками шуршит, никак её чует, выслеживает. А вдруг кровосос!       От мыслей о жуткой твари, стало не по себе, и девушка наблюдая за долговцами, немного приподнялась. Немного ранее, почувствовав неладное, она через чердак взобралась на крышу одного из зданий и теперь вжималась в мокрый бетон.       Как она добиралась до сюда — та ещё песня, как говорится от кустика к кустику, чтобы её заметили очередные уроды она не хотела.       Оставаться на территории института, среди мертвецов, она больше не могла, от царившей вокруг тишины хотелось кричать.       На то чтобы отлежаться и более менее прийти в себя понадобилось несколько дней. И все эти дни она жила, как мутант. Самый настоящий бюрер или контролёр. Сидела в самом тёмном углу подвала и вздрагивала от каждого шороха. Впрочем наверх она изредка выбиралась. За водой. О да, дождливая погода оказалась весьма кстати, вода была в избытке. И хорошо, что у неё счётчика не было: пить отравленную радиацией воду она бы врятли рискнула.       Но если с водой было более менее нормально, то вот с едой были проблемы. С мертвецов забредающие сюда сталкеры сняли почти всё. Да и вообще хорошо тут подчистили, почти ничего не осталось. Поэтому она и вышла. Долго думала в какую сторону идти, но потом всё же решилась: на Свалке в Депо по-любому кто-то есть, помогут ей. А вот на Янтаре пусто, нет там сталкеров. Только зомби. Много зомби. Ходят, стонут, шатаются, совсем, как она. Но она не зомби, нет. В этом она все же убедилась, подобрала с пола осколок стекла и долго всматривалась в свое отражение. На первый взгляд с ней было все нормально: обычное лицо, правда всё синее и опухшее. Но это ничего, заживёт. Всё заживёт. И из памяти со временем сотрется. Мужа вот она уже почти не вспоминает. И свою холеную, сытую жизнь с ним тоже не вспоминает, о другом думает. Зона она такая, быстро её к рукам прибрала.       А долговцы тем временем стреляли, в кустах в самом деле был кровосос. Под натиском пяти автоматов он метался и рычал. А она все также не шевелясь, даже стараясь дышать через раз, лежала на крыше и слушала выстрелы, ждала чем закончится. Если что, хоть автомат подберет, врятли сытый мутант будет её ждать, по-любому логово у него неподалёку. Нажрется и спать завалится. А она спустится с крыши и немного, совсем чуть-чуть, помародерит. Помародерить, как и несколько дней назад дойти до своих, не получилось.       Те долговцы её чуть не пристрелили, слишком нервные были, один даже пальнул, хорошо мимо. Пришлось закричать. — Не стреляйте! Мне помощь нужна! — изо всех сил попыталась проорать Кира, и запоздало подняла руки. — На меня бандиты напали! Слышите? Бандиты!       А долговцы не шевелились, стояли, и в нее целились. Наверное они в самом деле спутали её с каким-нибудь мутантом. Одетая в длинный бандитский плащ и вытянутые треники, избитая и грязная до невозможности, она в самом деле напоминала зомби. А ещё от неё воняло тухлятиной. Она этот запах от себя ясно слышала! Напрасно она рыскала среди объеденных тел, выбирая шмотье посвежее. Запах все равно бил в нос.       Наконец один вышел вперёд и не спеша, держа автомат наготове, подошёл к ней. — Имя, — приказал он, зачем-то пристально вглядываясь ей в лицо. Сам он был в балаклаве. Да и вообще экипирован, как положено. И зачем они так броники раскрашивают, издалека же видно? — Шакира. — Проверь, — бросил он одному, и когда тот ответил ему, зло выругался. — «Свобода»? — спросил он, и когда она кивнула, подозрительно оглядел её с ног до головы. А пока он водил по ней взглядом, она почему-то думала, что долговцы ей совсем не верят. Или почти не верят. Они ищут какую-то девку, — вспомнила она. — Может быть они ищут её? Может быть они и правда знают? Боже, — подумала девушка. — Где это случилось? — тем временем спросил долговец. — Там, — чувствуя, как начинают трястись руки, мотнула она головой. — Они засаду мне устроили. Если бы не мутанты, убили бы наверное. Но их самих порвали. На части, прикиньте! Где чья рука, нога не разобрать. Эти идиоты химер к себе подпустили. Вот придурки, да?! Не сдержавшись Кира истерично хихикнула, ложь давалась легко, оказывается она та ещё фантазерка. — И как же ты выжила? — её веселья долговец не разделял, смотрел на неё все так же настороженно и брезгливо. И от этого взгляда на душе стало совсем гадко: долговцы-то не дураки, сразу поняли, что с ней случилось. Да и плевать. На всё плевать. Лишь бы помогли. Лишь бы не бросили Лишь бы не пристрелили. С них станется. А вдруг они и правда знают? — Когда они стрелять начали, я деру дала, там аномалий много, пули отклоняются. На них химеры прут, а они мне в спину стреляют. В общем я там без детектора долго плутала, страшно было пиздец как! На помощь звать боялась, вдруг из этих уродов уцелел кто. Потом вернулась, а там каша одна, пистолеты и те сломанные. Короче, хотела на Склады через Янтарь идти, но сами понимаете без оружия там никак. Тем более вот, покоцали они меня немного. Думала всё, не выберусь. А тут вас увидела, вот и решила… — Сдаться? — подсказал один из долговцев. — Не сдаться. Помощи попросить, — тихо проговорила она и рискнув опустить руки, обняла себя.       Наконец должанин отвёл от неё автомат, и Кира выдохнула: не знают. Ничего они про неё и того парня не знают. И в эту сказку легко поверили. А о том, что попала под выброс, она будет молчать. Пристрелят ещё. Могут ведь. Или учёным отдадут на опыты. Но рано она радовалась. — Почему о кровососе не предупредила? — вдруг спросил один из бойцов. — Ясно почему, — ответил ему другой и показушно передернул затвор. А она попятилась, ткнулась обо что-то ногой, оглянулась — труп. Очередное обезображенное тело. Да сколько же их здесь лежит? Не фабрика, а могильник какой-то! — Я испугалась, — так и не переступив через мертвеца, ответила она. — Я просто испугалась. Правда! — Вот сука! — выругался долговец, и хотел ещё что-то добавить, но тут вмешался тот, кто первым опустил ствол. Он командир, — поняла девушка. — Отставить! — рявкнул он и тут же задумчиво добавил. — Нам сейчас вместе держаться надо. Смахнув выступившие слезы, Кира шмыгнула носом, всё ещё трясло. — Мне бы умыться чуть, ну и поесть. Они ведь мне еды не давали. Пару дней точно не ела. К тому же устала я. Всю ночь не спала, а потом полдня среди аномалий без детектора шарилась. Думала, всё, там останусь. Как вышла не знаю. А тут вы. И я испугалась, не знала что делать. Этот кровосос не чуял меня, понимаете? Я ведь вся мертвеками провоняла. Вот я и подождать решила, не знала, чем дело кончится. И я… Простите, ладно. Не со зла я. Я просто не знала, что делать. Вы же мне поможете? Не оставите здесь? Меня же тут мутанты сожрут! — Не оставим, — вздохнул командир долговцев. — Спасибо, — от души поблагодарила Кира и наконец расплакалась. На сей раз от облегчения. — Сопли утри! — прикрикнул на неё должанин, вот только остановиться она уже не могла, пока ей оказывали первую помощь, заливалась слезами и просила никому о ней не рассказывать, мол вся сталкерня с неё ржать будет. Долгари даже отвернулись, наверное им стало неловко. — Не реви. То, что с тобой случилось со всяким произойти могло, — попытался успокоить её командир долговцев, и Кира вдруг поняла, что свои позывные они ей так и не назвали. Наверное посчитали не нужным, слишком жирным для неё. — Заберут тебя, — тем временем говорил долговец. — Перемирие у нас. Так что пока в Баре побудешь. Была в «Старентгенах» хоть раз? — Нет, — шмыгнув носов, покачала головой Кира. — Тебе понравится. Может даже апартаменты отдельные удастся организовать. — И душ? — горько пошутила она. — С этим сложнее будет, — рассмеялся долговец, но через мгновение снова стал серьёзным. — Ты больше никого здесь не видела? — спросил он, на что Кира покачала головой. — Нет, а что? — Ничего. Идём.       Её поставили в середину, совсем как тогда, когда она со свободовцами шла на Склады. И так же как тогда, оружия ей не дали. А она и не просила, молча шла и думала, о том, что долговцы может быть спасают мутанта. Неизвестного науке мутанта, который выглядит, как человек, разговаривает, как человек, но… Мутанта. Который к тому же убил одного из них. Смешно? Так смешно, что обхохочешься.       Бросив взгляд на свои руки, Кира поежилась, по спине вновь побежали мурашки. Хорошо хоть её раны и синяки на месте, если бы заросли, то всё — можно было бы рыть себе могилу. Но она не мутант. Фиг знает, что произошло, но она не мутант. И даже не зомби. Хрена вам, суки, — про себя хмыкнула девушка и вдруг поняла, что ей лучше залечь на дно. Или на худой конец сменить позывной. А то свалят. Узнают, что она жива и свалят. И не успеет она… Что не успеет? — зло оборвала она себя. — Отомстить не успеет? Ну, ну, удачи. Мало видать ей было.       А впереди снова то здание, снова мертвецы, снова вонь. Но теперь выстрелы. Отогнав снующую меж кустов стаю слепых псов, долговцы подошли к лежащим среди плит к телам. Долго приглядывались к ним. — Уходим. Если эта сучка жива, то она уже далеко. О какой сучке идёт речь, Кира спрашивать не стала, зачем, до своих доберётся узнает, а сейчас… Сейчас ей и правда надо поесть, поспать и набраться сил. Как говорится утро вечера мудренее. Вот она и уснула, еле дождалась пока тушонка согреется. А когда она сыто откинулась на чей-то спальник, то сквозь сон почувствовала, как на неё набрасывают одеяло. — Спасибо, — в который раз пробормотала она.       Спала она беспокойно, постоянно ворочалась. Ей снился тот монолитовец с фермы. Он тянул к ней руку и что-то говорил. А ей было страшно. Страшно, одиноко и так тоскливо, что хотелось кричать. Но она не кричала и даже не плакала. Она стояла на самом краю поросшей мхом и тонкими ещё деревцами крыши и думала, что ей нужно было остановиться. Им всем нужно было остановиться. Поздно, — подумала Кира и открыла глаза. Уснуть второй раз она так и не смогла.

***

      К Глоку она подходить не стала, растерялась, не знала, что сказать. Просто поздороваться? Глупо. Спросить, как ты? Совсем по-идиотски. Вот она только лишь кивнула и прошла к своему шкафчику.       Душ ей долговцы так и не организовали, и одежду, как обещали не справили. Да и бар только мельком показали. Вернее даже не бар, а всего лишь вывеску. Вместо бара её провели в соседнее здание, а там втолкнули в какую-то комнатушку без мебели и приказали не чудить. Правда все же накормили. Вкус той лапшы по-флотски она никогда не забудет. Горячая, дымящаяся, даже приправленая чем-то. Как опустела железная тарелка она и не заметила. А когда по дну заскребла вилка, потребовала ещё. Потом они принесли ей матрас. Почти такой же на котором она лежала где-то в подземелье Агропрома. Вот только этот матрас был чистым, не заляпанным кровью, ложиться на него грязной одеждой, казалось ей кощунственным. Но она всё равно легла. Стянула великоватые ей ботинки, закуталась в одеяло и мгновенно заснула. И ничего на этот раз во сне не видела. А ближе к обеду за ней пришли. — Эта чё такое? — едва взглянув на неё, с наездом прошипел соклановец, пока она сидела на своём матрасе и вспоминала его имя. Оно упорно терялось в карусели среди других имён и лиц. И она почему-то подумала, что знать имя этого парня ей вовсе не обязательно. Все равно он скоро умрёт. И она умрёт. Если не остановится. — Какую нашли, такую возвращаем, — тем временем пожал плечами долговец. — Расплодили у себя под носом всякую погань! — не унимался безымянный и уже почти мертвый соклановец, и наверное дело бы дошло до драки, если бы она вдруг не расплакалась. Или даже не расплакалась, а тихонько и тоненько завыла...        Она бы и сейчас завыла Но нельзя - за спиной шаги... Глок. А она ведь знала, что он пойдёт за ней.       К нему она не повернулась, не смогла. Слушала за спиной его дыхание и ждала, когда её снова накроет. Не накрыло. Выдержала. — Кто? — только и спросил он. — Глок… — Я спросил «кто?», Шакир. Твоя сказка про химеру и их героическую погибель гроша выеденного не стоит. — Глок… — Ты понимаешь насколько это серьёзно? — Понимаю, — так и не решившись обернуться, ответила она. — Престиж группировки и все такое. — Всё такое, — сказал Глок. — Глок, — позвала она. — А если погибнет кто? Я ведь себе этого никогда не прощу. — Раньше надо было думать, — зло ответил он, и ей стало так больно, что она закрыла глаза. А Глок ушёл. Ушёл и оставил её одну. И только когда его шаги стихли она рискнула обернуться. — Я не хотела… — прошептала она ему вслед.       Одежду она решила даже не выбросить, сжечь. Сначала шмотки сжечь, а потом мыться, долго мыться. Так просто запах мертвечины не вымоешь. А потом расслабиться. Как? Кира усмехнулась. Да водкой. Просто водкой. Ну или вон у Лайта что-нибудь чтоб захорошело спросить. Впрочем нет, к Лайту сейчас соваться не стоит. Не до неё ему. Из Припяти Лайт вернулся пришибленным и тихим. Без своей трофейной пушки и вечной, будто преклеенной к лицу ухмылки. — Там пиздец, — тихо рассказывал он ей. — Мужики по подвалам сидят, а эти… Эти их ищут. Из моего отряда только я и Глок выжили. А знаешь в чем прикол, они ведь нас пропустили. Сначала тихо было. А потом снайпера ударили. Молек с Гулей сразу погибли. Потом остальные. Засада это была. — А вы как? — совсем, как тот долговец, спросила она. — Не знаю, — покачал головой он. Как оказалось, об этом Лайт врал: всё он знал. Вот только делиться тем, как им удалось выжить в учиненной фанатиками мясорубке он вовсе не собирался. А она тогда не стала настаивать. Захочет — сам расскажет. И Лайт рассказал ей. Не в этот вечер, нет. О том, что случилось он рассказал ей в утро, когда Глок ушёл в Припять.