Я помогу тебе выжить. Обещаю.

      Тайные миры прятались на чердаках, в дуплах деревьев, на дне лесных озёр, в подвалах заброшек. Там, где затаились Антон с Эммой, не было ничего необычного. Граффити на стенах, скрывающие глубокие трещины, полуразрушенные комнаты с высоким потолком, паутина свисала отовсюду. Девушка не считала себя неженкой, но даже ей здесь было до ужаса противно. Будучи под впечатлением, она не заметила пыли и грязи, ушла в дальнюю комнату, где темнее всего, а Шастун последовал за ней.       — Хочешь поговорить об этом? — мужчина выдал своё присутствие громким хрустом пальцев. Ещё одна вредная привычка — разминать их при сильном волнении. — Хоть я и коп, но в психологии знаю толк.       — Хм, — Эмма стояла, смотря в стену и кусая губы. Старалась не разрыдаться от отчаяния. — Мне срочно нужны мои таблетки.       — Что за таблетки?       — Успокоительные. Я без них теряю контроль, — неуверенным, каким-то дерганым движением она прижала пальцы к вискам. — Лучше держись от меня подальше.       — Эй, я же мужчина. Найду способ, как усмирить девушку, — гордо заявил Антон и потянулся слегка стукнуть её кулачком, но в конце специально промахнулся.       Повисла неловкая пауза. Мужчина откашлялся и со смущённой улыбкой опустил глаза в пол. Кожу лица пощипывало, отчего щёки постепенно краснели. Эмма машинально повторила за ним и тоже увела взгляд.       — Игнорируя или заглушая боль ими, мы остаёмся с болезнью, — на удивление первая же психологическая фраза Антона попала прямо в цель. — С этим надо бороться.       — Увы, я уже не смогу от них отказаться.       — Почему? Нет ничего…       — Антон, я уже почти пять лет пью разные медикаменты, — со злостью ответила она и первым же делом сменила тон на более спокойный. — Это как наркотическая зависимость на последней стадии. Организм живёт за счёт них.       Шастун об этом не подумал. Он всегда считал, что бывали просто буйные пациенты, которых ради их же безопасности постоянно держали на сильных лекарствах. Оказалось, нет. Только сейчас он понял, как глупо и плоско он мыслил.       — Мы справимся с этим вместе, — сказал он, вызывая негативную реакцию у девушки.       — Давай не будем об этом. Мне итак нехорошо.       Она села на кусок бетона и спрятала лицо в ладонях. Так легче воссоздать в памяти всё, что она увидела за сегодня. Легче переварить прочитанную информацию из письма отца. Плотнее закутавшись в куртку, Эмма незаметно достала из внутреннего кармана таблетки и проглотила их. Стакан воды ей не помешал бы. Она сдержала порыв кашля, вследствие чего покраснела на глазах у мужчины.       — Что такое? Тебе плохо? — Антон оторвался от сотового телефона, на котором, кстати, ни одного пропущенного, и не понимающе рассматривал её.       Кашель прекратился, и девушка выпрямилась, разводя руками в стороны. Заверила, что всё в порядке, она лишь поперхнулась слюной.       — Бывает. Пойдём уже отсюда. Нужно где-то переночевать.       Наконец-то они вышли из заброшки. Обсуждение письма отложилось на потом, но Эмма была рада, так как это её личное дело, её семья. Антон, в свою очередь, занял выжидательную позицию. Сейчас его первостепенная задача это предоставить девушке нормальное человеческое жильё, чтобы та хотя бы выспалась и восполнила силы. Заказывать такси было очень рискованно. Наверняка по городу уже запустили отряды патрулей для поимки сбежавших. Сержант осмотрел округу и увидел знакомое лицо. Бывший одноклассник курил, опираясь на капот машины.       — Зинченко, ты?       — Антоха? Здарова!       Мужчины обменялись рукопожатиями, которые показались Эмме довольно странными. Однако спустя минуту разговора, до неё дошло, что они давние друзья. Ей было неловко стоять в сторонке и ждать, когда же её позовут, поэтому она отошла дальше и вновь погрузилась в свои мысли.       У нас было куча долгов. Я не знал, на что мы будем жить, поэтому решился на этот шаг. Березин — человек ответственный, он знает, что делает.       Обрывки предложений всплывали в памяти, и Эмма заново проходила через смерть отца. Осмелилась бы она выбраться раньше, то услышала всё из его уст, а теперь оставалось лишь догадываться, чего он ещё не дописал. Страшные картинки вставали комом в горле, и она снова задыхалась, но не от кашля, а от слёз. Тихо всхлипывая, она отошла ещё дальше.       Рядом с местом, где они встретили Зинченко, был небольшой выступ, а за ним пустота. Обрыв. Эмма подошла прямо к краю и сперва взглянула вниз, а затем на багровый закат, который до боли красив. В её жизни помимо страха лжи был ещё один — высота. И, как ей казалось, она была готова с ним встретиться лицом к лицу.       Несмотря на то бесстрашие во время боёв на ринге, нахождения в больнице, лабораторных экспериментов, смерть самого близкого стало последним, решающим ударом. Он отправил, как говорят по-спортивному, в нокаут. Почувствовав все свалившиеся на плечи последствия, она мысленно готовилась к падению.       Мы с ним сами всё запороли. Прости. Заражение уже началось, но ты сможешь это остановить. В тебе иммунитет. Позволь Березину закончить дело, и ты получишь все положенные деньги. Их хватит до конца жизни, а может и на целых две.       — Пап, я давно догадывалась об этом…       Её слова звучали как исповедь. Эмма давно допускала, что ею пользовались. Она была сосудом для смешивания разнородных жидкостей. Чего только она не испытывала эти годы: стресс, тоску, отчаяние, радость, стыд. Весь спектр эмоций, только он либо в край её убивал, либо возвышал до небес. Она метался из крайности в крайность. Благо спорт помогал девушке вымещать на противниках энергию, иначе она бы взорвалась как мыльный пузырь.       — Я не хочу этого. Я больше не выдержу… — еле пошевелила губами она и закрыла глаза от приводящей в ужас картины. Внизу так темно, так страшно, и так пусто. Зато спокойно. — Я не такая сильная…       После моей смерти тебе будет очень тяжело, но ты не сдавайся. Ты и твоя мать — сильнейшие женщины, которых я знаю. Джонсон звучит гордо. Джонсон звучит сильно.       — Я настолько слаба, что даже спрыгнуть не могу! — девушка топнула ногой, и земля под ней провалилась. — А-А-А! — и вот, она висели над двумя параллелями. Между миром живых и мёртвых. — Помогите! А-А-А!       Знай, что это была моя идея. Я всего лишь хотел обеспечить нам безбедное будущее. Березин лишь помощник. Раз ты читаешь письмо, то скорее всего меня уже нет в живых, поэтому скажу последнюю вещь. Не отталкивай Антона. Дай ему о тебе позаботиться.       — Дай руку! Держи меня! — сержант пулей подбежал к Эмме и протянул руку. — Братан, тяни её!       Всеобщими усилиями мужчины подтянули девушку и оттащили подальше от обрыва. От шока зрачки Эммы увеличились до невероятных размеров. Она больно вцепилась в шею Шастуна, чуть царапая оголённые ключицы. Дыхание никак не успокаивалось, поэтому он гладил её по волосам и крепко к себе прижимал.       — Всё хорошо, Эм… Всё хорошо, — он едва не коснулся губами её макушки. Друг мешал своими возгласами. — Да успокойся ты! Обошлось же!       — Да она больная какая-то! С суицидальными наклонностями, — похоже, что Зинченко испугался не меньше, чем девушка. — Откуда ты её вообще откопал?       Шастун с презрением шикнул, прекратил объятия, но до конца её не отпустил. Теперь она не отойдёт от него ни на шаг, пока не переступит порога квартиры. Он приказным тоном сказал однокласснику, что надо срочно ехать и назвал адрес.       — Погоди, ты уверен? Это же… — заикнулся в сомнениях мужчина.       — Уверен. Поехали. Я же сказал, что заплачу, — рычал в ответ коп.       — Не нужно. Просто пообещай, что ты меня в такое больше не впутаешь, — повторил про попытку суицида Зинченко.       В машине Эмма пряталась от взгляда Антона. Он время от времени поглаживал шершавыми пальцами тыльную сторону её ладони, вызывая миллион мурашек. На середине пути девушка расслабилась и впервые за сутки погрузилась в сон. Зинченко молчал, чтобы не разбудить её, но всё равно вопросительно смотрел на друга. Антон в ответ мотал головой, мол, не сейчас, братан.       Он сам еле держался, чтобы не заснуть. Из полудрёма его вывела Эмма. Девушка сползла по сиденью, положив голову на мужское плечо. Он улыбнулся и ещё больше успокоился, когда та крепче взяла его за руку.       Подъехав к нужному подъезду, Зинченко обошёл машину, в конце открыв для друга дверь. Шастун аккуратно взял девушку на руки и вынес наружу. Он кивнул Зинченко в знак благодарности и зашёл в дом. В лифте костяшкой нажал на кнопку шестого этажа и попросил про себя, чтобы по пути никто не встретился. Дурацкая музыка играла внутри, но мужчина всё равно постукивал каблуком ботинок ей в такт. Снова эта глупая привычка.       — Ир, открой, пожалуйста. Это я. Антон, — проговорил он быстро, чтобы оставалось время для раздумий над следующей фразой. — Прошу, давай без вопросов. Я утром всё объясню.       — Привет, — недовольство на лице девушки читалось невооружённым взглядом.       — Ир, пожалуйста, — он опустил взгляд на Эмму. — Нам нужна помощь.       Кузнецова закатила глаза и отошла в сторону. Её день прошёл ужасно, поэтому она решила не добивать себя, пуская всё на самотёк. Молодые люди прошли в квартиру, и сержант без рук разулся. Он часто здесь был, знал каждый уголок. Оставив лежать Эмму на диване в гостиной рядом с котом по имени Люк, он вернулся к хозяйке.       Кузнецова не сверлила его взглядом. Молча указала на шкаф, где лежала аптечка, так как видела раны на теле девушки. Он тихо поблагодарил и набрал воздуха для следующего вопроса, но Ира скрестила руки, тем самым говоря, что сама подготовит им места для сна.       — Спасибо, Ир, — от всей души произнёс он, надеясь, что она когда-нибудь простит его за это.       Эмма слишком устала. Сквозь сон она постанывала и хмурилась от того, что кожу щипало от антисептика. На долю секунды она открыла глаза и слабо произносла имя сержанта, но затем снова погрузилась в сон...       Утром Шастуна разбудил запах свежеиспечённых блинчиков. Проведя ночь на мягкой и чистой постели, он сладко потянулся и зевнул. Встал с кровати и увидел ещё спящую на второй подушке Джонсон. Он неловко поджал губы, думая о том, что они слишком быстро оказались вместе в одной постели. И это вышло случайно! Просто больше не было места.       Антон подтянул одеяло, чтобы женское тело больше не соблазняло своим видом. Оделся и вышел из спальни. На кухне вовсю хозяйничала Кузнецова. Когда они встретились взглядами, она моментально изменилась в лице. Улыбка сменилась на грусть, а плавные движения стали резкими.       — Доброе утро, — сказал он и сел за стол. Ему стыдно за своё вчерашнее поведение, поэтому он оправдался. — Мне некуда было пойти. Спасибо, что впустила.       Ира со стуком поставила перед мужчиной стакан с кофе, и он уловил приятный запах духов. Это навевало ему приятные воспоминания, из-за чего его ладонь оказалась на локте девушки. Они переглянулись. Антон испугался тому, что Кузнецова никак не реагировала на прикосновения. Впервые такое происходило.       — Антон, не надо. Я скоро ухожу на работу и когда вернусь… — сделала паузу, набираясь смелости. — Чтобы вас обоих тут не было.       — Конечно, — ответил блондин.       Сержант отпил глоток и начал свой рассказ. Его перебили уже в самом начале, обозначая полное безразличие. Бывшая девушка не желала слушать причину их появления. Обосновала это тем, что помогла ему лишь из жалости. Ещё бы. Ей неприятно, что тот, кто обижал и морально унижал пару дней назад, без предупреждения ворвался в её жизнь, да ещё и с неизвестной девушкой. В этот момент в спальне раздалось имя мужчины, и оба поняли, что Эмма проснулась.       — Ир, ты, правда, многое для меня значишь, — он подошёл, когда Ира отвернулась к плите. — Я пришёл, потому что только ты бы нас впустила.       — Не ври, — сдавленно произнесла девушка. — Ты всегда находил, куда уйти, лишь бы не ко мне.       — Ты не выслушала меня. Такой пиздец приключился.       — Я устала слушать, Антон, — выключив конфорку, она развернулась. — Слишком долго ты вешал мне лапшу на уши. Хватит.       Кузнецова метнула разгорячённую сковородку в раковину, и сразу же образовалось облако пара. Громкое шипение испугало Шастуна, но, среагировав, он словил уходящую девушку за талию и притянул к себе. Поцелуй длился секунд пять, но за это время успело произойти многое. Ирина плакала от того, что позволила прикоснуться к себе мужчине, от которого она испытывала одно лишь отвращение. Антон упивался сладкими губами девушки, выдыхая её имя, а Эмма в ту секунду наблюдала со стороны.       — Извините, — испуганно произнесла она и убежала в ванную комнату.       — Отпусти меня! — Ира оттолкнула Антона, и он задел горячую плиту. Конечно же, заматерился вслух. — Чтобы вечером тебя здесь не было.       Кузнецова не позавтракав, принудительно убежала из собственной квартиры. Она забыла некоторые вещи, но возвращаться было нельзя. Она хлопнула дверью и, утирая слёзы, бежала вниз по лестнице.       Антон закончил приготовление завтрака, и они с Эммой кушали в полной тишине. К концу стало невыносимо, поэтому мужчина включил новости по телевизору. Слушать, как нахваливают Шеминова, у него не было ни малейшего желания, однако молчание его точно когда-нибудь прикончит.       На экране он увидел того же мужчину, что вёл репортаж в последний раз. Тот выглядел уставшим, будто его подорвали посреди ночи, чтобы в срочном порядке выехать на место происшествия.       — Толпы неадекватных людей встречаются на улицах Москвы, начиная со вчерашнего дня. Есть пострадавшие, которые направлены в ближайшие пункты медпомощи. Сначала полиция утверждала, что ситуация находится под контролем, но уже этим утром отказывается хоть как-то комментировать.       Сержант покосится на Эмму. Она краем ухо вслушивалась в слова репортёра и давилась третьим блином к ряду. Проголодалась, бедняжка. Он возвратился к просмотру, чтобы не смущать её.       — Дима, а что известно по поводу побега одного из самых разыскиваемых преступников города? — спросила Оксана, ведущая новостей.       — Да, Оксаночка, мне есть о чём рассказать. Спасибо, — кадр сменился, и на весь экран показали Дмитрия.       — Арсений Попов, также известный под прозвищем «Граф», вновь вырывается из лап правосудия. Хочется отметить, что он вместе с сообщниками был пойман позавчера вечером. Как он умудрился сбежать на следующий же день, выясняется следственными органами. Это всё, что можно сказать к данной минуте. Оксана?       — Да, Дмитрий. Очень странные события происходят в Москве. А особенно это касается пострадавших студентов. Трагедия произошла месяц назад, и все ребята были выписаны из больницы с хорошим самочувствием, — быстро проговорила девушка с коротко остриженными волосами. — Наши коллеги прибыли к местам их проживания с целью взять интервью, но нам либо отвечали грубым отказом, либо вовсе игнорировали. По расспросам знакомых и друзей стало известно, что после возвращения домой молодые люди вновь испытывали недомогание. А чуть позднее, вовсе прекратили общение, перестав выходить на связь, — она сделала очередной вдох для завершающей фразы. — Связано ли это как-то с неадекватными толпами на улице? Как лечение проводили пострадавшим от отравления студентам? И поймает ли полиция Графа? Всё это вы узнаете в нашем…       — Долбаёбы, — ругнулся Шастун и ударил по столу. — Конечно, это всё напрямую связано! — подскочил с места и начал расхаживать по комнате.       — Чего ты злишься? Про нас же ни слова не сказали? — с грустью в голосе сказала девушка, и сержант замер. — Правильно, кому мы нахуй нужны.       Джонсон убрала за собой кружку с тарелкой и ушла в гостиную. Мужчина окликнул её, однако она попросту закрыла за собой дверь.       — Ира сказала, чтобы вечером нас здесь не было. Вот мы и уйдём под вечер, — крикнула она ему.       Шастун выдохнул и завёл руки за голову. За что на него свалился такой тяжкий груз? Что за пиздец происходит в городе? И что самое главное, как это, блять, остановить?