Мышеловка

      Музыка взрывается удивительно однообразными тактами у Арсения в висках, грохочет у него в горле. Кромка рюмки врезается ему в губу прежде, чем он приноравливается к ее весу и умудряется, наконец, опрокинуть в себя шот странного пурпурного цвета. Густая жидкость разливается по языку и горлу сладостью, но уже через мгновение начинает ощутимо пощипывать крепостью. Арс резко втягивает носом воздух и со стуком ставит пустую рюмку на стол.       Опьянение концентрируется у него в затылке, отчего голова становится тяжелой. Хочется лечь, но стоит Арсу откинуться на спинку кожаного дивана, на котором он сидит, как пляшущий свет ночного клуба и грохочущая музыка вызывают у него лютейшие «вертолеты». Арс встряхивается и переводит глаза на танцпол, где Шастун смешно и как-то очень по-воронежски отплясывает среди полуодетых девиц разной степени привлекательности. Антон двигает сжатыми в кулаки руками, закрывает глаза и откидывает голову назад, чуть приоткрыв при этом рот, и в его понимании, это все наверняка – танец. Арсу от этого становится смешно.       А еще Арсу хочется прямо сейчас протиснуться через толпу танцующих, подойти к Антону и встать к нему так близко, чтобы ощутить его дыхание. А потом положить руки ему на затылок и медленно-медленно поцеловать, прямо на глазах у извивающихся в танце девиц. Прямо посреди этой густой и громкой музыки, назло этому ядовитому ломкому свету.       Арс пьян до той степени, когда вдруг начинает казаться самому себе трезвым и всемогущим. Ему хочется взять Шастуна за руку и, ничего не говоря и не объясняя, увести за собой, сесть в такси и уехать куда-нибудь к чертовой матери, на край земли. Где никто никогда не отыщет. Ему хочется Антона…       Съемки очередного сезона «Импровизации» в самом разгаре и Арс живет этот короткий период времени в Москве, вынужденный чуть ли не каждый день видеться с Антоном, отчего у него грозит поехать крыша. Это слишком сложно. Дома, в Питере, его немного отпускает, он хотя бы временами может об Антоне не думать, а вот в Москве становится совсем невыносимо.       – Слышишь, че говорю? – Дима Позов дергает Арса за плечо и наклоняется ближе, чтобы легче было перекрикивать музыку.       – Что? – спрашивает Арс, нарочно подчеркивая правильное произношение, чтобы звучать еще контрастнее Диминому «че».       – Я иду курить, пойдем со мной.       – А Шаст?       – Не трогай, – машет Дима рукой, – пусть танцует.       Они выходят на крыльцо клуба, и Арса с головой накрывает влажной осенней прохладой. Воздух, неправдоподобно легко наполняющий легкие после духоты клуба, кажется, окрыляет. Позов щелкает зажигалкой и блаженно затягивается дымом, а Арс взбирается на перила лестницы и чуть с них не падает.       – Ты не чувствуешь себя в такие моменты старым? – спрашивает Дима, не глядя на Арсения. – Когда все вокруг чего-то дергаются…танцуют…а ты сидишь, бухаешь и тебе ничего не нужно.       – Нет, – говорит Арс. – Я вообще никогда не чувствую себя старым.       – Я просто задумался, – продолжает Дима, которому ответ Арсения совершенно не интересен, – вот Шаст там танчит. И вокруг него куча телок. И половина из них хочет его просто так, а половина – потому что знает его рожу. Он может прямо сейчас просто взять и трахнуть любую из них.       – Может, – глухо подтверждает Арсений, которого начинает мутить от запаха Диминой сигареты, но больше – от того, что ему неприятно слышать об Антоне. Он предпочел бы вообще не думать о нем, хотя бы пока не видит.       – Но он же этого делать не станет, – говорит Дима. – Потому что у него есть Ира. И одноразовый секс ему совершенно неинтересен. Да и в принципе все эти телки ему по боку. Но он все равно танчит. Не потому что хочет кого-то трахнуть. А просто так. Потому что ему хочется танчить. Потому что для него в этом и не должно быть никакого смысла. Он его не ищет, понимаешь? А я ищу зачем-то… Сижу, думаю, накручиваю себя… Говорю «надо пойти потанцевать». А потом думаю «А кому надо? А зачем?» Мне же будет там неприятно среди этой толпы. Телки все будут только на Шастуна смотреть, ко мне никто не подойдет. А если подойдет – то еще хуже, не хочу я с чужими телками танцевать. Я и со своей-то не шибко танцор, а тут – чужие. И нафига мне тогда вообще вставать, дрыгаться? Я, получается, и не хочу этого, раз в этом нет смысла.       – Танцевальная импотенция, – говорит Арс и смеется, – тебя уже не спасти.       А сам думает о том, что все на свете отдал бы за возможность извиваться вокруг Шастуна, как те девицы. Просто для того, чтобы чувствовать жар его тела и касаться его кожи.       У Антона невероятные руки – красивые и уверенные. Если бы он положил их Арсу на талию или бедра, то из кожи наверняка полетели бы искры. Арсу хочется прижаться задницей к паху Антона и извиваться, чтобы чувствовать через одежду жар. Просто, чтобы чувствовать.       Эта больная страсть захлестывает его с головой и вопреки всякой логике никак не желает затихать, только разгорается все сильнее, с каждым днем, месяцем и годом.       На глазах Арсения Антон невероятно изменился – превратился из смешного мальчишки в очень самоуверенного, дерзкого мужчину. Теперь к нему почти не получается испытывать снисходительную нежность, он не вызывает желания погладить его по волосам и прижать к своей груди, пряча от всех жизненных неурядиц, а ведь именно такими желаниями Арса поначалу плавило. Теперь Арсений до безумия, до какой-то катастрофической одержимости хочет Антона.       Арсу кажется, что желание завладеть Шастуном, эта концентрированная страсть, не имеющая ничего общего с тем мимолетным ее суррогатом, царящим сейчас на танцполе, может просто сжечь его тело изнутри. Это будто по проводам пустили слишком сильный ток и материал просто не выдерживает. Будто по венам и артериям Арса течет ядовитое желание, вытесняя кровь, лишая организм шансов на жизнь.       – Пойдем? – кивает на дверь клуба Дима, но Арсу так плохо и тошно, он настолько не хочет снова видеть совершенно беззаботного Антона, что он только отрицательно качает головой.       – Я домой, – говорит он и тут же чувствует себя еще более паршиво, потому что вспоминает, что находится в чужом городе. – В смысле к Сереге… Ну ты понял.       – Давай, – говорит Дима и, прощаясь, пожимает ему руку.       – Проследи за Шастом, – зачем-то просит Арс, будто Дима может этого не сделать.       Конечно, Дима «проследит». По крайней мере, он просидит за столиком в клубе достаточно долго, чтобы Антон устал танцевать, а потом они вместе сядут в такси и разъедутся по своим берлогам. Антон придет в квартиру, где его будет ждать наверняка спящая Ира. Он пойдет в душ и смоет с себя запах клуба и хотевших его женщин, переоденется и снимет все свои браслеты и кольца вместе с масками, которые носит на публике. Потом он ляжет рядом с женщиной, которую любит, и они, может быть, займутся сексом, если она проснется от его движения.       Арс же в это время будет лежать в постели в одной из комнат в квартире Сереги и смотреть в потолок, стараясь ни о чем не думать. Если ему повезет, он уснет, если нет – то встанет утром, когда услышит, как проснулся Сережа, и выйдет на кухню, чтобы там долго слушать приколы по поводу пьянства и похмелья, и будет очень жалеть, что когда-то бросил курить.       Опять же – если ему повезет, то следующий день лишит его возможности видеть Антона и тогда Арсу, может быть, будет хотеться сдохнуть чуть меньше, чем всегда. Если, конечно, ему повезет…