Улетевшая птица

Унылый ноябрьский дождь глухо барабанит в окна. Табаки старательно аккомпанирует ему на губной гармошке, вгоняя состайников в тоску. Лорд растянулся на кровати, накрыв голову подушкой. - У него вообще есть кнопка «стоп»? Голос новичка звучит глухо и устало: только что окончившаяся тренировка его полностью вымотала. - Не предусмотрена конструкций, как совесть и тормоза, - ерничает Сфинкс непонятно в адрес Лорда или самого Табаки. - Смирись. Горбач отворачивается к стене, и царапает на ней новое четверостишие. Поверх его одеяла неряшливым ворохом валяется позабытая новая пряжа. Уже совершенно не нужная. Свет стая не включает. Волк сидит на крыше и мокнет, давая ливню, вдруг похитившему первый снег, смыть с тела и души все переживания последних дней. Отросшая челка липнет ко лбу, а одежда уже промокла насквозь. "Рыцари мы, в бурю попали..." Волк тихо ржёт, запрокидывая голову к небу. Зажатая в зубах незажженная сигарета размокает и противно липнет к губам. Но Волку сейчас стало легко. Буря... Наконец-то. Все закончилось. Путник, принесённый бурей, ушёл с непогодой... Эта мысль настолько захватывает Волка, что он резко вскакивает, торопясь поделиться ей с Табаки, который уже наверняка исчерпал все темы для своих завываний... Кеды начинают опасно скользить по крыше, спина противно ноет и, кажется, он простыл. Но Волку совсем не до подобных мелочей. Там, внизу, его дожидаются райские кущи. А в них для продрогшего паломника с крыши всегда найдутся полотенце, сухая одежда и горячий чай. И там его дожидаюся верные соратники, по которым он соскучился, словно провёл под дождём не два часа, а пару лет. - И нету правды в письме моем, том, что лежит под чёрным дуплом, - рассеяно напевает Волк, едва не вприпрыжку несясь по коридорам. Душа требовала чего-то шумного, в духе их детских игр. Сейчас он возьмёт свою гитару, рявкнет на новичка, если тот опять её трогал, и будет звенеть струнами до утра, подпевая разыгравшейся непогоде. Слепой проскальзывает в спальню Четвёртой. Состайники спят. Лэри храпит так оглушительно, словно делает это назло окружающим. Под грязные босые ноги попадают холодные лужицы воды. С ленивым интересом вожак идёт по их следу до подоконника. Там дремлет Волк, обнимая гитару. Струны едва слышно дрожат, под сжимающей их рукой. Из центра общей кровати доносится сонное сопение Табаки и скрип пружин - это Лорд опять вертится во сне. Слепой усмехается: новичок все никак не привыкнет к тому, что во сне под ребра может попасть тарелка с бутербродом, локоть соседа или ещё какая-нибудь ерунда. А с края кровати внезапно торчит нога Валета в приметном ботинке. Слепой слегка задевает его коленом и недовольно морщится. В воздухе витает запах одеколона Рыжего и алкоголя. Скорее всего, крысиный вожак где-то тут, в одной из одеяльно-подушечных нор. На столе обнаруживается непочатая бутылка. Слепой делает большой глоток, идёт к незанятому окну и впускает в спальню свежий воздух. Скоро рассветет. Дождь закончился. Мир снова начинает пахнуть снегом. За спиной мягкие, почти кошачьи шаги. - Доброе утро, - сонно бурчит Сфинкс.