***
Шесть лет назад Чуть позже, когда Юри оставляют в больничной палате, он не может избавиться от терзающих его волнения и тревоги. Все потому, что Виктор отбирает у него телефон и запрещает читать новости. Юри потихоньку сходит с ума: он не может придумать, чем еще себя занять, и ему хочется знать, что о нем пишут. Виктор даже не пытается успокоить его. Он просто сидит на стуле в противоположном углу палаты и смотрит в окно, подперев подбородок рукой. Перед этим Юри поставили капельницу с чудодейственным обезболивающим, и он уже чувствует себя гораздо лучше — по крайней мере физически. Виктор пытается настоять на том, чтобы врачи выписали препарат, разрешенный правилами ИСУ, но Юри удается отговорить его. Он еще долго не будет участвовать в соревнованиях, так какая разница? К тому времени, когда ИСУ потребует от него анализы в следующий раз (если это вообще когда-нибудь произойдет), из организма выветрится даже самое сильное лекарство. Правилами можно пренебречь. Юри хочет, чтобы Виктор подошел к нему, пододвинул стул ближе к кровати и взял за руку. Чтобы они могли утешить друг друга. Но Виктор, погруженный в свои мысли, лишь смотрит в окно с отстраненным видом. Наконец, Юри решается прервать тишину. — Виктор? — зовет он неуверенным голосом. — Это должно было случиться со мной, — говорит Виктор, не отрывая взгляда от пейзажа за окном. — Что? — Травма. Я старше. С тобой должно было быть все в порядке. Юри недоуменно моргает. — Это не так работает. — Да знаю я, — с нетерпением отвечает Виктор, словно отчаянно пытается донести до Юри что-то важное, но тот его не понимает. Юри ждет, что Виктор объяснится, но за этим ничего не следует. Они какое-то время сидят в тишине, потом раздается стук в дверь — приходит врач. Он объясняет, что Юри, возможно, потребуется операция, чтобы заменить ПКС и сшить поврежденный меникс. Сначала они планируют попробовать физиотерапию, но на это уйдет время. Юри же волнует одна единственная вещь, и следующее, что говорит врач — вовсе не то, что он хочет услышать. Ему потребуется как минимум год — а то и больше — чтобы хотя бы встать на коньки, не говоря уже о том, чтобы полностью восстановиться. Когда врач уходит, в комнате снова воцаряется молчание. У Юри кружится голова, ему не хватает воздуха. Конечно, это было ожидаемо. Он знал о последствиях, еще когда упал с прыжка. Но услышать подтверждение от врача… Юри хочется взвыть от бессилия. — Ну, — наконец произносит он. — Наверное, это все. Виктор резко вскидывает голову. — Что все? — Операция, — говорит Юри, пожав плечами. — Реабилитация. Конец моей спортивной карьеры. Виктор яростно трясет головой. — Ненадолго. — Виктор… — со вздохом произносит Юри. — Ты будешь вкалывать так же упорно, как на тренировках. А если потребуется, я найду для тебя лучшего российского хирурга. — Виктор. Виктор меряет палату широкими шагами. — Конечно, будет сложно, но ты спортсмен, значит, сможешь восстановиться быстрее обычного человека... — Виктор! Виктор останавливается и смотрит на него, его лицо искажено испугом. — Что? — голос сквозит отчаянием. — Виктор, — Юри указывает на ногу. — Я повредил правое колено. Это моя опорная нога. Виктор запускает обе руки себе в волосы. — Некоторые возвращались и после худших травм. — Кто например? — с сомнением смотрит на него Юри. Виктор открывает и закрывает рот, словно выброшенная на сушу рыба. — Я… Я не могу назвать навскидку. Юри садится на кровати прямо. — Виктор, — говорит он ласково. Ему снова хочется оказаться рядом с Виктором, взять его за руку. — Все нормально. Я ведь почти ушел несколько месяцев назад. Я был готов уйти. — Ты не знаешь, что случится, — твердо возражает Виктор, но он словно пытается в первую очередь убедить себя. — Ты еще можешь восстановиться. — Не полностью, — возражает Юри. — Я никогда не вернусь в прежнюю форму. И ты знаешь, что я не смогу восстановиться быстрее — мое колено и до этого было травмировано. — Виктор выдыхает и отводит взгляд. Он, кажется, не хочет слушать, но Юри все равно продолжает говорить. — Даже если меня допустят до соревнований, я буду на год старше. Мой организм и так ослабеет, и это не считая ноги. Каждая тренировка может закончиться падением. И рано или поздно я вернусь на больничную койку. — Ты не можешь просто взять и сдаться! — кричит Виктор так внезапно, что Юри слегка подпрыгивает. Он чувствует вспышку раздражения. Виктор совершенно не слышит его. — Я не сдаюсь, — с нажимом говорит Юри. — У меня травма. От тона его слов Виктор вздрагивает, потом поджимает губы и встает со стула. — Это не конец, — говорит он и стремительно выходит из палаты, ни разу не оглянувшись. Юри, прикованный к кровати, остается в полном одиночестве.***
Настоящие дни Этим вечером Виктор решает не задерживаться на работе и спешит домой. На пороге его встречает радостная Обуза: стоит Виктору открыть замок, как она просовывает черную кудрявую морду в зазор между дверью и косяком. Он запихивает собаку внутрь и садится перед ней на колени прежде, чем та успевает наброситься и повалить Виктора на пол. В последнее время он не так серьезно подходит к дрессировке, как прежде, поэтому манеры Обузы оставляют желать лучшего. — Привет, малышка, — говорит он. Обуза с энтузиазмом вылизывает ему лицо. Виктор поднимается на ноги и подходит к стоящему около входной двери столику. Он проводит рукой по небольшой деревянной рамке. «Привет, Макка», мысленно здоровается он, улыбаясь фотографии. Обуза гавкает, привлекая его внимание, потом мчится к выходу, зная, что сейчас они должны пойти на прогулку. Виктор с тоской смотрит на ноутбук в руке, а потом его озаряет: Юра разубедил его звонить Юри, но про электронную переписку он ничего не говорил. Конечно, Виктор и не спрашивал, но это неважно. К сожалению, сначала он должен позаботиться о гиперактивном пуделе, требующем, чтобы его выпустили на улицу. К тому времени, как Виктор возвращается в пустую квартиру во второй раз, его нервы натянуты до предела. Стоит ему спустить Обузу с поводка, как та мчится в комнату, и взвинченный Виктор бежит вслед за ней. Он усаживается в рабочее кресло и включает ноутбук. В почтовом ящике висит несколько уведомлений о новых сообщениях, но это может подождать. Виктор открывает черновик письма. «Дорогой Юри», начинает он. Потом задумывается на шесть минут и стирает написанное. «Юри», печатает он взамен. Он несколько раз нажимает кнопки «отменить» и «повторить», в конце концов останавливается на первом варианте и продолжает письмо. «Я говорил с Юр». Нет, постой. Второй вариант лучше. Более приемлемый. Отстраненный. …Но не слишком ли отстраненный? Полтора часа спустя он, наконец, остается доволен письмом. Юри, Мы давно не разговаривали, но Юрио рассказал, что ты переживаешь из-за тройняшек. Я извиняюсь за Катино поведение. Если хочешь, можем обсудить это по телефону, когда тебе будет удобно. Всего хорошего, Виктор. Да. Так сойдет. Небрежно. Достаточно дружелюбно. Может, все же стоит написать «дорогой Юри»... В панике Виктор нажимает «отправить». Вот и все, теперь с письмом уже ничего не сделать. В Японии сейчас глубокая ночь, поэтому вряд ли Юри ответит скоро. Все, что Виктор может сделать — заняться другими делами, потом лечь спать и дождаться завтрашнего дня. Он откидывается на спинку кресла и невидяще смотрит в ноутбук. Солнце уже зашло, и мерцающий экран — единственное, что освещает комнату. Обуза кладет голову Виктору на колени, и он чешет ее за ухом. Интересно, как поживает Юри? Болит ли у него нога? Простил ли он Виктора? Он тянется к ноутбуку и захлопывает крышку, комната погружается в темноту. Виктор себя так и не простил.***
Шесть лет назад Недели, предшествующие Чемпионату Мира, превращаются для Юри в пытку. После возвращения в Санкт-Петербург он оказывается почти прикован к дивану: ступая на ногу, он испытывает острый приступ боли и через раз падает. Весь день ему приходится то и дело перебинтовывать колено и прикладывать к нему лед. Физиотерапия становится для него самым ярким событием недели — редкая возможность вырваться из четырех стен. Виктор помогает ему добраться до машины: вместе они медленно, шаг за шагом, спускаются по лестнице. Он активно участвует в лечении Юри, учит вместе с ним все упражнения, которые необходимо делать дома. Виктор хочет быть его тренером, не смотря на травму. По крайней мере это продолжается первые несколько приемов. Но потом терапия, кажется, утомляет Виктора, и он просто сидит в пластиковом кресле у стойки регистрации и утыкается в телефон, пока не начинает клевать носом. Дома — то же самое. Виктор с головой уходит в тренировки. По крайней мере он все больше и больше времени проводит на катке. Возвратившись домой, он осматривает колено Юри, уходит гулять с Маккачином, потом готовит ужин. Иногда засыпает на диване еще до восьми вечера. Юри понимает, что тот устает. В последнее время Виктор встает даже раньше обычного и идет бегать с Маккачином перед тренировкой. Он говорит Юри, что хочет выиграть золото на Чемпионате Мира — ради них обоих. Но Юрио рассказывает, что теперь Виктор — лишь тень прошлого себя, он катается совсем по-другому. Что-то в нем… изменилось. Однажды Юри просыпается посреди ночи и обнаруживает танцующие на стене блики. Аккуратно, стараясь не тревожить колено, он разворачивается, чтобы разобраться, в чем дело. Виктор лежит к нему спиной и, подперев голову кулаком, смотрит в телефон, совершенно не замечая, что Юри проснулся. Юри заглядывает ему через плечо и видит на дисплее запись собственной тренировки — той самой, что он отправил Виктору во время Чемпионата Европы. — Виктор? — сонно зовет Юри. На экране Юри-из-прошлого приземляет риттбергер. Виктор вздрагивает от неожиданности и переворачивается на другой бок. — Смотри, — говорит он. — На что? — Юри слепо щурится, всматриваясь в экран. — Вот тут! — Виктор перематывает видео и показывает последние несколько секунд. — Ты пошатнулся на приземлении. — Я ничего не вижу. Виктор хмурится. Он закрывает файл и включает другую запись. — Это на всех видео. На каждом из них. — Тебе кажется, — с зевком говорит Юри. — Ложись спать. Он забирает телефон, выключает и кладет на тумбочку со своей стороны кровати. Но следующим утром Юри догадывается, что Виктор все равно поздно уснул — его выдают глубокие мешки под глазами. Когда это повторяется во второй раз, Юри отбирает телефон, не говоря ни слова. В третий раз он просто отворачивается к стене и засыпает. Юри думает, что ему было бы проще, не будь он так ограничен в движении. Сначала он еще пытается занять себя чем-нибудь интересным: читает письма от поклонников, устанавливает на ноутбук приложение, чтобы подучить русский, дрессирует Маккачина выполнять новые команды. Но этого недостаточно, чтобы занять все свободное время, появившееся у Юри. Друзей в России у него нет, что только усугубляет ситуацию. Юрио старается навещать его, но он почти всегда занят на тренировках. Юри иногда звонит Пхичиту, но у него та же проблема, что и у Юрио: он готовится к Чемпионату Мира, плюс им приходится учитывать четырехчасовую разницу во времени. Юри давит одиночество и скука, он борется с тревогой, сонливостью, вспыльчивостью. Еще он много думает. Он волей-неволей замечает, что первые разы в его отношениях с Виктором стали совсем другими. «Первый раз, когда они уснули на диване, смотря фильм» превращается в «первый раз, когда Виктор забыл поцеловать Юри на прощание». «Первый раз, когда они закончили предложения друг за друга» становится «первым разом за весь день, когда Юри обратился к Виктору, сказав больше, чем одно слово». Юри часто плачет. Обычно когда он дома один, но не всегда. Когда Виктор рядом, он гладит Юри по плечу и шепчет ему, что после операции все обязательно наладится, надо только подождать. Но Виктор не понимает. К тому же он так много на себя взваливает, что Юри хочется уберечь его от лишних волнений. Виктор и так занимается домашними делами, решает денежные вопросы, помогает Юри с терапией. Будет наглостью требовать от него еще и эмоциональную поддержку. Когда становится ясно, что физиотерапия не приносит никаких результатов, Юри начинает искать подходящих японских хирургов. Его семья может позаботиться о нем после операции, и тогда у Виктора появится возможность сфокусироваться на катании. Хотя бы на какое-то время. Впервые Юри снова видит Виктора на льду, когда смотрит Чемпионат Мира по телевизору. Тогда он понимает, о чем говорил Юрио: Виктор катается совсем по-другому, в его программах нет искры, не за что уцепиться. Юри терзает непрошеное чувство вины. Он висит на Викторе, словно пиявка, выкачивает из него всю радость и стремление к победе. Виктор занимает второе место. В уголке слез и поцелуев он выглядит крайне расстроенным. Позже, на пресс-конференции, Виктор объявляет о том, что уходит из спорта. Когда Юри оправляется от первого шока, из всех чувств остается только злость. Виктор не разговаривал с ним об этом, он ни словом не обмолвился о своих планах. Не спросил, что об этом думает Юри. Но почему? Разве не в этом суть отношений? Прежде чем принимать важное решение, нужно обсудить это со своим партнером, ведь так? Виктор Никифоров — человек, которым Юри восхищается с самого детства — из-за него довольствуется серебром. И теперь уходит из катания. Тоже из-за Юри.