***
Вечером Виктор возвращается в отель вместе с Катей и чуть не сбивает ее с ног, когда та внезапно застывает перед входными дверьми. На ней надет рюкзак с эластичной шнуровкой на переднем кармане, к которой Катя надежно привязала игрушечного поросенка. До этого Виктор умилялся как тому, что подарок Эмеллин привлек Катино внимание после проката, так и находчивости, которую проявила Катя, чтобы безопасно донести поросенка до отеля. Теперь же, когда свиные копытца упираются Виктору в живот, игрушка уже не кажется ему такой симпатичной. Он отступает и оглядывается по сторонам, пытаясь разгадать причину неожиданной остановки. Внутри здания посреди вестибюля стоит Юри, обсуждающий что-то с Юко. Тройняшки со скучающим видом сидят в креслах и ждут, когда взрослые закончат разговор. Виктор и не думал, что Юко вместе с двумя другими тройняшками решится поехать вслед за Юри и Аксель аж в Канаду. С другой стороны, юниорский дебют случается не каждый день. Виктор сжимает Катино плечо. — Веди себя достойно, — советует он. — Никто не любит чересчур хвастливых победителей. После короткой программы Катя занимает первое место, но впереди еще произвольная. Аксель же — пятая из двенадцати, что для дебютного соревнования не такой уж плохой результат. Катя смотрит на него снизу вверх. — Но вы же сами как-то пришли на церемонию вручения в костюме из золотых блесток. А на показательных катались под «Магию в 24 карата» Бруно Марса. Виктор дергает уголком рта, сдерживая улыбку. Пресса возненавидела этот костюм, потому что на фоне блесток золотая медаль совсем потерялась. «Никудышные фото», жаловались они. — Делай, что я говорю, а не повторяй за мной. Они вместе заходят в вестибюль. Пока Виктор раздумывает, стоит ли ему притвориться, что он не увидел Юри, его замечает Юко. — Виктор! — бежит она навстречу ему и заключает в объятия. Виктору всегда нравилось Юко. Он редко дружил с девушками, но Юри и Юко были так близки, что Виктор волей-неволей тоже начал с ней общаться. — Юко, — он крепко обнимает ее в ответ. — Потрясающе выглядишь. — Спасибо, — выдыхает Юко, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Потом обращается к Кате. — Екатерина Андреева. Меня зовут Нишигори Юко, это мои дочери. Ты очень красиво каталась сегодня. — Спасибо, — благодарит Катя. Они церемонно жмут друг другу руки. Виктор не уверен, знает ли Юко об онлайн-вражде между ее дочерями и Катей — но по крайней мере она не поднимает эту тему. — Аксель тоже хорошо выступила, — говорит Виктор, неопределенно кивая в сторону тройняшек. Те одеты в куртки юношеской сборной Японии, и понять, кто из них кто, невозможно. — Благодарю, — Юри вежливо кланяется ему, отчего у Виктора слегка сжимается сердце. — Как дела у Юрио? — азартно спрашивает Юко. Хотя Виктор погружается в оживленный разговор с Юко, его взгляд то и дело возвращается к Юри. Он не может не заметить, что Юри опирается больше на левую ногу и время от времени встряхивает правую. Неужели его до сих пор беспокоит колено? Или он просто не может так долго стоять? Катя тоже никак не может угомониться: все время, пока взрослые наверстывают упущенное, она переминается с ноги на ногу. Беседа затягивается, и Виктор замечает, что Катя отошла от него, только когда слышит пронзительный крик. Все одновременно поворачиваются к Кате: она сидит у рюкзака и распутывает шнуровку, пытаясь высвободить игрушечного поросенка. Когда это ей удается, она оглядывается — на ее лице застыл ужас. — Катя? — осторожно зовет Виктор. Она медленно вытягивает поросенка перед собой. Его мордочка испачкана черным маркером. Нарисованные брови придают игрушке гневный вид, под ниточкой-улыбкой торчат кроличьи зубы. Лоб украшают дьявольские рожки, на щеках — два черных круга. Все смотрят на поросенка. Юри тихо ойкает. Катя вскакивает на ноги. — Это все они! — вопит она, тыкая пальцем в тройняшек. Одна из них подпрыгивает. — А вот и нет! — тоже кричит она. И после этого все четверо начинают орать друг на друга, их голоса эхом прокатываются по вестибюлю отеля. Юко немедленно входит в роль Разгневанной Матери и хватает тройняшек за капюшоны. Сильный рывок назад вынуждает их замолчать. Когда тройняшки оказываются на безопасном расстоянии от Кати, Юко выпускает их и начинает ворошить куртки, обыскивая тщательнее, чем охрана в аэропорту. — Ну, мам, ты чего? — возмущается одна из тройняшек. — Не веришь нам что ли? — Когда бы мы успели? — спрашивает другая. Юко вытаскивыет из чьего-то кармана маркер и обвиняюще указывает на находку. Тройняшки нервно переглядываются. — Наверх, — командует Юко сквозь сжатые зубы. — Живо. Все трое покорно бредут к лифту, Юко замыкает цепочку. Юри неразборчиво извиняется и разворачивается, чтобы последовать за девочками, но Виктор останавливает его, осторожно придержав за запястье. — Ты не думаешь, что нам стоит поговорить об этом? Может, посадим их всех вместе и заставим нас выслушать? Юри испуганно дергается и опускает взгляд на руку Виктора. Тот тут же разжимает пальцы. Проходит секунда, и Юри кивает так, словно ничего особенного не произошло. — Наверное, это лучшее, что мы можем сделать.***
Виктор договаривается с администрацией отеля, и для него освобождают один из конференц-залов. Он сидит по одну сторону стола с понурой Катей, которая прижимает к себе разрисованного поросенка. Виктор пытается подобрать слова, чтобы хоть немного подбодрить подопечную. Или может, посоветовать ей что-нибудь? Но единственное, что приходит ему в голову — это в очередной раз попросить не связываться с тройняшками. Он не знает, что еще сказать. На самом деле Виктор и сам бы не отказался от поддержки. Он нервно постукивает ногой и мысленно убеждает себя, что причин для беспокойства нет. Они встречаются только для того, чтобы помирить девочек — вот и все. Ничего плохого не случится. Раздается тихий стук в дверь, и в зал входит Юри. За ним гуськом следуют тройняшки, на каждой — разного цвета толстовки (видимо, их манера одеваться ничуть не изменилась за последние шесть лет). За столом хватает места, чтобы они все могли уместиться на одной стороне. Но Юри выбирает самый дальний от Виктора угол. Неужели специально? Когда все рассаживаются в креслах, Виктор делает глубокий медленный вдох. Что же, он совсем не против начать разговор первым. — Итак, — произносит он и улыбается. Через стол на него смотрят три одинаковых насупленных лица — видимо, тройняшками здорово досталось от взбешенной Юко. Кажется, они совсем не рады быть здесь. — Спасибо, что пришли. — Как будто у нас был выбор, — бормочет девочка в синей толстовке. Честно говоря, за все то время, что Виктор провел в Хасэцу, он так и не удосужился выучить, кого из тройняшек как зовут. Им было по шесть лет, и их характеры не сильно различались. Они все время проводили на катке и вместе шныряли то тут, то там, как стайка неразлучных гиен. Виктору ни разу не требовалось обращаться к какой-то одной из девочек. Возможно, прозвучит бестактно, но в то время ему хватало забот и без этого. — И все же, — продолжает он с улыбкой. — Рад вас снова встретить. Вы так сильно выросли. Девочка в розовом сужает глаза. — Такое случается, когда тебя нет рядом шесть лет, — говорит она. — Люди меняются. Улыбка медленно сползает с лица Виктора. Тройняшки и в детстве не заморачивались с приличиями, но сейчас, видимо, совсем не стесняются дерзить взрослым. — Луп, — одергивает девочку Юри. — Не груби. — Да, разговор вовсе не об этом, — подхватывает Виктор. — Мы хотим обсудить ваше поведение. — Именно, — соглашается Юри, и Виктора охватывает приятное чувство единства. — Вы ужасно себя ведете. Не прекратите цапаться, и за вас возьмется ИСУ. Виктор кивает. — Они с такими вещами не шутят. Вы сами знаете, что произошло в прошлый раз, когда две соперницы вели себя так же, как вы. — А что произошло? — с любопытством спрашивает Катя. — Одну из них зарезали! — драматично восклицает тройняшка в синем. Катя немеет от шока. — Не зарезали, — спешит поправить Виктор. — Только напали. — Не может этого быть! — Катя откидывается на спинку кресла и скрещивает руки. — Больше похоже на сюжет плохого фильма. — Мы отклонились от темы, — вмешивается Юри. — Смысл в том, что если ИСУ узнает о вашем неспортивном поведении, вас могут снять с этапов ГП. Вы этого добиваетесь? Девочки молчат, уткнувшись глазами в стол. Виктор удовлетворенно кивает. — Итак. С чего все началось? Не стоило задавать этот вопрос. Воцарившаяся благодаря Юри атмосфера покорности вмиг улетучивается, и девочки начинают говорить хором, затыкая и перебивая друг друга. Виктор хмурится: он не так хорош в этом деле, как Юри. — Тихо, тихо! — кричит он. — А ну угомонитесь! — Это они все начали! — оправдывается Катя. — Они написали, что я «неуклюжая» и катаюсь «без эмоций». — Это называется мнение! — возражает тройняшка в розовом (кажется, Луп?). — Мы пишем отзывы на прокаты! — Тогда вряд ли хоть кто-нибудь из юниоров захочет дружить с вами, — хмыкает Катя. — Я же говорила, — Луп обращается к тройняшке в голубом. — Я говорила, какая она противная. Ничего удивительного! Ее выбрал Виктор! Он не распознал бы хорошего фигуриста, будь тот увешан хоть шестью золотыми медалями! Виктор моргает. — Что? — Девочки, хватит! — угрожающе говорит Юри. — А что такого? — тройняшка в фиолетовом пожимает плечами. — Мы на твоей стороне, Юри. Юри качает головой. — Девочки, тут нет никакой «моей стороны». — Берегись, Катя, — продолжает тройняшка в фиолетовом. — Если ты упадешь и сломаешь себе что-нибудь, Виктор тебя бросит и найдет нового ученика. Виктор больше не улыбается. Он не сводит глаз с Юри — слишком потрясенный, чтобы что-то сказать. — Ладно! — Юри вскакивает, отодвигая кресло так резко, что ножки скрипят об пол. — Думаю, на сегодня хватит разговоров. Очевидно, это была плохая идея. — Красный как рак Юри поворачивается к тройняшкам. Таким взбешенным Виктор его никогда не видел. — Девочки. Идите к матери. Тройняшки — к их чести — испуганно съеживаются под взглядом Юри. Виктор их не винит — ему самому хочется куда-нибудь спрятаться. Вместо этого он встает и обходит стол стороной, освобождая путь. Катя торопливо шагает за ним. Когда дверь за тройняшками закрывается, Юри разворачивается к Виктору. — Прошу прощения, Виктор. Извини, Катя. — Он кивает Кате и снова смотрит на Виктора. — Они были такими маленькими, когда видели тебя в последний раз. Они просто не знают, о чем говорят. Виктор мотает головой, стряхивая с себя оцепенение. — Все в порядке, — он старается говорить искренне, но сам же понимает, как неестественно звучит его голос. — Я не принимаю мнение тринадцатилеток всерьез. Стоящая рядом с ним Катя закатывается смехом. — Это правда, — заверяет она Юри. Ой. Виктор совсем забыл, что она все еще здесь. Юри тепло улыбается Кате, потом снова хмурится. — Не представляю, откуда они этого нахватались. Клянусь, я не рассказываю ничего подобного, когда говорю о тебе. Прости, — снова извиняется он и сгибается в поклоне. Виктор несколько раз моргает, вникая в смысл сказанного. — Ты говоришь обо мне? Юри вмиг выпрямляется, кончики его ушей окрашиваются малиновым цветом. — Прошу меня извинить! — выдавливает он и буквально вылетает за дверь, скрываясь из виду. Виктор ошеломленно смотрит на Катю. Та глубокомысленно кивает — весь ее облик излучает бездонную подростковую мудрость. — О, да. Он точно говорит о вас. С секунду он пялится на Катю, потом плюхается в кресло и сжимает гудящие виски. — Я должен перед тобой извиниться. — За что? — с искренним изумлением спрашивает Катя. — Тройняшки, очевидно, срывают злость на тебе из-за моего разрыва с Юри. — Он бросает на нее беглый взгляд. — Когда-то мы были с ним вместе. — Да, я кое-что слышала об этом, — сухо говорит Катя. Даже сейчас новостные сайты и форумы редко когда пишут о Викторе, не вспоминая о Юри, и наоборот. Для публики их имена навечно связаны друг с другом. — В любом случае, я прошу прощения. Это я виноват. — Он опускает руки, садится прямо и заглядывает Кате в глаза. — И они ошибаются. Я не брошу тебя. Не беспокойся из-за этого. — Я знаю. — Она как-то странно смотрит на него, потом присаживается рядом и кладет руку на запястье. — И вы не переживайте из-за тройняшек. Если они не могут забыть о чем-то, что случилось с ними в детстве, то на самом деле это очень грустно. Виктор тихо смеется. Это так мило, что она старается утешить его. — Да. — Он поднимается с кресла и тянет Катю за собой. — Пойдем поужинаем.***
Виктор надеется, что между девочками установится перемирие, хотя бы временное. Возможно, посочувствовав тройняшкам, Катя больше не захочет с ними ругаться. А самих тройняшек утихомирят разгневанные Юри и Юко. Но Виктор ошибается. Следующим вечером он спускается в сувенирный магазин при отеле, чтобы купить газировку, и сталкивается там с Катей. Она стоит рядом с магазинной микроволновкой и виновато отводит глаза. — Что разогреваешь? — подозрительно спрашивает Виктор. — Немного попкорна… — отвечает она, нервно облизывая губы. Словно в подтверждение ее слов, со стороны микроволновки раздается тихий хлопок. Виктор скептически приподнимает бровь. — Не припомню, чтобы попкорн входил в диетическое меню. — То же можно сказать и про Колу, — парирует Катя, тыкая указательным пальцем ему в живот. Виктор возмущенно ахает. Пусть пресс у него не такой твердый, как раньше, но это не значит, что его нет вообще. Он тянется, чтобы поставить бутылку обратно на полку, но останавливается на полпути. — Знаешь что? Пожалуй, мы оба можем слегка нарушить диету. В честь победы. Катя вздыхает и наклоняется к микроволновке, рассматривая через стекло подпрыгивающий от хлопков пакет. — Это не поздравительный попкорн, а утешительный. — Эй, — ласково зовет Виктор. — Ты не выиграла золото, но второе место — тоже повод для гордости. Катя грустно усмехается. — Я знаю. Дело не в этом. — Она выпрямляется и поднимает голову. — На трансляции показали, как Нишигори смеются надо мной после выставления оценок. Весь интернет обсуждает это. Виктор хмурится. — Неужели все так плохо? Катя вытаскивает из кармана телефон и показывает экран Виктору. — Смотрите, двести новых уведомлений. — Наверняка, в основном поздравления, — Виктор берет телефон, отключает его и возвращает Кате. — Не позволяй им испортить радость от победы. Ты замечательно сегодня выступила. Микроволновка с писком отключается, и Катя вытаскивает пакет, осторожно взявшись за края так, чтобы не обжечься. — Спасибо. Наверное, вы правы, — говорит она чуть бодрее. — Пойду наверх, пока попкорн не остыл. Виктор косится на пакет, стараясь не думать о том, сколько в нем калорий. — Может, не будешь съедать все? — предлагает он без особой надежды. Катя смеется. — Как скажете, тренер. Она вприпрыжку убегает из магазина, и Виктор фыркает ей вслед. Катя называет его «тренером», только когда шутит. Когда Виктор наконец добирается до номера, он, не медля ни минуты, включает ноутбук и находит запись, о которой ему рассказывала Катя. Разумеется, поклонники ФК вовсю обсуждают ее в Твиттере. Видео не кажется таким уж плохим, каким Катя его описала. На нем тройняшки ухмыляются в момент объявления результатов — если бы не их вражда, можно было бы подумать, что они радуются за золотую медалистку. Но так как тройняшки воюют с Катей на глазах у пользователей Твиттера, все отлично понимают, что за улыбками скрывается злорадство. Мало того, люди уже делают мемы со скриншотами из видео. «Моя реакция, когда родителя наказывают брата за что-то, что сделал я». «Мои друзья, когда я говорю им, что хочу провести тихий вечер дома». Виктор захлопывает ноутбук. Кажется, вражда выходит из-под контроля и начинает жить какой-то своей, самостоятельной жизнью.