***
Следующие несколько недель Виктор фокусируется исключительно на работе. Теперь и он, и Катя точно знают, как именно улучшить дорожку — спасибо совету Юри — и этим они и занимаются. Самое сложное — в конце дня найти на льду не изрезанное лезвиями место, по узорам на котором можно проследить Катин прогресс. И результаты не заставляют себя ждать. С каждым днем Катя становится все проворнее, а ее дорожки — изящнее. К сожалению, этого оказывается недостаточно, чтобы взять золото в Финале юниорского Гран-при, но все же Катя привозит домой серебро. И она побеждает на Чемпионате России среди юниоров. К Чемпионату Мира они уже работают над дорожкой не с технической стороны, а с художественной. Кате всего четырнадцать, и она только учится выражать эмоции на льду. От первого места на ЧМ ее отделяет какая-то десятая балла. Проигрыш Кати ранит Виктора сильнее, чем серебро Юри в первом — и как оказалось последнем для них — Финале Гран-при. Тогда победил Юра, и Виктор испытывал горькую радость по этому поводу. Но в этот раз золото завоевала незнакомая ему фигуристка. Виктор видел, как долго и упорно тренировалась Катя — тем не менее ее усилия не увенчались успехом, и это разочаровывало. Шесть лет назад упущенное золото мотивировало Юри двигаться дальше. В нем словно загорелся огонь, пусть всего на несколько месяцев. И Катя тоже не падает духом. Она стискивает зубы, кричит Виктору, что собирается тренироваться в межсезонье — ей нельзя расслабляться и терять форму, иначе с наступлением осени придется работать вдвое больше. Виктор в ответ спокойно смотрит на Катю. Та пыхтит от злости на него, на золотую медалистку, на саму себя. Он гордится ей так, как никогда прежде. Аксель и Луп не проходят в Финал Гран-при, поэтому Виктор надеется, что их с Катей онлайн-вражда поутихнет, раз уж они не будут видеть друг друга лично. Никто из тройняшек не выступает на национальных достаточно хорошо, чтобы участвовать в других международных соревнованиях. Виктор внимательно следит за их успехами. Они показывают неплохие результаты — для юниорского дебюта — но, очевидно, им не хватает опыта, чтобы соперничать за места на подиуме. Возможно, в следующем году. К сожалению, отношения между девочками не улучшаются. Блог тройняшек по сути превращается в сайт для тех, кто ненавидит Катю Андрееву. После каждого ее выступления на следующий день, как по команде, публикуется пост с разгромной критикой. И тройняшки всегда судят Катю предвзято, умаляя ее успехи и преувеличивая недостатки. Виктор и рад бы обидеться за ученицу, но оскорбления тройняшек такие по-детски жестокие и одновременно невинные, что их невозможно воспринимать всерьез. Так ругаются восьмиклассники на школьном дворе, и Виктор не может заставить себя переживать еще и об этом. В феврале Юра сообщает ему, что Яков организует празднование в честь ухода на пенсию и приглашает каждого фигуриста, который когда-либо тренировался на его катке. В том числе Юри. В марте Юра мимоходом упоминает, что Юри приедет на банкет. Весь апрель Виктор сидит как на иголках.***
— Потому что ты ответила согласием на приглашение, — терпеливо поясняет Виктор, в тысячный раз делая пробор в волосах. Он старается не думать о том, что тратит на сборы больше времени, чем девочка-подросток. — Вы ответили за меня, — с каждой минутой Катино нытье становится все громче и невыносимее. Ей в унисон подвывает Обуза. Виктор опускает руки и скептически изучает отражение в зеркале. — Я помогал организовать праздник. Ты обязана прийти, — сдавшись, он выключает свет и выходит из ванной. Катя встречает его с надутым от обиды лицом. — Я же разрешил тебе выбрать и съесть один десерт. Катины глаза мгновенно загораются. Даже в межсезонье она не нарушает обещание поддерживать форму, но они оба решают, что сегодня Катя может позволить себе все, что захочет. Это особый случай. Она вскакивает на ноги, хватает Виктора за руку и тянет к выходу. По дороге к отелю Катя успешно отвлекает Виктора болтовней, но стоит им добраться до банкетного зала, и у него тут же сдают нервы. Он оглядывает празднично разодетую толпу и с трудом сглатывает. Несмотря на то, что после разговора с Крисом Виктор больше не сомневается в своих чувствах — все, что он испытывает к Юри, просто отголоски прошлого, не имеющие никакого отношения к настоящему — он все еще хочет дружить с ним. Поэтому все это время он и так, и этак пытается истолковать молчание Юри. Если вечер пройдет хорошо, возможно, они снова смогут общаться друг с другом. Катя, не замечающая метания Виктора, почти сразу сбегает от него к столу с закусками. Виктор же направляется в бар. У него трясутся руки. Ему нужно что-нибудь выпить, чтобы хоть немного расслабиться. (Единственное, на чем сошлись все, кто помогал организовывать банкет, это то, что на праздновании должно быть много алкоголя). Выпив бокал шампанского и взяв еще один про запас, Виктор замечает Юру. Тот стоит рядом с Отабеком Алтыном и, кажется, больше ни с кем не разговаривает, поэтому Виктор уверенным шагом идет к ним. — Привет, — запыхавшись, здоровается он. — Юри еще не приехал? Вы его не видели? Юра закатывает глаза. — Нет, но приятно знать, что именно это для тебя самое важное. — Виктор смотрит на него с недоумением, и Юра многозначительно кивает в сторону толпы. — Ты же только что пришел? Может, все-таки сначала поздравишь Якова и только потом будешь сходить с ума из-за встречи с бывшим? — предлагает он, шепотом добавив парочку ругательств. Виктор тяжело вздыхает, но в душе понимает, что Юра прав. — Я вернусь, — говорит он и уходит от них, держа в уме новую цель. Найти Якова оказывается совсем несложно — тот окружен толпой спешащих поздравить его людей. Он уже говорит громче обычного. Виктор понимает, что Яков успел захмелеть, не смотря на то, что вечеринка только началась. — Витя! — восклицает Яков с раскрасневшимся от выпивки лицом. — Иди сюда. Спасибо, что пришел! — Разумеется, — отвечает Виктор. Он наклоняется и обнимает Якова одной рукой. — Разве я мог такое пропустить? — Ты всегда был самым сложным учеником, Витя, — громогласно произносит Яков, обращаясь ко всему залу. Словно, это не общеизвестный факт. — И самым ценным. — Если не считать последнего сезона, да? — добавляет кто-то, и толпа заливается дружным хохотом. Яков, навалившись всем телом, обнимает Виктора в ответ и добродушно похлопывает его по спине. Виктор натянуто улыбается. Кем бы ни был говоривший, вряд ли он сказал это для того, чтобы обидеть или оскорбить. Прошло уже много времени, и Виктор слышал эту шутку столько раз, что обычно тоже мог посмеяться вместе со всеми. Но сегодня он допивает второй бокал и уходит за третьим. В баре Виктор едва успевает пригубить шампанское, как его ослепляет яркой вспышкой. Поморгав, он утыкается взглядом в объектив Катиного телефона. — Ты что творишь? — Документирую! — радостно улыбается Катя. — Мне стало скучно, поэтому я нашла для себя работу. Теперь я официальный фотограф! Ее энтузиазм не поднимает Виктору настроение, но он все же покорно идет за ней, согласившись по очереди сфотографироваться со всеми старыми товарищами по катку. Друзья Виктора то и дело спрашивают его о тренерской карьере. Он радушно улыбается и с удовольствием хвастается успехами Кати. — На следующем ФГП она непременно возьмет золото, — повторяет он в миллионный раз. Кажется, Катя рада купаться во всеобщем внимании и даже не замечает, что Виктор постоянно отвлекается и краем глаза высматривает Юри. Он находит его лишь через полчаса. Юри появляется словно из ниоткуда, и вот он уже стоит совсем рядом, погруженный в неторопливый разговор со своим старым тренером, Челестино. — Нам сюда, — говорит Виктор и тянет Катю за собой. Первым их замечает Челестино. — Виктор Никифоров! — объявляет он и крепко обнимает Виктора. Раздается резкий щелчок камеры, Челестино отстраняется и опускает взгляд на юного фотографа. — И Екатерина Андреева. Я давно слежу за тобой. Позвони мне, когда решишь дебютировать во взрослых. Договорились? Катя очаровательно улыбается. — Какое заманчивое предложение, — говорит она, лукаво поглядывая на Виктора. — Даже не думай, — с непроницаемым видом предупреждает Виктор. Юри улыбается Кате. — Я видел, как ты выступала на ЧМ. Твои дорожки стали гораздо лучше. — Благодаря вам! — восклицает Катя горделиво. — Может, мне стоит позвонить вам, когда я буду дебютировать во взрослых? — Так, все, — вмешивается Виктор, бросая зловещие взгляды на Катю. — Хватит шутить, или я перепишу контракт, и твоя душа до самой смерти будет принадлежать мне. Но Катя отмахивается от угрозы, словно от назойливой мухи, и, как ни в чем не бывало, предлагает сделать снимок. Челестино, извинившись, уходит в уборную. Виктор, прикончивший четыре(или пять?) бокалов шампанского, обнимает Юри за талию, опустив руку чуть ниже, чем положено друзьям, и притягивает к себе. Может, не стоило ему так много пить. Пьяный он всегда распускает руки. От внимания Виктора не ускользает, как Юри напрягается всем телом. Катя фотографирует их, и Юри почти мгновенно отстраняется. — Виктор, — шепчет Юри напряженным тоном. Он посылает Кате улыбку, но сжимает бокал с такой силой, что у него белеют костяшки пальцев. — Могу я поговорить с тобой? Они отходят от Кати на приличное расстояние. Виктор хмурится. Юри выглядит разозленным. Или ему некомфортно? Виктор не может толком разобрать, но ему это не нравится. Напоминает об их последних нескольких неделях вместе. — Что случилось? — убедившись, что рядом никого нет, спрашивает Виктор. — Прости, Юри, я не имел в виду ничего такого… — Я знаю, — не дослушав, говорит Юри и переводит взгляд на танцующие в центре зала пары. Он делает глубокий медленный вдох. — Послушай, Виктор… — осторожно говорит Юри. У Виктора путаются мысли, но он все равно ловит каждое слово. — Я так не могу. Виктор мотает головой, взлохматив спадающую на лоб челку. — Не можешь... что? — Вот это, — Юри показывает на себя и Виктора. — То, что мы пытаемся быть друзьями. Я думал, что смогу, но просто… Это невозможно. Виктор моргает пару раз. — Ох, — произносит он тупо, пытаясь вспомнить, что мог сделать не так, если не считать чересчур интимное объятие. В голову ничего не приходит. — Э-э. Почему? Юри отодвигается, он, очевидно, чувствует себя неловко. — Просто… Это слишком сложно для меня, понимаешь? Это тяжело, — он утыкается взглядом в пол и бесконечно вежливо кланяется. — Прости. Виктор открывает рот, но не может вымолвить ни слова. Ему хочется сказать миллион вещей одновременно, но шампанское настолько затуманило разум, что он не может поймать ни одну законченную мысль. Внезапно Виктор в полной мере осознает, насколько наивными и глупыми были его надежды. Он вспоминает те ужасные несколько недель перед расставанием. Нельзя винить Юри за то, что он до сих пор зол на Виктора. Юри имеет право на чувства, а Виктор должен уважать его желания. Поэтому он медленно кивает и говорит, что понимает (но он совсем-совсем не понимает). Виктор словно прощается с Юри во второй раз. Первый раз чуть не убил его. После этого Юри сбегает, исчезая в толпе. Виктор плетется вслед за ним и оглядывается по сторонам, пока, наконец, не находит Юру. Тот все еще стоит рядом с Отабеком. Он идет к ним. — Пожалуйста, скажите мне, что хоть кто-то из вас еще трезвый, — умоляюще спрашивает он Юру и Отабека. — Отабек за рулем, поэтому он пьет только колу, — Юра смотрит на него с подозрением. — Что с тобой? Виктор не хочет отвечать на этот вопрос. — Вы не могли бы после вечеринки отвезти Катю в общежитие? Пара быстро переглядывается. Юра коротко кивает. — Зачем? Ты хочешь напиться? Сколько ты уже выпил? — Всего лишь хочу немного расслабиться, — веселым и непринужденным голосом отвечает Виктор. Юра фыркает. — Смотрю, ты уже. Спасибо, что хоть предупредил нас заранее, — его нахмуренное лицо разглаживается, от сарказма в голосе не остается и следа. — Не забудь вызвать такси. Не переживай за машину, завтра мы ее перегоним. В другой ситуации Виктор подивился бы внезапной Юркиной доброте, но сейчас он хочет избежать лишних вопросов. — Спасибо, — коротко говорит он и уходит. Виктор отыскивает Катю, рассказывает об изменившихся планах и возвращается в бар. — Итак, — обращается он к бармену, покачивая пустым бокалом из-под шампанского, — есть ли у вас что-нибудь покрепче?***
Виктор просыпается от того, что ему в глаза бьет утреннее солнце. Он переворачивается на бок и стонет — о чем тут же жалеет. Звук отдается в голове острой болью. Он подносит руку к виску, пытаясь вспомнить, сколько же выпил накануне. — Блядь. За свою жизнь Виктор повидал немало гостиничных номеров, поэтому сразу понимает, что именно в одном из них он сейчас и находится. Он точно знает, что не бронировал комнату в отеле, в котором проводилась банкет для Якова. Значит, номер принадлежит кому-то другому. Он медленно садится. Рядом никого нет. — Блядь, — повторяет он, прижимая ладони к глазам. В голове мелькает запоздалая мысль («неужели я с кем-то…»), и Виктор сбрасывает с себя одеяло. Слава богу, одежда все еще на нем. По крайней мере, он вел себя прилично. Пиджака, галстука и пояса на нем нет, но он замечает, что те висят на стуле рядом с кроватью. Его туфли, наверное, валяются где-то на полу. Прежде чем Виктор успевает выяснить, в чьем номере находится, дверь открывается. Юри торопливо заходит внутрь, кутаясь в куртку и шарф — питерская весна может быть суровой даже в апреле. В руках у него — пара кофейных стаканчиков из местного кафе. Юри замечает Виктора и задирает подбородок, освобождаясь от прикрывающего рот шарфа. — О, хорошо, — говорит он. — Ты проснулся. Виктор не говорит «блядь» в третий раз. По крайней мере не вслух. (Мысленно он повторяет это снова и снова: «Блядь, блядь, блядь»). — Привет, — не придумав ничего лучше, говорит Виктор. Подтянув к себе ноги, он садится так, чтобы занимать как можно меньше места на кровати. — Э-э. Что случилось? Юри протягивает ему стаканчик, и Виктор делает глоток, наслаждаясь ощущением разливающегося по телу тепла. (Юри все еще помнит, как Виктор предпочитает готовить кофе по утрам). — Вот, — Юри достает сэндвич из рюкзака, который Виктор замечает только сейчас. — Поешь, тебе станет лучше. — Затем Юри садится на диванчик у окна. Он смотрит Виктору в глаза, отпивая из своего стаканчика. — Юрио волновался за тебя. Ты сказал ему отвезти Катю домой, но когда они собрались уезжать, то не смогли тебя найти. Виктор еще смутно помнит разговор с Юрой, но дальше — пустота. Приятно знать, что он не был совсем уж безответственным, когда решил напиться до беспамятства. Виктор шуршит бумагой, в которую завернут сэндвич. — Он попросил меня присмотреть за тобой, — объясняет Юри. — Я нашел тебя в туалете фойе, э-э... — он делает паузу. — Тебе было плохо. Виктор стонет и стыдливо прячет лицо в ладонях. Пальцы пахнут плавленым сыром, и у него скручивает живот. Виктор понимает, что Юри говорит правду. Его никогда не рвало на глазах у Юри, даже когда они были помолвлены. — И ты… — Видел? Нет. Ты закрыл дверь. Я принес тебе воду и зубную щетку — купил в сувенирном магазине. Но я решил, что сажать тебя в такси — не самое лучшее решение, и поэтому привел сюда. — Юри замечает, как Виктор косится на единственную в номере кровать, и спешно добавляет: — Не волнуйся! Я спал на диване. — Ты спал на диване — не сдержавшись, раздраженно повторяет Виктор. Это так в духе Юри. Виктор, скорее всего, был в отключке и наверняка бы провел ночь на полу в туалете отеля, если бы не появился Юри. И он щедрым жестом отдал ему кровать, а сам устроился на неудобном диване. Как будто в тот момент Виктор вообще мог заметить, на чем спит. — Ешь сэндвич. А то остынет. Какая же он наседка. Виктор разворачивает сэндвич и откусывает небольшой кусок. Юри нарушает тишину. — Я думаю, мне нужно кое-что прояснить. Виктор перестает жевать. Он внезапно вспоминает, из-за чего вообще решил напиться. Юри пытался закончить… что бы ни было между ними. Может, зарождающуюся дружбу. Он хочет положить конец их общению, и вот Виктор сидит в номере Юри и вынуждает его приносить кофе и завтрак, потому что сам Виктор мучается от похмелья. Он быстро сглатывает и пытается встать. — Господи, мне так жаль, я вовсе не хотел… Но Юри тоже встает, кладет руки Виктору на плечи и не дает ему сдвинуться с места. — Нет, не додумывай за меня. Сначала послушай. Виктор садится, но расслабиться у него не получается. Кожа покалывает в том месте, где к нему прикасался Юри. — Я… вчера вечером что-то сказал? — Наверняка сказал. Боже, этот разговор просто вишенка на дерьмовом торте, которым обернулись для него выходные. — Нет, нет, ничего подобного, — Юри садится на диван. — Ну. В каком-то смысле. Виктор на мгновение прикрывает глаза. Ну разумеется. На коленях лежит давно забытый сэндвич. Виктор слишком взвинчен для того, чтобы даже думать о еде. — Кажется, — произносит Юри медленно, — прошлым вечером я говорил слишком расплывчато. Ну, ты помнишь, что мы обсуждали. Виктор кивает — просто чтобы показать, что слушает. — Ты выглядел очень расстроенным, — продолжает Юри. — Поэтому я хочу, чтобы ты знал — я сказал то, что сказал, не потому что все еще злюсь на тебя. Ничего подобного. Это самая неловкая ситуация, в которой Виктор когда-либо оказывался. Но, вполне вероятно, что другой возможности поговорить с Юри откровенно ему не представится. — Тогда почему? Юри вздыхает. Он нервно теребит краешек бумажного стаканчика. — Мне сложно говорить об этом. С тобой. Я думал, мы могли бы быть друзьями, но… —произносит Юри и замолкает. — Да, ты говорил это вчера, — осторожно подсказывает Виктор. — Именно. Дело в том, что я вряд ли смогу остаться с тобой просто друзьями. Если мы слишком сблизимся, то я снова могу влюбиться в тебя. У Виктора перехватывает дыхание. Его левая рука начинает мелко дрожать, поэтому он крепко обхватывает стаканчик с кофе обеими ладонями. — Вот что, — Виктор сидит на кровати неподвижно, словно парализованный. — Прости. Это было шесть лет назад, и я не злюсь на тебя. И я не влюблен в тебя, вовсе нет. Но ты так долго был важной частью моей жизни, и я боюсь, что мы снова начнем ворошить прошлое. А мы оба этого не хотим. Виктор с трудом вникает в сказанное. — Оба...? — Да. Мы ведь совершенно не подходили друг другу. Поэтому возвращаться к былому, — Юри машет рукой, как бы говоря «ну ты знаешь». — Никто из нас этого не хочет. «Нет», кричит голос в голове Виктора: «Неправда, я хочу!». Осознав это, он начинает задыхаться. Хотя мысль возникает почти из ниоткуда, Виктор сразу понимает, что это стопроцентная правда. Он хочет Юри. Он хочет, чтобы у Юри тоже были к нему чувства. Юри внимательно смотрит на Виктора, но из-за шока тот не может вымолвить ни слова. Виктор пытается выровнять дыхание и безразлично кивает. — Теперь понимаешь? — спрашивает Юри. Кажется, он не замечает реакции Виктора, хотя тот дышит так часто, будто пробежал марафон. Виктор, наконец, возвращает себе способность говорить. — Нет, все… все в порядке. У нас будут исключительно рабочие отношения, — во рту у Виктора сухо, как в пустыне, поэтому он отпивает остывший кофе. — Отлично, — Юри облегченно выдыхает. Сославшись на их договоренность о «рабочих отношениях» (на самом деле в попытке скрыть нарастающую панику), Виктор почти сразу сбегает из номера.