***
На следующий день Виктор и Катя пропускают утреннюю тренировку, чтобы привыкнуть к смене часовых поясов. По личному опыту Виктор прекрасно знает, что, не выспавшись, Катя не может приземлить ни один из тройных прыжков. В полдень Виктор просыпается и принимает душ. Несмотря на поздний час, он все еще чувствует себя уставшим — ночью ему не спалось. Может быть, Юри больше и не злится на него, но нельзя сказать, что их разговор закончился на позитивной ноте. Сейчас все зависит от Юри. Виктор больше ничего не может сделать, и это ощущение беспомощности изматывает его. «Не раскисай, Никифоров», мысленно говорит он себе, просушивая волосы полотенцем. Если это поможет ему вернуть Юри, то пусть все идет своим чередом. Он понятия не имеет, проснулась ли Катя — ей выпала честь остановиться в одном из номеров в противоположном крыле. Виктор же, к своему большому огорчению, вернулся в старый банкетный зал в жилой части дома. Кацуки решили, что ему будет удобнее поселиться в знакомой комнате, но... Он так хотел насладиться настоящей атмосферой проживания в гостинице при горячем источнике. Хотя у зала все же есть один плюс — он расположен рядом со спальней Юри. Нет худа без добра. Раздается стук в дверь. Видимо, Юри, который коротает время дома, пока тройняшки заняты учебой в школе, услышал, что Виктор проснулся. — Можно войти? — спрашивает Юри по ту сторону двери. Виктор накидывает полотенце на плечи, укрывая одежду от капающей с волос воды. — Конечно. Юри заходит, со смущенным видом останавливается в проходе и оглядывается. — Они притащили сюда кровать, а я даже не заметил, — говорит он отстраненно и улыбается. Виктор облегченно улыбается в ответ. Похоже, Юри чувствует себя лучше. — Присаживайся, если хочешь, — предлагает Виктор, кивая на кровать. Юри принимает приглашение, но сначала закрывает за собой дверь. Виктор же устраивается на полу, вдыхая аромат татами. Он скучал по этому запаху. — Ну, — начинает Юри. Он наклоняется вперед, упершись ладонями в колени. — Я хочу попросить прощения. За вчерашнее. Ты… застал меня врасплох. — Тебе не нужно извиняться. Я все понимаю, — махнув рукой говорит Виктор так, будто это не он всю ночь не мог сомкнуть глаз, потому что прокручивал в голове вчерашний разговор. — И все же, — Юри нервно ерзает на кровати. — И я немного подумал о том, что ты сказал. Ты был откровенен, а это нелегко, поэтому я тоже хочу быть честен с тобой. Виктор прикусывает губу. — Хорошо. Юри глубоко вздыхает. — Вообще я… Я не хочу, чтобы мы снова были вместе. Виктор опускает взгляд на ножки кровати. Он изо всех сил пытается сохранить нейтральное выражение лица. — Вот как. — Просто… Я не уверен, что оно того стоит, — продолжает Юри. — Мне страшно. Да, какое-то время нам было хорошо вместе, но потом, когда мы столкнулись с трудностями... — Я сбежал, — договаривает Виктор за Юри. От накатившей мощной волны вины скручивает живот. — Мы оба сдались, — поправляет его Юри. — Не бери на себя всю ответственность. Виктор пожимает плечами. Не услышав ничего в ответ, Юри продолжает говорить. — Мы были так обижены друг на друга, помнишь? Конечно, можно подумать, что в этот раз у нас все будет хорошо. А если снова что-то случится? — Юри рассеянно потирает больное колено, и внезапно все внимание Виктора оказывается прикованным к этому жесту. — Не думаю, что мы сможем доверять друг другу, если прошлая ситуация повторится. — Это было давно, — отмечает Виктор. Он не отводит взгляд с колена, хотя Юри уже убрал руку. — Да, ты прав, — соглашается Юри. — Поэтому я не говорю «нет». Как и «да», — быстро добавляет он, встречаясь глазами с Виктором. — Я просто хочу сказать, что вернуть потерянное доверие очень сложно. Эти слова заставляют Виктора задуматься. Доверяет ли он Юри? Конечно, его влечет к нему, и Виктору нравится проводить с ним время, но… Юри прав. Перед расставанием они оба сделали то, что ранило другого. Виктор внезапно вспоминает холодные, незнакомые глаза Юри и что он чувствовал при этом взгляде. Если они снова будут вместе, какого Юри он предпочтет: в начале или в конце их отношений? — Я понимаю, что ты имеешь ввиду, — медленно говорит Виктор. — И что нам делать? — Думаю, нам следует подождать. Посмотрим, как пройдут эти две недели. В конце решим, есть ли смысл начинать все с нуля. Виктор кивает — а что еще ему остается? — Хорошо.***
В полдень они вместе наблюдают за тем, как Катя зашнуровывает ботинки на катке. — Итак, — говорит Юри. — Как ты себе это представляешь? — Туже! — командует Виктор, обращаясь к ученице. Ей же четырнадцать. Она должна уметь надевать коньки без наставлений тренера. Катя прищуривается. — Не надо меня контролировать! — Она поднимается на ноги и направляется ко льду, бросив чехлы для лезвий на пол. Виктор подавляет недовольный вздох. Она же знает, как сильно его это раздражает. Он поднимает чехлы, кладет их на бортик и поворачивается к Юри. — Ты о чем? — О тренерстве, — пряча улыбку, поясняет Юри. — Хочешь, чтобы каждый занимался своими ученицами, или, может, поменяемся, или... — А, — говорит Виктор. — Ну… — Он оглядывается на Катю — та разминается на льду. — Наша цель — подружить их, так что, может, нам стоит тренировать их вместе? — Сотренерство? Виктор смеется. — Да. Сотренерство. — Ну, — Юри упирается руками в бортики. — Могу сразу сказать, что тренировки тройняшек, наверное, не такие суровые, как у Кати. Они по-прежнему ходят в школу полный день. — Скоро должны начаться летние каникулы, верно? — Через пару недель. — Тогда нам нужно подтянуть их до Катиного уровня. — Катя подъезжает достаточно близко, чтобы услышать их разговор, и Виктор нарочно повышает голос. — Она не даст им фору только потому, что сейчас межсезонье. Катя оглядывается на него и прыгает тройной флип — просто чтобы дать понять, насколько абсурдны его инсинуации. Виктор снова поворачивается к Юри. — И если Лутц все еще занимается с Нишигори, я хочу, чтобы Катя присоединилась к ним. — Вообще-то они все тренируются с тяжестями. — Юри пожимает плечами. — Луп напросилась после того, как проиграла Кате в России, а Аксель не хотела оставаться в стороне. — Идеально. Юри смотрит на него снизу вверх. — Кстати, надолго вы планируете остаться? — Эй, — кричит Виктор Кате. — Когда ты хочешь навестить родителей? — В июле! — Значит, до июля, — говорит Виктор. — Разумеется, мы можем уехать раньше, если отношения не сложатся. Я имею в виду, с тройняшками, — быстро добавляет он. — Конечно. Но они оба понимают, что Виктор говорил о другом. Позади них хлопает дверь, Виктор и Юри оборачиваются. На каток заходят тройняшки с заброшенными на плечи коньками. Они над чем-то смеются, но потом Аксель поднимает глаза и останавливается как вкопанная — Виктор Никифоров? — восклицает она. Одна из сестер едва не налетает на нее, но вовремя тормозит. — Что он здесь делает? — Минуту, — произносит Лутц. — Это же значит… К бортику подъезжает Катя, и у Лутц темнеет лицо. — И тебе привет, — говорит Катя, на ее губах играет озорная улыбка. — Кажется, Лутц-неудачница? — Катя, — с угрозой в голосе одергивает ее Виктор. — Эй! — кричит Луп. — Теперь Лутц прыгает флип лучше тебя! Катя смотрит на тройняшек сверху вниз — в коньках она чуть выше их ростом. — Докажите. Сестры немедленно кидаются стаскивать уличные ботинки. Кажется, соперничество заставляет их забыть о замешательстве по поводу неожиданного приезда Кати и Виктора. — Эй, эй! — Юри хлопает в ладоши, чтобы привлечь внимание учениц. — А ну прекращайте! И садитесь. Тройняшки уже сидят, в рядок на одной скамейке, но бросают шнуровать коньки и послушно смотрят на Юри. Виктор поворачивается к Кате. — Катя, тебя это тоже касается. Садись. Она сходит со льда, надевает чехлы на лезвия и присаживается на соседнюю скамейку, как можно дальше от тройняшек. Виктор встает напротив девочек, стараясь принять настолько суровый вид, насколько это возможно. — Хочу, чтобы вы понимали, что сами во всем виноваты. — Виктор по очереди смотрит каждой из них в глаза, чтобы показать, насколько он серьезен. — Вы должны раз и навсегда разобраться со своими проблемами. Со мной уже связалась федра, и они угрожают дисквалифицировать Катю из серии Гран-при, если вы продолжите себя так вести. — Тройняшки, кажется, искренне удивляются его словам, поэтому Виктор решает уточнить у Юри: — японская федерация с тобой не связывалась? — Нет, — признает Юри. Странно. В рейтинге ИСУ Катя расположена выше, чем тройняшки, но те более известны в соцсетях. — Что ж, я уверен, это только вопрос времени. — Виктор скрещивает руки на груди. — В обозримом будущем вы тренируетесь вместе. Вы будете помогать друг другу учиться. Будете вместе кататься, бегать, заниматься. — Он снова поворачивается к Юри. — Минако занимается с ними балетом? — По кивку Юри Виктор добавляет к списку балет. — Это бред, — говорит Луп. — Мы не можем тренироваться с ней. Она нас ненавидит! Юри выходит вперед. — И почему же Катя ненавидит вас, Луп? Луп, похоже, не может придумать ответ, поэтому в разговор вступает Аксель. — Потому что она злюка! — Неправда! — яростно восклицает Катя, вскакивая на ноги. Виктор закатывает глаза. — Катя, ты буквально пару минут назад обозвала Лутц неудачницей. — Ну что я могу поделать, если это правда, — бормочет Катя и усаживается на скамейку, насупившись и отведя взгляд в сторону. Виктор раздраженно всплескивает руками, и Юри воспринимает это как сигнал, чтобы вмешаться. — Вы тоже не невинные овечки. Если я не ошибаюсь, вы это все и затеяли? Тройняшки хором возражают, утверждая, что их статья про Катю вовсе не послужила «началом войны», но Юри заставляет их замолчать. — Критиковать спортсмена в личном блоге невежливо! Особенно, когда он умеет делать то, что вам еще не под силу. Как бы вы себя чувствовали, если бы через несколько лет Джиро начал указывать на все ваши ошибки? Лутц и Луп выглядят сбитыми с толку, но Аксель отвечает, не колеблясь. — Я бы сказала, что он всего лишь глупый маленький ребенок и ничего не понимает. — Как интересно, — произносит Юри. — Может, в следующий раз вы поссоритесь с Джиро. Тройняшки стыдливо прячут глаза. — Считайте, что вражда окончена, — добавляет Виктор. — Больше никаких твитов друг о друге. Я уже заставил Катю уйти из соцсетей. Как поступить с вами тремя — решать Юри. Тройняшки и Юри смотрят на Виктора с одинаковым неверием. — Виктор, — тихо бормочет Юри. — Я еще хочу жить. — Нечестно! — Катя снова вскакивает на ноги. — Если мне нельзя пользоваться интернетом, почему им можно? Замечательно. Виктор оказывается зажат меж двух огней. — Я не их тренер, а твой. Я устанавливаю правила для тебя, Нишигори же занимается Юри. — А как же сотренерство? — Катя упирает руки в бока. — Я слышала ваш разговор. Малявке нужно идти в прокуроры. Виктор беспомощно смотрит на Юри, потом переводит взгляд на Катю и тройняшек. Он не знает, как поступить. — Хорошо, — наконец, говорит Юри, стиснув зубы. — Никаких соцсетей для девочек. Сестры тут же начинают возмущенно протестовать. Катя выглядит торжествующей. — Я серьезно, — повышает голос Юри, перекрикивая тройняшек. — Никакого Твиттера, Ютуба, блога... — Тамблра, Снэпчата, Фэйсбука, — услужливо подсказывает Катя. Виктор слегка хлопает ее по плечу, чтобы та замолчала — Вы можете восстановить страницы, когда мы с Виктором убедимся, что вы помирились. Если вы хотите вернуть соцсети, вам придется поладить. — В поисках поддержки Юри оглядывается на Виктора. — Все так, — согласно кивает Виктор. У Аксель от обиды краснеет лицо. — Мама! — возмущенно восклицает она, с громким топотом убегая в сторону вестибюля. Юри вздыхает и с болезненным видом потирает виски. — Боже, — обращается к нему Виктор. — Я думал, что мне с Катей приходится тяжело. А ты имеешь дело сразу с тремя! — Ага, — отвечает Юри. — Это ужасно. Аксель возвращается на каток, следом за ней — Юко. — Мама говорит, что мы должны слушаться Юри! Сестры тут же открывают рты, чтобы возразить, но Юко их перебивает. — А ну прекратите! Юри ваш тренер. Либо вы его слушаетесь, либо бросаете катание. И никаких возражений. — Она пристально смотрит на тройняшек до тех пор, пока они — одна за другой — не отводят глаза. — Да, мама, — понуро отвечают сестры. — Тогда к тренировке, — говорит Виктор. — Надевайте коньки и на лед! Как только девочки отходят достаточно далеко, Юко набрасывается на Виктора и Юри. — Вы с ума сошли? — шипит она. — Зачем вы заставили их бросить соцсети? Смерти моей хотите? — Это все он! — восклицает Юри, подхватывает коньки и сбегает на каток, вслед за ученицами, и Виктору не остается ничего другого, кроме как в одиночку успокаивать разгневанную Юко.