После всех событий сегодняшнего дня Виктор едва не валится с ног от усталости. Он опять чувствует себя эмоционально опустошенным, как и прошлой ночью, когда поставил три программы подряд. Но за этим последовал поцелуй. Возможно, сейчас тоже случится что-нибудь хорошее.
Виктор идет рядом с Юри по дорожке, огибающей Хасэцу. Свежий воздух поднимает ему настроение, а крики чаек и шум волн умиротворяют. Они проходят мимо пляжа, и до них доносится морской ветер с привкусом соли. Трудно представить, что в такой момент может произойти что-либо, способное нарушить безмятежный покой.
С другой стороны, Юри буквально сказал: «Нам нужно поговорить». Всем известно — это плохой знак для отношений.
Большую часть пути они идут в тишине, но когда подходят к Ю-топии, Виктор недоуменно смотрит на Юри.
— Разве ты не хотел поговорить? — спрашивает он.
— Я подумал, что мы могли бы прогуляться с Обузой до пляжа, — предлагает Юри с улыбкой.
— Ох. Хорошо.
Виктор и Юри заходят в гостиницу и с горем пополам натягивают на Обузу шлейку. Хироко отказывается отпускать их без обеда, и через десять минут уговоров они, наконец, соглашаются взять с собой онигири, которые съедают по дороге на пляж, пока те не остыли.
Спустив Обузу с поводка, Виктор устраивается на песке. Юри же садится не рядом, а перед ним, спиной к океану, как это сделал сам Виктор несколько недель назад. Некоторое время они смотрят друг на друга.
Наконец, Юри нарушает тишину.
— Я думаю, нам следует поговорить о нашем расставании.
— Ох.
С тех пор как Виктор и Юри снова встретились, они никогда еще не обсуждали разрыв. Стоило разговору приблизиться к опасной теме, они тут же ее меняли.
— Мне кажется, нам важно разобраться в том, что именно пошло не так, — продолжает мысль Юри.
— Хорошо, — соглашается Виктор. — Давай поговорим.
Точно. Общение — какой бы неприятный характер оно не приняло — ключ к тому, чтобы вернуть Юри. К сожалению, пока не похоже, что разговор выйдет веселым.
Они молчат, оба смотрят на песок, размышляя, с чего начать.
— Во-первых, — осторожно произносит Юри, — я хочу извиниться. Не думаю, что хоть раз просил у тебя прощения после того, как мы расстались.
Виктор удивленно поднимает голову.
— Извиниться? За что?
— Ты был несчастлив. Очень долгое время. — Юри теребит обтрепанные края джинс, на лице застывает виноватое выражение. — Я это понимал и ждал, когда ты захочешь поделиться со мной. Но мне нужно было подойти к тебе первым.
Виктор смотрит на Юри в немом изумлении.
— Но…
— Нет, — перебивает Виктора Юри и заглядывает в глаза. — Как твой жених, я был обязан это сделать. Я знал, что ты не в порядке, но ничего не предпринял.
— Ладно, — медленно произносит Виктор. — Вряд ли это что-либо изменило бы…
— Кто знает? По крайней мере, я должен был попытаться. Поговорить о том, что ты чувствуешь. — Юри отворачивается, явно разочарованный собой. — Мне очень жаль, что я ничего не сделал.
Виктор хочет еще немного поспорить, но вместо этого внимательно всматривается Юри в лицо. Тот считает, что поступил неправильно — неважно, согласен ли с ним Виктор или нет.
— Не думаю, что я ответил бы тебе, но спасибо за извинения.
Юри поднимает глаза на Виктора, в его взгляде бушуют эмоции.
— Почему ты не хотел говорить со мной? — тихо спрашивает он.
И именно в этом заключалась настоящая проблема, о чем Виктор всегда знал.
— Потому что я был виноват, — с горечью в голосе произносит он. — Ты пострадал из-за меня. Как я мог помочь, если сам же и причинил тебе боль?
Юри мотает головой.
— Я о другом, — говорит он, и Виктор в замешательстве хмурит брови. — До падения. Ты был несчастен задолго до Чемпионата.
Разве? Виктор пытается вспомнить.
Он всегда думал, что все началось с травмы Юри, но неужели трудности появились раньше, а Виктор этого даже не замечал?
— Ты имеешь в виду мою бронзу на национальных, — наконец, соображает он. — И серебро на Чемпионате Европы.
— Частично да.
Но Виктор слишком погружен в размышления, чтобы услышать слова Юри.
— Я расстраивался из-за проигрышей, верно, — думает он вслух. — Я разочаровывал самого себя. — Виктор смотрит на Юри. — А потом ты тоже показывал не лучшие результаты, и мне казалось, что я подвожу и тебя.
— Да, — торопливо соглашается Юри. — Так почему ты не рассказывал мне об этом?
Виктор на секунду прикрывает глаза и пытается вспомнить, что он ощущал до того, как его целиком захлестнуло чувство вины из-за колена Юри.
— Мне мешала гордость, — говорит он, снова смотря на Юри. — Я был выдающимся фигуристом и отличным тренером — по отдельности. Но когда я не смог добиться успеха, будучи и тренером, и фигуристом одновременно… Не знаю. Мне было стыдно.
— Настолько стыдно, что ты не хотел поделиться со мной переживаниями? — мягко спрашивает Юри. — Я ведь был твоим женихом.
— Ты же всю жизнь считал меня кумиром. А я не оправдал твоих ожиданий. — У Виктора надрывается голос, хотя глаза пока кажутся сухими.
— Ох, Виктор. — Юри касается его колена. — Ты давно не был для меня кумиром. Ты стал чем-то большим — моей половиной, обычным человеком. Я бы все понял. — Юри смотрит вниз. — И если ты думал, что я до сих пор возносил тебя на пьедестал, то в этом была моя вина.
— И моя тоже, — возражает Виктор. — Ведь я цеплялся за чемпионский имидж ради тебя. Я не должен был так поступать с тобой. — Теперь Виктор ясно это осознает. Наверное, Юри чувствовал себя загнанным в угол, встречаясь с тем, кто все время был идеальным, или, по крайней мере, казался таким. Как мог Юри проявлять слабость, если сам Виктор никогда не позволял себе быть уязвимым? — Твое колено… — медленно произносит Виктор, кое-что вспоминая. — Ты не выглядел подавленным из-за травмы, и я не понимал, почему.
Юри озвучивает мысли Виктора.
— Я видел, как ты переживал из-за того, что мы не выигрывали золото. А потом я травмировался, и ты явно винил себя. Я не хотел расстраивать тебя еще сильнее.
— Но как же ты? Ты сам расстроился?
— Естественно, — пожимает плечами Юри. — Я больше не мог кататься. Всю жизнь катание было тем единственным, что приносило мне утешение, позволяло выражать себя, и у меня это отняли. — С каждым словом у Виктора сжимается сердце. Юри, должно быть, видит его реакцию, но продолжает объяснять. — Не говоря уже о том, что я больше не мог выполнять простые вещи без чьей-то помощи и постоянно торчал на диване. Мне было совсем не весело.
— На тебя навалилось столько всего, — осознает Виктор. — И так как я хотел быть сильным для тебя, ты тоже держался — ради меня.
— Немного глупо, не находишь? — Юри улыбается ему. — Нам понадобилось целых шесть лет, чтобы осознать это.
— Что еще? — настойчиво спрашивает Виктор. — Было же что-то еще? Ты упоминал, что все началось до Чемпионата.
Улыбка исчезает с лица Юри.
— Да… — нерешительно говорит он. — Думаю, травма лишь усугубила проблемы, которые возникли раньше.
— Какие именно?
Юри колеблется, видимо, пытаясь подобрать слова, поэтому Виктор терпеливо ждет.
— Мне кажется… — наконец, говорит Юри. — Когда ты начал кататься сам, то совсем забыл, как быть тренером для меня.
Виктор наклоняет голову.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты всегда хорошо чувствовал себя под давлением. Когда ты хотел получить золото, то просто выходил и завоевывал его. — Юри оглядывается на лежащую неподалеку Обузу. — Но я таким никогда не был. И вернувшись, ты пытался мотивировать меня теми же способами, что и самого себя. Я же лишь сильнее нервничал.
— Ох, — растерянно произносит Виктор. — Я... Я и понятия не имел, что так делал.
Юри безрадостно смеется.
— Наверное, мне следовало сказать тебе.
Виктор вздыхает.
— Я понимаю, почему ты молчал, — говорит он. — В то время я никого не слышал. — Он смотрит на Юри. — Я тоже хочу извиниться. За все. За то, что закрылся в тот момент, когда нуждался в тебе сильнее всего.
— Ничего страшного, — говорит Юри с нежной улыбкой на губах. По телу Виктора разливается приятное тепло, хотя солнце уже садится, а воздух становится холоднее. — Сегодня ты меня не прогнал.
— Едва не прогнал, — с усмешкой поправляет Виктор.
— И все же попросил остаться.
Виктор пристально смотрит на Юри, чье лицо светится любовью. Должно быть, это хороший знак — наверное, даже лучший.
— Есть еще кое-что, — говорит Юри, — о чем я должен знать.
— Что угодно, — обещает Виктор.
— Ты все еще винишь меня? — нерешительно спрашивает Юри. — За то, что заставил тебя вернуться и тем самым прервал победную серию?
Сейчас, шесть лет спустя, вопрос лишь вызывает смех. Для Виктора это события давно минувших дней. Но он помнит, как Юри спрашивал его о том же в прошлый раз, и насколько значимым тогда казался этот момент. Поэтому он глубоко задумывается, пытаясь найти честный ответ.
— Нет, — говорит он. — Ты подал мне идею. Но в конечном итоге именно я принял решение о возвращении, и вся ответственность лежала на мне.
Юри кивает.
— Хорошо. Значит, тебе уже известен ответ на твой вопрос.
Виктор вспоминает их последний разговор перед расставанием. Тогда он спрашивал Юри, винит ли тот Виктора в своей травме.
— Эй, подожди секунду, — возмущается Виктор, осознавая, что Юри перехитрил его.
Юри тихо посмеивается.
— Но это правда. Мой ответ совпадает с твоим. Ты посоветовал оставить прыжок, но в конечном итоге там, на льду, именно я принял решение, хотя и понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я сам прыгнул флип, и вина за падение лежит на мне.
— Потому что я тебе сказал! — возражает Виктор.
— А я сказал тебе вернуться в спорт, — парирует Юри.
Виктор смотрит на него с недоверием, перебирая в голове с полдюжины возможных ответных доводов и не находя ни одного убедительного.
— Я не смогу тебя переспорить, да?
— Неа, — сияя от гордости, отвечает Юри.
— Черт. — Виктор пинает песок и поднимает голову к небу, с улыбкой принимая поражение. — Ты упрямый, как... как...
— Ты? — подсказывает Юри.
Виктор ловит довольный взгляд Юри, выражающий притворную невинность, и, не в силах сдержаться, бросается вперед, целуя. Юри расплывается в улыбке. Виктор кладет одну руку Юри на колено, другую запускает в волосы.
Юри отталкивает его.
— Теперь у меня все волосы в песке, — беззлобно возмущается он, вороша затылок.
Виктор со стоном шлепается на задницу.
— Ты испортил такой момент! — жалуется он.
Юри внезапно встает на ноги и свистит, подзывая Обузу.
— Пойдем домой, — говорит он, пристегивая поводок к шлейке.
Виктор, застигнутый врасплох, продолжает сидеть на песке.
— Что, прямо сейчас?
Сейчас, когда они наконец-то поговорили и разобрались в своих чувствах? Когда солнце скрылось за горизонтом, а в небе засияли звезды, создавая романтическую атмосферу? Когда Обуза прекратила лаять на океан, и единственным звуком, нарушающим тишину, был шум волн?
— Да, сейчас, — смеется Юри, беря Виктора за руку и заставляя подняться. — Идем.
И, как бы ни был огорчен Виктор, он понимает, что не в силах противиться очарованию Юри.
***
Возможно, Юри остановится под навесом у входа в гостиницу и поцелует Виктора. Или ворвется внутрь и объявит всей семье, что они снова вместе. Может быть, Катя будет так же возмущена их проявлениями нежности, как Юра прежде.
Виктор предвкушает все это по дороге домой и едва не стонет от разочарования, когда Юри лишь бесцеремонно заталкивает его в гостиницу через парадную дверь. Он останавливается и ждет, пока Виктор отцепляет поводок Обузы, а затем снова тянет его за руку.
— С возвращением, Юри-кун! — бодро кричит Хироко, выглядывая из кухни.
— Привет, мама. — Юри даже не смотрит на нее, таща Виктора в сторону спальни.
Перед тем, как завернуть в коридор, Виктор ловит удивленный взгляд Хироко.
«Оооо», — с надеждой думает Виктор, когда они добираются до комнаты Юри, и Юри плотно прикрывает за ними дверь. Примирительный секс!
К испугу Виктора, Юри отпускает его руку и направляется в противоположную часть спальни, к столу. Он выдвигает верхний ящик и достает что-то оттуда.
Пожалуйста-пожалуйста, пусть это будут презервативы!
Но увидев благоговение на лице Юри, Виктор понимает, что ошибся. Они делают несколько шагов друг к другу и встречаются посреди комнаты.
— У меня есть кое-что для тебя, — шепчет Юри и, взяв Виктора за запястье, кладет ему в ладонь некий предмет.
Юри опускает руку, и Виктор видит золотое кольцо Юри — такое же блестящее и идеальное, как в тот день, когда он его купил. Виктор тихо ахает.
— Я хочу, чтобы ты однажды вернул его, — говорит Юри. — Когда придет время.
Виктор поднимает кольцо, рассматривая гравировку в виде полуснежинки на внутренней стороне.
— Я не могу вернуть его тебе прямо сейчас? — расстроенно спрашивает он.
Юри посмеивается.
— Один разговор не отменяет шесть несчастливых лет. — Он аккуратно заставляет Виктора сжать пальцы вокруг кольца, скрывая и оберегая его. — Но начало положено неплохое.
Виктор улыбается Юри, прижимая руку к груди.
— Тогда я отдам тебе это, — говорит он, залезая в задний карман джинсов. Он вытаскивает бумажник и достает второе кольцо из скрытого отделения.
Юри смотрит на него с полуулыбкой.
— Ты всегда носишь его с собой?
— Конечно, — говорит Виктор. — Это мое самое ценное сокровище. Так что хорошенько позаботься о нем, ладно?
Юри радостно кивает, принимая кольцо Виктора.
— Обещаю.
***
Вскоре они покидают спальню — в основном потому, что Виктор не может вот так бросить Катю. Как бы ему ни хотелось провести всю ночь с Юри, узнавая его заново, в первую очередь он хочет убедиться, что Катю вернули в гостиницу в целости и сохранности, и она не мучается от жуткой боли.
Однако его беспокойство оказывается напрасным — светящаяся от счастья Катя сидит в столовой, а перед ней стоит порция гигантского парфе.
Драматично ахнув, Виктор усаживается напротив Кати.
— Это что еще такое? Я разрешал съесть только кусочек пиццы!
Хироко прихлопывает Виктора по затылку запачканной салфеткой, отобранной у постояльца за ближайшим столиком.
— Ребенок покалечился, Виччан. Иногда сладкое — самое действенное лекарство.
— Думаю, мама Кацуки знает лучше, — с серьезным видом сообщает Катя. Она зачерпывает парфе и отправляет в рот.
В качестве утешения Юри кладет перед Виктором еще одну ложку.
— Нет смысла спорить, — говорит он. — Проще присоединиться.
— Ладно, — уступает Виктор. Он и Юри дружно набрасываются на парфе, тем самым вызывая возмущенный Катин вопль.
— Хммм. — Мари усаживает Джиро в детский стульчик, озорно поглядывая на Виктора и Юри. — Кажется, вы двое неплохо ладите.
Виктор смотрит на Юри, не зная, что ответить. Они пока не обсуждали, стоит ли им держать отношения в секрете.
— Что я могу сказать? — Юри вздыхает. — Он загнал меня в угол.
Мари замирает. Хироко заглядывает в столовую.
— Что случилось? — спрашивает Катя, не сводя глаз с телефона. — Я фотографировала парфе.
— Ты серьезно? — Мари выглядит ошарашенной. — Этому балбесу действительно удалось тебя вернуть? Я же просто шутила.
— Удалось, — подмигнув Юри, отвечает за него Виктор.
Мари смеется.
— Мне нужно прикурить.
Хироко угощает Джиро вареной морковью.
— Может, у тебя все-таки появится двоюродный братик или сестренка, Джиро.
— Мама! — недовольно восклицает Юри.
— А что такого? — спрашивает она, вытирая руки о фартук. — Кто-то должен унаследовать гостиницу. Джиро не может. Что если какой-нибудь постоялец приведет собаку?
— Ему всего два года, мама, — устало напоминает Мари, хлопая по карманам в поисках сигаретной пачки.
Катя постукивает ложкой по бокалу, привлекая всеобщее внимание.
— Значит ли это, что нам придется перебраться в Японию? — уточняет она.
— Ну… — Виктор переглядывается с Юри. — Мы еще не решили.
— Думаю, я смогу привыкнуть к такому… — Катя кивает на парфе. — И вряд ли Россия готова к встрече с тройняшками Нишигори.
— Говорю же, мы не решили, — повторяет Виктор со смехом. — И даже не думай привыкать к десертам, — добавляет он, отодвигая недоеденное парфе в сторону.
Остаток вечера наполнен шутками и поздравлениями семьи Кацуки. Даже Минако заглядывает в гостиницу, чтобы присоединиться к празднованию. К ужасу Виктора, Катя умудряется доесть парфе, но она клятвенно обещает с самого утра устроить изматывающую велотренировку.
Виктору и Юри, наконец, удается ускользнуть в спальню. Дождавшись, когда Юри закроет за ними дверь, Виктор притягивает его и жадно целует.
— Ничего себе, — выдыхает Юри, отстранившись.
— Привет, — говорит Виктор, не сводя глаз с его губ.
— Мммм. — Юри обнимает Виктора за шею. — Привет, — шепчет он.
И Виктор больше не может противиться соблазну.
